Кидман-Риз

— Где ты видел, чтобы парни такое делали?

— В клубе "ФАКтори", — ответил он не моргнув глазом. — Там и не то можно увидеть.

— Ладно, вопрос снят. Но мы...

— Не такие парни? — Элис пожал плечами. — Да и бог с ним. Но разве нельзя побыть такими хоть недолго?

Он смотрел в упор и действительно ждал ответа. Можно подумать, я эксперт. Хотя, может, и не надо быть экспертом? Да после сегодняшнего дня такие проблемы — почти любые проблемы — кажутся просто нелепыми.

— Знаешь что? Мы будем такими, какими захотим, и как захочешь долго.

— Так и думал, что все проще, чем вы себе понапридумывали. — Теперь он выглядел довольным, хотя и дико уставшим. — В кино и книгах иногда все так противоречиво, трудно понять. В одних одно говорится, в других — вообще наоборот. Одни и те же вещи то привлекают, то раздражают. Как вот с деньгами и подарками... То, что они помогают людям больше нравиться друг другу — разве это не так?

— Элис, Элис, закрой рот, а? Я попросил тебя остаться со мной навсегда, поклялся заботиться о тебе, признался в любви по-японски. И ты всерьез думаешь, что стал бы нравиться мне больше, даже если бы те статуэтки Дега были настоящими?

— Они настоящие.

Вот тут рот приоткрыл я. И Элис меня поцеловал — так, как в его представлении это должно делаться. Ни мешать, ни помогать я не собирался — просто занял наблюдательную позицию. Пока что. Поначалу было один в один похоже на Хоши — что не удивительно, вряд ли у него было еще с кем упражняться. Потом как-то неуловимо изменилось... его руки отпустили меня, ладони легли на лицо, пальцы очертили скулы. Тоже в кино видел?.. Ну, хоть какие-то правильные фильмы смотрел... Мягкое и колкое тепло неторопливо разливалось под кожей, по телу, и просто наблюдать вдруг стало сложно. Я закрыл глаза, когда он закрыл.

— Это нечестно, Элис. Я не так тебя целовал.

— И?

А что, собственно, "и"?

Я все же измерил ему температуру, и она действительно оказалась довольно высокой. До этого Элис никогда не болел — должно быть, сказался стресс. К врачу идти он отказался, но в целом болеть ему понравилось — я завернул его в кокон из двух пледов и поил чаем под аккомпанемент мюзикла "Моя прекрасная леди", а потом из Уол-марта привезли ящик "Рафаэлло" в жестяных коробках, и он радовался как дитя. Как ни странно, от поцелуя я не заразился, и от нескольких потом тоже.

Ближе к вечеру пришло сообщение от Хоси: "Вивьен или Манола"?

Мы написали "Манола". Если она выбирает название для дома моделей, то это интереснее.

Следующее смс неожиданно упало через секунду. "Завтра утром".

Хоши вернулась из Нью-Йорка с запахом снега, контрактом на свою дебютную коллекцию и младенцем на руках. Это была девочка, которой, собственно, и предназначалось имя, победившее в финале. Наша дочь. Сильно спокойно сообщаю? — да просто израсходовал весь запас изумления на годы вперед. Надо же, а я думал, что для рождения ребенка надо что-то повесомее, чем обниматься-целоваться время от времени... хотя раньше я думал, что и монстров не бывает. Может, есть смысл опять, как в детстве, устроить охоту на Санту?..

По крайней мере, теперь я лучше понимал, на кой мы сдались Хоши — так действительно сошлись звезды, энергии, космические потоки и мы вместе с ними. Изначально, еще когда друг друга и знать не знали... Но будь дело только в этом, ничего бы не получилось, уверен. Нужно гораздо больше, чтобы из удачного сочетания стихий в рекордно короткие сроки получилась прекрасная маленькая девочка. Значит, этого самого компонента у нас оказалось в избытке. Мы не выпытывали у Хоши подробностей, только однажды, обняв ее, я обнаружил то, чего раньше не было — длинный шрам на боку от подмышки до пояса юбки. Но я лишь проследил его пальцами, так ничего и не спросив.

У Манолы было фарфоровое личико матери, очень светлые волосы Элиса и его глаза с красноватым отблеском, хотя при азиатском разрезе это не было так заметно. Она была и моей дочерью без сомнений — судя по группе крови и двум родинкам, на ключице и под ухом, которые передавались в нашей семье по женской линии. Такие же точно есть у мамы и бабушки Зивы. Вообще-то в первую очередь я подумал именно о родителях, как сильно обрадуются они этой новости... У меня отцовские инстинкты проснулись только через время. А вот Элис признал ее сразу.

Когда Маноле исполнился годик, мы стали задумываться о доме. Двухэтажном особняке с садом и домиком на дереве, а может, с бассейном, а может, с конюшней или аквапарком. На самом деле, когда можешь купить что угодно, выбор становится только сложнее.

Нельзя сказать, что наша жизнь так уж изменилась с появлением дочери. За короткое время Хоши приобрела мегапопулярность, моя карьера набирала темп, про Элиса даже не говорю. Его имя стало бы легендой, если бы его кто-то знал. Потихоньку он развил на базе своего разрушительного дара более лояльную телепатию, и до меня только через год дошло зачем... Ну естественно, это породило очередной ряд моральных вопросов и запретов, так что захочешь — не заскучаешь. Однако в общем мы были все те же. Элис продолжал избегать больших зеркал, хотя почему-то мне казалось, что свой шанс вернуться он упустил раз и навсегда... Я не знал, пожалеет ли он об этом когда-нибудь, пожалею ли я, или мы оба. Кто такое знать может? И не важно, как сильно Элис сам хотел остаться — последнее слово все-таки было за мной, и этого я забывать просто не имею права. Главное, что сейчас он здесь и он учится — ради меня. Ради Манолы и Хоши тоже, но в первую очередь — ради меня. Не представляю, как будет дальше, знаю одно — я готов на все что угодно. На все, что он только захочет, и улиточья скорость развития наших отношений меня вполне устраивает.

Говорят, что разбитое зеркало сулит семь лет несчастий. Не знаю, стоит ли спорить, но и соглашаться пока не спешу.

* * *

энд