Долго шёл султан со свитой по богато украшенным залам и галереям и наконец поднялись в верхние покои. Встретил богач их весьма приветливо, расспросил о здоровье гостей, развлекал приятной беседой, сотни музыкантов и акробатов услаждали слух и зрение дорогих гостей, а обед был настолько вкусным и изысканным, что султан чуть не позабыл про этикет и не облизал свои пальцы. Вроде бы и насытился он, но всё ел и ел, ибо блюд было подано к столу несметное множество и как не лопнул султан одному Аллаху известно.

Когда уже обед подходил к концу, богач достал миску и наполнил ее водой, а оттуда вылилась не капли воды, а золотые монеты. И несколько раз он проделывал это, а у султана и его свиты глаза полезли на лоб от увиденного, побросали они ложки, забыв про еду. Собрав монеты, богач протянул их султану и сказал:

— Дарю Вам их, султан!

Правитель рассыпался в благодарностях, сосчитал монеты и отдал на хранение визирю. Но теперь в голове у султана засела одна мысль: как завладеть волшебной миской и он, подойдя к юноше, тихонько попросил его:

— Подари мне эту чудесную миску, а взамен проси всё чего твоя душа пожелает!

— Разве есть на свете что-то равное по ценности этой миске, — улыбнулся богач — ведь она превращает воду в золото.

Тогда султан предложил юноше обменять миску на свою корону. Юноша отказался, но предложил соревнование.

— Пусть миска достанется тому, — лукаво сказал он, — кто из Ваших людей сможет прокувыркаться дольше других.

Султан совсем ошалел от предложения богача и было тут отчего схватился за голову, ведь он и так был тучен, да и объелся за обедом, а соревнование предстояло такое, что никто из визирей или слуг не поддастся, и, значит, миска достанется не ему, а кому-то другому.

— Хорошо, — сказал он — тому из моих людей, кто выиграет миску, я по возвращению домой отрублю голову, и миска станет моей.

Но и это не остановило визирей султана, никто не отказался участвовать. Смех да и только как кувыркались эти старые, тучные люди — султан и его свита — да и к тому же после такого обеда. Они старались из последних сил, падали друг на друга, ругались, обливались потом, а их руки и ноги от непривычных усилий тряслись. Но дочь султана недолго потешалась глядя на них, а, покинув их на слуг, переоделась в то самое платье, в котором она покинула дом отца, и в котором палач должен был её казнить, и зачесав волосы так, как причёсывалась в то время, вернулась ко всё ещё кувыркающимся гостям. Силы их были уже на исходе, когда девушка подошла к султану и он признал в ней свою дочь и они обнялись. Но тут же он сказал, показывая на своих визирей:

— Я заслужил эту миску, ведья я кувыркался лучше их.

— Когда я выиграла миску ты велел казнить меня. — сказала она, погладив отцовскую бороду — А теперь уходи, ты проиграл.

И султан покинул дворец, понурив голову. И больше никогда не появлялся во дворце дочери, да и не хотела она его видеть. Она ждала разосланных ею на поиску Кельоглана гонцов-гавазов. Долгих семь лет она ждала вестей про него, но гонцы всякий раз возвращались ни с чем. И случилось чудо: как только ушёл отец, приехали гонцы-гавазы и привезли ей больного Кельоглана. Увидал он чудесную миску, и тут же разум вернулся к нему. Они поженились и жили долго и счастливо.

4. Муж собаки

Спорили три сестры Дамла, Чилек и Айгуль.

— Я хочу в мужья Фарука, старшего сына султана, — говорила старшая сестра Дамла, — высок, красив, бесстрашен в бою, искусен в танце и владении оружием. Кто как не он будет наследовать за отцом? А я буду шахиней. И в целом не будет никого счастливее меня!

