— Для обслуги метателя нужно сразу три человека вовсе не потому, что так легче его таскать. В конце концов, для этого вполне подходят лошади. Для каждого орудия выделяется тягловая скотина. Трое — это оптимальное число бойцов, способных максимально быстро развернуться на позиции и начать стрельбу. В каждой тройке есть три типажа людей, назовём их сильный, ловкий и аккуратный. Для чего нужен сильный?

— Снять метатель с лошади?

— Снять, направить по оптимальной траектории в сторону противника и держать, пока не будет закреплен основной кожух. Для чего нужен ловкий?

— Чтобы наводить! Я в нашей тройке самый быстрый! — Радуз, довольный представившейся возможности вставить словцо, так и сиял он собственной важности.

— Нет, малый! Твои ловкие пальцы понадобятся, чтобы быстро и точно закрепить метатель и легко менять его направление малыми фиксаторами, следуя указаниям аккуратного. Вот он и наводит. От его точности зависит, насколько успешен будет ваш выстрел. — Сержант ухмыльнулся, глядя на поникшего воришку, а Ладар поднял руку.

— Но ведь стреляет маг! Почему не наводит он?

Инструктор, помрачнел, оглядывая ряды солдат.

— Значит, так. Я не должен был этого говорить, просто процитировать свод правил стрельбы, где ясно сказано: ' — Маг должен быть в постоянной боевой готовности к отражению нападения неприятеля, отвлекаясь от своей основной задачи лишь в исключительных случаях.' Но я служу давно, и вижу то, что бросается в глаза. Настоящие маги к метателям и близко не подходят. Думаю, не сложно было бы доработать их так, чтобы любой солдат мог ими пользоваться. Ведь теоретически в каждом человеке есть крохи магии. Но тогда куда девать всех этих вельможных сынков, богатых недоучек, не желающих служить на передовой? Так что наводите — вы, а производит выстрел придающийся на время боя залповый маг. И если кто-то захочет передать мои слова начальству, окажется в штрафбате быстрее, чем успеет вспомнить свою мамочку. Ясно?

— Штрафбат? — Эти слова вырвались у Иана непроизвольно. Остальные лишь испуганно втянули голову в плечи, желая, что бы неприятная тема побыстрее кончилась

— Что, деревня, не в курсе? Думаете, что магическая печать, поставленная вам на плечо, просто убивает совершивших служебный проступок? Это было бы слишком легко! Конечно, она убивает, но не сразу, и лишь тех, кто попытается скрыть свой проступок, или сбежать. А вот для всех остальных есть отсроченная мера пресечения. Полковой маг ставит вам временную защиту от уничтожающего действия печати — и вас отправляют в особое подразделение, где у вас есть шанс прожить подольше... Ненамного. За всю историю известно лишь три случая того, чтобы воин Чёрного отряда искупил вину и вернулся к мирной жизни! Вдумайтесь — за всю историю нашего государства — всего три! Так что не стоит слишком сильно искушать удачу и нервировать начальство. Всё ясно? А теперь разбиваемся на тройки, берём каждый свой метатель и приступаем к тренировкам...

Вечером, когда все без сил упали на койки, вымотанные сумасшедшим днём, Ладар встал, с трудом натянул штаны распухшими, непослушными пальцами — стальные стержни здорово мешали, но он как-то приспособился, удерживал их, не давая скользить, и этим сберёг руки. У половины новичков ладони были стёрты до крови, и их живо определили в пехоту...

— Куда собрался? — Дневальный из ветеранов, вместо стражи у входа вольготно расположившийся на мягком мешке, предусмотрительно набитом сухой травой, оказался бдительным — или просто не успевшим уснуть.

— До кустиков. Не привык к этим армейским сортирам. Мне на природе удобнее!

— Эх, деревня! Что с тебя взять, сплошная антисанитария! Значит, так — и не вздумай отметиться у нашей казармы! Воон, видишь, на краю палатка? Завтра туда должны маги приехать, для ознакомления. Вот пусть и познакомятся с армейскими традициями! Давай, вали, но не вздумай отойти дальше, а то королевская эмблема проснется.

