7.1. Право сильнейшего. Книга 1.

Чем он рискнул для того, чтобы подтвердить свои догадки — о том знал, наверное, только сам господин Аро. Сколько усилий ему стоило сохранить невозмутимое лицо, одновременно приказывая убить необычного, принесшего с собой безумную надежду чужака — о том он никогда и никому не расскажет. Как никогда не заикнется о том, каким тяжким грузом легли на его совесть жизни трех прекрасных воинов. И каким невыносимым грузом могли бы лечь на нее жизни обеих его, одинаково любимых дочерей.

Но Аро не был бы скароном, если бы усомнился в принятом решении хотя бы на миг. И он не занимал бы столь высокий пост, если бы поставил во главу угла личные интересы. Отдавая собратьям смертоубийственный приказ, он преследовал лишь одну цель — заставить чужака открыться, проявить себя, подвести его к той грани, за которой стало бы ясно: годится ли он на роль нового Владыки или же нет. И он довел Аса до этой грани. Искусно скрыв истинную причину приглашения его на Совет даже от остальных Глав, сделал все, чтобы увидеть настоящую дейри чужака. А когда увидел, то едва не преклонил благоговейно колени прямо там, перед всем Советом, потому что это действительно было похоже на чудо. Но когда в Тронном зале появились еще чужаки... когда рядом с Алым встали невероятно могучие, невесть откуда взявшиеся и восхитительно злые Сапфир, Изумруд и Адамант... когда при виде материализующейся возле Тронов Тени даже Чеоро чуть не упал, а Ино просто онемел... когда даже Сарго тревожно вздрогнул и обернулся, ища у Алого собрата поддержки и помощи...

Вот тогда-то Аро и понял, что скоро умрет. Но умрет абсолютно счастливым, потому что гордый чужак вряд ли простит ему предательство и вряд ли поймет, почему оно совершилось. Впрочем, смерть Главу Алых никогда не страшила. Гнев Господина не страшил тем более. Он знал, на что шел, когда поднимал на Него руку. И знал, чем поплатится, если выиграет трудный спор со своей совестью. Поэтому, когда вспыхнувший в ночи настоящей радугой Дворец возвестил о том, что после нескольких веков забвения Скарон-Ол все-таки обрел новых хозяев, Аро, ждавший этого мига с нетерпением и надеждой, первым поспешил войти в разгромленный Тронный зал. Одним из первых увидел исполнение своей заветной мечты. Старательно пряча диковато горящие глаза, со слабой улыбкой повторял про себя, что все-таки оказался прав. И, смиренно преклоняя колени перед взбешенным Владыкой, на лице которого медленно проступало понимание, первым негромко произнес:

— Клан принадлежит тебе, Господин мой. Прими нас под свою руку и возьми то, что пожелаешь.

"Даже мою жизнь"...

Ну... что на это сказать? У меня, наверное, в такой ситуации просто не нашлось бы нужных слов. У вас, возможно, тоже. Но Ас, насколько мне известно, справился даже с этим сложным делом, поэтому после процедуры представления народу Тронный зал благоговейно внимал первой "торжественной" речи одного из своих новых, едва обретенных Владык.

Минок, этак десять.

Пожалуй, не буду утомлять вас перечислением тех выражений, которые невольно вырвались у братиков, когда они осознали свою ошибку. И не буду повторять даже малую их долю, которую слышала чуть позже собственными ушами. Достаточно сказать, что даже по прошествии полутора месяцев после той памятной ночи у Аса время от времени гневно вспыхивали глаза, а Ван так и норовил создать в комнате маленький смерч. Хотя никого, как ни странно, они все-таки не убили. Более того, Главы Кланов благополучно сохранили свои посты. Сами Кланы подверглись жесткой обработке и перестройке. Скарон-Ол теперь походил на растревоженный улей, в котором внезапно объявилась четырехглавая матка. А смутное ощущение витающей над ним тревоги постепенно сгущалось, вынуждая меня загибать пальцы в преддверии грядущих (наверняка скорых!) перемен.

