Волчица и пергамент. Том 11

Вздохнув, Коул немедленно сунул её в горячую воду, вымыл ей голову, затем, когда у него уже всё плыло перед глазами от усталости и сонливости, помог Миюри разложить пойманную рыбу по полкам.

Когда приятный аромат разбудил Миюри, эта непоседливая девушка съела огромное количество рыбы, после чего Хайленд позанималась с ней придворными танцами.

В портовом городе, где не было закона и власти, никто не привлечёт к себе внимание, даже если будет шуметь до полуночи. Уже поздней ночью уставшие от танцев Миюри и Хайленд уснули вместе, подобно двум сёстрам — младшей и старшей.

Было хорошо, что кончилось, наконец, плохое настроение Миюри, она выглядела радостной.

На следующий день после полудня в порт острова Кобб вошёл корабль. На нём не было флага или иного признака, по которому можно было бы определить его принадлежность, но, конечно, здесь это не возбранялось.

С корабля сошло несколько подозрительного вида мужчин. Собравшись кучкой, они прошли через порт, отыскали нужный им корабль и поднялись на борт.

Миюри, скрестив руки на груди, с недовольным видом наблюдала за ними.

— Это те, которые будут вместе с тобой исследовать лес? — спросила она.

Лес, вызывавший тревогу собравшимися там людьми, которые не могли ужиться среди обычного населения. Нужно было, чтобы кто-то отправился туда, но особенности Убана не позволяли сделать это любому.

Туда следовало отправить тех, кто хорошо владел мечом, обладал должной численностью, но не вызвал бы неприятностей в замкнутом от окружающего мира городе. Трудно представить себе в этой роли наёмников, действующих ради денег, использование рыцарей в то же время грозит политическими осложнениями.

Однако Хайленд, судя по всему, осознавала сложность выбора и после трёхсторонней встречи на корабле не покинула остров, дожидаясь прибытия этих людей.

А дурное настроение Миюри могло объясняться тем, что она возлагала большие надежды на иных людей.

В первую очередь это, наверное, был отряд наёмников во главе с Рувардом, от которого она была в восторге. Следующими можно было считать рыцарей святого Крузы, действовавших в королевстве. Коул и сам считал этих рыцарей подходящими, но по своему положении они ещё считались воинством папы. Так что было похоже, что прийти в то место, в котором Предрассветный кардинал пытался создать свою отправную точку на большой земле, достаточно сложно. Раздумывая над этим, Коул понятия не имел, на ком остановится выбор принцессы, но, увидев их лица, сразу понял.

— Отец, — пояснил предводитель этих людей, — ещё не вернулся из поездки по сельским местам королевства. Поэтому я получил письмо с задержкой и запоздал с прибытием.

— Не страшно, — заверила Хайленд. Мы с достопочтенным Коулом провели встречу без серьёзных осложнений.

— Это кстати. Ненавижу, когда следует соблюдать формальности.

При вольном до безрассудства поведении этих людей было несложно поверить, что это какие-нибудь пираты, захватившие остров и сделавшие его своей крепостью. Но предводитель их был человеком, на которого Миюри всегда смотрела с подозрением.

Принц Клевенд неловко улыбнулся Миюри:

— Юная госпожа всё ещё сердится из-за того, что я тогда по ошибке захватил твоего брата?

— Не особенно! — выпалила Миюри, отворачиваясь и делая шаг в сторону Коула.

Коулу рассказывали, что Миюри была в страшной панике, когда люди принца Клевенда его похитили, приняв за другого. Коул успокаивающе похлопал её по спине, и она наградила его пристальным взглядом. Вероятно, её всё ещё раздражала тупость брата, так легко позволившего себя похитить.

— Ладно, каждому — своё, но не думаю, что для этого дела найдутся более подходящие люди, — сказала Хайленд, и Миюри громко фыркнула. — Поскольку выборщик Дюран будет покровительствовать, король нашей страны направляет личное письмо выборщику с просьбой о сотрудничестве в борьбе с Церковью. Принц со своим отрядом отправится в Убан, чтобы лично передать выборщику письмо отца.

Люди принца умели обращаться с мечами и лошадьми, они довольно многочисленны и не переполошат никого, двигаясь в Убан.

'Очевидно, что принцесса сделала удачный выбор для этой роли', — пробормотал про себя Коул.

— Я хотел бы от всего сердца поблагодарить свою сестру за то, что она порекомендовала меня отцу, — объявил Клевенд. В наше время, когда нет войн, я счастлив, что мне представилась возможность покинуть королевство с мечом в руке. Я могу заплакать на радостях.

Соратники принца были последовавшие за ним сыновья знатных родов, лишённые порядком рождения права наследования, не могли они и добыть свою долю в бою, когда нет войны, и их наработанные навыки верховой езды и фехтования оставались без применения. Однако их способности породили в королевстве Уинфилд мнение, что они собирались захватить трон.

Это прежде было серьёзной проблемой для серьёзно и преданно служившей своему долгу Хайленд, и, похоже, отголоски её подозрений ещё не совсем развеялись. Шутовское выражение благодарности Клевенда заставило её устало вздохнуть и предложить ему проявить больше серьёзности.

