— Ох как же ты до зрелости дожил, коли за языком не следишь. — сокрушенно проговорил старик, причем искренне — Ладно, есть у нас одежка, я сейчас пойду скажу, тебе утром занесут, примеришь, если надо будет подправим. Только о цене договариваться сам будешь...

— Не проблема, только пусть примерка будет сейчас. Я утром собираюсь отправиться дальше...

— А упырь...

— А что упырь, упокою я его сегодня же ночью.

— Только вы потише, не в пределах ограды, ни к чему смущать народ. А то ведь и обозлиться могут.

— Да не проблема. Кстати какие-нибудь пожелания будут?

— Ну, если сможете, сделайте это как можно тише и менее насильственнее...

Вместо ответа я просто кивнул ему. Только сейчас я заметил, стоящую огромную свечу. Она горела, и ее пламя каким-то образом дышало. Такое ощущение, что я вновь в том теле, и вновь вижу ту странную картину мира, состоящую не только из предметов, но и дымки силы, клубящейся вокруг каждого предмета, шепота истекающего от них, и наполняющих весь мир. Прислушавшись, я даже вздрогнул, так как от него действительно разносился еле слышимый шепот, который в отличие от прошлого на этот раз уже не был лишен смысла. В нем угадывалось желание гореть ярче, слышался плачь, что фитиль надо бы подрезать, так как он гасит пламя, не дает разгореться. Я услышал и понял установленное природой равновесие сырья и силы. И если Сырье горит быстрее, то силы становится больше, и наоборот, если меньше рождает силы, то и сырья, огонек будет, меньше поглощать. Увлекшись, я не заметил, момента, когда я мысленно подтолкнул силу разлитую, и воспринимаемую мной, легкой дымкой в помещении, к огоньку. Пискнув, он вспыхнул, поднявшись от сантиметрового пламени, до десятка сантиметров. Я буквально видел, как сила, которую я теперь вливал в этот огонек, а это делал именно я, придавала мощь пламени, и заставляла его более интенсивнее поглощать жир свечи, превращая верхнюю, лишнюю, часть пламени в пепел. Я ощутил радость огня, услышав его радостную заливистую песнь, и понял, что в принципе этот огонек благодарен мне, и даже, несмотря на то, что он погаснет благодаря мне куда быстрее, он все равно был благодарен.

Переведя свой взор с пламени на Назкимана, сохраняя глубину взгляда, я кивнул, пробурчав, что мол постараюсь обойтись вовсе без насилия. Назкиман видел мои манипуляции со свечой, огонек которой лишившись моей поддержки, съежился до стандартных размеров, и вновь пел шепотом медленную и размеренную песнь, а не бешенный "Рок".

— Не нравиться он мне отец — проговорил самый молодой спутник Назкимана, они как раз выходили из таверны. Наверное, из-за обострившегося восприятия, я смог услышать его, да и ответ не остался без моего внимания.

— Тогда коли подохнет, горевать не будешь. Да и что ты хотел, он же Маг, тем боле дикий...

Я встрепенулся, и особый душевный настрой, как будто корова слизала. Мир вновь откатился к привычно обрубочному восприятию. И я просто уже физически немог расслышать то о чем говорили местные...

Вот скажите мне, кому из двоих верить. Дворецкому, сказавшему, что я демон, или этому Назкиману, который назвал меня Магом. Нет то, что он имел ввиду словами Дикий, и ёжику понятно, что подразумевалось не обученный... Но с другой стороны, верить нужно Дворецкому, он все таки не от мира сего, а Назкиман, скажем так, простой смертный, ну может и непростой, поболе знающий, но все же смертный. Так что придерживаемся ГОСТа, выданного, или присвоенного, нам Дворецким, а дальше видно будет.

