Птенцы Бедвира

Приблизившись к камину, она уселась рядом с потеснившимися подростками.

— Сегодня повезло ещё одному, — хмуро сказала она. — Его зовут Кенион. Сейчас с ним разговаривает Клемент. Но это не самое важное событие. Бедвир сказал, что сегодняшней ночью или же завтра на нас нападут. Правда, он не сказал — "нападут". Но из его слов получается именно так. Он считает, что нам надо уходить отсюда. Сейчас Бедвир проверяет наши лодки.

— А что делать нам? — спросил кто-то, сидевший на самом краю колонны.

Орния узнала по голосу Моргана — четырнадцатилетнего мальчишку, чьим силам подвластны заклинания самые неожиданные и жутковатые. По самому Моргану не скажешь, что он сильный некромант: у него худенькое лицо, которое казалось вытянутым из-за длинного носа; сам ужасающе тощий, потому что слишком быстро рос — настолько слишком, что даже усиленное питание не помогало набрать вес. А потому и выглядел хилым и жалким — особенно со своим чахлым хвостиком белокурых волос. Именно так: выглядел жалким — чаще к своей выгоде.

— На всякий случай — собрать свои пожитки и быть готовыми ко всему, — ответила Орния и оглянулась на шумок — по лестнице спускались Клемент и Кенион.

Быстрое знакомство. И, как и ожидала Орния, трое, среди которых был и Морган, замерли, когда поняли, что Клемент и Кенион — братья.

— Орния, — глухо сказала шестнадцатилетняя Риннон, ссутулившись так, словно собиралась прыгнуть на девушку. — Скажи честно... У меня дома младшая сестра. Она тоже может?.. Но как же тогда мы будем помогать, если... Почему мы покидаем остров, если к древу смерти могут привести... других детей?

— Мы всего лишь меняем место, куда могут прийти предсказанные на сегодня убийцы, — сухо уточнила девушка. — Но не покидаем его навсегда. Если учитывать случай Клемента и Кениона, надо бы разработать артефакт, который можно будет оставить в начале пути к древу смерти. Тогда мы заранее будем знать, когда к древу привезут новую жертву. За час до казни. Этого всем нам хватит, чтобы перехватить жертву.

— Хватит ли? — спросил Лукас, пятнадцатилетний подросток, у которого тоже дома оставалась младшая сестра, и объяснил: — А если мы будем, по предвидению Бедвира, слишком далеко?

— У нас есть Дуан, — напомнила Орния. — Он со своими волками и сегодня успел к древу. Поскольку случаи казни бывают не слишком часто, то Дуан всегда внимательно следит за всеми гостями на своей территории. Так что для него даже и сигнальных артефактов не надо... Главное — казни проходят не каждый день. Насколько я успела убедиться, к дереву приводят примерно раз в два месяца. Успеем придумать ещё что-нибудь до следующего раза.

Орния ожидала, что вопрос Риннон о младших задаст Морган. Но мальчишка промолчал, бесстрастно присматриваясь к Кениону, которому Клемент вполголоса называл имена тех, кто сидел на упавшей колонне. А потом маленький некромант и вовсе отвёл взгляд от вошедших и уставился на огонь в камине. И вот тут Орнии стало страшновато. Когда у Моргана такой взгляд — это начало чего-то жуткого. Или он начнёт истерику, в результате которой обвалятся последние стены замка. Либо сначала скопит такую злобу, что потом придётся бежать из замковых руин, пока те монстры, которых он непроизвольно вызывает, ещё выдираются из адских глубин в здешнюю реальность.

Где Бедвир? Он сумеет загасить приближающийся шторм!

Но, "прислушавшись" к Моргану, благо сидела рядом, Орния почуяла лишь странное напряжение мальчишки. Пытается сдерживать свои чувства, как учил Бедвир тому? Чтобы сдерживать свои силы и не давать им пропадать втуне?.. Вот он снова оглянулся — на Риннон. Как будто понял, что девушка именно в этот момент взглянет на него. Встретились взглядами и почти сразу отвели глаза друг от друга, как будто и не думали переглядываться...