— А я желаю выйти за Эрсина, за среднего, — молвила средняя сестра Чилек, — у него волосы светлые, а глаза голубые-преголубые, у него камзолы богаче, чем у самого султана, а в городских кофейнях все заслушиваются его сладкими речами. А ещё он силён и отважен. Я видала его однажды на базаре, он бил какого-то человека и я отважившись спросила зачем он это сделал и кто-то из его свиты ответил мне: "Так пожелала душа его". И в этом весь он: что пожелает душа его, то он и делает. А отец любит его более других сыновей и обещал сделать его наследником и повторяет часто "он на меня похож, потому и объявлю его наследником". И кого же, сёстры, мне избрать если не его?

— Ладно, — улыбнулась Айгуль — и Фарука забирайте и Эрсина, а я люблю младшего — Деврана.

И она, обхватив голову руками, закрыла глаза. Сидели сёстры в старых, но искусно залатанных платьях за колченогим столом в маленькой хижине дровосека на окраине столицы, в хижине той стены были голыми и лишь обмазаны глиной, но даже не побелены. И как они могли только мечтать о сыновьях султана? Но тем не менее их спор продолжался.

— Мой суженый — младший — снова с горячностью воскликнула Айгуль — а других забирайте себе!

А две другие смеялись над нею и ругали его за то, что он ходит насупившись, не улыбается никогда, не смотрит на девушек, а ещё за то, что от него, как говорят, нет никакого проку ни в играх, ни в боях. ! Не могла ты выбрать кого получше?

— А я всё равно люблю его. — огорчённо отвечала им младшая. — И всё тут.

— И за что же его можно было полюбить? — допытывались сёстры.

— Я его люблю потому, что его никто не любит. — защищалась Айгуль. — потому, что он ни на кого не похож, потому что никто не знает, о чем он думает, а ещё потому что... — тут она мечтательно задумалась — ... потому что он хороший!

— Откуда ты знаешь, что он хороший? — смеясь спрашивали сёстры.

— Так и быть, я расскажу вам как это было — сказала Айгуль. Взгляд её чистых голубых глаз был устремлён в тёмную ночь и сёстрам казалось, что она видит совсем не то, что обычные люди, а что-то из мира демонов, джинов и пери. — В честь победы в сражении султан устроил праздник. На ярко освещённых улицах и площадях люди плясали, веселились и пели песни, а вина лились рекой. Уж не помню как я там оказалась, но мне в моём заплатанном платье хотелось плакать. Я смотрела на этот праздник из-за угла, как вдруг подошёл он, присел рядом на камень и взяв мою руку в свои спросил: "Девушка, почему ты не веселишься вместе со всеми?" "Мне не до веселья", — отвечаю. "Почему?" Я показала ему заплатанную одежду. И я рассказала ему, как мы после смерти отца еле-еле сводили концы с концами, и чтоб не умереть с голоду собирали в горах траву для веников и продавали их. "Не печалься", — сказал он и положил мне руку на плечо, а я смотрела в его черные глаза и не могла оторваться. "Тебе тяжело, но ты живёшь, а ты подумай о тех, кто погиб в этой жестокой битве", — молвил он и с его ресниц капали слезы. Не знаю, как решилась я вытереть эти слезы. "Ты добрая", — сказал он и потащил меня танцевать и мы плясали долго-предолго, а на прощанье я спела ему песню дочери дровосека. "Я не забуду тебя. Я не забуду твой голос. А ты не забывай меня!". И он ушёл, а я долго смотрела ему вслед.

Сёстры не поверили её рассказу, но вдруг вскочили и принялись плясать и кружиться, взявшись за руки и хлопать в ладоши. И в этом танце они были прекрасны, а младшая -прелестнее всех.

— Если его стрела упадёт на нашу крышу, — твердила она, кружась в танце — я выйду за него.

— И не надейся, — напевала Дамла, кружась в танце, — хоть я люблю другого сына султана, но по обычаю мой черёд выходить замуж и в таком случае, за него выйду я.

— Или я — не уступала им обоим Чилек.

