Отступники 2

Убийца использовал для защиты жезл, но сила заряда была не бесконечна. А Владыка, пользуясь замешательством умертвителя, в два прыжка покрыл расстояние, отделявшее его от убийцы, и с силой нанес тому удар, метя в челюсть.

Но последний сумел вывернуть руку и отбить удар. Отшвырнув иссякший жезл, он попытался выхватить кинжал, но еще один выпад владыки заставил его схватиться с жертвой на кулаках.

Мастерство наемного душегуба не вызывало сомнений. Он храбро дрался, изо всех сил стремясь исправить свою оплошность.

Но слишком хорошими были учителя у Владыки мироздания. За такую прорву времени, что жил на свете повелитель, выучиться драться без оружия на достойном уровне смог бы любой.

Оценив мастерство своей жертвы, киллер вновь сменил тактику. С его рук сорвалось новое заклинание, теперь уже не замедляющее, а ускоряющее течение времени. Здесь в этот миг, на краткий момент. Владыка оказался не готов к этому. Он подумал, что маг-убийца хочет сбежать, и необдуманно рванул следом.

Встречный удар оказался роковым. Физическая оболочка не устояла. Владыка был вынужден срочно перекинуться в энергетическую фазу существования. Позволив посчитать душегубу, что задание выполнено.

Осознав это, владыка исторг жуткий рев. Боевые жгуты, необратимо разрывающие ткань мира беспорядочно окутали формирующийся энергетический кокон, силясь достать убийцу...

2

Ветер безжалостно трепал ставни маленького трактира, неизвестно как приютившегося в отрогах сумеречных гор. Мороз крепчал, и мелкий снег кружил с бешенной скоростью, предвещая приход настоящего бурана.

Пожилой человек неторопливо стелил свою походную постель на скромной дощатой кровати этого захолустного гостиничного номера. Немного подумав, он аккуратно положил на полку, у изголовья, заряженный самострел. Под подушку, он сунул один из многочисленных клинков, что висели у него на поясе, напоминавшим, правда, сбрую лошади, чем обыкновенный ремень, из-за огромного числа всяческих приспособлений и отводов, а затем еще раз проверил крепость запоров на двери. Убедившись в их прочности, он для верности сунул еще один кинжал прямо в пол, вогнав лезвие по рукоять, заблокировав дверь намертво. Потом, неудовлетворенно хмыкнув, прочитал коротенькое охранное заклятье.

Свечи тихо вздрогнули, но не погасли. Путник, что нашел здесь ночлег, был не глуп и применять, что-либо из запрещенной магии не собирался. Пусть эта корчма и считалась краем света, но и здесь могли оказаться жрецы великих пяти орденов или их прислужники.

И только потом он позволил себе немного расслабиться. Он отстегнул всю свою сбрую и горкой сложил ее в центре комнаты. Со стороны могло показаться, что вещи и оружие сложены в хаотичном порядке, но это было не так. Все было продумано до мелочей. До любого предмета или оружия странник мог дотянуться без всяких усилий. И только затем, он принялся неторопливо разоблачаться.

За неброскостью его плавных движений любой опытный наблюдатель сразу же почувствовал колоссальный опыт. Так ведет себя убеленные сединами ветераны, осознающие свою силу и одновременно слабость.

Внезапно комнату озарило слабое свечение багровых тонов. Мужчина отреагировал мгновенно. Дернувшийся было к сложенной в центре комнаты перевязи с оружием, он вдруг грязно выругался и без сил упал на кровать.

— Здравствуй Кан. — Голос исходил из едва сформировавшийся фигуры обнаженного человека, лишь тонкий нимб багрового цвета над головой свидетельствовал о непростом происхождении гостя.

— Не могу тебе пожелать того же, бог заката. — Кан старался не смотреть в ту сторону. Прошлое, он бежал от него всю свою жизнь, но это проклятое прошлое цепко держало его в своих лапах.

— Я и не жду от тебя пожеланий Кан. Сколько ты еще будешь бегать? На сколько у тебя хватит сил?