Кажется, сегодняшняя ночь будет решать многое...

Когда бывший дверной проём в гостиную почернел от наступившей ночи, Орния напомнила всем перед сном собраться в дорогу.

Глава третья

Предполагая по предсказанию Бедвира только возможную беду, Орния по-своему распорядилась данным ей временем.

Она не стала тратить его на знакомство Кениона со своей маленькой общиной. Сейчас его старший брат, Клемент, лучше неё сделает это. Тем более ребятам будет интересно узнать новости о городе, а ещё интересней — услышать, как Кенион почувствовал свои новые силы и сумел ли их обуздать. А заодно — рассказать ему о силах своих и дать первые уроки контроля над ними. Так, и без Орнии с Бедвиром, Кенион может найти среди этих советов близкие ему по личным способностям.

Орния же занялась другим.

Держа в уме два варианта нападения на остров, для начала прикинула, как собирать вещи. Первый — если нападут среди ночи. Второй — если враги придут ранним утром, в надежде, что у тех, кто ютится в замковых развалинах, на рассвете крепкий сон. Что хорошо в обоих случаях — сработают сигнальные артефакты. Интересно: если на замковые руины собираются нападать, не думает ли противник, что ему придётся встретиться с обычными нищими, каких в любом государстве полно? Неужели их, нищих, гоняют?

Посомневавшись, Орния всё же заранее сложила в свою котомку не только скудные личные пожитки, но и две единственные книги по магии, хотя поначалу думала оставить их в руинах замка, хорошенько припрятав среди обваленных каменных стен.

Книги эти были куплены у бродячего торговца — и лишь потому, что в них, кроме рассказов об обычных приёмах магии (впрочем, в их общине тоже востребованных), нашлись осторожные упоминания и о чёрной магии — о некромантии...

Орния осторожно погладила обложку самой толстой книги и улыбнулась, вспоминая: странствующий торговец остановил свою тележку в пустынных лугах, неподалёку от леса, потому что на обочине малоезженой дороги сидели, отдыхая, три девицы в охотничьем платье — мал, мала, меньше. Девицы. Иначе бы промчался мимо. Он появлялся здесь раз в месяц. Потому-то, познакомившись с ними накоротке, три девицы, посмеиваясь, предложили ему обменивать отлично выделанные шкурки своей добычи на ту мелочь, которую он мог позволить себе отдать в обмен. Цену предложили такую, что, врождённый торгаш, он не мог не польститься на неё.

Они насмешничали с торговцем, разыгрывали шутливые сценки с влюблённостью в него и... в его товары. И постепенно купчик-хитрован уверился, что все три девицы — дочери обедневших, когда-то знатных землевладельцев, а потому и промышляют зверя, чтобы хоть как-то компенсировать то, что недодают им разорённые родители. Ему начали даже кое-что заказывать, платя то шкурками, то звонкими монетками — иной, весьма редкий раз. Наличные деньги появлялись — только благодаря Этель и мальчишке Сиджи, они единственные были не из знати, а из рыбаков. Как их спасли от поборников — отдельная история. Но их умение рыбачить помогало, не только спасая от голода, но и небольшими деньгами, которые можно было выручить за наловленную рыбу на небольших сельских ярмарках.

Итак, Орния бережно уложила книги в котомку, предварительно закутав их в единственную сменную рубаху. И вздохнула: больше книг они купить не сумели у Герша — он не возил, а эти две попали к нему случайно. А Орния и девочки просто боялись ему заказывать книги по магии — из осторожности: а вдруг нечаянно проболтается кому не надо? Что — что, а поговорить Герш любил — возможно, из-за долгих часов одинокого путешествия между городами и деревнями... Иногда Орния мысленно махала рукой на всё и готовилась всё же заказать у него драгоценные в их положении книги, но едва только взглядывала на хитровато-простодушное лицо Герша — и отказывалась от прорепетированного про себя разговора о книгах. Страшно было — и самим подставиться, и бедолагу подставить под жёсткое наблюдение поборников.

