Попавшие 3

— Я здесь не часто бывал,— повинился Док.— Даже телевизор не удосужился приобрести.

Зато был проигрыватель и с два десятка пластинок. Стосковавшись по любимой музыке, Назаров сразу же поставил "Любовь дороже золота" группы "Даэр Стрейтс", а сам отправился на кухню. Холодильник "Минск" был пуст по понятной причине. Зато имелась баночка молотого кофе "Наша марка".

— Назвать его настоящим кофе язык не повернется,— сообщил Док,— но, честно сказать, я по нему соскучился. Ностальгия...

Выпив чашку, Женя так и не понял, к чему придирался Назаров. Правда, в сортах кофе он не особо разбирался, потому как предпочитал чай, а еще лучше — натуральный сок. Ни того, ни другого у Дока не было, поэтому приходилось довольствоваться "Нашей маркой".

Они не стали долго задерживаться в квартире. Назаров взял все деньги, которые нашел, какие-то документы, папку с бумагами, еще кое-что по мелочи. Ах, да, переоделся, побрился и стал выглядеть приличным гражданином, работником умственного труда.

Прежде чем покинуть дом, Док долго рылся в записной книжке, а потом кому-то позвонил. Разговаривал с каким-то знакомым, от имени себя самого, но того самого, оригинального. Как понял Женя, речь шла об автомобиле, который Назаров собирался одолжить на пару дней. Как ни странно, и с этим не возникло никаких проблем.

За машиной пришлось идти за город. Она находилась в гаражном кооперативе, расположенном за заводом "Юпитер" на юго-западе Припяти. Судя по тому, что у Дока имелись ключи и от гаража, и от машины, пользовался он ею довольно часто. Это был почти новый "Москвич 2140" красного цвета. Завелся он с третьей попытки, работал громко, но главное ехал. Прогрев двигатель, Док выехал на дорогу и погнал автомобиль за город.

За два дня они посетили не один объект за пределами Припяти. Места для Жени были незнакомые. То ли новая реальность сильно отличалась от виртуального мира, то ли местность успела кардинально измениться после аварии. Лишь изредка Назаров заезжал непосредственно на территорию, чаще останавливался в стороне и наблюдал издалека. Своими выводами он не делился, а Женя его и не спрашивал. Он вообще вел себя индифферентно. Временами он полностью отключался от реальности и приходил в себя, лишь когда Док возвращался и заводил машину. Единственное, что отметил Женя, с течением времени его старший товарищ становился все мрачнее. Но и в этом случае никаких вопросов у него не возникало...

Дискотека начиналась в восемь вечера. Саня готовился к ней заранее. Вернее, не столько готовился сам, сколько обхаживал Клинцова, который продолжал упираться.

— Сань, дискотека — это общественное мероприятие. Мы туда в этих обносках пойдем?— ныл Макс.

— А что? Нормальный прикид для провинции! Я однажды в "Powerhouse" в мятых трениках приперся и ничего.

И ведь не соврал. Он, на самом деле, однажды пытался попасть в престижный московский клуб в неподобающем виде. Правда, его не пустили. Но пытался же!

В общем, уговорил.

У "Энергетика" они были в начале девятого. Народу на входе толпилось немало, в основном молодняк, который пытался проскочить в мир громкой музыки и веселья на халяву. Там же крутились отдельные личности, явно находившиеся в различной степени подпитости. Но у дверей дежурили активисты с красными повязками на руках и комсомольскими значками на далеко не клубных пиджаках, а чуть в стороне стоял ментовской "уазик" с группой "архаровцев" в униформе. Подозрительные личности проверялись и обнюхивались, в некоторых случаях бдительные стражи требовали подтверждения факта наступления четырнадцатилетия. Тут даже у Саньки возникли опасения, что они с Максом не пройдут фейсконтроль, но обошлось — билеты на руках открывали любые двери.

Дискотека проходила на втором этаже: слева от входа и по лестнице наверх. Там в фойе собралось немало народу. Со скромных размеров сцены какой-то интеллигентного вида тип вещал о международной обстановке. Его никто не слушал, но он упрямо продолжал убеждать публику в том, что капитализм таки загнивает и существовать ему осталось недолго.

