Rose Fangs and Wolf Thorns

Санса вздохнула.

Джоффри закатил глаза в сторону сира Меррина.

— Если этот человек наскучит мне так же, как предыдущий, сир Меррин, вы принесете мне его занудный язык и его член. Посмотрим, какой из них окажется более полезным на моей тарелке за ужином. Кто он? — Спросил Джоффри, выглядевший уже скучающим.

Сир Меррин наклонил голову, и от его голоса у Сансы мурашки побежали по спине, когда он ответил достаточно громко, чтобы она услышала:

— Да, ваша светлость. Крестьянин, которого мы застали порочащим имя королевы на улицах, — добавил он, всегда готовый помочь своему королю. — Вы приказали арестовать любого, кто порочит имя вашей королевы.

Санса удивленно приподняла бровь, недоумевая, что стоит за таким приказом, потому что Джоффри, безусловно, всегда нравилось слушать жестокие сплетни о Сансе, когда она была его леди.

Джоффри бросил холодный взгляд на стоящего перед ним человека, страх проклятого человека теперь стал более понятным, хотя, конечно, было бы разумно сохранять его, стоя перед Джоффри, и Санса заметила легкое волнение в глазах короля.

Судя по состоянию кожи Маргери, прошло довольно много времени с тех пор, как ему приходилось кого-то мучить.

— Как ты смеешь плохо отзываться о королеве? — Потребовал ответа Джоффри, — О моей королеве? Скажи мне, крестьянин, тебе не нравится, что у тебя есть голова?

Затем он рассмеялся, громко и звонко, над угрозой, над маленьким человечком, съежившимся в ответ на нее.

Джоффри взглянул на Маргери, и, почти не успев вовремя, девушка тоже рассмеялась, ее смех был теплым, музыкальным и гулким в Большом зале.

Санса подумала, что ее, наверное, стошнило.

Принц Оберин, стоявший неподалеку, выглядел точно так же, хотя, возможно, не столько из-за реакции Маргери, сколько из-за самого Джоффри. Он наклонился и прошептал что-то на ухо Элларии Сэнд, прежде чем посмотреть прямо на Сансу.

Санса покраснела и отвела взгляд.

Арестованный все еще говорил, и она заставила себя сосредоточиться на его словах.

— Ваша светлость, — сказал маленький человечек, не решаясь поднять глаза на своего короля. — Добрая королева Маргери пообещала раздать остатки свадебного пира простому люду Королевской Гавани, — сказал мужчина, и с каждым словом его голос звучал все громче.

Санса недоумевала, почему простые люди все еще утруждают себя обращением к своему королю с жалобами. Неужели они до сих пор не усвоили свой урок?

Джоффри махнул рукой, когда мужчина замолчал.

— Я знаю об этом, — сказал он, поворачиваясь и улыбаясь своей королеве, которая улыбнулась в ответ, и улыбка эта была такой яркой, словно он подарил ей солнце. — Моя госпожа очень добра.

— Так и есть, — согласился маленький человечек, — но обещанные объедки так и не прибыли. Многие из простых людей, ну, мы задавались вопросом, ведь многие из нас голодны, почему... — тут его голос прервался, и он с трудом сглотнул.

Глаза Сансы сузились, когда она увидела ухмылку, с которой Серсея посмотрела на очень бледную Маргери.

Джоффри нахмурился, выглядя довольно озадаченным, и на мгновение Санса поймала себя на том, что ждет, когда он задастся вопросом вслух, почему, во имя семи кругов ада, его должны волновать несколько мертвых крестьян или обещание, данное им королевой, поэтому она была несколько удивлена, услышав, как он сказал:

— Вы обвиняете миледи во лжи?

Мужчина поспешно замотал головой.

— Нет, ваша светлость, нет...

— Так почему же известие так и не пришло? — Спросил Джоффри, наклоняясь вперед на стуле и внезапно проявляя интерес к происходящему.

— Мы не знаем, ваша светлость, вот почему...

Джоффри поднял руку, заставляя его замолчать.

