— Я в настоящий момент нуждаюсь в деньгах, — сухо произнес Логинов. — И, думается, сумею заработать их в другом месте... Так что всего доброго. И спасибо за звонок.

— Минутку, — донеслось из трубки. — Вы еще на связи, Логинов?

— Мне кажется, мы уже закончили?

— Вы меня не так поняли. Если вы будете приняты на работу, денежные проблемы будут решены. То есть, будут сняты полностью и в кратчайший срок.

— Хм... Аванс, значит, дадите? Могу я узнать, на какую сумму конкретно я могу рассчитывать?

— На любую... в пределах разумного. Но это вопрос второстепенный. Наши сотрудники — повторюсь — не получают твердого оклада, поскольку в этом нет необходимости. Фирма решает все вопросы, в том числе, и денежные.

— Звучит привлекательно... Хотя лично я с таким впервые сталкиваюсь. Но...

— Еще какие-то проблемы?

— Нет... То есть — да.

— Говорите, не стесняйтесь.

— Вот только что выяснилось, что... что мне негде жить. Я снимал двухкомнатную квартиру...

— Можете не продолжать. Вопрос с проживанием решим в рабочем порядке.

Как насчет встречи?

— Сегодня вряд ли смогу...

— Как говорят знающие люди: "time is money!"

Логинов на короткое время задумался, взвешивая все pro et contra. Сегодняшний день, кажется, обещает стать самым необычным днем в его жизни. И это при том, что в ней и без того уже случилось немало необычного.

— Может, завтра встретимся? Сейчас уже позднее время...

— Для нас утро, день или вечер — без разницы, — сказал собеседник. — Мы работаем двадцать четыре часа в сутки, без выходных.

— Как вас можно найти? Назовите адрес офиса.

— Нас не нужно искать, — в словах рекрутера Логинову почудились какие-то странные интонации. — Я уже выслал за вами транспорт.

— Но...

Логинов опешил; вот откуда, спрашивается, они знают, где он находится?..

— Более того, вас уже ожидает машина.

— Меня?

— Вас, Логинов. Микроавтобус вас устроит? Или прислать статусный лимузин?

— Эмм... Мне все равно. Я мог бы и сам к вам приехать.

— Скромность украшает мужчину... умного мужчину. Выходите во двор, Логинов. Там вы увидите микроавтобус синего цвета — его прислали за вами.

Обещанный рекрутером "вэн" и вправду ожидал Логинова у самого парадного. Это был микроавтобус Volkswagen с тонированными стеклами и надписью ВГРТК на борту. Дэн снял чехол с лэптопом с плеча и взял его под мышку. Открыл боковую люковую дверку; хотел было уже забраться в салон, но, увидев, кто там сидит — отшатнулся.

— Смелее! — сказал, обернувшись к нему, крепыш в темном костюме (он располагался в кресле водителя). — Садись же, чего застыл? — На лице "Коли" появилось некое подобие дружеской улыбки. — Как видишь, тут все свои.

— Присаживайтесь, Логинов! — сухо произнес сидящий на заднем сидении человек в черной одежде и в черных круглых очках. — Time is money!

Дэн, крутанувшись на пятках, метнулся прочь от микроавтобуса, прочь от этой странной парочки!.. Он несся через двор, прижимая локтем к ребрам, в которые бухает сердце, свой ноут в чехле. Бежал, хватая отрытым ртом воздух — по тротуару вдоль вытянувшегося на полквартала дома!.. Признаться, Логинов и сам не понимал, что это на него вдруг нашло?! И почему он так резко подорвался, что именно послужило причиной паники!..

Дэн наконец достиг угла этого длинного многоэтажного дома. И со всего маху врезался — как в стену — в грудь верзилы.

— Неплохо бегаешь, как для программера, — сказал тот. — Но все равно недостаточно быстр! Ну всё, всё, парень, угомонись! Хватит чудить.

