Безграничная власть надежды

При этом, сама я прекрасно всё видела и слышала. Вот, в углу богато обставленной залы, вокруг низкого кофейного столика из тёмного полированного дерева с инкрустацией, расположилась в креслах компания из трёх довольно молодых мужчин. Красивые, богатые, породистые, беспечные.

Весь их вид кричал о том, что они являлись самыми обычными прожигателями жизни. Богатенькими сынками, возможно наследниками громких титулов. Вместо кофейных чашек на столике стояли бокалы с вином и несколько блюд с лёгкой закуской. Троица азартно резалась в карты, попутно приобнимая одной рукой сидящих у них на коленях или на подлокотнике кресла, красоток.

Вот, один из них ликующе воскликнул, знаменуя свою победу и друзья, судя по их довольным улыбками и беззлобному подтруниванию, закончили игру. Залпом допив оставшееся в бокалах вино, мужчины поднялись и в сопровождении своих 'дам' направились к широкой мраморной лестнице на второй этаж. В номера, полагаю. Куда же ещё?

Один из мужчин вдруг неловко покачнулся, но тут же восстановил равновесие, крепко ухватившись за кромку перил и поддерживаемый своей спутницей под другую руку. Быстрый обмен смешливыми репликами, смачный поцелуй в губы, заливистый, немного визгливый смех жрицы любви и отставшая было парочка, скрывается в коридоре второго этажа.

Больше ничего любопытного я здесь не вижу. Словно всё интересное и стоящее внимания уже произошло. Как ни странно, я чётко осознаю, что я сейчас нахожусь во сне и сон для меня медленно, но верно теряет свою привлекательность и интерес.

Вяло проскальзывает в сознании мысль, что может быть это как-то связано с тем инкубом? Он повлиял на мой сон, переместив в 'гнездилище разврата и порока'? Хе-хе-хе... Нашёл чем испугать! Я невидима и бесплотна, следовательно, — в полной безопасности. А ещё я полностью контролирую свои действия, поэтому могу в любой момент выйти из этого сна. Что и делаю, развернувшись и неторопливо выходя в приоткрывшуюся парадную дверь. Надоело.

Картинка мутнеет, расплываясь туманной дымкой, истончаясь с каждым мгновением. И вскоре меня поглощает уютная и мягкая темнота.'

Проснулась я утром с сильной головной болью. Что тому было причиной — хрен поймёшь. Может быть то, что старшая доча дёргала за волосы в попытке добудиться маму. А может и то, что младшая на эту самую голову упорно старалась залезть. Вот, вообще без разницы! Результат-то один.

Встала, вяло отбрыкиваясь от мелких захватчиков моего личного пространства, и поплелась умываться в ванную. В голове настойчиво крутилась мысль о чём-то важном, но позабытом. Мелькали какие-то хаотичные кусочки растаявшего сна, несущие больше смутные отголоски эмоций, нежели чёткую и упорядоченную информацию о том: где, с кем и когда? Но, вскоре, ушли и они.

Вот и вторая ночь после гадания прошла, ничего криминального, страшного или противоестественного не выявлено. Значит, перестаём бояться, забиваем и забывает. Проехали.

А дальше дни снова потянулись однообразной серой чередой, изредка расцвечиваясь приездами друзей и моими точечными вылазками за вкусненьким. Сладкоежка я, да, ничего не поделаешь. Но я этому рада.

Анастас.

Вернувшись домой из борделя уже только под утро, я зашёл в кабинет и тихо закрыл за собой дверь. Голова опять начинала болеть, словно с похмелья, что было довольно странно. Ничего крепкого, да ещё и в больших количествах, я последние сутки точно не пил.

Налив себе бокал гранатового сока, устало опустился на диван и закинул ноги на подлокотник прямо в сапогах. Расслабился и, медленно потягивая сок, прикрыл глаза. Всего на несколько минут.

Усталость была не то, чтобы очень сильной, но неприятной, тягучей: делающей разум заторможенным, а тело слабым и уязвимым. Надо бы пойти и хорошенько выспаться.