Поднявшись к себе в комнату, я обнаружил, не большое помещение, стандартно прямоугольной формы. Не буду описывать каждый предмет комнаты, тем более что и описывать нечего, кровать, стол, с кувшином воды, стул, и все... Разувшись я бухнулся на кровать, и глядя в потолок, стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Не сказать, что бы я испытывал какой либо стресс из-за случившегося, просто я хотел разобраться во всем случившемся, ведь неизвестно, что мне пригодиться. Это только в сказках, да фентези-романах, средневековый уровень развития предстает в этаком прекрасно-роматичном образе, когда как на самом деле в средневековье только грязь, пыль дорог, кровь и гной гноящейся раны, плюс к этому смрад жилого помещения. Нет, я не говорю, что все так уж печально, но даже это поселение, которое хотя и выглядит аккуратным и чистым, все же имеет свой запах, который для меня непривычен. Так что возможно скоро мне потребуется умение не только красиво говорить, но еще и убивать, отстаивая свою жизнь и имущество.

В окне быстро темнело. Кстати окно было стеклянным, что мною не сразу было отмечено. А ведь это очень хороший показатель развития технологического общества, по крайней мере, произвести прозрачную стекольную массу, при этом раскатав ее в тонкий блин, нужна соответствующая отрасль, с развитой системой сбыта, чтобы даже в этом захолустьи были стекла. Так что новая зарубка на память. Правда, может быть, сложиться так, что они пошли иным путем развития, не техногенным, а каким-нибудь совершенно иным. Может у них стекла на деревьях растут... Хотя батенька — это уже бред...

Вон даже то, что они меня назвали Диким Магом, говорит о том, что маги, тут есть. Причем тот факт, что они не удивились моему трюку с пламенем, свидетельствует о хорошей школе данного направления. Вполне вероятно, что техногенный путь развития подменен магическим, то есть путем, когда человек влияет на окружающее пространство не с помощью техники, а с помощью подчинения своей воли энергий и полей. Так что батенька и Упыри, могут быть реальностью, да и зомбики, как собственно и оборотни, и вампиры, и различные духи. Теперь я понимаю, почему старик так сильно реагировал на мои высказывания и поминания черта, да и чумного. В конце концов, магическое общество должно быть суеверным, причем суеверие должно иметь под собой хорошую базу...

+++

— Вон он. Видите? — проговорил мужик, стоявший на воротах, сейчас запертых. Открытое окошко, не давало хорошего обзора, однако позволяло видеть одинокую фигуру, идущую в нашу сторону. Расстояние по прикидке метров сто, так что у мужика зрение было что надо, так как луны на небе не было, а он ведь углядел, эту тварь. А может быть просто, знал, что одинокий силуэт может принадлежать только упырю — Хороший был человек. Не знаю, отчего упокоиться не может.

— Ладно, пойду я — произнес глухим голосом, скрывая собственное волнение, произнес я. Поправляя свою обновку из кожи, я скользнул в дверь, скрипнувшую еле слышно.

Я шел легко, и достаточно быстро, желая быстрее разделаться с этой тварью, и избавиться от неприятного холодка внутри моего я. Нет, я не боялся, что собственно меня больше всего и раздражало, потому как должен был бы бояться, не бояться только психи и глупцы. Страх нормальное чувство любого человека, это один из инструментов выживания, так что его отсутствие у себя, меня бесило. Внутренний холодок, был чем-то иным, даже не предчувствием, а чем-то другим, я не могу подобрать слова для его идентификации, либо простого описания...

Подчиняясь позыву, я ускорил шаг, и уже на шаге десятом перешел на бег. Фигура, темнеющая впереди, остановилась, хотя вроде бы и недолжна была бы, ведь согласно тому, что мне рассказали о нем, упырь был сродни автомату со сбившейся, зацикленной на повтор программой. Поэтому он как пер, так и должен был переть к своему жилищу, где когда-то жил, имел свою семью, чувствовал уют, и все такое прочее. За пять метров до него я решил остановиться, все-таки эта тварь мне начинала откровенно не нравиться, как и вся ситуация.

