— Успокойся, Тама, — он встал между спорщиками, широко разведя руки, словно собираясь обнять их обоих, и его голос прозвучал мягко и даже умиротворяюще: — Надо, в конце концов, иметь уважение к покойной. Здесь не место для ссор. Мы, конечно, можем сейчас уйти и потом оспорить это дело в суде, в любом случае, я верну себе моего тики. Когда-то я своими руками вырезал его и потерял, но я всегда был уверен, что мой тики у Ваи. Сколько лет я тщетно искал ее! Теперь-то мне ясно, что всё это время она пробыла в клинике для душевнобольных, и никто кроме ее отца и тебя, Хине, не знал, где она. Тридцать лет взаперти вместе с моим тики. Теперь я даже знаю причину ее болезни. Но все эти годы для меня было загадкой: куда исчезла Ваи-Ароха? Уехала за границу? Вышла замуж и сменила имя? Умерла?.. Хинемоа, я заверяю тебя, что тики действительно принадлежал мне. Будет проще, если ты отдашь мне его сама.

— Нет!

— Хинемоа, — его голос стал еще мягче и в то же время страшнее, — Хинемоа, он всё равно мой. Он зовет меня. Посмотри на меня, Хинемоа, — он наклонился к тете Хине и словно схватил что-то невидимое перед ее лицом. — Смотри на меня...

Пуарата наклонился совсем низко. Из своего убежища Мэт не мог видеть лица тети Хине, но чувствовал ее внутреннюю борьбу. Затем она вдруг пошатнулась, поникла и кивнула Пуарате.

Мэт похолодел. Ему казалось, его теперь дыхание могут услышать в зале, а когда Рики пошевельнулся, Мэт съежился в предчувствии неминуемого разоблачения.

Но никто их не услышал. Пуарата обошел гроб и положил руки на шею тети Ваи. Обшарив ее и, очевидно, ничего не обнаружив, он запустил пальцы за ворот ее платья, потом выпрямился с перекошенным лицом.

— Где он? — рявкнул Пуарата.

Мэт отшатнулся от двери.

— Бежим, — шепнул он Рики, — надо убираться отсюда.

Рики толкнул заднюю дверь, они выскользнули наружу и побежали прочь от дома собраний, туда, где вдоль ограды росли раскидистые сосны. Вокруг вились песчаные мошки, с другой стороны изгороди на них равнодушно уставилась корова. Мараэ тем временем уже окутали густые сумерки.

Рики внимательно посмотрел на Мэта в поисках признаков сумасшествия.

— Чувак, чё происходит? Чего этот дед так распсиховался?

— Я всё объясню, только попозже. Слушай, Рики, ты же можешь взять машину своего папаши?

— Вообще могу. Но прав у меня нет, так что, наверное, не стоит, вдруг копы остановят?

— И давно ты такой законопослушный?

Рики насупился.

— Да иди ты... Зачем нам вообще куда-то ехать?

Мэт посмотрел в глаза другу:

— Ты слышал, что там творится?

— Ну, слышал, только ни фига не понял. Этот... как его...

— Пуарата.

— Да. По-моему, он здорово разозлился из-за этой штуки, которую старуха Хине не хотела ему отдавать. И твой батя вроде тоже не обрадовался.

— Пуарата хотел кое-что забрать. Он заставил моего отца сделать ему бумагу, чтобы всё было законно. Эта штука... это тот костяной тики, который обычно носила тетя Ваи.

— И чё?

— Он у меня.

Рики уставился на друга, выпучив глаза.

— Нафига? Чувак, ты чё, нафига ты его взял?

— Не знаю, — вздохнул Мэт. — Тетя Ваи сказала, чтобы я забрал тики, когда она умрет. Но если бы я просто пришел и сказал: "Отдавайте мне тики, Ваи мне его завещала" — да меня бы просто на смех подняли. Знаешь, это, конечно, звучит странно, но я должен был его забрать. И мне почему-то кажется, что если он достанется Пуарате, будет очень плохо.

— Совсем рехнулся? — перебил Рики. — У мужика толпа охраны, самая крутая тачка, какую я в жизни видел, и сам выглядит как какой-то маорийский крестный отец. Я бы не советовал с таким связываться, чувак, честно.