Вот, только с силами соберусь, ополоснусь под душем и рухну в кровать. Слуги у нас опытные и понимающие: без нужды беспокоить не будут, так что буду спать пока сам не встану. Я это заслужил.

На сегодня всё равно дел важных не планировалось. По-крайней мере, в первой половине дня. Основная свистопляска с отчётностью, совещаниями и проработкой дальнейшей стратегии начнётся только завтра. Так, что сначала отдых. Потом вечером — семейный ужин, на который родители давно уже меня зовут, обижаясь на систематические пропуски воскресного сбора родни.

А тут, ещё и праздник Излома Зимы только прошёл, значит, планируется нечто грандиозное. И ведь не пропустишь никак — Традиция. Одна из тех незыблемых вещей, с которыми как ни бейся, а всё без толку: только время, силы и нервы впустую потратишь. Да и обижать отца с матушкой совсем не хотелось. Значит, остаётся только смириться и послушно исполнить свой сыновний долг.

Я нехотя спустил ноги на пол, поставил пустой хрустальный бокал на низкий столик, и почему-то ещё более нетвёрдой и усталой походкой покинул кабинет и направился по лестнице на второй этаж.

Ирина.

'Я стояла внаклонку с лобзиком в руках и уже с каким-то остервенением пилила, прижатый к табуретке, штапик'. О да, именно так я могла бы написать от лица героини в одной из своих книг, то, что я сама сейчас делала. Если бы, конечно, ей вздумалось заняться таким странным и неблагодарным делом. В реальности же всё было намного проще, как впрочем, и всегда. Я, с вполне себе философским видом, вазюкала зубчатым полотном лобзика поперёк узкой круглой палки. Мне были нужны древки! Так нужны, что уж дальше просто некуда!

Точнее, мне нужно было сделать стрелы, потому что я страшно, ужасно и просто неимоверно хотела опять взять в руки свой любимый текстолитовый лук. Взять его, засунуть с колчан штук десять стрел и выйти на улицу. На пустырь. Установить мишень. И расстрелять, наконец, к чёртовой матери, свою затяжную депрессию!

Но для этого нужны были стрелы. А их не было. Все, что ранее закупались и делались собственноручно, уже давно были или сломаны или потеряны. Да-да, как в том самом анекдоте. Впрочем, вполне себе обычная судьба самой обыкновенной стрелы, гуманной или боевой — неважно. Из-за отсутствия стрел лук застоялся в кладовке, я расслабилась, обленилась и растеряла, наверное, все свои навыки лучной стрельбы. И это надо было срочно исправлять.

Именно поэтому я сейчас стояла и пилила штапик. Тихо, ибо ночь. А что вы хотели? Не при спиногызиках же пилить? Чтобы тут же все опилки были старательно нечаянно разнесены по всей квартире, а штапик, в лучшем случае, просто растащен, и спрятан в неизвестных местах. В идеале, чтобы ещё и без травм обошлось.

Поэтому привычные звуки тихой сонной ночи, типа шума работающего холодильника и завывания сработавшей машинной сигнализации под окном, нарушались неторопливым, размеренным 'вжик-вжиик-вжик-вжи-и-ик'.

Это я делала стрелы.

А детки сладко спали.

Или не спали. Чёрт! Ну, почему тихий и ненавязчивый звук пилки лобзиком их будит? Так же, как и пропиливание пяточки стрелы маленькими фигнюшками, название которых, как нарочно накрепко вылетело из моей головы. Стамеска — не стамеска... напильник или нет. Не-пом-ню!

После третьего укладывания младшей дочки, и наконец-то засыпания старшей, понимаю: что сегодня, видимо, допилить — не судьба.

Ничего страшного, можно ещё чем-нибудь бесшумным заняться, например. К стыду своему, сегодня поняла, что ВООБЩЕ не помню, как из скотча делается оперение для стрелы. Вот, как делается классическое: из перьев, клея и ниток — помню. А ширпотебно-ролевое из серебристого скотча — нет!

Совсем. Абсолютно. Блин! Докатилась.

