Комсомолец. (Черновик)

— О, вот и Женёк! — воскликнул седоусый мужчина в засаленной пилотке и с пилой старшины в петлицах. — Здорово. Чай будешь?

— Буду, Матвеич. Привет. Дядь Саш. Ефим Игоревич, вам тоже не хворать.

— Как экзамен? — спросил второй коневод, дядя Саша.

— Там диктант и спрашивали про писателей. Устно сдал, а письменное завтра узнаю. Попросил учительницу пораньше меня отпустить.

— Понятно. Твой Огонёк копытом бьёт, ожидает, когда ты его на прогулку выведешь.

— Его вчера вроде посыльный брал?

— Вчера и вернул. Вечером прискакал. Оба грязные с ног до головы. Я два ведра использовал, пока Огонька отмыл.

— Это хорошо. Сейчас попью, и выведу его на прогулку. Хочу до ближайшей деревеньки проскакать, дать ему полный ход, пусть развеется, а потом обратно.

— Давай, — согласился старшина.

По договорённости с местными работниками я занимался только работой с лошадьми. То есть седланием, починками сбруи, немного подковыванием, ну и конечно поездками, как в седле, так и на телегах. Мне в последнем случае давали мелкие поручения перевезти то или это. А вот выгребанием навоза я не занимался, для этого были другие люди, подчинённые можно сказать. Так что теперь я был неплохой лошадник. Наработал кое-какой опыт, для меня нужный и в некотором роде уникальный.

Налив себе из мятого чайника кипятка в свою личную кружку, сыпанул заварки и, помешивая, сел на лавку, с интересом поглядывая на собеседников.

— Слышали, нападение на почтальоншу было? Вчера её у деревни подстерегли. Совсем немного до околицы не дошла. Муж и сельчане только поздно ночью её нашли. Изуродовали всю, говорят... — старшина сделал глоток чая и продолжил. — Груди там отрезали, во-всю изгалялись.

— А что милиция? — спросил третий присутствующий Ефим Игоревич, взяв со стола колотый кусок сахара. В отличие от него я пил простой чай, без сахара и конфет.

— А что милиция? — вопросом на вопрос ответил Матвеич. — Ищет милиция. Уже определили, что их трое было. НКВД тоже там было, посмотрели да уехали. Разбойное нападение, милиция заниматься должна.

— Ага, только работу бы на кого свалить, — поморщился дядя Саша. — Вот сколько мы лошадей за прошлый год потеряли? А ездовых? Банды тут орудуют. Банды.

— Женя ты иди, Огонёк уже заждался, — ласково предложил Матвеич.

— Хорошо, — кивнул я.

Выплеснув остаток чая в помойное ведро, я вернул кружку на место и вышел из комнаты, на выходе заметив боковым зрением, что Матвеич показывает кулак дяде Саше.

Оседлав жеребца, я накинул уздечку и, выведя подрагивающего от предвкушения скачки Огонька с территории конюшен, ловко вскочил в седло и, крикнув, ударил каблуками рабочих ботинок по бокам, сразу взяв высокий старт.

Бешенная скачка по подсохшей после вчерашнего ливня дороге, выветрила у меня из головы тяжёлые мысли. Сегодня у меня первое дело, но я почему-то не мандражировал и не нервничал. У меня было такое чувство, что я буду делать привычную работу, трудную и опасную, но привычную. Необходимую — вот самое правильное слово.

На околице я заставил Огонька сбросить скорость и, поднимая кучу брызг, пересёк напрямую большую лужу на дороге, после чего спокойно въехал на окраину населённого пункта. Деревенька была не большой, хат на двадцать, на единственной улице находился колодец, вот около него я и спрыгнул с седла.

Подняв ведро воды воротом, я сперва напился сам, плечом отталкивая морду коня, которого тоже мучила жажда. Напившись, я поставил ведро на сруб колодца и, потрепав коня по холке сказал:

— Рано тебе ещё, запаленный ты. Заболеешь. Вода-то холодная, колодезная.

Через пару минут я вылил воду в небольшую бадью, что лежала рядом с колодцем специально для лошадей и коров. Поилка одним словом.