Упырь стоял и, покачиваясь, принюхивался к воздуху. Внешне он был похож на бродягу, изорванная и выпачканная в земле одежда, нездорово бледная кожа с почерневшими губами, кошачьи глаза, большой объем седых волос... А так мужик был не обделен природой. Роста с меня, а я сам немаленький, плюс массивное телосложение, хотя может это просто трупное вздутие, хотя вряд ли все газы уже давно должны были бы выйти из тела, хотя бы за счет передвижения.

— Ттты ннне чччееееллллоооооввввьееееекк? — прогнусавил упырь, чем опять меня очень сильно удивил.

— Это верно! А ты чего не в могиле, а? Ходишь людей пугаешь...

— Яяяя, ххххооочччуууу еееесссстть

— А чего хочешь?

— Яяя сссллыышууу, тввввоооеееее сееееерррццееее. Яяяяя ссслллыыышшшуу кккрррооооовввь

— Плохо мужик! Говорил я этим, что ты тварь, и надо было тебя раньше упокоить, так нет, свой....

Дальше договорить мне он не дал, неожиданно для меня, он качнувшись ко мне, прыгнул, причем, не согнув колен, оттолкнулся ступнями от земли, и прыгнул на меня. Инстинктивно уйдя влево, мне пришлось перекувыркнуться по земле, выхватив нож, который я забрал у рыцаря. Не знаю, подойдет ли он против этой твари, насколько я слышал, их упокоить может осина, но авось и так сойдет. Кстати прыгал он нырком, то есть по отношению к земле летел почти параллельно, но мне кажется, что ему проще было бы прыгать ввысь.

Упав на землю, тварь, заворочалась, и начала подниматься, и мне бы, наверное, тут и ударить, да решил, что не стоит пока горячиться, успеется. Вот он поднялся, огляделся, потом принюхался, и почти сразу же развернулся в мою сторону. Все так же покачиваясь, он смотрел на меня. А я тем самым временем начал обходить его по кругу, готовый в любой момент отпрыгнуть в сторону.

Когда я заканчивал вокруг него второй круг, он прыгнул. Вместо того, чтобы отпрыгнуть в сторону, я рвану свое тело в прыжке к упырю, выбрасывая руку с ножом так, что бы он вонзился ему прямо в сердце. За то время, что я ходил вокруг него, я ощутил как погружаюсь в уже знакомый мне транс. Правда в этом случае восприятие мира не расширялось, а наоборот сузилось, отсекая все лишнее, небо, дорогу, оградку, деревню, и все лишнее, оставляя только упыря, камень за который я мог запнуться, лист лопуха, на котором я мог поскользнуться. Как только я изменял шаг, и направление, чтобы обойти камень или лопух, они тут же выключались из восприятия. К тому же, когда тварь прыгнула, я понял, что и как нужно делать, и прыгнул на встречу, одновременно с этим закручивая свое тело, так чтобы он прошел надомной, и в этот момент я бы оказался спиной к земле.

Тварь упала мешком на землю, а я все также аккуратно приземлился на спину, смягчая удар, и перекувыркнувшись, встал на ноги, слегка согнув их в коленях, готовый в любой момент отреагировать на любое действие этой твари. Простояв так полминуты я понял, что наверное удар в сердце прикончил этого ходячего трупака, да и неожиданно появившаяся сила и ловкость вселяли в меня больше уверенности, хотя я все еще пребывал в неуверенности о смерти твари, все таки он вроде бы как нежить, а те и так мертвые... Наверное все таки надо было бить в горло, пробивая затылочную часть мозга.

Наклонившись над тварью, я сжался весь в одну сплошную пружину, так чтобы в любой момент отпрыгнуть от упыря, даже если он просто пошевелится. Коснувшись его плеча, я тут же отдернул руку... Однако упырь ни как не отреагировал на мое прикосновение. Я вновь взял его за плечо и начала переворачивать, чтобы открыть себе доступ к ножу и в этот момент раздался перезвон колокольчиков, и появилось ощущение, как будто меня куда-то потянуло...