"Коля" выдернул у него из под мышки сумку с ноутом. Взял Логинова, как будто тот был не взрослый парень, а ребенок, за руку. Подвел к синему фургону с тонированными стеклами, припаркованному здесь же, у торца дома. Открыл боковой люк и аккуратно — легонько подтолкнув в спину — втолкнул все еще не пришедшего в себя парня в салон.

Г Л А В А 8

Где-то в Москве.

Вечер, час пик.

Некоторое время в салоне царила тишина. Дэн обратил внимание на одну странную — как минимум одну — деталь: как только водитель тронулся с места, окна транспорта стали непроницаемыми.

Ни в переднем, ни в боковых стеклах не видно ровным счетом ничего. Температура в салоне ощутимо упала; его внутренности теперь освещались лишь бликами экрана и огоньками приборной доски.

Дэн потрогал пальцами ближнее к нему стекло. Оно было холодным на ощупь, но — не заиндевело. Оно не покрылось даже конденсатом, как следовало бы ожидать. Дверка бокового люка заперта каким-то блокирующим механизмом; открыть ее не удается. Логинов покосился на мужчину в черном. Правая рука того покоится на костяной рукояти зажатой меж колен палки; сам он, казалось, был целиком погружен в свои мысли.

— Вы не сдержали свое слово! Вы ведь обещались меня отпустить!..

— Обещал, — бесцветным, лишенным интонаций голосом сказал тот. — И сдержал свое обещание, отпустил вас. Разве не так?

— Тогда... тогда что все это означает? Я полагал, что мы с вами больше никогда не пересечемся!

— А вот этого я вам не обещал. Будьте точны в словах и формулировках, Логинов. Вы ведь не простой обыватель; вы — скриптер, вы работаете со знаками, символами, словами.

— Это вы мне звонили... вот только что?

— Да, я.

— То-то мне показалось, что я этот голос уже где-то слышал. Хотя вы... не знаю вашего имени-отчества... умеете быть разным.

— То же самое, Даниил, могу сказать о вас. Меня зовут Павел Алексеевич.

— Так что все это означает, Павел Алексеевич? Что у нас здесь происходит? И почему вы меня преследуете?

— Задайте эти вопросы самому себе.

— Гм... У меня появились проблемы... Какие-то пробелы в памяти.

— Мне это знакомо, — сказал Редактор. — Ничего страшного. Многие люди живут с купированной памятью. Я бы даже сказал, что таких подавляющее большинство.

— Думаете, память ко мне вернется? То есть, вернется в полном объеме?

— А вот этого я не гарантирую.

Логинов стал тереть пальцами глаза. Он почувствовал вдруг сильное жжение; ощущение такое, как будто в глаза, на слизистую, попал мыльный раствор или шампунь. Или же он сам попал в облако "черемухи"... эта штуковина, что бы оно ни было, действует, как слезоточивый газ.

— Потерпите, Логинов, — сказал Редактор. — Скоро будем на месте.

— Жжет...

— Не нужно тереть глаза! Вы меня слышите?

— Да что ж это такое?! Куда вы меня везете?

— К доктору везем! Прежде, чем предложить вам попробовать себя на новом

рабочем месте, следует показать вас нашему специалисту.

— Алексеич, за нами хвост. — подал реплику водитель. — Сел плотно... Прет за нами... Идет строго по "инверсному"!

— Кто на этот раз? Кто за рулем у них?

— Тот же субъект, что метнулся за нами вчера, во время сеанса.

— Вот как? Насколько он хорош? Он ведь у них новичок?

— Зеленый совсем... всего несколько дней, как на службе у них! Но мужик настырный!. Сообщить Диспетчеру?

— Я сам сообщу, но несколько поздней.

Николай покосился на экран навигатора, на котором наряду с их "точкой" то появлялись, то пропадали еще две.

— И еще кто-то мельтешит! Подождем, пока зачистят поляну?

— Нет, не будем ждать, — сказал Павел Алексеевич. — Посмотрим, кто проявится...

— К доктору, значит? — Николай стал притормаживать. — Ну что ж, — сказал он несколькими мгновениями спустя, — вот мы и на месте.