Ничего не поделаешь, придётся вспоминать. Точнее, напрягать мозг и придумывать, как сделать это наилучшим образом при наличии имеющихся материалов.

— Ничего-ничего... 'Глаза боятся, руки — делают! — сказал онанист, ставя перед собой фотографию крокодила...' — вздохнув, пробурчала себе по нос одну из любимых переделанных поговорок и взяла в руки ненужный уже короткий кусок круглого штапика. — Вот на тебе-то, родной, мы сейчас тренироваться и будем.. Скотч, ты где?

Спустя каких-то пару часов, прерываемых на беготню к вновь просыпающимся детям (опять там вспышки на солнце, что ли?), чаепитие и мелкие домашние дела, более или менее приличный экземпляр оперения был готов.

Теперь, по уму, надо сделать несколько стрел и провести уже полигонные испытания. Краш-тест, так сказать. Если выживут и будут хоть как-то держать траекторию полёта по прямой, то можно будет уже с чистой совестью наштамповать себе целый колчан. И стрелять в своё удовольствие.

Хе-хе... сели, делаем!

Напиленный круглый штапик, подь сюды! Монетка, утеплитель для труб. Всё укладываем нужным образом и тщательно обматываем скотчем. Получается симпатичненький такой и мягонький набалдашничек. Летает из-за этого стрела, может, и не слишком быстро и далеко, зато безопасность здесь точно стопроцентная!

Доделываем оперение и осматриваем всю получившуюся конструкцию. Хм-м... а ничего. Очень даже приличненько вышло. Осталось только добавить в нескольких местах по ободку из цветного скотча, чтобы потом в опознавании своих стрел проблемы не было, и сделать ещё парочку пробников.

— Трям-тарям! — занимаясь изготовительным рукоблудием, я с нежностью посмотрела на стоящий в углу зачехлённый лук и расплылась в предвкушающей улыбке. — Потерпи милый, скоро мы с тобой повоюем... ух, постреляем по деревьям и добровольцам, да! Жду не дождусь уже, наконец, когда будет возможность выбраться на тренировку.

Глава 3.

Анастас.

Стоя на закрытом испытательном стрельбище, я критически осматривал новую разработку, выданную в пользование всем мобильным триадам. Артефакт накопитель, имеющий форму довольно массивного кастета, испещрённого несколькими повторяющимися магическими символами.

С внутренней стороны, соприкасающейся с пальцами носителя, в сплав были утоплены несколько парных камней накопителей-распределителей заряда.

Как нетрудно догадаться, один из них имел функцию регулировки исходящего количества магсилы, преобразованной в пульсары парализаторы.

Второй же парный являлся накопителем магической энергии, что позволяло работать с артефактом не только магам, но людям, полностью лишённым Дара. Вроде меня.

Лишь бы осуществлялась своевременная подзарядка накопителей.

Судя по предварительным испытаниям, при экономном использовании полного заряда накопителей хватало на довольно долгий срок. Либо где-то на 2-3 крупные заварушки, при активном его использовании по назначению.

Это было не столько боевое оружие, сколько защитное. Направленное на обездвиживание и обезвреживание противника, с целью его дальнейшего захвата или устранения. В зависимости от ранее поставленной задачи.

Как именно работал артефакт, знали только его создатели. Остальным такие тонкости не объяснялись. Да, и правду сказать, не всем это было бы интересно. С моей точки зрения главное в артефакте — это качественное изготовление и возможность хорошего бесперебойного использования по заданным параметрам. А уж как именно маги добивались воплощения поставленных задач, мне было глубоко безразлично.

Видимо, наделив меня младшим братом магом, увлечённым исследователем, практически фанатиком от науки, Боги решили, что для одной семьи этого вполне достаточно.

В детстве мой еле теплящийся Дар, был так мал и не значителен, что развивать его не было ни смысла, ни возможности. Магом у меня всё равно стать шансов почти не имелось. Лишним подтверждением тому было то, что как ни странно, в отрочестве Дар окончательно рассеялся и потух. Словно свечу порывом ветра загасило.