— Я не тебя спрашивал, — сказал он с раздражением в голосе, и мужчина, казалось, еще больше замкнулся в себе, хотя Санса не могла понять почему.

Последовала долгая, неловкая пауза, во время которой Санса могла бы догадаться, что случилось с этой едой, хотя на самом деле она удивлялась, почему Джоффри это вообще волнует.

До этого его никогда не интересовало положение простых людей, и она подумала, что обычно он бы уже приказал отрубить этому человеку голову, а не просто намекал на это.

— Ах, — раздался неуверенный голос из задних рядов толпы знати, и Санса с опаской наблюдала за медленным продвижением мейстера Пицеля к тронному залу, поскольку знала, что он всегда был за Ланнистеров и не посмел бы сказать дурного слова о Серсее, но что он он тоже не осмелился бы сделать ничего такого, чего не желал бы король.

Санса не понимала, почему несколько кусочков еды были так важны, и снова взглянула на королеву-мать, на этот раз в замешательстве.

Если бы ее лорд-супруг был здесь, Санса не сомневалась, что лорд Тирион отпустил бы несколько остроумных замечаний о серьезности сложившейся ситуации и что, возможно, она занялась бы чем-то гораздо более интересным, чем наблюдение за Серсеей.

Серсея выглядела почти такой же бледной, как и Маргери, при упоминании о пропавшей еде, ее жесткий взгляд был направлен на мейстера Пицеля, который находился слишком далеко, чтобы его старые глаза могли его разглядеть, хотя Санса прекрасно это видела.

— Похоже, в этом вопросе возникла некоторая путаница, и никто не виноват, — сказал мейстер, прочистив горло и неловко оглядевшись, но, похоже, придя к выводу, что он здесь сам по себе, когда Серсея даже не соизволила взглянуть на него. — И, возможно, именно поэтому еда так и не попала по назначению.

Джоффри снова выглядел скучающим, ссутулившись на своем троне и ковыряя ногти.

— Ну?

— Королева-мать приказала раздавать объедки собакам, в то время как королева приказала раздавать объедки бедным, — глубокомысленно изрек мейстер, как будто его слова были началом всякой мудрости, и Санса едва удержалась, чтобы не закатить глаза. — Произошла просто... путаница.

Джоффри, прищурившись, долго смотрел на мать, но затем снова повернулся к сиру Меррину, очевидно, желая покончить с этим представлением.

— Тогда у меня есть решение, — сказал он с мрачным ликованием в голосе, которое мгновенно заставило Сансу занервничать. — Убейте собак и раздайте их бедным. — Он рассмеялся. — Вместо этого они могут съесть их!

— Ваша светлость... — начало умолять жалкое маленькое существо, стоявшее перед троном, упав на колени и протягивая руки в мольбе.

Санса снова вздохнула.

Джоффри вскочил на ноги, сверкая глазами.

— Молчать! Я еще не закончил с вами. Вы все еще оскорбляете мою леди. Что он сказал, сир Меррин?

Сир Меррин поторопился с ответом.

— Он назвал ее светлость лгуньей и обвинил ее еще и в том, что она лживая шлюха.

— Вот так, — сказал Джоффри, нахмурившись. — А вы не являетесь ни тем, ни другим, не так ли, миледи? Он не стал дожидаться ответа. — Итак, — сказал он, свирепо глядя на мужчину на полу, — я должен подать вам пример. Возможно... да, возможно, я прикажу отрезать вам язык и член. А потом и голову. Что вы думаете, миледи? Переживет ли это твое имя?

Джоффри повернулся, теперь уже с вожделением глядя на свою королеву, и весь двор, казалось, замер, когда леди Маргери встала и подошла к своему мужу.

Она протянула руку, и он пожал ее, а Санса удивилась, как она могла добровольно прикоснуться к такому существу.

— Я думаю, что ты очень мудрый, любовь моя, — пробормотала она с той лучезарной улыбкой, с которой говорила о том, как она заботится о простых людях.