А Айгуль, смотря в голубую от яркого света Луны ночь, напевала песню дочери дровосека и быстрые воды, бежавшего недалеко от их хижины ручья останавливались, чтобы послушать её пение, а цветы распускались даже на засохших деревьях. И от её голоса, с которым не могло сравниться даже пение соловья, всё умолкало, все исчезало. Допев песню, она снова твердила:

— Если его стрела упадет на нашу крышу — я спою ему эту песню и он вспомнит меня и полюбит.

Так, позабыв про сон, они спорили ночи напролёт и были готовы вцепиться друг другу в волосы, только бы не отдать Деврана сестре. Но не только в этой хижине спорили о сыновьях султана, но в каждом доме и богатом и бедном и у всех незамужних девушек кружилась голова от одной мысли о том, что кто-то из них может стать шахиней, ведь уже совсем скоро, по решению султана, три его сына поднимутся на крышу дворца с луком и стрелами в руках и каждый из них женится на той девушке, на чей дом упадёт стрела. Но всего три сына у султана, всего три стрелы будет пущено, всего три девушки обретут своё счастье, а мечты других останутся мечтами.

Вот наступило, утро того самого дня, на которое султан назначил выбор невест. Небо над столицей посветлело и заалело. Вышел на крышу дворца Фарук и послал свою стрелу на крышу дома первого визиря, а Эрсин выстрелил в крышу второго визиря. Они целились в их крыши и попали. Их дочери бесспорно красивы, но от визирей, их будущих тестей, есть и прямая польза: они могут замолвить словечко перед отцом, когда тот будет выбирать преемника из трёх сыновей. А Девран не стал выбирать себе партию повыгоднее, а натянул тетиву и пустил стрелу в небо. Пролетела она, словно молния, над столицей и над предместьями и упала она в озеро. Пошёл младший сын искать свою стрелу, вытащил её из воды, как вдруг появилась небольшая собака и пошла за ним: куда он — туда и она. Девран всегда был добр и к людями и животным, а тут как нашло что-то на него, он даже камнями в неё бросал, а собака всё не отставала. Ведь, обидно было ему: братья нашли своё счастье, а он — нет. А представил он, как над ним станут потешаться при дворе — вдвойне обидно стало. И, правда, появление Деврана во дворце с идущей за ним собакой вызвало приступы хохота не только у царских вельмож и визирей, но даже у рабов и слуг, люди специально выходили поглазеть на него, когда он шёл по коридорам и лестницам дворца. Отец, собравший в тронном зале детей и вельмож для оглашения решения о помолвке, был единственным, кто сохранял серьёзное выражение лица.

— Жаль, — сказал он, — но ничего не попишешь — такова твоя судьба!

Тяжело было на душе у Деврана, но он подчинился воле отца и всё думал: "Да мыслимо ли это, чтобы человек женился на собаке". А султан продолжал:

— Где будет жить твоя невеста? У неё-то и дома своего нет. Но, раз она моя будущая невестка, то пусть остаётся во дворце, и живёт в твоих покоях.

Взял младший сын собаку и, понурив голову пошёл к себе. А в своих покоях Девран рыдал горючими слезами, рвал на себе волосы, кусал губы и клял себя за то, что он с такой силой натянул лук и так далеко послал стрелу и думал: "Неужто моя доля такая — жениться на собаке".

А тем временем в столице только и было разговоров, как про него и его новую невесту, все столичные девушки, чьи надежды стать шахинями не оправдались, теперь судачили про младшего сына. Судачили о том и в хижине на окраине. Старшие сестры катались по полу и рыдали от смеха, забыв про младшую, а она забившись в угол рыдала по-настоящему. В этом смеющемся городе лишь два человека плакало: Девран и Айгуль.

Вечером случилось чудо: чья-та лёгкая рука коснулась плеча рыдающего сына султана. Он обернулся и увидел девушку, точную копию прекрасной незнакомки, встреченной им на празднике — высокая, талия тонкая, волос чёрный, косы до колен — только одета она была в красивое новое платье.

— Не мучай себя — сказала она — ты не на собаке женишься, а на мне.