— Сил нам не занимать. Как ты нашел меня?

— Ты неправильно спросил, Кан.

— О чем ты? — Кан насторожился и развернулся к мерцающему призраку.

— Если нашел я, найдут и другие. Твоих грехов хватит на бесконечное развоплощение души.

— Я что-то не понял тебя. — Кан попытался изобразить удивление, но у него это плохо получилось.

— Ты знаешь, о чем я. — Голос бога был неумолим.

Кан от отчаяния закрыл глаза. Ну почему он не может раз и навсегда избавиться от этого надоедливого пугала... — Вопрос был риторический. С этим пугалом в свое время не смогли справиться даже все небожители разом.

— Что ты предлагаешь? — Кан отбросил показную наигранность и рывком поднялся с кровати.

— Искупление.

— Для того, кто потерпел самое сокрушительное поражение, бог заката, ты слишком самонадеян.

— Я проиграл битву, а не войну.

— В одиночку тебе не победить.

— Я знаю Кан.

— И что же ты хочешь?

— Грехи надо смыть кровью.

— Мои руки не знают отдыха со дня предательства, бог!

— То были бессмысленные жертвы невинных, теперь ты послужишь мне!

— Что ты обещаешь мне?

— Искупление!

— Ты повторяешься, бог заката. Мне нужна клятва!

— У меня нет сил произнести ее, ибо выполнить ее я не смогу. Но уже рожден тот, кто принесет тебе мою плату!

— Когда?

— Десять лет.

— Ему будет десять лет?

— Ему сейчас пять и это не обычный ребенок...

— Что я должен делать? — Кан выдавил из себя эту фразу. У него не было другого выхода. Он был на пороге безумия и лишь выучка и могучая сила воли удерживали его рассудок от чудовищной участи. Нет, не от простой гибели. Об этом Кан мог только мечтать. Его ждал настоящий кошмар послесмертия.

— Мир вновь должен услышать о боевых магах. — Кан содрогнулся от ужаса услышанного.

— НЕТ! Они канули в небытие. Их всех повывели как самую отвратительную заразу. Именно эти безумцы поставили весь мир на грань катастрофы.

— Спорное утверждение. Ты ныне последний, кто еще помнит о них.

— Послушай бог. Я сам когда-то был боевым магом. И ты отлично знаешь об этом. К чему ворошить мое прошлое?

— Ты был лучшим боевым магом своего поколения.

— Спасибо. — Сварливо отозвался Кан. — Я также видел смерть предпоследнего боевого мага и поверь, то что с ним сотворили не вызывает у меня желания вновь принять облик боевого мага. Уж лучше послесмертие...

— Ты отказываешься? — Кан бросил бешеный взгляд и едва сдержался, чтобы не закричать от ярости.

— Если бы хоть кто из магистров большой пятерки мог предложить мне половину того, что пообещал ты, я бы плюнул тебе в лицо.

— Это слова, Кан.

— И они ничего не стоят. У совета пяти нет такой силы, какой обладаешь ты, бог заката.

— Ты говоришь об узурпаторах?

— О них, бог заката, о них.

— Я сразу хочу предупредить Кан. Узурпаторы будут твоими главными врагами.

— Ты испугал меня бог заката. Я думал, что воевать мне придется с припортовыми шарлатанами, именующими себя магами погоды.

— Грядет передел мира. Наша каверна скрыта от прочих миров. Но ребенок разрушит это хрупкое равновесие. Пятерка расколется, и тогда появишься ты с возрожденным орденом.

— Я так полагаю, что тебе важен сам момент возрождения ордена?

— Мне нужен полноценный орден. С уставом, боевыми школами и крепостями.

— Это сложнее..., — Кан отчаянно загрустил, — проще говоря, невозможно...

— Я подстегну твое воображение Кан. Через час в двери этой гостиницы постучится твой самый страшный враг. — Инстинктивно Кан схватился за припрятанный нож в складках одежды, а затем, скорчив злую гримасу, нервы действительно были у него ни к черту, пробормотал: 'Хочешь напугать меня?'.