Такое случалось не часто. И, как правило, внезапная полная потеря Дара считалась невосполнимой потерей. Но не для меня. С ранних лет не имея склонности к магическим наукам, я видел в своей кривобокой одарённости скорее недостаток, чем преимущество перед простыми людьми.

Меня манила иная стезя, совсем другая карьера. И я сделал всё возможное, чтобы моя мечта смогла воплотиться в реальность.

От размышлений о прошлом меня оторвал голос подошедшего Кларенса: друга и соратника, третьего члена подвластной мне триалы. С ди Стойном мы познакомились давно, ещё на первом курсе обучения в Тиремской боевой академии. Вместе учились, шалили, ввязывались в неприятности.

Вместе же проходили практику в Диких пустошах в составе разведывательно-исследовательских групп, наравне с профессиональными боевиками обеспечивая защиту исследователям и их сопровождающим.

— Анастас, дружище, рад, что ты снова с нами. Давненько тебя не видал. После того вечера через день зашёл к тебе, так мне ваш дворецкий сообщил, что ты уехал. Что-то случилось?

Я поморщился, вспоминая последние не слишком приятные для меня дни.

— Скверно себя чувствовал после рейда. Решил отдохнуть немного в загородном поместье, тем более, что и начальство возражений не имело. В бумажной работе они уже могут и без нас разобраться. Свою задачу мы выполнили чисто.

— Да уж, развлеклись на славу, — весело хохотнув, Кларенс многозначительно подвигал бровями.

А я снова вспомнил тот день и предшествующие ему события.

От высшего руководства, стараниями аналитического отдела, в нашу службу пришло предписание о захвате и аресте группы лиц, подозреваемых в шпионаже в пользу одного из наших южных соседей.

Задание было выдано мне и ещё двум командирам боевых триад, но именно нашей группе предстояло стать основными исполнителями. Две другие триады обеспечивали прикрытие, оцепление и блокировку периметра с тем, чтобы ни один из подозреваемых не смог ускользнуть и затеряться среди населения столицы.

Ситуация усугублялась тем, что вся операция должна была быть проведена максимально скрытно, ибо, учитывая весьма специфическое место её проведения, лишняя огласка могла повлечь за собой весьма неприятные последствия.

Местом действия был элитный столичный бордель. Роскошное заведение, удовлетворяющее самый взыскательный вкус, клиентами которого являлись в основном самые сливки столичного высшего общества.

Состав преступления и исполнители оригинальностью не отличались. Двое 'девочек' опаивали клиента и вытягивали из него необходимую информацию, делая это таким образом, что впоследствии никто даже не вспоминал о проведённом воздействии.

Причиной передачи этого дела в наше ведомство, являлось наличие ясно различимого магического следа воздействия, которое рассеивалось слишком быстро, и было только чудом замечено один единственный раз. Семейство 'пострадавшего' было достаточно известно и влиятельно, чтобы поднять все свои связи в соответствующих службах. Что и повело за собой расследование и дальнейшую разработку фигурантов. Как оказалось, не зря.

В результате расследования выяснилась прелюбопытнейшая вещь: то внушение, что было принято за любовный приворот, в реальности являлось краткосрочным ментальным воздействием совсем иного порядка. А 'жрицы любви' оказались магичками-самоучками, тут же заподозренными в шпионаже.

Схема была проста: клиента, поднимавшегося в номера с двумя девушками, заблаговременно опаивали неким составом, увеличивающим ментальное восприятие жертвы к внушению, а так же снимающим часть природных и поставленных блоков. А затем, воздействуя на затуманенное сознание жертвы, аферистки вытаскивали из клиента всю интересующую их информацию, не забывая при этом заниматься своими непосредственными обязанностями. Затем 'выпотрошенному' клиенту слегка подправляли память, затуманивая воспоминания о сути проведённого разговора и перекрывая его эмоциями от полученного наслаждения. Так, что жертва даже не подозревала о своём невольном предательстве. А полученная информация, уходила по отлаженным каналам заинтересованным людям, которые готовы были весьма щедро за неё платить.