Наблюдая, как Огонёк утоляет жажду, я прислушался. Вдали вдруг отчетливо хрустнул выстрел, потом второй и как очередь ещё несколько. Дудукнул пулемёт и стих.

— О как, это ещё что такое? — пробормотал я, вслушиваясь в затихающую перестрелку. Не знаю, кто победил, но выстрелы стихали. С учётом того что бандиты нападали большим числом на маленькие группы или одиночные машины, нашим не позавидуешь, скорее всего вверх взяли националисты.

В тех местах я уже бывал и знал, что там находился поворот и к дороге очень близко подходили высокие кусты. А на повороте водители как раз сбрасывают скорость. Идеальное место для засады.

За кустами был небольшой лесок с глубоким оврагом, потом поле и ещё один лес, уже гораздо больше. Если это бандиты, а это, несомненно они, то отходить они будут к большому лесу. Больше некуда, кругом поля. А в лесу можно разбежаться в разные стороны, чтобы потом собраться в определённом месте. Не знаю, как они действовать будут, но я бы отдал именно такой приказ на месте бандитского командира.

— Шанс? — тихо спросил я сам у себя и, кивнув, ответил. — Шанс.

Вскочив в седло, я ударил по бокам, заставив Огонька свернуть в узкий тенистый проулок между хатами и выбравшись по нему в раскисшее поле за деревушкой прямо по этому полю рванул вперёд. Из-под копыт коня в разные стороны разлетались крупные комья не просохшей земли. Через пять минут я был вынужден сбавить скорость, Огонёк начал уставать, выдергивая копыта из пашни. Надо было по дорожке, а не прямо по пашне, вон запалил коня. Но ничего тут метров сто до оврага осталось, доберёмся. А там метров триста и лес, тот самый, большой.

'Странно, что они напали так близко от деревни с учётом того что в сельсовете есть телефон. Тут приходят на ум два ответа. Преследования они не опасаются и отходить из этих мест будут как можно дальше. Второй, связи с городом нет, и пока найдут обрыв, банда скроется', — размышлял я, прижимаясь к гриве коня.

Подскакав к краю оврага, я спрыгнул с седла и, взяв коня под узду, стал с ним осторожно пересекать его. Наверху я снова вернулся в седло и погнал дальше.

Естественно я не собирался нападать на банду с одним штыком. Да-да, я в поездках брал его с собой. Он у меня на верёвочке крепился под комбезом. Кроме него ещё была та половинка бинокля. А что? Подумаешь одна, десятикратный с артиллерийскими рисками на дороге не валяется, он тоже мне пригодится.

С такими силами с бандитами не схлестнёшься, но вот проследить можно и желательно.

Я специально делал крюк, чтобы быть первым в большом лесу и встретить бандитов на его опушке. Проехав по деревенскому полю, я въехал под тень деревьев и дальше двинулся медленнее. Тут надо пересечь где-то метров триста тенистого весеннего леса и будет другая опушка с соседним полем, где я и надеюсь разглядеть бандитов.

Когда впереди показался просвет, я покинул седло и, привязав Огонька к низкой ветви березы, трусцой побежал к опушке, на ходу доставая половинку бинокля.

Приблизившись, я быстро огляделся. Метрах в тридцати росла высокая береза, но заинтересовала меня не высота, а то, что по её ветвям можно было без проблем забраться метров на пять. Она находилась метрах в десяти в глубине леса от опушки, и я надеялся, что меня на ней не засекут.

Быстро перебирая ногами и руками, я поднялся метра на четыре и, спрятавшись за стволом, осторожно выглянул, приложившись к биноклю.

— С тактикой бандитов я не ошибся, — пробормотал я. — Как вас много оказывается... О, а это ещё кто?