Учебный лагерь был небольшим. Палатка начальства в центре, плац, склад для хранения метателей, палатка охраны, несколько палаток новобранцев — вот собственно, и всё. Небольшую палатку для магов, притулившуюся на самом краю огороженного участка, в зарослях дикого терновника, легко можно было и не заметить — его раскраска, зелёная с полосками чёрного, отлично маскировала место пребывания важных персон. Ладар, вспомнив былое, неслышной тенью скользил по лагерю, радуясь случаю: не узнай он о том, что тут будут жить чародеи, никогда бы не рискнул делать то, что собирался сейчас: использовать крохи своих магических сил. И пусть опытный маг лишь рассмеялся бы, узнай о его возможностях, но Ладар твёрдо знал: чтобы сломать столетний дуб или стальной замок, необязательно быть исполином, достаточно взять пилу или отмычку.

Тёрн был колючим. Острые иглы норовили зацепить, прибрать к рукам хотя бы частичку дерзкого, рискнувшего подобраться к охраняемому ими жилищу. Это было обычной манерой выпускников магических школ — они всегда выбирали простые решения, однако их простота была не ленью, а умением решать сложные проблемы наименее затратными способами. Капля крови или пота, оставленная на зачарованном кустарнике, могла указать на злоумышленника, если он был поблизости, или просто предупредить о неожиданном визите. Одна из игл, на соседней ветке ощутимо дёрнулась, норовя проколоть кожу, но Ладар Рикс, взявший второе имя по кличке воспитавшего его грабителя магов, лишь усмехнулся. Скользящий кокон — очень лёгкое и простое заклинание, достаточно несколько капель энергии — и твой пот, выступив сквозь поры, тонкой плёнкой покроет тело, создавая защиту против подобных нападений. Да и не столь слабых — всё-таки защитная магия, особенно построенная на изменении собственного тела, самая малозатратная. Конечно, удар меча или стрелу, пущенную в упор, она не выдержит, но сейчас это позволило скользить меж колючими стражами, не беспокоясь о их присутствии.

Возле палатки Ладар остановился. Входить туда, без предварительной подготовки и разведки, он не собирался, наверняка там прятался более грозный охранник. А вот позволить себе изучить королевскую эмблему, пульсирующую у него на плече, он мог только тут — выбросы магии в ином месте неминуемо выдали бы его намерения. Здесь же природная структура мира была не раз искажена и изменена, да и случись тут вполне ощутимый взрыв, охрана и ухом не поведёт — соваться к жилищу чародеев себе дороже.

Магическое клеймо на плече чуть заметно пульсировало. Словно жило своей жизнью, равнодушная к жалким потугам человека казаться самостоятельным. Ведь достаточно немного сжать щупальца... Ладар вспомнил недавнюю боль и вздрогнул. Может, не стоит? Но жажда свободы победила. Осторожно улёгшись прямо на тёплую листву возле палатки, Рикс — грабитель чародеев принялся вспоминать уроки учителя. Отрешиться от мира, перестать чувствовать своё тело. Это привычно, уже давно пройдено. Дыхание — медленное, тело расслаблено, оно уже практически спит. Вдох... еле заметный, тягучий, небольшая струйка воздуха — чтобы не разбудить впавший в оцепенение разум. Теперь — небольшой ментальный толчок — и вот он уже парит над собственным телом, разглядывая мир вокруг.

Спокойное течение обычных энергий — ровное и упорядоченное, создающее вселенскую гармонию, особую радугу сил природы, здесь было нарушено самым причудливым образом.

— Сил много, старания мало, а знаний вообще кот наплакал! И это маги! — Рикс изучал окружающую местность, вспоминания наставления Дирила о идеальном приложении сил. '— Да... в бою на таких полагаться не стоит. Эффекту — много, толку — чуть, хорошо, если по своим не попадут. Ладно, о них потом, глянем на себя...'