Дорога от Волынского к указанной точке — Марьино, улица Перерва, двор жилого дома в двух кварталах от станции метро "Братиславская" — отняла даже меньше времени, чем можно было ожидать в это время суток, вечером, в час пик.

За рулем черного BMW-Х5 сидит Сотник. Старший по возрасту и званию коллега расположился в кресле пассажира. Из включенной рации периодически доносятся обрывки переговоров оператора Центральной и экипажей других транспортов Спецотдела, находящихся в это время суток на дежурстве. Извне в салон прорываются привычные звуки огромного городского организма, чьи артерии в этой вечерний час с трудом проталкивают вяло текущие по жилам, порой застревающие тромбами, потоки.

Зимин, определенно, сегодня не в духе. После разговора у начальства держится холодно, отчужденно. Валерий, в свою очередь, переживал, вспоминая в деталях, недавний разговор в кабинете главы Спецотдела. Черный внедорожник, тем временем, свернул с Люблинской на указанную диспетчером "Центральной" улицу. Движение здесь весьма интенсивное, но Сотник как-то умудрялся находить лазейки. Включать проблеск или "крякалку" спецслужбисты не сочли нужным; они поспевают в указанный им адрес точно в тот срок, в тот временной промежуток, что прописан в поданной ВГРТК через коммуникационный центр заявке.

— Ага... вот они! Видишь, впереди!..

Зимин указал пальцем через лобовое стекло на сворачивающий к многоэтажному жилому дому синий микроавтобус.

— Вижу.

— Поворачивай за ними! Только давай без этих твоих фокусов!

Знакомый уже с виду "Фольксваген" — тот самый, за которым они наблюдали вчера — припарковался у самого дальнего подъезда этого вытянутого двенадцатиэтажного дома. Сотник поставил машину у другого подъезда, ближнего. И припарковался он так, чтобы им с Зиминым было удобно наблюдать за приехавшим для каких-то нужд в этот район транспортом одной из московских редакций.

— Если бы ты не записал в журнале дежурства измышленную тобой хрень, мы сейчас, Сотник, отдыхали бы, как люди...

Зимин широко зевнул.

— О-хо-хо... — Он покосился на напарника. — Ну, чего молчишь? Это ведь из-за тебя, сказочник, мы получили, можно сказать, "наряд вне очереди"!

— Так мне что, нужно было соврать? — повернув к нему голову, спросил Сотник. — Скрыть то, что я видел собственными глазами: Так получается?

— Да ни хрена ты не видел! Тебе поблазнилось, Валерий! Привиделось! С новичками такое случается.

— Может, и так. — Сотник пожал плечами. — Может, и правда примерещилось. Есть только одно "но". В должностной инструкции сказано, что в Журнал надо записывать...

— Я знаю, что там сказано, — перебил его напарник. — Но сначала нужно думать головой, а потом уже делать запись! Ферштейн? Андестенд? Понятно я говорю?

— То есть?

— Если ты не можешь доказать факт или событие решительно ничем, кроме собственных слов... Да еще и приборные показания, съемка и все прочее не подтверждают виденного или слышанного тобой... Короче, Сотник... я тебе так скажу. — Зимин направил включенную камеру Canon XL на припаркованный неподалеку синий микроавтобус с тонированными стеклами. — Прежде, чем отвлекать важных людей от их серьезных дел своими фантазиями — сто раз подумай.

Пока спецслужбисты обменивались репликами, водитель "Фольксвагена" успел развернуться. Микроавтобус теперь стоит кормой к ближнему торцу этого длинного многоэтажного дома. И, соответственно, передком к выезду на Перерву, носовой частью к тому углу здания, где на первом этаже функционирует небольшой супермаркет.

Сотник не стал глушить двигатель. Как-то вдруг резко — в секунду! — стемнело. Огни уличного освещения, так же, как и горящие во многих окнах электрические огни заметно потускнели. Но "свет" не выключился полностью, как это было вчера; огни не исчезли, они просто стали менее яркими.

— Зимин... ты не замечаешь ничего необычного?

— Например? — сердито отозвался напарник.

— Что-то с видимостью! Темнеет как-то быстро... и необычно! Тебе не кажется?