Метрах в трёхстах от меня по полю, хотя, скорее всего по невидимой мне тропинке бежало шесть человек, в разнотипной гражданской одежде. Но зато все вооружённые. Кажется, у одного даже пулемёт был. Причём наш, я разглядел блин диска сверху. Больше всего моё внимание привлёк седьмой, который перебирал ногами под присмотром 'гражданских', изредка получая от конвоира прикладом винтовки по спине. Он был в командирской форме, с синими бриджами, без фуражки и с непокрытой головой. На ремне болталась пустая кобура. Один наплечный ремень слетел, но командир не обращал внимания, загнанно дыша он выполнял команды бандитов. Судя по виду и оторванному вороту, брали его жёстко, вроде и на лице отметины присутствуют. Судя по нашивкам на рукавах старший комсостав, знаки различия я не рассмотрел, далековато. Не знаю, сколько он проживёт, но не думаю что долго. Допросят и приступят к своим любимым пыткам. Я этих тварей знаю.

В это время группа достигла леса и скрылась в нём. Опустив половинку бинокля, я задумался. Следовать ли мне за бандитами, или просто сообщить о нападении ближайшему патрулю указав, куда двинули бандиты? Собаки след не возьмут это точно, я видел, как замыкающий посыпал тропинку каким-то порошком. Опытные с-суки.

— А это ещё кто? — заметив движение на поле, пробормотал я. Подняв в бинокль, я разглядел ещё двух молодчиков, что следовали за своими. Видимо они прикрывали тылы. — Хм, двое это не шестеро, глаз меньше. Вот за ними и проследим.

Спустившись вниз, я на миг замер, посмотрев в сторону Огонька скрытого от меня деревьями, и вздохнув, бросился бежать вглубь леса. Мне требовалось перехватить арьергард банды, и конь для этого дела мне будет мешать. Ничего, закончу, вернусь за ним. Повод длинный, травку пощиплет. Пить он недавно пил. До вечера с натяжкой хватит, а к тому времени я надеялся вернуться.

На бегу я подумал:

'А ведь встречи в теплых и дружественных компаниях со священниками, похоже, откладываются. Не хорошо, лишние сутки проживут твари. Посмотрим, может, останется время и на них, тем более навестить первого я собирался после того как стемнеет', — так размышлял я на бегу.

Мне требовалось пересечь четыреста метров достаточно густого леса, чтобы выйти на арьергард банды, но случай повернул всё по своему разумению, а не по моим планам.

Когда я выбрался из небольшого, но на удивление топкого распадка, то боковым движением заметил слева движение, отчего сразу на автомате рухнул на старую прошлогоднюю листву и перекатился за удачно попавшийся старый поросший мхом ствол дерева. Выдернув клинок из ножен, я приготовился, в голове стучала только одна мысль, заметили или нет?

'Они должны были быть на сто метров дальше. Чёрт! Они от опушки пошли не прямо, а взяли правее, как раз в мою сторону, отчего наши пути тут и пересеклись. Значит и та группа прошла где-то здесь, — размышлял я, при этом затаив дыхание вслушивался в звуки леса. Было отчетливо слышно похрустывание высохших веток под подошвами сапог двух бандитов и их тяжёлое дыхание. Бандиты шли точно на ствол дерева, это меня изрядно напрягало. Так заметили они меня или нет? Напружинивавшись и приготовившись атаковать, я ждал, когда вдруг буквально метрах в пяти от укрытия расслышал вопрос одного бандита адресованное второму:

— Передохнём, или наших догоним?

(Бандиты говорили на западноукраинском суржике, я его более-менее знал и чтобы не ломать язык, стал мысленно переводить на русский. Наверное, я всегда теперь так буду делать, чтобы было понятно, ну и сам более осовечусь. В будущем это пригодится).

— Прохор сказал догонять у урочища.

— Жрать охота.

