Звезда по имени Варя

Поэтому в понедельник мы с ней просто гуляли по центру. Не сказать, чтобы у нас как-то особо красиво... Что Москва, что Медянск, что его соседи Новосибирск и Омск — суть одна. Несколько парков, скверов, десяток фонтанов... До Красноярска, прозванного городом фонтанов, нам далековато, но все же — красоты у нас есть. Да и парки довольно большие, тихие и уютные.

Мы гуляли.

Напряжение улетучилось. Было смыто уютной обстановкой "Индокитая" и Вариным очарованием. Ее смехом, ее голосом, ее ясной улыбкой. Мы говорили без умолку, обо всем на свете, но в то же время не касаясь серьезных тем. Я не знал, да и не хотел знать, от чего именно она сбежала в Москве. То есть причины-то мне были ясны, а вот повод... Что-то же ведь стало последней каплей, толкнувшей Варю на сайт "Трансаэро", покупать билет в Медянск. Может, ссора с любимым (если верить таблоидам, то Варя встречалась с одним известным шоуменом), может, разногласия с продюсером? Может, просто тяжелая роль? Я никогда не мечтал стать актером и, наверное, слава Богу. Не для меня это — вживаться в роль, становиться кем-то другим... Думая о Варе и ее будущем, о ее грядущих ролях, которые наверняка будут, я вспоминал Натали Портман в "Черном лебеде" и мне становилось жутко. Каково им, актерам? Даже представить не могу.

И, думая об этом, я старался по максимум дать Варе то, за чем она прилетела. Отдых. Не физический — за день прогулок мы оба умотались весьма прилично, а именно душевный. Мы болтали без умолку, выбирая смешные и интересные темы и обходя грустные или тяжелые. Варя от души смеялась над моими институтскими историями, которых за шесть лет преподавания и исследовательской работы в ГУВТе у меня накопилось изрядно. Она же рассказывала о Москве, делилась историями из своей практики, многочисленными перлами со съемочной площадки "Аспиранток"...

Давно мне не было так хорошо... Наверное, с тех пор, как мы точно так же гуляли по городу с Наташей...

Вроде бы так же, но по-другому. За Наташей я ухаживал, старался увлечь ее собой, произвести впечатление. С Варей же мы просто гуляли, как давние друзья, не видевшиеся десяток лет. И мне было хорошо!

Варе, кажется, тоже.

Я даже и не заметил, в какой момент она взяла меня под руку. Это было так естественно, так закономерно, что я сначала даже не обратил на это внимания. Держась за руку — ходят влюбленные. Под руку — просто люди, которым хорошо вместе.

А когда я вдруг понял, что моей руки касается изящная Варина ручка, я даже перестал дышать, боясь спугнуть это маленькое чудо. Жест доверия, жест признательности и тепла.

Варя особо не маскировалась. Свои огромные очки она оставила в машине, ограничившись лишь тем, что снова собрала волосы в пучок и одела бейсболку. Некоторые встречавшиеся нам люди провожали нас удивленным взглядом, всматриваясь в лицо моей спутницы, но проходили мимо, качая головой. "Нет, это не она. Откуда бы ей взяться в Медянске? Нет, просто похожа!"

Часа в три-четыре (счастливые часов не наблюдают, а я в этот день был самым счастливым человеком на планете) мы сидели на траве на набережной. Людная в выходные, сегодня набережная практически пустовала...

— У тебя двухкомнатная? — спросила вдруг Варя.

— Нет, однешка, — машинально ответил я.

Минуту назад мы говорили Бредбери и его "Что-то страшное грядет", потом замолчали, глядя на небо, и тут: хоп и такая резкая смена темы.

— А куда ты гостей спать укладываешь?

— У меня надувной диван есть. Большой, удобный.

— Ты храпишь?

— А я откуда знаю? — удивился я. — Я ночью сплю, себя не слышу. Диктофон на ночь не оставлял ни разу... Хотя... надо было, наверное, хоть бы знал, что тебе ответить.

— Тогда я остановлюсь у тебя! Если приглашение еще в силе, конечно.