— Нам, наверное, не сюда,— Санек усомнился в том, что дискотека состоится именно здесь. Нет, он не рассчитывал увидеть в провинциальном ДК времен позднего СССР размахов того же "Мутабора", но действительность оказалась даже скромнее ожидаемого.

— Больше, вроде, некуда,— неуверенно сказал Макс.

Народ в фойе собрался разный. Возраст — от 14 до 40, мужского и женского пола примерно в равных пропорциях. Зря Макс переживал. Народ не блистал нарядами от кутюр. Большинство одевалось скромно — девочки в платьях, блузках, юбках, мальчики — в костюмах, брюках, рубашках. Молодые люди в джинсах и кроссовках выглядели скорее маргиналами.

Когда лектор, наконец, закончил свою речь, раздались робкие хлопки, после чего на сцене появились трое мужиков, старшему из которых было за тридцать. Двое начали возиться с примитивной аппаратурой, а третий взял микрофон и сказал:

— Дискотека "Эдисон 2" и я еще ведущий Алик Демин начинают свою работу. Пока ребята разводят пары, хочу сделать объявление. На следующей неделе в воскресенье 27 апреля состоится тематический вечер "Мелодии мира и дружбы". Вечер пройдет под лозунгом "Нет — бомбам, нет — радиации!" Мы готовим для вас немало сюрпризов. Если есть желающие выступить со своим номером — милости просим...

Макс вздохнул. Вот так вот — человек предполагает, а бог располагает. Этот чудик строит планы, которым не суждено сбыться. Но в чем он абсолютно прав — сюрприз, определенно, будет. Правда, днем раньше. И этот сюрприз никому не понравится.

— ...Что ж, с анонсами покончено, а теперь — дискотека! И первым номером в нашей программе новая, но уже полюбившаяся песня группы "Форум" "Белая ночь"!

Организаторы пригасили свет, следом вспыхнули разноцветные лампы, и грянула музыка.

— Слушай, Макс, а я знаю эту песню!— повысил голос Санек, силясь перекричать ревущую из колонок песню.

Макс тоже ее знал. Его родители были любителями старых песен, эту и другие мелодии 80-х он слышал и дома, и в машине, и из уст напевавших их предков.

Народ задергался в ритме музыки, Санек наморщил нос:

— Такое впечатление, будто попал на вечеринку "Ретро FM"... Ну что, Макс, тряхнем стариной?

И Глушаков втянулся в ряды веселящихся припятчан. Макс же встал у перил, наблюдая за происходящим.

В последующие полчаса прозвучало еще несколько композиций. На одну зарубежную приходилось три советских. Даже Максу, человеку, далекому от дискотек и клубных вечеринок, казалось странным — как можно под ЭТО танцевать? Но народ в 80-е не был избалован излишеством, поэтому активно работал коленями и локтями, пытаясь попасть в ритм.

Часов до девяти на сцене время от времени появлялся тот самый лектор. Он о чем-то спрашивал ведущего, заглядывал в какой-то листок, то выражал свое недовольство, то согласно кивал. А после девяти он исчез, и тематика вечеринки резко изменилась. На сцене появились симпатичные девчонки в розовых леггинсах и полосатых гетрах и показали несколько па в стиле аэробики. Потом грянул "Pink Floid" с композицией "Get Your Filthy Hands Off My Desert", и по танцплощадке закружили пары. А после Малежика организаторы и вовсе удивили хитом Херби Хэнкока "Rockit", когда в центр площадки выскочили парни в джинсе и кроссовках и забились в припадке верхнего и нижнего брейка. А еще удивил Глушаков. Оказывается, он тоже неплохо умел крутить и "гелик", и "флай" и "свайп", чем и заслужил респект и уважуху от поклонников этого вида танца.

Когда мелодия закончилась, и разгоряченный Санек под бурные аплодисменты направился к Максу, который показывал ему большой палец, навстречу вышла девушка, при виде которой Глушаков побледнел и попятился назад.