Второй ничего не ответил, только вздохнул и поставил ногу на ствол, видимо обходить бандиты не захотели. Меня он заметил сразу, но среагировать не успел, я атаковал с низкой позиции стремительно, на уровне броска кобры, тот только и успел, что дёрнуться в попытке уйти назад, но клинок в коротком замахе, не заметив препятствия, чиркнул его по горлу, достав до позвонка. Дальше я уже не обращал внимания на этого противника, то был занят собой, хрипя и захлебываясь кровью пытаясь зажать рану руками. Винтовку он отбросил в сторону. Как оказалось, атаковал я в более чем удачное время, пока один перебирался через ствол дерева, второй стоял к нему спиной и отслеживал тыл. Арьергард как-никак, они должны были отсечь противника и увести его в сторону, чтобы преследователи не смогли найти основной отряд с пленным. Уже опуская клинок на шею второго бандита, я передумал и перевернул оружие, отчего удар пришёлся не разрубающий в шею, а рукояткой в макушку прикрытую кепкой. Ни слова не говоря, низкорослый бандит, стал заваливаться назад, то есть на меня. Судя по тому, как он падал, это не было осмысленное падение, я действительно выбил его из сознания.

Подхватив второго подмышки, я услышал, как хрустя ветками и листьями, упал первый, и стал скрести каблуками по прошлогодней листве, собирая её в кучи. Быстро обернувшись и убедившись, что первый не представляет опасности и фактически отходит, занялся вторым.

К этим событиям я не готовился, поэтому связывать бандита пришлось ремнём его же карабина. Ремень был матерчатый, старый, с бахромой по краям, но в дело ещё годился. У этого молодчика кроме всего прочего, был самодельный патронташ, а так же большой мешок за плечами, не сидор, тоже самоделка. Пришлось снимать и то и другое, и только потом связывать руки, благо он очень спокойно себя вёл, даже не стонал, отдыхал, как будто спал, только однажды причмокнул губами. Похоже, крепко я его достал.

Связав молодчику руки за спиной, я встал, держа в руках карабин и внимательно осмотрелся, после чего прикрыл глаза и уже прислушался. Шумел ветер в верхушках деревьев, слегка поскрипывали стволы, шелестела молодая листва. Где-то недалеко журчал ручеёк, стрекотали жучки и пели птицы. Ничего лишнего не было. Открыв глаза, я склонился над связанным бандитом, при этом проверив карабин, он был полностью снаряжён и стоял на боевом взводе, положил его на расстояние вытянутой руки, и стал обхлопывать карманы бандита, складывая всё найденное в кепку молодчика. Не всё уместилось, но и того что было в карманах куртки, штанов и в тайном кармашке в сапоге меня порадовало.

После этого я стал возиться со вторым, стараясь не запачкаться. При ударе я успел уйти в сторону и брызги крови попали только на ботинки, поэтому не хотелось мараться, замучаюсь кровь отстирывать.

У связанного бандита я нашёл в карманах небольшую пачку советских денег, десяток винтовочных патронов россыпью, одну гранату. Не Ф-1, но что-то похожее, только не нашего производства. Её я осторожно отложил в сторону, не зная, сколько горит замедлитель можно и самому пострадать, запал был ввёрнут в ребристый корпус.

Ещё в его карманах была пачка польских сигарет, и зажигалка, последнюю, я сразу подрезал. Ещё был армейский патронташ, с сорока четырьмя патронами в чехольчиках, а так же в самодельных ножнах был охотничий нож с наборной деревянной рукояткой. В кармашке сапог был обнаружен складной ножик. Похоже, у бандитов был один сапожник, если судить по этим кармашкам. У живого в нём я обнаружил золотые запасы на черный день. Выбитые у кого-то золотые зубы. Их я брать не стал, побрезговал.

Оружие у молодчика было старым советским кавалерийским карабином 'Мосина'. Посмотрев на год издания, 1907, я только покачал головой. Ну и старьё, видимо из личных запасов. Однако при этом карабин был ухожен, прошлый хозяин хорошо знал своё дело.

Трофеи с трупа были куда более обширными, видимо он был начальником, или старшим, возможно даже зам командира банды.

Первым делом я снял с запястья часы, стараясь не испачкаться в крови, и отложил их в сторону. Потом снял патронташ, такой же как у первого, и так же откинул в сторону, и только после этого занялся карманами. На винтовку что лежала у ствола, за которым я до этого прятался, только покосился, но подходить не стал. Это тоже была 'Мосинская' поделка, но куда более новой. Видимо уже трофей, добытый при нападениях на подразделения Советов. Да и патронташ на это намекал, он тоже был достаточно новым.