Иной раз приходилось покупать у Герша простенькие украшения — вот уж чего у него было довольно много! Правда, девочки упорно выбирали те, в которых были мало-мальски драгоценные для магии материалы. Но, поскольку такие украшения стоили денег, именно потому Герш твёрдо уверился, что все три барышни и впрямь из разорившихся благородных семей: выбирали не простые бусики! И камни "в лицо" узнавали — называли безошибочно! Так что эти безделушки они могли у него перебирать с удовольствием и сколько угодно, благо он снисходил к "дамским" капризам. И именно так маленькая община юных некромантов пополняла свои самые сильные артефакты, создавая их из растерзанных во благо тёмной магии дамских безделушек.

...После ужина, когда обычному человеку, не владеющему магическим зрением, на улицу выходить боязно не только в одиночку (стояла вторая безлунная ночь), вернулся Бедвир. Он сказал, что лодки готовы для предполагаемого бегства с острова в случае внезапного нападения.

В гостиной все ненадолго снова придвинулись к камину — для вечернего урока.

Обычно с появлением новичков уроки начинали с основ. Кое-кто ворчал, зачем тогда сидеть на таких занятиях всем. Но вскоре и мальчики, и девочки обнаружили: несмотря на усвоенный ранее урок, что-то по мелочи всегда ускользало от внимания. Либо по той же мелочи забывалось. Так что сегодня, хоть у Кениона и оказался в качестве первого учителя собственный брат, все без уговоров уселись в кружок возле камина.

Клемент успел отвести младшего брата на кухню и накормить его. Всего лишь ломоть чуть зачерствевшего хлеба с полоской запечённой на углях рыбы да чашка чая из здешних трав. Но после пережитого потрясения Кенион умял скудный ужин за милую душу... Немного дичась всех, кто назвал ему свои имена, но, естественно, кого он пока не запомнил, мальчишка присел у камина, рядом со старшим братом.

Как и ожидали Орния и ребята, Бедвир начал урок с объяснения, как контролировать проснувшиеся тёмные силы. Никто не осмеливался перебивать мага, хотя, как видела это довольно часто девушка, многим хотелось выкрикнуть то, что уже известно юным некромантам. Она подозревала: будь она их единственным учителем, ей бы пришлось трудно. Пусть она и принцесса (возможно, бывшая — со вздохом думалось порой), дети так привыкли к ней, что общались с ней, как с равной. Хотя... такое отношение неудивительно. Тот же Морган — внук вельможи, приближённого к её отцу — к королю. Отец Риннон так вообще командует королевским войском.

Как и было предположено, сегодня Бедвир предпочёл не рассказывать что-то новое по некромантии, а повторить усвоенное и проверить знания своих учеников. Особенно о том, из чего и каким образом можно сотворить артефакты защиты и нападения. Ребята сразу оживились: ведь на этот раз тёмный маг предложил магически атаковать его самого — сразу троим из самых взрослых. Атаку он, конечно же, парировал легко. Но и сам пользовался собственными силами осторожно, жёстко держа их под контролем. А затем подробно рассказал, почему им, троим, не удалось одержать победу над ним одним, и показал, что трое учеников из старших сделали не так, — на примере, воспользовавшись магическим видением всех.

Закончив с уроками повторения, Бедвир встал и взглянул на Орнию.

— Расходитесь. Сегодня надо лечь пораньше.

Дети застыли, вопросительно глядя то на Орнию, то на мага. Но Бедвир ничего больше не сказал, явно посчитав, что и так высказал лишнее, и пошёл к выходу. Будто сговорившись, в насторожённой тишине они все сидели молча и прислушивались к тяжёлым шагам Бедвира, пока они не затихли в ночи.