— Приезд второго в очереди на престол принца может изменить отношение населения Убана к выборщику. Это должно несколько поддержать его неустойчивую власть, — произнесла Хайленд.

Неважно, что происходило у неё внутри. Клевенд, похоже, понял, сколько слов она проглотила, и он ответил мягко и искренне:

— Ладно тебе, я свою роль исполню, как следует. Будь спокойна.

Хайленд, пожав плечами, протянула Клевенду руку.

Миюри, конечно, была на стороне Хайленд. Коул заметил, что стоявшая рядом девушка стиснула зубы.

Распрощавшись с Хайленд, Коул и Миюри вместе с Клевендом и его отрядом покинули остров Кобб и приплыли в Арберк. Там Коул вручил Илении письмо для Ив, и девушка-овечка выдала ему очень милую улыбку. Вероятно потому, что письмо надлежало передать лично из рук в руки, важность его содержимого не позволяла просто отослать, как обычное письмо.

Когда Коул принялся многословно извиняться, Иления с неожиданным озорством рассмеялась.

Проводив Илению в Эшьютадт, Коул засобирался в Убан. Он попросил и Ле Руа сопровождать их, чтобы заняться мастерской для печати священных книг, но сначала надо было собрать сведения о покупателях с большой земли, искавших священные книги, поэтому книготорговец решил ещё некоторое время поработать в Арберке, откуда было легче поддерживать связи.

Так что в Убан Коул и Миюри отправились в довольно странной компании с Клевендом и его последователями и Ваденом. Хотя отряд Клевенда состоял из представителей высшей знати, никто не роптал на то, что идти приходилось на своих ногах, а ночевать на обычных постоялых дворах, и эти люди не казались Коулу изнеженными аристократами.

Даже когда их вожак принц Клевенд объявлял, что он член королевской семьи Уинфилда и второй в очереди наследник престола, торговцы, останавливавшиеся на постоялых дворах, ему не верили, сценки получались довольно забавные.

Впрочем, до Убана вся группа добралась вполне благополучно, и уже там, собираясь пойти в особняк выборщика, они постарались придать себе свой истинный блеск.

Когда Клевенд смыл пыль и грязь путешествия, побрился и облачился в прекрасную одежду, он обрёл безупречный облик принца, как ни смотри на него.

Его манеры также обрели изысканность, рядом с которыми манеры Миюри, недавно научившейся им у Хайленд, казались нечищенным кухонным ножом рядом с настоящим мечом.

Клевенд с сопровождением был принят выборщиком Дюраном, чтобы с подобающим почтением вручить ему письмо от короля.

Когда все должные ритуалы были исполнены, Миюри с определённым недовольством сказала Клевенду:

— Ты действительно принц.

Кроме вручения письма, преследовалась и иная цель — поднять мнение горожан о своём правителе. И потому Клевенд распорядился двигаться к поместью выборщика ровным строем и трубить по пути в трубы. А после вручения письма, когда он с выборщиком прогуливался по двору, его люди угощали вином и едой горожан, собравшихся поглазеть на них.

Так что Клевенд предстал перед всеми прекрасным принцем со всех сторон.

Миюри, знавшая его как грубияна, наверное, почувствовала себя в некотором роде обманутой.

Однако этот визит, похоже, произвёл немалое впечатление на горожан. Если такой великолепный принц проделал длинный путь ради встречи, значительные успехи выборщика Дюрана были очевидны. Это должно было изменить отношение людей к аристократам-землевладельцам по всему горному краю, а те, в свою очередь, должны были пересмотреть своё отношение к правителю.

Принимал участие во встрече и Коул, но, скорее, в качестве украшения.

— Присматриваешься? — спросил Коул у Миюри.

— Я только взяла... Рассмотреть мёд.

Миюри держала в руках стеклянный сосуд с мёдом, который Клевенд захватил с собой в качестве подарка. С самого Арберка принц не выпускал сосуд из рук и даже спал с ним в обнимку.

Кажется, Клевенд мог видеть натуру Миюри насквозь, после её слов он рассмеялся и попытался небрежно погладить её по голове, но Миюри увернулась.

Похоже, Клевенд мог веселиться, даже если ему приходилось принуждать себя вести не так, как ему хотелось, в этом он был схож с Хайленд.

Сейчас он отстегнул с пояса парадный меч и аккуратно положил его на полку, не обращая внимания на заинтересованный взгляд Миюри, затем он пальцами разлохматил скреплённые яичным белком волосы.

— Что ж, обязательная работа исполнена, так? Только не говори мне, что теперь надо вознести длинную молитву в церкви.

Миюри, со стуком крутившая пальчиками драгоценный камень на своём парадном мече, тоже посмотрела на Коула.

— Перед твоим отъездом, вероятно, будет молитва о безопасном пути.

Клевенд рассмеялся, придвину к стене резной стул и с глухим стуком уселся.

— Все настроены решительно. И собираются покончить со злодеями в лесу.

Эти люди, сопровождавшие Клевенда в мундирах королевских гонцов, теперь снова переоблачились в одежды, принятые в отряде принца.