Мэт огляделся и потянул Рики к воротам.

— Пошли отсюда. Где тачка твоего старика?

— Э, нет, — уперся Рики. — Ты спятил? Куда ты собрался?

— Даже не знаю. Наверное, в Таупо. К маме.

— А ничего, что до Таупо двести километров? Поищи себе другого водилу!

— Да я не прошу везти меня в Таупо! Просто подбрось до Нейпира, а дальше я на попутках.

— Но если ты сбежишь, — Рики предпринял последнюю попытку, — все же сразу поймут, куда девался тики.

Мэт облизал пересохшие губы:

— Хорошо, а что ты предлагаешь?

— Ну, не знаю, спрячь его где-нибудь, потом заберешь, когда всё утихнет. Сейчас дергаться — только лишнее внимание привлекать.

Мэт задумался. Рики говорил дельные вещи, но... его внутренний голос надрывался: "Беги! Спасайся!" Мэт покачал головой.

— Нет. Нам нужно исчезнуть.

— Вам? — переспросил Рики. — Ну, ладно. Уговорил. Поехали. Но учти, только до Нейпира. Я сгоняю за ключами, и встретимся за воротами, — Рики убежал, а Мэт еще некоторое время смотрел ему вслед.

Впрочем, ему тоже пора было начинать действовать. Потолкавшись на площадке перед домом собраний, Мэт оглянулся: у входа по прежнему царило оживление, два телохранителя всё еще были на месте. Он быстро зашагал к воротам, с трудом удерживась, чтобы не побежать.

Перед парковкой, словно готовые к прыжку стальные пантеры, теперь стояли три черные машины в окружении плечистых ребят, таких же неотличимых друг от друга, как и телохранители Пуараты. К облегчению Мэта, они не обратили на него ни малейшего внимания, и, миновав парковку, он продолжил свой путь вдоль стоявших на обочине автомобилей гостей мараэ. Найдя место, где, по его собственному мнению, охрана Пуараты не должна была его видеть, Мэт уселся на травяную кочку и, уставившись в вечернее небо, задумался, пытаясь найти хоть какое-то оправдание для отца.

"Господи, пап, ну зачем ты связался с этим ужасным типом? Неужели ты совсем не мог ему противостоять? — Мэт ощупал в кармане клубок из шнурка и кости — тики. Всё происходящее казалось ненастоящим. Он украл. Он впервые в жизни что-то украл — и это не казалось ему чем-то неправильным. Тетя Ваи не хотела, чтобы тики попал в руки Пуараты, в этом Мэт был совершенно уверен.

Что теперь делать? Может, и правда, просто зарыть где-нибудь этого тики?.. Вечерний ветерок, принес запах сухой травы и охладил мальчишке его взмокший лоб. Мэту было совсем не по себе, во рту пересохло, в голове словно стучали маленькие молоточки. Папа-папа, ну зачем?..

И вдруг он заметил странную жаркую пульсацию в кармане. Казалось, тики ожил. Мэт прижал ладонь к карману и огляделся.

Его взгляд приковала загадочная фигура: у ворот мараэ стоял человек, огромный и мощный, со спутанными длинными волосами, рассыпавшимися по обнаженным плечам, одетый в одну льняную юбку[1], и с нефритовой дубинкой мере[2] в руках, как у древних маорийских воинов. Удивительно, но как будто никто не видел этого великана, хотя, казалось бы, не заметить его было трудно. Но воин словно был невидим для всех — кроме Мэта. Незнакомец внимательно осматривался, словно ища что-то... или кого-то. Мэта вдруг объял нечеловеческий страх. Не помня себя от ужаса, он скатился в густую траву и распластался на земле. Сухие былинки впились ему в лицо, нос наполнился пылью, но Мэт был не в силах поднять голову. Затем он услышал, как зашуршал гравий под чьими-то ногами, всё ближе и ближе. Кто-то приближался со стороны ворот.

Наконец шаги остановились.

— Эй, Мэт? — тихонько позвал голос Рики.

— Я тут, — отозвался Мэт, поднимаясь с травы. Рики озадаченно поглядел на него.

— Ты видел воина? — спросил Мэт. — Здоровенный такой парень в травяной юбке и с дубинкой.