— Нет, Кан. Я дам тебе шанс выиграть.

— Ты не бог заката, ты змей искуситель.

— Если бы я им был, то я бы пообещал тебе вернуть к жизни...

— Молчи!!!! — Что было силы воскликнул Кан. В этот момент он был страшен той сокрушительной силой, что сейчас проступила наружу.

— Что ты решил? — Неровный силуэт спросил это мягко, так и не договорив свое предыдущей фразы...

— Я почти старик, бог заката и мне будет не страшно умирать. Я принимаю твои условия и поступаю к тебе на службу.

— Тогда слушай. Ровно через неделю, ты должен явится в Гдов. Там, где всевидящее око пяти слабее, я вновь явлюсь к тебе. А пока вот мой первый дар.

В мозгу Кана яркими буквами вспыхнула сложнейшая магическая формула.

— Что это? — Кан с трудом вчитывался в сложнейшие знаки заклинаний. Магия была невообразимо странной и одновременно крайне запутанной.

— Твой шанс, Кан. Заклинание абсолютного щита, временной порог зависит от силы заклинателя. Мой предел час. У тебя, думаю, будет несколько меньше. Магистр канувшего в небытие ордена 'Святого Дория' конечно уже не тот устрашающий адепт черной магии, но в чистом магическом поединке тебе не устоять против него. Это заклинание нейтрализует почти весь его магический арсенал и вред, который он может принести этому миру. Он сжигаем злобой и отчаянием, лишь месть удерживает его полуразвоплащенную душу в нашей каверне. А с его слугами тебе поможет справиться трактирщик. Ты узнаешь его. Вспомнишь, если захочешь.

— Значит, сам магистр Дука спешит мне на встречу?

— С тех пор, как ты неосторожно подорвал его могущество, у тебя нет страшнее врага, Кан.

— Я знаю. Но ты уверен, что заклинание сработает? — Бог заката не ответил, он лишь печально покачал головой и медленно истаял.

Несколько мгновений, после исчезновения бога заката, Кан тупо смотрел на кучу своего снаряжения сваленную в центре комнаты. Затем словно очнувшись, Кан медленно опустился на колени и принялся медитировать. Для такого поединка требовалось основательно подготовиться.

Плавный взмах рукой и даже мельчайшая пыль, вместе с прочим мусором улетела по мановению руки. 'Пустая ладонь' — как давно он не пускал ее в ход. Проверив, таким образом, свой внутренний настрой и очистив пол перед собой, Кан закрыл глаза и тихо начал шептать слова молитвы сосредоточения. Но что-то не получалось. Заученные наизусть слова оставались просто словами, не принося необходимой уверенности перед погружением в себя. А ведь когда-то ему было достаточно пары слов, чтобы мир сузился до тонкой линии на уровне глаз. Слишком тяжко было на душе у бывшего боевого мага. Велики были его прегрешения. Крайне запутана была его душа в липком слое предательства и грязи, вперемежку с ненавистью и огромной усталостью.

Более полутора века назад пути 'безумного ангела смерти', так тогда прозывали Кана пересеклись с могущественным орденом 'Святого Дория'. Ордену не повезло, в те годы Кан оставлял за собой только пепелища и целые кладбища, существ рискнувших встать у него на пути. Его путь напоминал путь кровавых чудищ из хаоса времен сотворения мира.

До сих пор место битвы Кана с адептами ближнего круга ордена считается проклятым местом. Человеческому сознанию трудно вообразить как посреди целительных рощ Ахара и его чудных виноградников могло возникнуть это уродливое пятно из серой вязкой жижи убивающей любого, кто рисковал дотронутся до этой субстанции.

Бесконечные стычки и поединки закалили могучий магический дар Кана. Свое черное искусство лишать жизни, сеять смерть и разрушение боевой маг довел до совершенства. Тогда он убивал за деньги, убивал из-за ненависти или просто так по собственной необъяснимой прихоти.