И снова я не сразу понял, что произошло. Секунд десять я просто смотрел на Варю, пытаясь осознать сказанное ей.

А Варя улыбалась. Хитро так улыбалась, понимая, что только что удивила меня, буквально повергла в ступор.

— Конечно, в силе!

Да я бы спал на полу, уступив ей свой диван! Все, ради того, чтобы утром сварить ей кофе и смотреть, как она уплетает приготовленную мной яичницу! Все, ради того, чтобы продлить сегодняшний прекрасный день!

Кажется, утром я говорил, что чудес не бывает? Я ошибался.

— Тогда, может, поехали уже? Мне почему-то захотелось почувствовать под попой удобный диван, а не траву. Тем более, что завтра мы едем на ГЭС... Надо отдохнуть немного.

— Погоди...

В мгновение ока у меня созрел план. Чудес не бывает, говорите? Есть у нас в Медянске одно чудо, исследованием которого вот уже три года занимается наш филиал ГУВТа.... Чудо своенравное и засекреченное... И по-хорошему — не надо бы мне было брать в руки телефон и набирать Сашкин номер, но под впечатлением от сегодняшнего чудесного дня, под впечатлением от Вари я забыл о запретах и подписках. Я вообще забыл об осторожности.

— Есть у меня на примете кое-что, что можно тебе показать. Только одно условие, Варя. О том, что ты завтра увидишь, ты не должна говорить никому. И никогда. Вообще!

Наверное, забыл я все же не обо всех подписках, так как лицо мое стало серьезным как никогда. И Варя почувствовала это.

— А что это будет?

— Поверь, нечто невероятное. И величественное.

Мысль о том, что Сашка может мне отказать, почему-то вообще не пришла мне в голову. Друзья же! Коллеги! Ну, точнее, ученый и его объект исследований. Но ведь друзья же!

И я ж не для себя, я ж для Вари!

— Обещаешь, что это останется только между нами?

— Обещаю! — сказано это было серьезно и торжественно.

И тогда я набрал номер.

— Саня, привет! Скажи, я тебя когда-нибудь о чем-нибудь просил?

Кажется, я повторяюсь...

— Здоров! Ты это к чему сейчас?

— Просьба у меня к тебе. Большая. Очень большая.

— Ну, говори уж.

— Покажешь завтра Ярость?

— Не понял. Мы же на следующий вторник договаривались о новом исследовании? Могу и завтра в принципе... На полигон или в сам ГУВТ?

— Саня, ты не понял... Не на полигон. Я прошу тебя завтра со мной поехать за город и показать, что ты умеешь, одной девушке.

— Так... Серега, давай ты мне завтра перезвонишь, а? Когда проспишься.

— Я трезв. И говорю на полном серьезе.

— А кто мне говорил, чтобы я где попало не светил Ярость и вообще виду не показывал, что могу... ну, ты понял. Черт, меня ваш Первый Отдел так запугал, что я даже по телефону это произнести боюсь! А тут ты просишь меня продемонстрировать Ярость какой-то девушке? Устроить из этого шоу?

— Сань, вот только не говори мне, что ты ради Ани этого ни разу не делал!

— Делал пару раз. Но ты же знаешь, она ее не любит.

— Сань! Я тебя когда-нибудь о чем-нибудь вообще просил?

Сашка молчал. Думал.

— Саня?

— Ты отдаешь себе отчет в том, что тебя посадят, а меня — не рискнут? Кроме меня с Серебряной Яростью никто не справится.

— Отдаю.

— И что в Первом Отделе я буду говорить, что ты меня заставил, что грозил саботировать исследования, если я откажусь? Уволить меня грозил с вердиктом "Шарлатан!"

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь. Тебе только за себя бояться надо, а у меня жена... — Он помолчал, а потом добавил: — Прости. Я не то имел в виду... Я все еще думаю, что у вас с Наташкой все наладится.

— Понимаю, — упрямо повторил я, проглотив появившийся в горле комок.

— Погоди-ка... Ты сказал, это ради девушки?

— Да.

— Опа-опа-опа! — оживился Сашка.