На моей руке сомкнулась клешней железной хватки рука упыря, дернув, он подмял меня под себя и сомкнул на глотке руку, которая тут же начала меня душить. Вовремя выставленная рука, с локтем, упертым ему в подбородок, выгнула челюсть от меня, однако тварь явно умнела ни как простое животное и даже ни как человек, создавая новую поведенческую структуру в зависимости от сложившейся обстановки.

Я начинал задыхаться, мне не хватало воздуха, плюс к этому, в правой руке что-то хрустнуло и ее буквально опалило огнем. Злость на отвлекшую меня галлюцинацию, мгновенно переросла в ярость, которая как будто прибавила сил.

Тварь повернула голову, и, пропустив локоть над головой, поднырнула, одновременно отводя локоть в сторону, соскользнула к моей глотке зубами. Ухватив за волосы, я был сильно удивлен, так как смог удерживать его, а волосы не слезали вместе с кожей, как это должно было бы быть, со сгнившей плотью. Дальше еще хуже, тварь явно превосходила меня в силе, и поэтому очень скоро я устал, и начал сдавать позиции.

Перезвон вновь повторился, на этот раз более настойчивее, и я бы даже сказал, он сориентирован именно на меня. Заскрипев зубами, я мысленно начал материться, накручивая себя, при этом сохранив чистоту своего рассудка, у меня вообще создалось ощущение двухпоточности моего рассудка, одна часть сохраняла трезвость мышления, а другая была просто взбешена, и уже мало что соображала.

— Прикончит нашего охотничка — раздался приглушенный расстоянием голос сына Назкимана — как пить дать прикончит.

— Не гони лошадей, мальчик. Охотник непрост, во-первых, вон как он сиганул под Васкинта, да и, во-вторых, вон уже сколько на земле барахтаются, а ведь по мускулатуре не скажешь что силен, а человеку, сколь бы сильным он ни был, не дано нежить побороть.

Вот тут мое душевное состояние вообще пошло в разнос. Я, рывком отталкиваясь спиной от земли, хотел перекатиться, но этого мне не удалось. Однако и упырю пришлось, сохраняя равновесие и дабы удержать меня под собой, освободить мою сломанную руку. Не обращая на боль, я освобожденную руку уперев в глотку твари начал отдирать от себя. Не могу с уверенностью сказать, в какой именно момент, я ощутил, как в глубине меня шевельнулась змея, сотканная из холода, но когда она шевельнулась, я ощутил, как усталость отошла на задний план, а потом и вовсе исчезла, тут же, в моем теле появилась знакомая мне тяжесть, глядя уже не на зубы твари, а на собственные пальцы, я видел как кожа, уплотняется, высыхая, превращается в слегка розоватый пергамент, а под ней проступают пластины хитинового панциря. Тут же изменяясь, исчезли фаланги, их заменили знакомые сегменты змее-пальцев, которые тут же вонзились в мою жертву, вгрызаясь в его плоть.

Начав подниматься я, уже не ощущал силы упыря, я ощущал только, его тело и ничего более. Я понял, что впрыснул в тело из своих строенных когтей, яд. И в этот момент вновь раздался особенно сильный перезвон, который не прекратился сразу, а набрав мощность и издав звук лопнувшей струны, обрушил меня и упыря в черноту знакомого мне тоннеля.

+++

Время как будто остановилось, но и бежало неумолимо. Разница теперь была в том, что до этого опасная бестия, сжимавшая в смертельных тисках своих объятий, теперь сама трепыхалась в объятиях того кого недавно так жаждала убить. Упырь теперь трепыхался в одной руке стоящего, двухметрового, кроваво-красного демона, который все еще продолжал расти.