В общем, такие вот у нас получились пироги. И вот такие новости мы узнали, когда вернулись из разведывательного рейда по Благословенной. В итоге, Тени стали Владыками и, заодно, повелителями Айдовой прорвы опытнейших и опаснейших воинов; Фантомы обрели статус гостей и откровенно бездельничали, наслаждаясь заслуженным отдыхом; за мной по пятам повсюду таскалась молчаливая охрана; Лин до сих пор отъедался, наверстывая время, упущенное в Невироне. Но в целом все было не так уж плохо. Потому что у нас, наконец-то, появился реальный шанс собрать вокруг себя мощный стальной кулак и полностью покончить с угрозой Невирона.

Так что, наверное, оно того стоило?

И даже, наверное, стоило той цены, которую нам пришлось заплатить?

Не знаю. Честное слово, не знаю. Но очень надеюсь, что все это было не зря.

-Глава 2-

В Старом Городе у меня особых проблем не возникло: кажется, нашу компанию начали узнавать издалека. Да и как не узнать, когда следом вышагивает такая внушительная охрана? Четверо симпатичных девушек, вооруженных в буквальном смысле слова до зубов, пушистый белоснежный зверь, при виде которого даже мужчины-скароны уважительно подавались в стороны, а между ними — я в роскошном черно-серебристом камзоле и совершенно без оружия (ну, Эриол не в счет). На такое чудо кто угодно обернется, чтобы убедиться, что не померещилось.

Думаю, весь Скарон-Ол уже полнился слухами и о странных чужаках, которым позволено жить во Дворце, и, разумеется, обо мне, поскольку мое присутствие в Тронном зале во время Совета Кланов вообще ни в какие ворота не лезло. А я там иногда присутствовала. Слушала. Правда, плохо разбираясь в обсуждаемых вопросах, по большей части помалкивала, а в последние дни вообще не появлялась, чтобы не дразнить "гусей". Но даже этого хватало, чтобы на нашу процессию постоянно косились. И неудивительно, что при всей той вопиющей наглости, с которой я ежедневно проделывала один и тот же путь от Дворца до Школы, бросаемые в мою сторону раздраженные взгляды постепенно становились сперва задумчивыми, а теперь еще и заинтересованными.

Правда, мне никто никогда не докучал и не пытался приставать с вопросами. И вовсе не потому, что следом топала охрана, а лишь по той причине, что у женщин в Скарон-Оле существовали совершенно особенные привилегии. И очень четкие правила поведения, которые помогали мужчинам быстро сориентироваться в обстановке. Учитывая то, что дамы тут были весьма суровы и мало чем уступали сильному полу, подобные законы являлись весьма актуальными: получить за невинный комплимент сочную оплеуху или вызов на поединок от какой-нибудь смуглокожей красотки можно было в мгновение ока. Причем, поединок смертельный — иного скароны просто не понимали, так что становилось понятным, почему эти самые правила были не просто введены в обиход, но еще и тщательно соблюдались.

Самое важное из них касалось внешнего вида и, в первую очередь, верхней одежды: каждая женщина, выходя на улицу, должна была соблюдать некий дресс-код, с помощью которого демонстрировала свое отношение к окружающему миру. И, в частности, к мужчинам. К примеру, надела брюки и мужскую куртку, значит, недвусмысленно посоветовала не подходить к ней с предложением познакомиться. Если влезла в броню и опоясалась мечом (в случае с Адамантом — двумя), то стоит держаться от такой "леди" подальше — на первый же намек или деликатное приглашение посидеть в кафе смахнет башку и не поморщится. Наличие доспеха означало, что женщина в данный момент при исполнении и требует к себе отношения, как к воину. Так что игривое подмигивание могло быть расценено, как оскорбление. Зато если она вдруг надела платье и невесомой пушинкой пропорхнула по цветущей улочке, с интересом посматривая на многочисленных кавалеров, то сомнений нет — у девушки отличное настроение, она, скорее всего, свободна и не возражает против осторожных ухаживаний.