— Чего?

— Да брось, ты не мог его не заметить, в нем метра два росту. И дубинка.

Рики медленно покачал головой:

— Дуглас, ты чокнулся.

Мэт оглянулся на мараэ, но воин исчез, словно его и не было. Только Пуаратины прихвостни маячили вокруг своих машин.

— Ладно. Пошли.

Рики с шумом втянул воздух и произнес:

— Слушай, ты не обижайся, братан, но я тебе скажу: ты точно спятил.

— Неважно, Рики, неважно, пошли, где твой старик оставил тачку?

Они пошли вдоль дороги. Мэт изредка оглядывался, чтобы убедиться, что за ними нет погони. Но в мараэ, похоже, пока было не до них, там сновали люди и царила неразбериха. Мэт представил, как отец ругается со старейшинами, и над всеми ними возвышается Пуарата. Вдруг Рики остановился возле старого "форда", хлопнув его по капоту.

— Пришли, — он отпер дверь и серьезно посмотрел на Мэта: — Ты точно знаешь, что делаешь?

— Нет, — вздохнул тот, — не знаю.

Рики потряс головой.

— Братан, ну так объясни мне. Зачем тебе всё это, может, еще не поздно вернуться и всё исправить? Мне, честно, не хотелось бы, чтобы ты влип в передрягу.

И тогда Мэт в двух словах поведал ему о подслушанном телефонном разговоре, о поддельных документах на тики, о том, почему тики достался ему. Рики сочувственно посмотрел на друга:

— Да-а, чувак... А мне твой старик всегда казался нормальным парнем.

— Он и так нормальный, — обиделся Мэт. — Вот только его работа...

— Точно, — подтвердил Рики, — гребаные законники. Ну, и что ты теперь будешь делать?

— Поеду к маме в Таупо, может, она знает кого-нибудь, кто сможет разобраться в этом тики.

Рики присвистнул:

— До Таупо часа три ехать.

Мэт молча кивнул. Рики смахнул волосы со лба и заявил:

— Тогда надо выдвигаться прямо сейчас.

— Спасибо, чувак!

— Но смотри, мы договаривались только до Нейпира, так? Про Таупо я ничего не обещал. Доберемся до твоего дома и там подумаем, идет?

Мэт согласился. "Форд" чихнул, медленно сполз с обочины и покатил в сторону города. Обернувшись в последний раз, Мэт снова заметил у ворот рослую фигуру воина. Кажется, он разговаривал с телохранителями.

Примечания:

1. Традиционная маорийская мужская одежда включала в себя короткую юбку пиупиу из переплетенных волокон так называемого новозеландского льна (который не имеет ничего общего с настоящим льном).

2. Мере — традиционное маорийское оружие ближнего боя, короткая и плоская нефритовая дубинка каплевидной формы. Помимо практического применения имела значение как символ власти вождя. Обладать таким оружием имели право (и могли себе позволить) только люди знатного происхождения.

Глава 4.

Бегство

Было почти семь, когда они, смешавшись с плотным потоком машин на окраине Гастингса [1], свернули на шоссе, ведущее в Нейпир.

Вечер был ясный, движение оживленное, но, к своей радости, приятели не видели за собой погони из черных автомобилей. Мэт старался следить за этим, но сосредоточиться мешали теснившиеся в голове образы: пронизывающий взгляд Пуараты и рокот его голоса: "В твоем искусстве есть сила, мальчик, я мог бы многому тебя научить", озлобленное лицо отца и застывшее, словно восковое лицо тети Ваи, холод ее кожи и пульсирующее тепло тики, его маленькая несуразная фигура и таинственный гигант у ворот... Всё завертелось в ошеломляющем вихре и постепенно растаяло во тьме, уступив место огням фонарей и свету мелькавших за окном домов.

Следуя по южному шоссе, они миновали небольшой городок Клайв и мосты через реки и наконец выехали на дорогу, идущую вдоль моря, которая, достигнув окраины Нейпира, превращалась в набережную. Сосны выстроились вдоль берега, как часовые, неусыпно глядящие на море. Вдалеке на севере светился окнами домов приземистый горб горы Нейпир, а цепочка перемигивающихся огоньков порта под ней подсвечивала линию прибоя там, где начинался риф.