— Из-за его предсказания? — уточнил Морган. — Лечь пораньше?

— Да. Но, кроме того, со стороны моря приближается шторм, — объяснила Орния. — А вы сами понимаете, что это значит для нас. Поэтому, вместо урока чтения и обсуждения, вам надо заняться своими накопителями силы. Клемент, помоги Кениону. Я понимаю, что говорю лишнее — и ты сам знаешь, что делать. Но мало ли... И возьми у Риннон камни для артефакта, блокирующего непроизвольный выплеск силы.

Подвальные коридоры здесь имели небольшие ниши. Почти анфилада. В них когда-то, впервые очутившись здесь, и устроили себе "спальни", которые могли принять одного человека: широкий цоколь превратился в одноместное ложе, а углубления с факельными подставками оказались хороши для подсвечников и личных вещей; с края каждой ниши свисали старые, обветшавшие гобеленовые полотна, позволявшие хозяевам чувствовать себя отделёнными ото всех... Подростки разошлись по своим нишам. Орния задумчиво смотрела вслед Клементу: сегодня он поделится своим ложем с братом — у него, как самого высокого, цоколь шире, чем у остальных. А завтра... Завтра будет завтра.

...Сон Орнии всегда отличался чуткостью: достаточно подозрительного шороха, чтобы она немедленно вынырнула в реальность.

Но сейчас... Ещё во сне почувствовала тревогу, но привычно быстро встать не сумела. Сон не отпускал. Она выдиралась из вязкой и слишком глубокой трясины, будто опутанная липкой паутиной какого-то гигантского паука. Орния рвала нити в одном месте, но тут же запутывалась тяжёлыми клочьями — в другом. Кричать во сне не могла: всё ещё помнила, что спит в руинах замка — и рядом спящие же дети.

Нет, уже не спали. Послышался сначала редкий, а потом частый кашель со всех концов коридора.

И чем дальше, тем больше Орния понимала: кошмарный сон ей отнюдь не снится.

Вскоре её сознание прояснилось до степени, когда она сумела понять: опасность надвигается со всех сторон. Это её запах — едкий дым от сжигаемых трав и деревьев — сквозняками вносится в замковые руины, заставляя подростков кашлять (это Орния слышала!), но почему-то не просыпаться.

А ещё позже до неё дошла нехитрая истина: не бояться надо, что разбудишь детей, которые, как она понимала, кашляли, не просыпаясь. Напротив — их надо будить и немедля. Но как, если она сама оплетена, словно гигантской паутиной, сетью чьего-то обездвиживающего заклинания?! Хоть бы Бедвир спустился в подвальные руины, как он иногда делал, проверяя безопасность спящих — порой друг от друга! Он единственный, кто может быстро снять наваждение!

И почему "хоть бы спустился"?!

Он же на острове! Он уже давно должен учуять бедствие, предсказанное им же!

А если у него, как воскрешённого мага, нет обоняния?.. Он должен услышать свирепое гудение огня! Если только он не готовит лодку в дальней части острова, где гудение огня для него заглушено грохотом штормового ливня...

Это страшно — сознавать происходящее и не иметь сил даже на малейшее движение! Что же делать... Как спасти детей?! И кто из них (а Орния была уверена, что кто-то из них!) сотворил это заклинание, которое...

Попытка открыть глаза не удалась. Скривив губы и на мгновение забыв о личной обездвиженности, Орния машинально собралась выругаться — и замерла.

Скривив?.. Губы двигаются?..

Уже сама задыхаясь от безжалостного дыма, жгуче лезущего в нос с каждым вдохом, Орния беззвучно изобразила заклинание-призыв. И, лишь прошевелив тугими губами его последнее слово, испугалась. А если Бедвир, которого она призвала на помощь, тоже скован неведомым заклинанием? Или... если шевеление губами прошло впустую? Неужели она и дети, сумевшие спастись от безжалостных рук поборников, умрут от беспощадного дыма, убивающего всё живое?