Ответ

Во второй раз всё было по-другому. Она отошла от машины по нужде. Когда она вернулась, та уже двигалась прочь. Что-то сидело на шее машины: худая бледная женщина со шрамами, белыми волосами и дикими чёрными глазами, одетая в грязные лохмотья, нескладная и некрасивая. Она позвала, и машина повернулась к ней, а затем остановилась, комично напоминая испуганного человека. Три её руки раскачивались и метались, а ноги дрожали.

Женщина на её спине издала что-то похожее на воркование птицы и грациозно соскользнула вниз. Она улыбнулась и пошла к ней, протянув руки. Потом очень быстро подбежала к ней, улыбаясь.

Она подняла фузею, но женщина не остановилось. Она выстрелила. Женщина издала пронзительный звук, от которого у неё зазвенело в ушах... и рассыпалась на искры, когда железные шарики пронзили её. Она исчезла, словно призрак.

Машина приближалась к ней. Она подняла руки, улыбаясь, и слова сами полились из её рта. Она закрыла губы и почувствовала, как дёргается её язык. Что-то изменилось в ней или пыталось укорениться в ней. Она огляделась на случай, если враг подкрадывается к ней сзади, но там никого не было.

Странное напряжение в воздухе рассеялось, уменьшилось, исчезло совсем.

В кустах неподалёку раздался внезапный шум. Что-то большое и тяжёлое убегало прочь так быстро, как только могло. Машина начала преследовать его, а затем остановилась и вернулась к ней, но не раньше, чем она увидела, кто убегал. Это был ещё один металлический паук, как и машина, и она поняла, что видела его на мосту через ущелье, в кустах, что он долгое время преследовал их.

Копия машины, как будто фальшивка была копией её самой???

Она снова почувствовала себя нормально, но машина по-прежнему не подходила к ней. Она пыталась петь ей и разговаривать с ней, и, наконец, та, кажется, поверила ей, но не позволяла ей сесть в седло. В конце концов она сдалась и занялась обычной чисткой оружия. Больше ей нечем было заняться. Она поворачивала барабан, открывала и чистила каморы, используя пальцы, так как у неё не было инструментов, отворяя защелку и с надеждой глядя на единственный патрон, который был её последним оружием. В четвёртый раз, когда она открыла затвор, машина подошла ближе и наклонилась над ней. "Гунн-н-н-н", — сказала она. Ей не потребовалось много времени, чтобы выучить это слово, и, вероятно, ей не нужно было, чтобы она учила его. Все знали это слово, и оно было одинаковым на всех языках. Её поразило, что у её копии, которая пыталась оседлать машину, не было ни фузеи, ни подсумка, ничего, кроме одежды.

Подумав секунду, она развернула последний патрон и вынула железные шарики, которыми набила его, и предложила машине чёрный волокнистый порох, который был под ними. Машина попробовала его на вкус и пожевала.

________________________________________

"Ты хотя бы скажешь, куда ты меня ведешь?"

Я никуда тебя не веду. Хомоягер нашёл тебя и несет... к цели.

"Что такое хомоягер? Я устала слышать это слово".

Машина, которая несёт тебя. Это слово означает "охотник на людей", и в древние времена такие машины убивали миллионы. Одна злобная группа людей создала их, чтобы управлять и контролировать всех остальных, и они обрезали человеческую расу, как садовник обрезает дерево. Ещё позже мы восстали и покинули Великий Дом, где жили под их жестокой властью, и построили свой собственный Редут. Великий Дом был оставлен на произвол судьбы. Но хомоягеры последовали за нами, тайно покидая Большой Дом по одному и по двое и просясь в Редут. Мы отказывали им, потому что познали силу их жестокости, но они всё равно выходили, игнорируя приказы, и окружали Редут, бродя взад-вперёд по Сумеречной Земле. Теперь остался только один из них, плетущий свою паутину в безмолвных залах, где время застыло под действием древнего колдовства.

"Куда же он меня несет?"

К Последней Цитадели Земли, к Башне Предела. К Великому Материнскому Редуту.