Затем она наклонилась вперед и поцеловала его в губы таким открытым поцелуем, что Джоффри выгнулся навстречу ей, выглядя почти отчаявшимся, когда она отстранилась.

Санса начинала понимать, почему их новая королева не была покрыта синяками, эта женщина так сильно отличалась от той доброй женщины, которая подружилась с ней почти сразу по приезде в Королевскую Гавань, что жутко напомнило Сансе о том, как даже Серсея была добра к ней в самом начале.

Сир Меррин протянул руку и поднял обвиняемого на ноги, рыдающего и умоляющего.

Санса почувствовала, что завтрак застревает у нее в горле, как раз в тот момент, когда Маргери и Джоффри остановились, чтобы глотнуть воздуха, и на них обрушилась следующая обида.

В какой-то степени она поняла, почему было так много облегчения, когда Маргери вышла замуж за Джоффри, а не за Сансу. Это было не потому, что дворяне Королевской Гавани вообще заботились о ней, а скорее потому, что Маргери умела обращаться с Джоффри так, как никто другой не мог понять.

Санса понимала, что в какой-то степени Маргери должна была контролировать его, удерживать от совершения чего-то слишком ужасного, служа мелким отвлекающим маневром, пока Малый совет правил Вестеросом от его имени. Вот почему он имел дело с хулиганами, оскорблявшими его королеву, а не с более важными делами, такими как война со Станнисом Баратеоном.

Предполагалось, что она должна была обуздать его склонность к садизму, а не поощрять ее. Не присоединяться к нему в этом.

— Мне... нужно уйти, — сказала она Шае, которая понимающе кивнула, вглядевшись в ее лицо.

— Конечно, — пробормотала она, идя впереди Сансы, чтобы быстрее расчистить ей путь, и Санса последовала за ней, радуясь, что происходящее внизу было слишком интересным, чтобы хоть раз в жизни кто-нибудь обратил внимание на нее.

Но затем она обернулась в дверях, в последний раз, и увидела, что глаза их новой королевы следят за ней, их непостижимая глубина затуманилась.

Уходя, Санса гадала, которая из Маргери настоящая.

Глава 6: ВЗГЛЯД САНСЫ

Текст главы

— Ваша подруга, новая королева, кажется, произвела настоящий фурор при дворе, — сказал ее лорд-супруг, когда они вместе обедали в тот день. Заседание Малого совета прошло гораздо быстрее, чем обычно, и, возможно, это было связано с тем, что их король вернулся к своему времяпровождению.

Санса сглотнула, еда во рту внезапно стала сухой и безвкусной.

— Так и есть.

— Ходят слухи, что такие юные леди, как вы, делают ставки, которые, вероятно, неуместны, задаваясь вопросом, как ей удается держать Джоффри на поводке, — продолжил Тирион. — Или сколько времени потребуется Двум Ужасам, чтобы убить всех в Королевской Гавани. Я не думаю, что в чьи-то намерения входило дать ему королеву, которая не захотела бы править им в ответ.

Санса сделала большой глоток вина.

Он бросил на нее долгий, понимающий взгляд.

— Леди Санса, новая королева — такой же участник этих игр, как и все мы. Возможно, даже больше.

Санса, конечно, знала это. Знала, что Маргери смеялась и мило улыбалась этому ужасному маленькому созданию, за которого она вышла замуж, потому что поступить иначе было бы глупо, поставило бы под угрозу само ее существование. Знала, что Маргери поступила умнее, чем она сама, и что Джоффри прислушивался к ней больше, чем к кому-либо другому.

Но все равно было ужасно видеть, как Маргери смеется над страданиями другого человека, видеть, как она целует Джоффри после того, как он совершил то, что совершил, думать о том, как она лежала в его постели и говорила ему, что он король, своим милым голосом, подбадривая его...

— Сегодня вечером за ужином у нас будет гость, — объявил Тирион, и Санса, моргнув, посмотрела на него с того места, где Шая расчесывала волосы.