— Злодеями... Ещё неизвестно, так это или нет, — сказала Миюри.

— А? — переспросил Клевенд.

— "Зелёный капюшон"! — с жаром крикнула, подскакивая к принцу, Миюри.

Пока Коул отталкивал её назад, Клевенд хохотал, тряся плечами.

— Давно об этом не слышал, — сказал он, наконец. — Мне няня в детстве рассказывала.

— Так ты знаешь?

— Само собой. Такие истории получили распространение и в королевстве тоже.

Миюри смотрела на него широко распахнутыми глазами, будь её хвост сейчас на свободе, он бы крутился во все стороны.

— Да ладно, таких грабителей не бывает. Вот если не будешь толком управлять своими землями, тогда сам не заметишь, как туда придёт непорядочный народец.

Клевенд, как и Миюри, был когда-то ребёнком, но, будучи членом королевской семьи и вторым наследником престола, он познал некоторые стороны действительности.

И этот выросший противный принц ухмыльнулся опешившей Миюри.

— Если и есть порядочные разбойники, то это шайка Клевенда, — и принц показал на себя большим пальцем.

Миюри посмотрела на Клевенда холодными девичьими глазами и, выпятив грудь, произнесла:

— А сестрица Хайленд рассказывала, что её очень беспокоила эта игра в разбойников.

Умница Миюри, обычно называвшая принцессу 'эта блондинка', только в таких случаях меняла название.

— Она слишком серьёзно всё воспринимает. То, что я держался особняком, освободило меня от докучливых типов, что ищут другим неприятностей.

Коулу доводилось слышать о коварных интригах в среде, связанной с королевской семьёй и аристократами из высшего сословия. Вероятно, Миюри не знала о такой борьбе в верхах, её чутьё, должно быть, позволило ей ощутить это.

Однако принц, посмотревший на Коула и пожавший плечами, был тем, кого часто упрекали за то, что он слишком много думал о других людях, столкнувшихся с неудачными обстоятельствами.

— Ладно, как бы то ни было, здешний правитель, похоже, ближе по духу к моей сестре. Теперь, когда я здесь, мне надо вдохнуть жизнь в эту ситуацию и научить его вести себя, как ведут уважаемые жителями правители.

Миюри, любившая праздники, независимо от их повода, немедленно спросила:

— А танцы тоже будут?

— Ладно, только перед весельем надо будет сделать одну работу. Когда собираемся?

Пусть парадный меч принца и был аккуратно положен на полку, его крепкий боевой меч продолжал висеть на поясе.

Слова Клевенда заставили Миюри, которой не терпелось поскорее ринуться в приключение, тоже посмотреть на Коула, тянясь к нему лицом. Но в следующий миг девушка-волчица вдруг кое о чём вспомнила:

— А, мне надо сказать тебе об этом.

— А? — переспросил Клевенд.

— Я командую теми, кто охраняет моего брата.

Истинный принц и второй наследник престола королевства Уинфилд положил руки на колени и с почтением поклонился Миюри, заявившей о правах на свою территорию.

Упорная работа за один день не сделает руку сильнее, как ни старайся, иное дело — властная сила. Подобающее действо передачи письма, осуществлённое Клевендом, мощно отозвалось в обществе. Из-за этого к выборщику потянулись чередой мелкие землевладельцы, всегда старавшиеся держать нос по ветру, и влиятельные торговцы города.

Это, в свою очередь, изменило мнение людей о землевладельцах, что замыкало благоприятный круг воздействия, так как в результате землевладельцы сами должны были менять своё мнение о выборщике.

Процесс развивался так быстро, что можно было ожидать одобрительного отношения людей к замыслу прокладывания дороги, когда о нём объявят.

Выборщик был искренне тронут быстрым поворотом людей лицом к нему, он даже при встрече с Коулом попытался поцеловать ему руку.

Но в целом можно было сказать, что этот результат был получен благодаря нежеланию выборщика Дюрана сдаться, благодаря несгибаемость его духа. Он не встал на колени и продолжал искать возможность защитить себя и свой край, пусть его и считали глупцом.

Когда Коул сказал об этом, правитель, к его удивлению, ответил грустной улыбкой. И тогда

Клевенд, стоявший рядом, по-братски хлопнул по голове.

Смирение иногда означает отрицание.

А Коул понял, что принимать благодарность бывает непросто.

Тем не менее, ради привлечения на свою сторону представителей местной знати Предрассветный кардинал как можно больше присутствовал на их встречах с правителем, чтобы показать себя. Это давалось Коулу непросто, он не привык к такому, но события в Эшьютадте дали ему понять, что происходит, когда люди не знают Предрассветного кардинала в лицо. Более того, уже в Эшьютадте проводилось довольно много подобных встреч.

Правитель и Клевенд прилагали все усилия, чтобы обучить Коула должному поведению, и у него даже возникла некоторая уверенность, что многократное повторение улучшает его навыки в этом.

А Миюри, ещё по Эшьютадту знавшая, сколь скучны такого рода встречи, предпочла участию в них заняться мастерской по печати Священных писаний.