Это была Хозяйка подземной лаборатории. Она поднялась по лестнице и прошла в фойе. Выглядела она иначе, потому что здесь и сейчас была живой. Но Саню заколотило так, будто он увидел призрака. Впрочем, так оно и было. Больше всего на свете Санек боялся того, что сейчас она подойдет к нему и заговорит. Но девушка прошла мимо, даже не взглянув на Саню, и направилась в глубину зала.

— Ты чего?— уставился на него Клинцов.

— Она здесь,— коротко ответил тот.

— Кто?

"Смерть",— так и подмывало Саньку сказать.

— Дочка профессора.

— Где?!— всполошился Макс.

— Только что мимо тебя прошла... Вон она, в черной юбке и белой рубашке... или как это у баб называется?

Глушаков заскользил взглядом по толпе, которая сотрясалась в танце. Мигали разноцветные лампочки, лица искажали светотени, но Оксану он все же нашел. Она помахала ведущему дискотеки, тот ей ответил взаимностью. После чего она подошла к группке таких же молодых девчонок, о чем-то говорила с ними, наклоняясь к уху, смеялась и дергала головой в такт музыки. Сейчас она не была похожа на себя ту, которая каждый день ходила в школу со спортивной сумкой на плече. Наряд у нее был более фривольный: юбка короче обычного, широкий пояс на тонкой талии, верхняя пуговка на блузке расстегнута. Утром она носила косички, сейчас же ее волосы напоминали взбитые сливки. Дополняла картину далеко не скромная косметика. Сейчас она выглядела старше своих лет, и заглядывались на нее не только сверстники, но и мужики постарше.

— Ты так смотришь...— Санек хитро прищурился.— Постой, ты на нее запал что ли?

— А если и так?— принял вызов Макс.— Обрати внимание — она самая красивая девчонка на этой дискотеке.

Санек вздохнул:

— Не хочу тебя расстраивать, но ровно через неделю она умрет. И ты об этом знаешь.

Макс дернулся так, будто хотел ударить Саню, но осекся и сказал:

— Она не умрет.

И решительно направился к сцене, возле которой кучковалась компания Оксаны. Он понятия не имел, что скажет и как он это сделает, но с чего-то нужно было начинать.

На полпути до цели гремевшая музыка стихла и ведущий объявил в микрофон:

— А теперь прозвучит песня для самой очаровательной девушки на этой дискотеке. Встречайте, Рикки э Повери с композицией "Если я влюблюсь"!

При этом он так выразительно посмотрел на стоявшую неподалеку Оксану, что не возникло никаких сомнений в том, кому была посвящена эта песня. Впрочем, так думали не все. Засияли многие девчонки, считавшие именно себя самой обаятельной и привлекательной.

Оксана схватила за руки своих подружек и потащила их в центр танцплощадки. Они пролетели мимо Макса, проводившего их с открытым ртом. А потом и вовсе вынужден был отойти к стене, так как толпа отдыхающих снова пришла в движение и начала извиваться в такт знакомой мелодии.

Вокруг Оксаны и ее подружек образовалось свободное пространство, и Клинцов мог смотреть на нее почти без помех. Как же она танцевала! Вроде бы незамысловатые движения, но с какой грацией она их исполняла. Может она посещала бальные танцы? Так или иначе, но прав Алик Демин — она была самой очаровательной девушкой на этой дискотеке. Любой, кто попытался бы это оспорить, получил бы от Макса в глаз.

Подошел Санек.

— Что, снова облом?— ехидно спросил он и уставился на Оксану.— А она ничего. Может, мне с ней замутить, а, Макс?

Клинцов обжег его красноречивым взглядом.

На самом деле, Санек все еще побаивался ее. Перед глазами стояла Хозяйка подземелья — жуткая и могущественная. Но нужно же было как-то раззадорить товарища?