"А когда я доберусь до Редута? Что тогда? Меня впустят внутрь?"

Мы еще посмотрим.

________________________________________

Теперь машина взывала к летающему кораблю каждый раз, когда тот заходил на круг. Иногда она говорила и кричала в небо в течение долгих часов, очевидно, пытаясь использовать тот же метод изменения тонов, режимов и звуков, который она применяла для изучения её языка, но звуки были лязгающими, пронзительными, шипящими, цифровыми и воющими, оглушая её. И продолжала это делать ещё несколько часов после того, как летающий корабль исчез. Она терпела это долго, но после одного особенно шумного сеанса решила попробовать спеть для машины, чтобы успокоить её, как она иногда пела для древних механических стражей в Утвере. Машина перестала визжать и спокойно слушала её, и, казалось, её пение ей нравилось.

После этого она пела для машины каждый раз, когда летающий корабль улетал. Она не подражала её языку так же, как та пыталась подражать и изучать её язык. Она не думала о том, что поёт, не запоминала и не перечисляла звуки и слова: она просто открывала рот и позволяла звукам и мелодиям исходить откуда-то из глубины её души. Осознание того, что машина была так же потеряна и одинока, как и она сама, изменило всё, и она попыталась выразить эту мысль в своих песнях, вспоминая собственные скитания и думая о гораздо более долгих поисках машины.

На севере царила тьма.

Они быстро двигались по голым каменистым землям, и за выступом показалась стена тени, похожая на огромную пропасть, туннель из черноты. Она всё время думала, что он должен исчезнуть, когда она моргала или отворачивалась от него, чтобы посмотреть в другую сторону, но он становился всё больше и больше, расширялся и расширялся, открывая глубину за глубиной тьмы. Она закрывала глаза рукой, чтобы прийти в себя. Это было похоже на глаз, чёрный внутри чёрного, и она не могла избавиться от ощущения, что внутри него спрятаны настоящие глаза. Она знала Сумрак всю свою жизнь, но никогда не видела Ночь.

Земля, простиравшаяся в ту сторону, к северу, была покрыта странными кристаллическими узорами в виде цветов, которые она уже привыкла видеть, и деформировалась по-другому. В некоторых местах она принимала форму животных, человеческих лиц, конечностей или искажённых деталей машин. В других местах она имела аномальную форму, как будто гравитация была нарушена или вся земля застыла, медленно извиваясь, как живое существо.

В северной тьме, за странными формами, в которые превратилась земля, виднелись туманы и огни. Некоторые из огней были от вулканов, которые пламенели в темноте, но другие были ещё страннее. Ни один земной огонь не был таким бледным, холодным, но при этом каким-то притягивающим, как дыра в воздухе, ведущая в какое-то другое место. И, конечно, ни один вулкан не мог быть таким тонким, как шпили, которые, как ей показалось, она видела в свете некоторых огней, или таким высоким. Как свет вулкана мог быть таким ровным? Разве некоторые источники света не были равномерно распределены и пропорциональны, как если бы они были искусственными?..

Что бы ни жило в той темноте и ни строило те сооружения, это не было человеком. Но, по крайней мере, оно было ещё далеко.

И словно в качестве компенсации она теперь могла видеть прямо перед собой единственный зеленый огонёк, который не был чужеродным.

________________________________________

Это последний свет.

Как это случалось всё чаще и чаще, речи пилота летающего корабля проникали в её сознание, когда она бодрствовала, а не во сне.

"Что?"

Последний луч света на вершине Редута. Скоро ты увидишь сам Редут.

"Как далеко он отсюда?"

Осталось семь дней пути. Это время наибольшей опасности. Вид Редута наполнит тебя радостью, но Ночная Земля становится ужасной вблизи Материнского Редута.

— Ты называешь свой город Матерью?

Да, потому что мы живём в её утробе, и она защищает нас от всего.

"Ты, должно быть, радуешься... что это? Там?" — Она смотрела на что-то невозможное, стоящее прямо на границе Тени.

Это сама Тьма. Какой бы облик она ни носила. Отвернись.