Через час Рикс, весь мокрый от пота, вернулся в казарму, задержавшись в умывальнике, чтобы смыть остатки заклинания и собственных усилий. Мрачно плюхнувшись в койку, он принялся анализировать то, что увидел. По всему выходило — клеймо нельзя снять. Никак.

Сполох разноцветных лент, сидящий на плече, не был обособленным — он растянулся по всем основным линиям человеческого организма, повторяя линии разума, жизни, крови... Практически — это был над-организм, ставший неотъемлемой частью его собственной плоти. Наверняка для элитного состава, у которого были функции частичного управления странным пришельцем, это давало массу преимуществ, но возможности избавиться от такой штуки не было и у маршалов. Слишком всё завязано на узлах жизни... 'С тем же успехом можно попробовать прожить без сердца!' Теоретически, остановив узлы жизни, и создав искусственную смерть на несколько секунд, можно было разрушить над-организм, однако вот эта линия показывает, что магический пришелец будет пить все соки из умирающего тела, стараясь продлить собственное существование, насколько это возможно.

Скомкав мысленную картинку, парень в отчаянии уставился в тёмный потолок. Что же — всё зря? Смерть родителей, безнадёжность, учёба отчаянному ремеслу — что бы сложить голову на непонятной войне, которую богачи ведут уже невесть сколько лет ради только их устраивающих целей?

— Рядовой Рикс! Хватить метаться, пойдём, покурим. — Сержант Хагир стоял рядом, сочувственно глядя на юношу.

Ночь уже полностью вступила в свои права. Звёзды мерцали в ночном небе, как блестящие светлые огоньки. Один, что поближе, горел золотистым светом и пах дешевым табаком. Ладар в раздражении поморщился и тихонько отодвинулся.

— Знаешь, кто не любит запах табака? Ночные добытчики. Дешевые ароматы въедаются намертво и легко могут вызвать тревогу: их и собаки чуют, и магия. Да ты расслабься, мне всё равно, кем ты был на гражданке. Прими то, что всё изменилось. Как бы ты не старался, просто вернуться к прежней жизни у тебя не получится. Ты стал другим, и, пока этого не примешь, дальше не пойдёшь.

— Дальше? Куда, сержант? На поле боя, под мечи противника? Ради чего?

— Понимаю... Ты ничего хорошего не видел от властей, и помереть за них — для тебя верх глупости. Родные, родственники — есть?

— Нет. Я сирота.

— Значит, и защищать тебе некого. Нет корней, нет прошлого, нет будущего. Есть только возможность пожить побогаче, неважно какой ценой. Ты хочешь жить только сегодняшним днём?

— А всё остальное у меня отняли. Прошлое — исковеркано, будущее — туманно. В этих бесконечных воинах может погибнуть не только королевство — весь мир!

— Может. А может быть, война — это лучшее, что можно сделать для этого мира?

Ладар аж привстал.

— Как это? Война — и хорошее?

— Давай представим ситуацию. Кругом мир, все живут столько сколько смогут, плодят детей, женятся, разводятся, торгуют и процветают. Можешь себе такое представить?

— Хотелось бы. Это была бы сказка!

— Замечательно! А ты хотел бы быть главой большой семьи, иметь много детей... быть королём? В мирное время?

— Почему нет? Это же здорово!

— Кто бы тебя не учил, многого ты не знаешь. Отец нынешнего короля, Родерик 4, умер на поле боя. Его отец — тоже. И дед. Зато царская семья живёт дружно. Никто никого не режет, не душит... Пожалуй, интриги плетутся и сейчас, но это совсем не то же, что происходило раньше. Когда нет войны и правитель не должен вести войска в бой — к власти рвутся самые подлые, самые сволочные представители правящих династий. Пожалуй, у них одних достаёт низости проложить себе дорогу к трону — по трупам сородичей и ближайших родственников. И теперь представь, какие в результате подобного отбора получаются дети! В лучшем случае — инфантильные полуидиоты, способные только быть куклой, пока кто-то управляет страной за их спиной. А в худшем... тебе лучше не знать. В мирное время власть — лакомый кусочек, за который кровь льется рекой!