— Нет, не "опа"! — косясь на прыснувшую в кулак Варю ответил я. — Но... Ты даже не представляешь, какая это девушка!

— Ну, если здесь замешана женщина... Во сколько ты за мной завтра заедешь?

— В одиннадцать!

— Ну, тогда до завтра! Устрою твоей девушке шоу по высшему разряду! Если у нее от удивления челюсть отвалится — это уже не мое дело. Тебе с ней жить!

— До завтра. И спасибо тебе!

Мое разухабисто-счастливое настроение было слегка подпорчено последними Сашкиными словами. Напоминанием о том, что я одинок. Что ему есть за кого бояться, а значит и ради кого жить, а мне — нет.

Наш с Наташкой брак трудно было назвать счастливым. Пылким, страстным, ярким — это да. Но счастливым — нет. Счастливые люди не разводятся через полгода после женитьбы. Счастливые люди не разводятся вообще... А тем более так, как мы — не по обоюдному согласию, а по ее воле. "Сережа, я не могу с тобой жить!" — и все. Снова ЗАГС, подпись уже совсем в других документах и никаких больше "И только смерть разлучит нас!" До смерти мы вместе не дожили, уж простите за каламбур.

Из дебрей невеселых дум меня вывела Варя.

— Ты скажешь мне, что меня такого ждет завтра? Что за ярость мне должны показать?

— Не ярость, а Ярость, — поправил я ее, — но больше ты от меня ни слова не добьешься, терпи до завтра!

— И даже ничем тебя не удастся подкупить?

Я встал и подал Варе руку, помогая подняться и ей. Когда ее маленькая ладошка легла в мою руку, и когда я потянул Варю на себя, хрупкую, стройную, практически невесомую, мое сердце на секунду перестало биться. Безумно захотелось привлечь ее к себе и обнять, положить подбородок ей на плечо, вдыхая запах ее волос и в наступившей тишине услышать биение ее сердца...

Но нельзя. Нельзя влюбляться в эту девушку, нельзя допускать даже мысли об этом.

Она — гость в моей жизни. Я — случайное событие в ее. У нее есть любимый мужчина. У меня... Не важно, кто есть у меня.

И ведь как назло, поднявшись, Варя не отпустила мою руку, а, кокетливо улыбаясь, спросила, глядя прямо в глаза:

— И ничем-ничем нельзя тебя подкупить и заставить выдать тайну?

— Ничем! — как мог твердо ответил я, все еще не слыша своего сердца. В голове послушно заиграл "Сплин": "И мое сердце остановилось, мое сердце замерло..."

— И даже поцелуем? — сказано это было в шутку, просто играя, даже не заигрывая.

Сердце гулко ударилось о ребра.

Нельзя! Нельзя! Нельзя!

Не смей!

— Терпи до завтра!

Варя отпустила мою руку и сделала вид, что обиделась.

Мы шли к машине молча, но не в угрюмом молчании. Просто молча. Просто иногда слова не нужны.

Я открыл перед ней дверцу, подождал, пока она сядет, закрыл и обошел свою верную кореянку, усаживаясь на водительское место. Повернул ключ зажигания, и в этот миг Варя наклонилась ко мне, легонько коснувшись губами моей щеки.

— Спасибо тебе за день! — негромко сказала она. — Я не думала, что он будет таким...

— Ты вообще не думала, каким он будет, — напомнил я.

* * *

— Я вот смотрю на тебя и думаю: почему же от тебя жена ушла? — спросила Варя, сидя в кресле посреди кухни.

Одета она была в... пижаму! В розовую такую пижаму с медвежонком на груди. Едва перешагнув порог моей квартиры, Варя потребовала полотенце и исчезла в ванной, приводить себя в порядок и отходить от долгого и тяжелого дня. Пошумев полчаса душем, она выбралась оттуда довольная, излучающая тепло и уже в пижаме, за секунды превратившись из стильной леди в милую, домашнюю, уютную девушку. Впрочем, милой она быть перестала тут же, как только услышала, что у меня в доме нет фена! А зачем он мне, холостяку? Была в доме женщина — был фен. Ушла женщина — фен ушел вместе с ней, позвав за собой десятки шампуней и кремов из ванной комнаты.