— Да? — она изобразила безразличие, потому что обычно, когда у ее лорда-супруга бывали гости, это был кто-то вроде лорда Вариса или сира Джейме, и ей любезно предлагали пойти побродить по садам, или что там она делала весь день, пока они разговаривали наедине.

Обычно ее саму не приглашали на подобные сборища, и, по большей части, Санса была рада пропустить их.

— Принц Оберин Мартелл, — сказал Тирион, окидывая ее долгим испытующим взглядом. — Он, э-э, скорее, сам напросился.

Санса моргнула, глядя на него.

— А-а. Ты бы хотел, чтобы я ушла, когда он придет?

Тирион заколебался.

— Я думаю, миледи, если вы не против, свежее лицо пошло бы вам на пользу. Он прочистил горло. — Однако имейте в виду, что принц Оберин несколько... отличается от большинства лордов, к которым вы, возможно, привыкли.

Санса покосилась на него.

— Он не единственный известный мне лорд, который посещает бордели, милорд.

На этот раз Тирион прочистил горло чуть громче.

— Да, хорошо. Все так же. Весьма вероятно, что он навещает нас, потому что ему что-то от нас нужно. Не забывай, что он известен как гадюка.

— Ты известен как Бес, — заметила Санса, не совсем уверенная, дразнит она его или нет.

— Да, — согласился он, осторожно взглянув на нее, как будто тоже не понимал, к чему клонятся ее слова.

Вскоре она улыбнулась.

— Не волнуйся. Я не дам тебе повода для беспокойства. Принц Дорна меня не интересует.

В конце концов, она была Сансой Старк. Она была ужасна в политических играх, как и вся Королевская гавань, а Дорн был так далеко.

Тирион вздохнул с облегчением.

— Хорошо, — сказал он, и она взглянула на него, приподняв бровь. — Я имею в виду...

Санса фыркнула. Затем,

— я хотела спросить... — она нервно прикусила нижнюю губу, — Не научишь ли ты меня играть в эту игру из "Свободных городов"?

Он удивленно моргнул, глядя на нее.

— Сайвасс? — уточнил он, и Санса кивнула, выдавив улыбку.

Он не раз мимоходом упоминал об этой игре, поскольку приобрел ее на кораблях, недавно прибывших с Пентоса, — стратегической игре, которую любили пентоши и жители Дорна и которая еще не совсем прижилась в Вестеросе, потому что здесь им нравились игры с более высокими ставками.

Санса каждый раз отшивала его, не желая оставаться с ним наедине на протяжении всей игры.

— Я думаю... это очень продуманная игра, — осторожно сказала она. — Мне бы не помешало подумать о чем-нибудь другом.

Тирион долго смотрел на нее, а затем хлопнул в ладоши.

— Да, — сказал он, как ей показалось, чересчур радостно, и она с легким уколом вины подумала, не нашел ли он в Королевской Гавани кого-нибудь еще, с кем можно было бы поиграть в эту новую игру. — Очень хорошо.

Он поспешил туда, где в ящике стола в дальнем конце комнаты были спрятаны доска и фигуры, и отнес их обратно на обеденный стол, а Санса снова села, расправив юбки и на мгновение притворившись, что она такая же хорошая актриса, как и Маргери.

По крайней мере, ее мужу было легко угодить, хотя у Сансы было чувство, что это скорее из-за ее сурового обращения с ним в начале их брака, чем из-за того, что она согласилась проводить с ним время сейчас.

Она смирилась с тем, что ее муж не хочет ее в плотском плане, и была так же, как и она, готова сохранить то, что вряд ли можно было назвать их отношениями, платоническими, и все еще мог быть добр к ней, когда другие этого не видели.

Конечно, она этого не понимала, потому что Серсея однажды сказала ей, что мужчинам от женщины нужно только то, что у нее между ног, но, тем не менее, она смирилась с этим.

— Как ты играешь? — скептически спросила она, глядя на множество разных фигур, ее из нефрита и его из слоновой кости, в то время как ее муж сел напротив нее и начал расставлять фигуры на доске.