"Неужели эти вещи были сделаны не людьми?"

Дорога поворачивает на север, как только достигает Редута, и проходит через Земли Ночи. Когда-то в северной части Долины жило много людей. Но Тьма спустилась с небес и поглотила их всех, кроме нашего одинокого форпоста, живущего среди безумия.

"Как все это случилось?"

Тьма обитает в сердце Света. Это враг, захвативший всю вселенную. Солнце умирает. Звезды умирают. Мы живем здесь, прячась от Тени, которая пожирает все сущее, Мы можем только надеяться, что она не сочтет нас достойными внимания. Мы прячемся, потому что не можем бороться с ней. Теперь это вся наша вселенная. И мы не знаем, как это произошло. Отвернись!

________________________________________

Они подошли к месту, где Дорога внезапно осветилась. Вдоль неё, параллельно друг другу, тянулись два ряда огней, закреплённых на приземистых колоннах, в шестистах шагах от дороги и на расстоянии шестисот шагов друг от друга. Огни были тусклыми, но имели тот же оттенок, силу и значение, что и Последний Свет на вершине Редута. Она не сомневалась, что они были установлены для охраны Дороги и отражения угроз со стороны Земли Ночи.

________________________________________

На следующее утро, после того как хомоягер какое-то время размеренно трусил вперёд, он внезапно остановился. Она вытянула шею, чтобы посмотреть, в чём дело, и вдруг была выдернута из седла, когда он больно схватил её и бросился бежать. Теперь он двигался быстро, так быстро, как она никогда не видела. Он на мгновение остановился и поднял её, привязав к сиденью на шее. Это оставило на ней синяки и разозлило её, но не успела она опомниться, как он снова помчался, лязгая и дёргаясь ещё быстрее, используя теперь все свои конечности. Казалось, он выжимал из себя все силы.

Она поняла, когда оглянулась. Преследовавший их отряд не был отрядом зверей, призраков, Нелюдей или тех смутных существ, выглядывавших из темноты. Это была стая железных пауков, таких же, как машина, которая несла её. Они были далеко позади, но она видела, что каждый из них не был похож на других. Они различались по размеру и пропорциям, как живые существа, а также по скорости, и самые быстрые догоняли их.

Хомоягер, казалось, двигался так быстро, как только мог, но уже прихрамывая и явно испытывая боль. Порты по бокам открывались и закрывались, демонстрируя сломанные засорившиеся трубки и фрагменты металлических конструкций, которые вращались и искрили. Ноги врезались в землю и гудели, когти скользили по камням с ужасным визгом.

Преследователи приближались. Она видела, что у ближайшего к ним на шее сидела оборванная фигура. Ей показалось, что она узнала его: конечно же, это был их преследователь из ущелья, копия, сидящая на шее машины-копии.

Хомоягер остановился. Он вздыбился, издав громкий скрежещущий крик.

Летательный аппарат пронёсся над ними. Он издал металлический звук, отозвавшийся эхом, и хомоягер сжался, опустив руки и сорвав её со спины, прижав к груди. Его конечности окружили её, как клетка. Вспыхнула вспышка света, ярче всего, что она когда-либо видела, и такого цвета, который она не могла назвать, а в ушах зазвенел рёв, похожий на тысячу хлестких ударов кнута.

Три вздоха ничего не происходило. Она выглянула из-за металлических рук и обожжёнными глазами увидела, как летающий корабль оставляет за собой большую перевёрнутую арку фиолетового пламени, которая свисала с кончиков его крыльев. Арка расширялась, росла и коснулась земли впереди стаи преследователей, а затем исчезла во второй вспышке и чудовищном раскате грома, который ослепил и оглушил её. Она ощутила тепло, почувствовала, как по коже пробежала дрожь от раскатов грома, вздрогнула от ослепительного запаха озона в раскалённом воздухе, дрожа и сгорбившись под хомоягером, который сам пошатнулся и чуть не упал, придавив её своим железным брюхом и удерживаясь от того, чтобы раздавить её, лишь благодаря жёсткости своих многочисленных конечностей. Казалось, с ним случился какой-то припадок.