— Когда кажется, креститься надо. — Зимин откинулся лопатками на спинку кресла. — Ну да, темнеет... Так вечер же, а не утро!

— Вечер?! — Сотник, глянув на часы, покачал головой. — Ох... ничего себе! Когда мы выехали... я как раз смотрел на часы... времени было без четверти пять.

— Не понял, что конкретно тебя напрягает?

— А сейчас уже... — Сотник, глянув на часы, покачал головой. — Девятый час вечера!..

Зимин, мельком глянув на часы, пожал плечами.

— Обычное дело, — сказал он. — Нас по маршруту вела "Центральная". Иногда, чтобы точно навести на объект, уходит какое-то время.

— Но не столько же?!

— А чему ты так удивляешься? — Зимин протяжно зевнул в кулак. — Вспомни курсантские годы. Когда стоишь дневальным или дежурным по роте, особенно, ночью в "час собаки", время... иногда так кажется... вообще стоит на месте. А вот когда начинается какой-нибудь кипиш, вроде учебной или боевой тревоги, оно, наоборот, ускоряется. Ты понял, что именно я хочу до тебя донести?

— Евгений, мне кажется иногда, что мы говорим на разных языках... Я могу выйти из машины?

— Зачем? По нужде приспичило?

Сотник увидел, как в опустившихся сумерках, слегка разбавленных падающими из окон бликами, из парадного показался некто. Или нечто, поскольку это был зеленовато-серый силуэт, напоминающий очертания человеческой фигуры, но в то же время лишенный, как ему казалось, плоти... Этот силуэт, это странное облачко в форме человеческой фигуры, на глазах у наблюдающего за ним из салона черного внедорожника человека, переместился к припаркованной неподалеку от парадного машине. Затем обогнул ее спереди, после чего вплыл в салон микроавтобуса...

— Евгений!? — не поворачивая головы к напарнику, полушепотом произнес Сотник. — Глянь-ка! Кажется, кто-то из подъезда выбрался!

— Нет, не вижу, — недовольным и каким-то сонным голосом сказал Зимин. — Ну, что там еще тебе привиделось?

Сотник, продолжая наблюдать через лобовое стекло за стоящим в полусотне шагов впереди "вэном", облизнул пересохшие губы.

— Какой-то силуэт...

— Силуэт? Тебе что, дом моды тут?! Ну и на что он похож, этот "силуэт"?

— На что похож? — Сотник замялся, подбирая нужное слово. — Смахивает на призрака!

— Ну, все, приехали!.. — процедил Зимин. — Теперь ему же призраки мерещатся.

— Кстати... тебе не кажется, что в салоне появился сильный запах мяты?

— Наверное, технарь в гараже поменял ароматизатор в нашей машине на новый...

Сотник подался чуть вперед, налегая грудью на баранку — он всматривался в то, что происходило в пространстве, на которое надвинулись эти странные сумерки. Ага! Вот еще один "силуэт" показался из двери парадного! Этот направился прямо к машине... К тому месту, где находится люковая дверь.

— Еще один призрак!

— Ты чего куришь, Сотник?

— Я?.. Вообще-то "Кэмел" курю? А что?

— А мне кажется — травку! Завязывай с этим делом!

— Оп-па! — пробормотал Сотник. — Этот... второй призрак... побежал?! Вот это да! Что будем делать? Какие наши действия, Евгений?

— У тебя глюки, братец! Лично я ничего не вижу, — Зимин потер костяшками пальцев глаза. — Не выспался из-за тебя!..

Сотник, хотя и был весь внимание, хотя и следил за происходящим в оба глаза, все же едва не проморгал момент, когда стартовал — с места в карьер! — стоявший у парадного крайнего подъезда синий "фольксваген"!..

Валерий тоже утопил педаль газа, отчаянно выкручивая, выворачивая баранку руля!

В глаза ударил сноп света! Валерий инстинктивно прикрыл веки; странный этот свет был настолько ярок, настолько проникающий, что превратился, кажется, в свою противоположность, во мрак.