Между тем на дискотеке появились новые посетители. Это была группа молодых людей разного возраста, но не старше двадцати пяти. Самому мелкому из них вряд ли исполнилось шестнадцать. И Санек, случайно скользнувший по нему взглядом, узнал паренька. Это был один из тех самых терпил, у которых он отнял билеты. Парнишка медленно шел в окружении старших товарищей и пристально всматривался в лица танцующих. И Глушаков прекрасно понимал, кого он ищет в толпе. Наверное, разумнее всего было сейчас отойти в темный уголок и переждать надвигавшиеся неприятности. И, возможно, кто-то другой так бы и поступил, но только не Санек. Да и поздно было — глазастый мальчонка увидел обидчика и уверенно указал на него пальцем "старшакам".

Их было человек восемь. Лишь один выделялся из компании довольно солидным для местной публики прикидом. Явно фирма, а не ширпотреб. Остальные оделись на дискотеку скромнее и практичнее — в спортивные костюмы. Да и сама их комплекция и сломанные носы выдавали в них людей, охочих до драки. Но старшим у них было именно "фирмач". Ему было чуть за двадцать. Высокий, самоуверенный, раскованный. Судя по всему, персонаж был известный, так как танцующий народ расступался перед ним, как льдинки перед ледоколом. При этом люди переставали танцевать, смотрели ему вслед и шептали: "Пастух... Пастух приперся...", а некоторые и вовсе спешили переместиться поближе к лестнице. Он же шел вперед и посматривал на Саньку, как будто сканировал, считывая информацию. Но на полпути он остановился, залюбовавшись танцующей Оксаной.

Итальянцы замолчали, Оксана, тряхнув напоследок головой, обернулась, увидела пялящегося на нее "фирмача", которого, похоже, называли Пастухом, и тут же счастливая улыбка покинула ее лицо.

— Ты подумала?

Его вопрос прозвучал отчетливо в возникшей тишине.

Девушка с вызовом продолжала смотреть на него, потом все же сказала:

— Оставь меня в покое!

Пастух оскалился и покачал головой:

— Не-а. И знаешь почему? Я всегда добиваюсь того, чего хочу. А тебя я хочу даже больше, чем новенький "мерседес". И ты будешь моей.

Посчитав разговор законченным, он прошел мимо девушки и приблизился к стоявшему неподалеку Саньке. Секунд тридцать он разглядывал его сверху вниз и в обратном направлении, а потом спросил, глядя на Глушакова, а не на того, к кому обращался:

— Это тот самый фраер, который обижает наших друзей?

— Да,— тихо проблеял обиженный малолетка.

Взгляд Пастуха из изучающего стал вопросительным. Саня не стал отрицать очевидного, сказал беззлобно пацану:

— Мало получил, стукачок. Надо было тебе жопу порвать на британский флаг.

— А ты дерзкий!— приятно удивился Пастух.— Да еще и наблатыканный. А одет, как бич какой-то. Ты откуда такой вылез, чухан залетный?

Еще никто, попытавшись обидеть Саню словесно, не уходил с разборки с целыми зубами. Вот и на этот раз он не стал оттягивать неизбежное, ударил Пастуха лбом. Ударил с оттяжкой, прицельно, мощно. "Фирмач" отлетел назад, а Саня уже махал руками, раздавая приветы налево и направо. В отличие от противников, спортсменом он не был, а драке учила его улица. Она, как известно, лучший учитель. Вот и сейчас крепыши, получив по морде, разлетались по сторонам, как кегли. К тому же Макс не остался в стороне, присоединился к товарищу. Он, в отличие от Саньки, еще и ногами здорово махал.

Воцарившаяся было тишина взорвалась визгом и криками. Народ, не желавший принимать участия в потасовке, ломанулся к выходу. Но были и другие предложения:

— Пацаны, рексы наших бьют!

Почему рексы — не понятно. Но легко сообразить из контекста, о ком шла речь. И призыв не остался неуслышанным. Правда, реакция оказалась необычной: очаговые стычки вспыхнули то здесь, то там, и через минуту уже трудно было понять, кто и с кем дерется. Ходуном заходило все фойе. В потасовке принимали участие, как молодежь, так и мужики постарше. Разве что девчонок не было видно. Они покинули поле боя одними из первых. Разве что заботливые подружки и жены, цепляясь за руки, старались вытащить из традиционной русской забавы своих кавалеров и мужей.