— Да мне плевать на них! Ты посмотри, как живут простые люди!

— Согласен, плохо. Но дай им пару веков сытости и здоровья... Они расплодятся так, что нечем будет кормить своих же детей!

— Ну и что! Можно распахать новые поля...

— Можно. Одно, два — что дальше? Я скажу, что. Ты родился в селе, наверняка знаешь, что будет, если посыпать поле пеплом дурман-травы?

— Будет двойной урожай, но пшеница будет порченной, от неё люди болеть будут. Кто пойдёт на такое?

— Тот, у кого будут голодать дети. Он будет утешать себя тем, что ЕГО дети хлеб из такой пшеницы есть не будут — он будет выращивать его для продажи, растя для себя нормальный. Но когда его сын возмужает и возьмёт в жёны девушку из соседнего городка, то, глядя на слабых, больных внуков, крестьянин пожалеет о том, что сделал однако будет поздно. И обречена будет не одна семья — все люди!

— Обречена — на что?

— В лучшем случае — на деградацию, потерю нормального облика. Появятся новые болезни, которые будут косить ослабленных людей, они будут усиливаться и усиливаться, пока очередная волна не уничтожит ВСЕХ...

— И что, других вариантов нет?

— Есть. Но они требуют вдумчивого, совместного подхода к собственной жизни одновременно у всех людей и народов. Ты можешь себе такое представить? Я — нет! А пока это невозможно — лучше воевать. Дешевле обходится.

— Это пока очередной маг не придумает гигантский метатель, который не уничтожит всё живое!

— Знаешь, даже это лучше медленной деградации. Смерть должна быть прекрасной и неожиданной, как первая влюблённость. А не мучительным, обрекающем человечество на страдания процессом.

— Откуда такие мысли у простого сержанта? — Саркастический тон вышел плохо, но Хагир только вздохнул.

— Все мы в прошлой жизни — там, до армии, были кем-то ещё. Это всё неважно. Важно — суметь понять, что здесь и сейчас ты нужен — если не для себя, то для продолжения всего человечества, прости за высокопарность. А там, глядишь, и свой собственный, потаённый смысл найдётся.

— Это — в смысле захотеть генералом стать?

Сержант засмеялся:

— А почему не королём? Всё в твоих руках! Дерзайте, юноша! С поля боя открывается много дорог.

Ладар саркастически хмыкнул.

— Только почему-то большинство из них ведёт к смерти!

Растревоженный непонятным разговором, он, недовольный, вернулся в казарму , однако уснул почему-то легко и спокойно...

— Нож должен появляться неожиданно. Учитесь носить его всегда при себе, но так, чтобы никто не видел вашего лезвия. Вам выдадут несколько клинков с ременной сбруей — спинных, поясных, для голеней и предплечий. Носите их постоянно, привыкая к тяжести оружия, выбирайте такое положение, при котором вы можете выхватить свои клинки наиболее эффективно. Ставьте это не рефлекс — в мою у вас может не быть секунды на раздумье, до какого ножа вашей ладони ближе. И учитесь их метать — сразу же, одним движением посылая все точно в цель.

Сержант, стоящий в старенькой, заштопанной лёгкой форме без всяких намёков на оружие, внезапно на мгновение стал вихрем, совершив какое-то плавное и быстрое движение — и пять тяжёлых ножей глубоко вошли в тренировочный маникен.

— Ножи боевые, не метательные. Это значит, что на коротких дистанциях их убойная сила выше — но вдаль вам их кидать практически бесполезно. Да у вас и не получится прицельно метнуть тяжёлое лезвие дальше, чем на два-три метра. Этого бы добиться. Разбираем ножи, деревня, и тренируемся. Первый, чьи клинки войдут в колоду на два пальца за десять секунд, будет освобождён от нарядов на неделю... за счёт того, у кого это вообще не получится.