Но опять же — подойти и развязно брякнуть про то, чтобы покувыркаться в постели, нельзя: "милая леди" могла мгновенно превратиться в настоящую мегеру и вытащить из складок изящного платьица тяжелый мясницкий топор, который наверняка умела мастерски метать. Так что мужчины даже в этом случае могли лишь деликатно поинтересоваться: не желает ли благородная леди приобрести себе спутника? Причем, неважно зачем и на какое время: на час, на день или на всю жизнь — решала это только женщина. И если кавалер приходился ей по нраву, никаких препятствий для совместного отдыха не имелось.

Если же мужчина по каким-то причинам ее не устраивал, женщина имела полное право равнодушно пройти мимо, небрежно отмахнуться или, если он оказывался настойчив, неделикатно послать его по известному адресу. Причем, до тех пор, пока она носила платье, ответить ей тем же отвергнутый ухажер не мог — общество не одобряло. Но стоило только даме снова влезть в доспехи, как положение мгновенно менялось, и оскорбленный воин мог потребовать сатисфакции. Уже не как с женщины, но как с такого же воина, как он сам. То есть, вызвать нахалку на поединок, благополучно ее убить, покалечить (если, конечно, невоздержанная на язычок дама была слаба и неосторожна) или унизить прилюдно так, как посмела когда-то она. И это считалось нормальным. Так что местные женщины, при всей своей агрессивности и воинственной эмансипации, тоже были вынуждены помнить о гордости своих суровых мужчин и не уязвлять лишний раз их болезненное самолюбие.

Таким образом, между полами поддерживалось стойкое равновесие. Ничьи права не ущемлялись. Каждый приносил городу ту пользу, которую мог. Скарон-Ол процветал, позволяя дамам самим выбирать, как и когда они хотят показаться своим мужчинам.

Иными словами, пробыв в Скарон-Оле всего пару недель, я отчетливо поняла, что мне тут нравится. А если забыть о надоедливой охране и исходящих от нее эмоциях, то хоть вообще никуда больше не уезжай. Город Воинов мог дать мне все, чего так не хватало в Валлионе: независимость, свободу, право самой решать, что и как делать, возможность не закрывать лицо до смерти надоевшей маской Фантома, носить мужские костюмы... да много чего. Того, к чему я так привыкла дома и чего мне все время недоставало даже в бытность "благородной леди".

А еще знаете, что? Здесь не было НИКАКИХ ШЛЯПОК! Представляете?! Так что решено: если Тени не будут возражать, я себе тут домик где-нибудь приобрету, и, когда все это закончится, непременно останусь жить. Может быть, даже и навсегда...

"Как себя чувствуешь?-" — неожиданно спросил Лин, оборвав эту мысль на середине.

"Нормально, — ответила я, уставившись на него с изрядным удивлением. — А что?"

"Да просто спрашиваю..."

"Ну да. Чтобы ты вдруг спросил просто так... давай, выкладывай. В чем дело? И к чему такие странные вопросы?"

Шейри тихонько фыркнул, а потом слегка притормозил и теперь пошел рядом, едва не толкаясь мохнатым боком.

"Есть к чему. Скажи, ты ничего необычного в себе не заметила после возвращения?"

"Нет вроде. А должна была?"

"Не то чтобы..."

"Лин, хватит юлить, — нахмурилась я. — Говори толком: что не так? И почему ты вдруг озаботился моим самочувствием?"

Шейри, ненадолго обернувшись, испытующе глянул снизу вверх.

"У тебя дейри стала другой".

"Что?" — неподдельно опешила я.

"Да, — кивнул он. — Я перестал ее видеть за амулетами. Хотя раньше она все время просвечивала и хотя бы на треть светилась белым. Но после Невирона она стала... гаснуть. И теперь я ее не вижу совсем".

Я растерянно моргнула.

"А это хорошо или плохо?"

"Не знаю, — признался демон. — Но мне почему-то не нравится. И еще мне кажется... прости... но мне почему-то кажется, что это новый амулет ее такой сделал".

"Какой амулет? Тот, который из Храма Айда?!"