Девушка показала на лежавшую под столом собачью шкуру и Девран сразу понял, что эта девушка непростая, а добрый дух пери. На Востоке в старину жили добрые духи пери, они помогали людям и вели войну против злых демонов огня — джиннов. В их мире всё как у людей, только они обладают волшебной природой и владеют магией. Пери влюбившаяся в младшего сына султана людей была младшей дочерью султана пери. И была она настолько прекрасна, что Девран полюбил её и с ней он забывал про всё на свете. Та пери, которая приняла облик Айгуль очень любила и жалела людей, ведь для живущих тысячелетиями пери, жизнь человека представляется такой же краткой, какой нам кажется жизнь цветка. По ночам она ходила по домам, смотрела как спят люди, показывала беднякам и их детям прекрасные сны, в которых они видели всё то, чего они были лишены наяву и веселила этим их сердца, она согревала своим теплом холодные ладони добросердечных девушек. Единственным, кто приглянулся ей во дворце султана был Девран, она молча наблюдала за ним, читала его добрые и чистые мысли и сама не заметила как влюбилась в него. Теперь пери не отпускала его ни на шаг, она, оставаясь невидимой, молча и незаметно следовала за ним, когда он одиноко бродил по улицам города. А когда пери возвращалась в свой волшебный дворец на берегу озера, она только о нём и думала. Красавица-пери была искусной волшебницей, поэтому, когда Девран выстрелил с крыши отцовского дворца, она легко притянула стрелу и направила его на крышу своего дворца, ведь она уже не мыслила своей жизни без него и хотела выйти за него замуж!

И снова на глазах Деврана были слёзы, но теперь уже он плакал от радости и просил её никогда не покидать его.

— Я никогда не покину тебя — сказала пери — ведь я пришла, чтобы всегда быть с тобой.

Как же приятно было слышать эти слова Деврану!

— Но, любимый, — сказала пери, — ни одна живая душа ни во дворце, ни за его пределами, не должна знать, что собака, на которой ты женат — красавица-пери. И ещё: дай мне слово, что ты никогда не коснёшься моей шкуры, не спячешь её, ни уничтожишь.

— Клянусь, — ответил Девран.

— Но ты помнишь, — продолжала меж тем пери, — что люди будут издеваться над тобой из-за того, что у тебя жена-собака. Но если у тебя доброе сердце, если ты действительно любит дочь султана пери, ты сможешь сможет вытерпеть всё это.

— Я вытерплю, я всё для тебя сделаю, — в горячности воскликнул младший сын султана. — Даже если ты поднесёшь мне чашу яду — я осушу её не задумываясь!

— Главное, — говорила ему красавица, — ты не прикасайся к моей шкуре, а всё остальное можно уладить при помощи волшебства.

И Девран снова поклялся.

Вот наступил день, в который, как было условлено, султан женил трёх своих сыновей. Ради того, чтобы эта свадьба была самой богатой, самой пышной и самой торжественной из всех какие только видели на свете, султан пошёл походом на Индию и другие соседние страны и поход тот был успешен, в нём захватили много золота и алмазов, рубинов и изумрудов, яхонтов и жемчуга. Самой роскошной добычей к свадьбе стало добытое в Индии, сотканное из нескольких тысяч жемчужин. В нём на свадьбе блистала невеста Фарука, старшего сына султана, в нём она была самой красивой девушкой на свадьбе, нравилась гостям больше других и здравицы и славословия в её адрес не прекращались. И вот, когда гости прославляли ей, в пиршественный зал вошла незнакомка и весь блеск Фарука померк. Одним только взглядом своих чёрных глаз она проникала в души гостей и от него у них кружилась голова. Никто не знал, кто эта незнакомка, её не было среди приглашённых на свадьбу, она не была родственницей никого из гостей, но так велико было восхищение собравшихся, что они забывали спросить кто она и как её зовут, а может быть то действовали волшебные чары. Вокруг неё собрался кружок самых знатных юношей двора и каждый хотел снискать её симпатию. Фарук и Эрсин, забыв про своих невест, стали приглашать её танцевать, а она всё отказывалась и отказывалась, а потом подошла к Деврану и они пустились в пляс.