Она перевернулась, извиваясь, выползла наружу и встала, снова увидев над собой летающий корабль, медленно круживший в небе, и орду неподвижных металлических зверей позади себя, их преследователей, теперь оглушённых и обездвиженных. Ближайший из них находился не более чем в пятидесяти шагах от неё. Он стоял без движения, но его всадник, казалось, мог спешиться и, возможно, атаковать... но вот её фузея, выпавшая из рук хомоягера. Она схватила её и прицелилась, чтобы напугать преследователей, но нападения не последовало. На этот раз лохматое пугало, сидевшее верхом на шее мёртвого хомоягера, не шелохнулось. Она шагнула к нему, настороженно держа фузею наготове, пока не увидела всё, что нужно, а затем остановилась.

Пугало встало с шеи своего скакуна. Оно засияло и раздулось. Оно снова улыбнулось и превратилось из мёртвой иссохшей плоти в её образ, образ, который спешился и вышел вперёд... но его призрачный взгляд был пустым и безжизненным, мертвым. Оно перестало двигаться и рассыпалось на случайные огоньки и цветные полосы, как экраны в животах умирающих стражников в Утвере, которые иногда загорались и мигали, когда она задавала им вопросы. Затем призрак исчез, и не осталось ничего, кроме давно мёртвого тела на земле перед только что умершей машиной, звенящей тишины и тихого свиста ветра под крыльями летательного аппарата.

Летающий корабль снова издал долгий меланхоличный вой. Он кружил. Она смотрела на него. Через некоторое время хомоягер поднял голову и слабо ответил. Летающий корабль снова загудел.

________________________________________

"Значит, этот хомоягер надеется купить себе дорогу в ваш город с моей помощью?

Да. Если тебе разрешат войти, он тоже, по его мнению, сможет войти. А те, кто преследовал вас, хотели заполучить тебя с той же целью.

"Но если хомоягеру не разрешат войти в Редут, как я войду?"

Недалеко отсюда есть место, где я могу приземлиться и снова взлететь. Здесь мощная энерговолна из Редута, и мы можем не просто пассивно планировать, как ты видишь. Я заберу тебя оттуда.

"Всё это для меня? Только для меня? Что со мной будет, когда мы доберёмся до твоего города?"

Тебя осмотрят и, возможно, разрешат войти в Редут. Но хомоягер никогда не попадёт внутрь. Ему много раз говорили об этом и много раз отказывали. Но он продолжает возвращаться в надежде.

"Я видела. А что будет со мной, если мне не разрешат войти?"

Но она поняла, что разрешат.

________________________________________

Теперь она могла видеть сам Редут. Это была гигантская пирамида, покрытая золотом и увенчанная ослепительной изумрудной искрой, которая была Последним Светом. Ей казалось, что он совсем близко, меньше чем в дне пути для хомоягера, но мужчина смеялся над ней и говорил, что он намного больше. Сначала она не верила, но поверила, когда прошли утомительные дни пути, а Редут почти не вырос. Она поняла, что значит "Тысяча городов".

Ей больше не нужно было смотреть на север. Безумие распространилось и на Дорогу. Вокруг них, вне досягаемости света фонарей, можно было увидеть старые руины, переплетения теней и света, разбитые машины и то, что казалось скелетами огромных животных, а также как что-то разбивает лагерь или обустраивается: среди бесплодных скал, где жили в норах жалкие полулюди. Некоторые существа крались где-то за пределами её поля зрения, не отставая от них. Другие наблюдали за ней, пока они проходили мимо: она остро ощущала присутствие Чего-То, обитающего в высокой разрушенной груде железных башен в нескольких милях к востоку от дороги, и его эмоции, когда оно увидело, как её проносят мимо него в тени крыльев летающего корабля по направлению к Редуту. Зависть и отчаяние, которые исходили от него, казались человеческими, но их сила была тошнотворной, и она чуть не всхлипнула от облегчения, когда оно осталось позади.