Его нравственное падение было долгим. Столь длительным, что заработанное им призрачное существование послесмертия пугало даже владык БЕЗДНЫ.

Наконец настал такой миг, когда охоту на 'безумного ангела смерти объявили все: бывшие собратья по ордену, уцелевшие боги, демоны и разумеется пятеро великих.

Но Кана это не смутило. Хоть воевать со всем миром — это было слишком круто даже для него. И Кан придумал гениальный план. Он изменил свою личность. Перерождение было полным. Вместо могучего отверженного мага-воителя миру явился дряхлый телом, но не душой старик лишь с зачатками былого искусства.

Смена личины происходила на самом глубинном подсознательном уровне, позволив Кану обмануть всех, кроме самого упорного своего врага — магистра Дука.

В своем новом облике Кан пережил страшный конец ордена боевых магов. Закат власти богов и абсолютного воцарение пятерых, укрепивших стены магической каверны, отделяющие этот мир от прочих...

Уходили в небытие империи и королевства рушились горы, меня облик континенты, а невзрачный старик с демонами в душе продолжал свой бесконечный поход, пытаясь убежать от самого себя.

— Так не пойдет — Кан открыл глаза и попытался вспомнить, что в таких случаях советовали ему наставники. Темноту души необходимо развеять воспоминанием о хорошем, чистом и светлом. Кан с трудом подавил собственную усмешку, ведь как давно это было. И он решил вспомнить прямо сейчас, как это началось.

Ведь когда-то он был магом и не последним в целой плеяде блестящих и талантливых, сгинувших в огненном водовороте войн равновесия. Заклинание было не сложным, но очень действенным.

3

'Грохот волны бьющей о борт корабля очень нервировал королевского посланника. Откинувшись навзничь он тихо стонал, с завистью рассматривая своего личного телохранителя. Ни сумасшедшая качка, ни жалобный скрип просмоленных досок не мог согнать довольной улыбки новоявленного мастера меча.

Бегер Лек — полномочный посол королевства Лаг, придворный, обличенный высоким титулом фаворита и ближайшего советника короля, никогда до этой злополучной миссии не покидавший пределов столицы с ужасом вспоминал события прошедшего дня. Увеселительная прогулка превратилась в настоящий живой кошмар.

Все было, как в тумане и лишь чужая кровь в изобилии забрызгавшая его походные одежды свидетельствовала, что этот кошмар был не сном.

Только незаурядная отвага, да выучка бойцов королевской гвардии, спасли посланника от безрадостной участи попасть в плен к пиратам Серого Эмира. В жаркой схватке с морскими стервятниками, рискнувших на двух десятках юрких и стремительных флигах атаковать величественный корабль-исполин в узкой горловине Касмийского пролива, где у защищающихся не было и полушанса.

Место нападения было выбрано не случайно. Большой королевский плавар, лишенный маневра в узких водах опасного пролива был беззащитен перед пиратами, обладавшими тройным превосходством в людях, не говоря уже о слаженности и опыте. Даже могучие балласты и катапульты, установленные на корабле, смогли выстрелить только четыре раза, потопив три суденышка нападавших. Затем сотни абордажных крюков впились в высокие борта плавара и на палубы хлынула звенящая железом морская вольница.

Вначале матросы и немногочисленные солдаты, сопровождавшие посольство стойко держали удар. Выстроившись в каре, они методично отбивали все наскоки пиратов, прикрывая верхнюю палубу, где в два ряда выстроились арбалетчики, выкашивающие с каждым залпом десятки нападавших. Ибо промахнутся с такой дистанции, было не возможно.

Но к обреченному плавару подтягивались все новые и новые флиги, высаживая свежие призовые партии пиратов. И вскоре ход схватки поменялся. Во-первых, буквально завалив оба верхних трапа своими трупами, нападавшие смогли прорваться на верхнюю палубу, заставив арбалетчиков взяться за мечи, а затем каким-то образом расковались рабы сидевшие на веслах плавара.