Есть одна легенда об этом рифе и о девушке по имени Паниа, будто бы морские духи заманили ее своей музыкой на скалы, и она утонула[2]. Статуя Пании стоит в парке на набережной, но это уже совсем центр, а путь друзей лежал в жилые кварталы в южной части города.

"Форд" подъехал к темному дому, хрустя гравием под колесами, дернулся и остановился. Мэт вышел из машины и пошарил за изгородью в поисках запасного ключа. Отец прятал его в фальшивом камне, из тех, что продавались на каждом углу на прошлое Рождество. Мэт повернул ключ в замке и ввел секретный код на панели сигнализации. Сигнализация трижды пискнула, моргнула огоньками и замолкла. Мэт открыл дверь и включил свет в прихожей.

— Ого, — произнес за его спиной Рики, — неплохо ты устроился!

Мэт только сейчас осознал, что Рики еще ни разу не был у него дома. Отец не одобрял этой дружбы.

— Ну да... — пробормотал Мэт. — Слушай, ты здесь подожди, я мигом, — и помчался в свою спальню.

Включив свет, он обвел глазами комнату — всё казалось таким успокаивающе знакомым: запахи, постеры на стенах... "Соберись!" — велел он себе, схватил школьный рюкзак и, вытряхнув из него учебники, принялся запихивать на их место одежду.

— Прихвати какую-нибудь еду из холодильника! — крикнул он Рики. — И попить!

— Понял, — отозвался тот снизу.

— Так, нож взял, трусы, свитер... Щетку! — Мэт метнулся в ванную и только там, увидев себя в зеркале, понял, что он всё еще в костюме. Бегом вернувшись в комнату, он переоделся в любимые джинсы и футболку, затем, подумав, натянул еще ветровку и вязанную шапку.

— Я нашел сыр и ветчину, а еще пару банок колы, — заорал Рики из кухни. — Чипсы брать?

— Бери! — крикнул в ответ Мэт, вспомнив, что страшно голоден.

Он вернулся к сборам. Фонарик — взять обязательно. А вот в чем он будет спать? У Мэта был спальный мешок, но он хранился где-то в гараже. Можно будет забрать его перед самым выходом. Больше ничего в голову не шло. Мэт застегнул рюкзак и уже спускался на первый этаж, как вдруг зазвонил телефон.

— Не бери трубку! — вскрикнул Мэт, скатываясь вниз по лестнице. Рики с пакетом продуктов в руках выглянул из кухни.

— Не бери трубку, — повторил Мэт.

— Да я и не собирался, — отозвался Рики. Мэт заглянул в кабинет отца: там стоял телефон с определителем номера, и на панели светились цифры. Эхо звонка металось по пустой комнате.

— Отец звонит с мобильного.

— Не к добру это, — заметил Рики. — Похоже, он тебя хватился. Хорошо, если он всё еще в мараэ. Я вот что подумал: по-моему, есть какой-то поздний автобус до Таупо, если будем шевелиться, ты как раз успеешь.

Телефон замолчал.

Мэт взглянул на друга, чувствуя, как пересохло во рту.

— Ты всё-таки не повезешь меня в Таупо.

Рики опустил голову.

— Братан, я бы с радостью. Но бак почти пустой, а денег у меня нет. И если мой старик заметит, что я тоже пропал, все поймут, что я помогал тебе. А если я быстро поеду назад, через час уже опять буду в мараэ, а ты заметешь следы.

Мэт сглотнул. Рики был прав, это было лучшее, что они могли сделать.

— Ладно. Тогда пошли.

Мэт пропустил Рики вперед, сомневаясь, идти ли в гараж за спальным мешком. "Всё равно сегодня я буду ночевать у мамы," — подумал он. В доме снова зазвонил телефон. Мэт сунул ключ в замок, но, внезапно услышав звук мотора, медленно обернулся, и душа у него ушла в пятки.

На дорожке, намертво загородив выезд, стояла машина его отца с выключенными фарами и поднятыми стеклами. Рики с глухим стуком выронил пакет. Мэт замер, стиснув в пальцах ключ, не сводя глаз с машины. "Он же мой отец. Он ведь простит меня, правда? Я же не сделал ничего такого уж плохого!"