"Да. Я долго за тобой наблюдал и понял, что он скрывает тебя очень хорошо. Только теперь почему-то твоя дейри стала совсем тусклой".

"Хочешь сказать, что амулет жрецов скрывает мою дейри гораздо лучше, чем те, которые я носила раньше?!"

Лин тихонько вздохнул.

"Похоже на то. Тебе даже амулет Аса так не помогал — все равно оставалась белая полоска. А теперь ее нет. Совсем. Но убедиться в этом мы сможем только тогда, когда ты их полностью снимешь. Вернее, когда снимешь с себя тот, из Храма".

Я прикусила губу. То, что амулет некромантов полностью закрыл мою ауру, было, конечно, хорошо: в городе, где полно магов, светить свои способности ОЧЕНЬ не хотелось. Но при этом мне сильно не нравилось его происхождение. Да и Лин что-то обеспокоился, хотя сама я, если честно, едва не забыла о его "подарке". Висит и висит себе на шее — обычный звериный коготь, чем-то напоминающий коготь кахгара. Есть не просит. Не мешает. Не фонит. Когда братья проверили его и сказали, что другие амулеты я могу смело снять, потому что сила этого весьма и весьма приличная, я послушно оставила его в одиночестве. Остальные убрала, и разницы по дейри они не увидели. А теперь, по прошествии двух недель, оказывается, что амулет-то с секретиком — не просто меня прикрыл, но, выходит, еще и сил откуда-то взял, чтобы сделать это гораздо лучше, чем раньше.

А откуда он силы-то мог взять?

Естественно, только от меня, любимой. И именно это меня резко обеспокоило.

Задумчиво дотронувшись до цепочки, я легонько пробежалась пальцами по тонким звеньям.

"Лин, а давай-ка ты по возвращении еще раз меня проверишь? На всякий случай. И с амулетом, и без него. Ладно? Что-то мне такие новости не сильно нравятся".

"Мне тоже, — криво улыбнулся демон. — Еще вчера я видел твою дейри, и она была достаточно яркой, а этим утром — все. Как отрезало. И меня это очень тревожит".

"Вчера я ребят не видела, — так же задумчиво обронила я. — И сегодня не увижу до позднего вечера — к ним опять Главы Кланов пристают насчет Невирона. Я уже умучилась им повторять по двадцать раз одно и то же. Родан с Мейром скоро охрипнут, докладывая то, что и так им давно известно. Как Ас это выдерживает, вообще не понимаю. Но из-за Совета я не могу к ним лишний раз даже подойти. И уж тем более не могу снять этот дурацкий амулет, чтобы попросить Гора глянуть на мою ауру".

Шейри снова вздохнул.

"Я сам посмотрю, когда вернемся. Только, Гайдэ, дай мне, пожалуйста, слово, что снимешь его, если он что-то... сделал с твоей дейри".

"Конечно, — тут же откликнулась я. — Все-таки некроманты делали. Вдруг он с подвохом?"

Лин успокоено отвернулся.

"Я могу его уничтожить, если потребуется ".

"Договорились, — благодарно кивнула я и, отпустив цепочку, погладила славные черно-белые ушки. — Не думаю, что он способен нам серьезно нагадить. Пока с моей дейри никому не удалось справиться. Даже тебе. А амулет — это не демон и не Темный Жрец. Хотя проверить — мы его все равно проверим. Просто на всякий случай. И если окажется, что он далеко не такой надежный, как нам с тобой показалось, то я выкину его на ближайшую помойку".

Лин слабо улыбнулся.

"Лучше я его спалю".

"Да мне все равно. Хоть лапой раздави".

"Спасибо, — очень тихо отозвался демон, бесшумно вышагивая рядом. — Это ведь я его нашел. И я отдал его тебе. Если окажется, что он — порченный..."

Я с нежностью погладила мягкую шерсть.

"Ну что ты, Лин? На тот момент так было лучше. К тому же, мы ведь еще ничего не знаем, так что не спеши себя обвинять. Хорошо?"