Взлохмаченная Варя потребовала от меня хотя бы расческу, после чего попыталась занять на кухне мою любимую табуретку, но тут же заявила, что сидеть на стуле без спинки она не способна, потому как облокачиваться приходится на стенку, а стенка холодная, а она только из душа, и если я не хочу простудить восходящую звезду российского кинематографа, я должен что-то предпринять, причем срочно! И я предпринял кресло, притащив его из комнаты! Кресло Варя одобрила, но уселась в него буквально посреди кухни, смешно поджав под себя ноги. Мотивировала она это тем, что тут поток воздуха лучше, а значит, ее волосы высохнут быстрее.

Я подозревал, что она просто мстила мне за отсутствие фена, поэтому и выбрала максимально неудобное для меня место. Перемещаясь между столом и плитой в процесс готовки, я вынужден был постоянно обходить кресло с Варей. Но я не жаловался. Зато я видел ее практически каждую секунду, время от времени задевая ногами Варины коленки. Большей частью — нечаянно, а иногда и специально.

— Ничего, что я спросила? — тут же спохватилась она, убавив сияние своей обаятельной улыбки до минимума.

— Ничего, — вздохнул я, — все спрашивают. А уж тебе-то точно можно...

— Я с тобой мало знакома, конечно... Но я провела с тобой целый день. Хороший, замечательный, интересный день. Ты только не зазнайся, но... Ты интересный и общительный, с тобой рядом спокойно и не скучно. Ты, я так понимаю, довольно неплохо зарабатываешь и занимаешься чем-то важным. Наконец, ты готовишь!

— Ты еще не пробовала то, что я готовлю! — возразил я.

На шеф-повара я, конечно, не тяну, но готовить умею не только яичницу и пельмени. В данный момент в мои планы входило приготовить нам на ужин жареную говядину с ананасами и фруктовый десерт с мороженым. По моему стратегическому плану это должно было быть вкусно, но... Откровенно говоря, я немного опасался ударить лицом в грязь перед моей звездной гостьей.

— Уверена, это будет вкусно! — Варя отложила в сторону расческу и сменила позу, подтянув колени к подбородку и обняв их руками. — Но я не о том. Почему вы расстались?

— Со мной невозможно жить, — процитировал я главный Наташин аргумент.

— Все-таки храпишь?

— И луначу. Брожу ночью по квартире и натыкаюсь на стены и мебель.

— Значит, сегодня спишь связанный. С подушкой на лице. Ну а если серьезно?

— Я невозможный, — развел руками я, — засиживаюсь допоздна на работе, набираю слишком много студентов на диплом, они потом осаждают нашу квартиру, часто сидят у меня, я помогаю им в работе. На жену у меня никогда не остается времени... А еще я генерирую бредовые идеи. Ухожу гулять по вечерам, если тепло...

— Гулять? Или в загул?

— Гулять! У нас же окраина города... В той стороне — промзона, заброшенный еще с советских времен завод железобетонных конструкций, в той — лес. Я, бывает, плеер в уши и гулять... Просто хочется мне. Раз в Новосибирск уехал. Просто взял вечером и уехал. К коллегам. Мы часто друг к другу по работе ездили, по проекту "Серебряная Ярость". А тут у меня одна идея появилась, я почувствовал, что мне ее обсудить надо, вот срочно, вот прям сейчас... И не по телефону, а лично... Я и поехал. А Наташка еще с работы не вернулась. Пришла домой, а я даже записку ей не оставил. Забыл, так меня идея увлекла. Она мне звонит, а я на трассе, уже сто километров от города...

— Ясно. Диагноз — типичный рассеянный профессор. А гулять почему один уходишь? Тоже о "Ярости" своей подумать?

— Бывает что да. А бывает, чтоб ни о чем не думать. Я и Наташку с собой звал, так она не идет. Дела, дела... По дому все хлопотала. Ну и как-то вот так вот однажды она и не утерпела. Сказала, что уходит.

— Кто из вас кому предложение сделал? — задумчиво спросила Варя.