Раб

— Что ты здесь делаешь? — спросила она отрывисто. Марк поглядел по сторонам, и изумленная Гвендолин увидела, что его скуластое лицо покрывается темным румянцем.

— Ты что... охранял нас? Здесь? Всю ночь?

Он избегал ее взгляда. Кашлянув, сказал хрипло:

— Ты слишком доверчива. Не все в отряде могут подчиняться своему командиру.

Не найдя слов, Гвендолин, наконец, шагнула за порог. Марк поспешно посторонился. Не было нужды оглядываться, чтобы убедиться, что он пошел следом.

Солдаты устало поднимались, собирая мешки — поселок жертвовал испеченный ночью хлеб, скудные куски вяленого мяса, головки сыра. Командир встал навстречу паре. Сощуренные глаза всматривались в лицо Гвендолин.

— Спасибо, хозяйка. Хочу переговорить с тобой.

Марк отступил за пределы слышимости, посматривая по сторонам. Еще полчаса — и солдаты, наконец, двинутся в путь. Командир и Гвен сидели рядом, тихо разговаривая. Женщина перевязывала кисть его правой руки. На взгляд Марка, сидели они слишком уж близко: когда Гвен наклонялась, мужчина почти касался губами ее волос, вдыхал их запах — горький и свежий... Марк не замечал, что не сводит с них глаз, пока подошедший Дак не хлопнул его по плечу:

— Не съест он ее, не бойся!

Марк посмотрел на него:

— Вы не ушли?

— Бросить тебя одного на съедение этой ведьме? Думаешь, она бы поверила в твое глупое благородство? Ого, гляди!

Обернувшийся Марк увидел, что офицер целует руку Гвендолин. Она слегка улыбнулась, качнула головой, но рука оставалась в его загорелых пальцах.

— Глянь-ка, как они успели подружиться за ночь!

Марк промолчал.

Короткий сигнал 'в поход' — солдаты, пешие и ведущие в поводу коней, потянулись за ворота поселка. Крестьяне провожали их с облегчением. Офицер сказал что-то Гвендолин, улыбаясь больной улыбкой. Нашел взглядом стоявших неподалеку рабов и неожиданно им поклонился. Изумленные мужчины запоздало ответили тем же.

Гвендолин, сжав пальцами локти, молча смотрела уходящим вслед. Подошедший Марк увидел на ее лице усталость и горечь, и не удержался от вопроса:

— Ты знала его раньше?

Она повернулась и взглянула на него. На его меч.

— Верни оружие. Рабы не носят мечей.

Он словно пощечину получил. Хотя чего же он ожидал — изъявления благодарности? Его скулы окаменели.

— Войска бегут. Не все дезертиры окажутся такими мирными...

— Это уж наша забота! — заявила женщина. И обернулась к Даку и Алексу. — Вы тоже! Или мне позвать на помощь?

Помедлив, Марк расстегнул пояс. Пока придет ее помощь, они могли бы вырезать полпоселка... Небрежно взяв его меч, Гвендолин с ожиданием взглянула на остальных.

— Вы?

Глянув на молчащего Марка с безмолвным укором — говорил я тебе! — Дак неохотно отдал свой длинный меч. Третий бухнулся у ее ног.

— Вы двое — на поле, ты — в коровник!

Марк резко повернулся и, тяжело припадая на ногу, побрел к коровнику. Еще миг — и он бы задушил ее...

* * *

Мальчик угасал на глазах. Чем ближе подступала осень, чем больше становилось дождливых и сумрачных дней, тем сильнее Ника одолевал кашель. Ник сам, как и все окружающие, понимал, что конец его близок. Лишь один человек не желал признавать этого — Гвендолин. Она поила деверя бесконечными отварами, натирала мазями, грела, делал припарки... Ник принимал ее заботы с героическим терпением.

— Послушай, хозяйка, — сказал однажды Марк, — оставила бы ты парня в покое. Хватит его мучить. Ведь все же бесполезно...

Гвен сверкнула яростным взглядом. Марк и глазом моргнуть не успел, как она хлестко ударила его по губам.

— Придержи язык, раб!

Он медленно облизнул кровь, провожая взглядом ее стремительную фигуру. Повернулся — и столкнулся взглядом с не спящим Ником. Тот напряженно улыбнулся. Сказал негромко:

— Пусть. Если ей так легче...

Марк сел на постели. Прислушался. Спустил ноги с лежанки, собираясь встать. Горячая влажная рука схватила его запястье.

— Не ходи, — еле слышно сказал Ник. И тогда Марк понял, что его разбудило.

Гвен плакала. Зажимая рот рукой или подушкой — но навзрыд, отчаянно...

Марк мельком взглянул на Ника и отвернулся. Мальчику было страшно. Умирать вот так — не в горячке боя, медленно, зная, что умираешь... Этого Марк не пожелал бы и врагу.

* * *

— Выйди, — сказал Ник, отдышавшись после приступа. — Гвен... выйди.

Похожая на черную птицу женщина с недоумением шевельнулась.

— Вый... ди, — повторил Ник. — Я... прошу...

Гвен встала, с безмолвным гневом взглянув на стоящего рядом с кроватью Марка. Дойдя до двери, оглянулась. Ник слабо улыбнулся ей, как бы подбадривая, и, запахнув платок, Гвендолин вышла в темноту.

Марк помог пареньку напиться. Опустившись на подушки, тот смотрел на раба запавшими глазами.

— Я умру... сегодня... — то ли сказал, то ли спросил. Марк молчал.

— Я умру, — повторил Ник снова. — Гвен останется одна. Теперь совсем одна. Ты должен позаботиться о ней.

— Я? — Марк вскинул глаза. — Но...

Ник поднял руку — прозрачную, худую, как у цыпленка.

— Я знаю... ты не можешь остаться... но пока ты здесь — заботься о ней. Я буду спокоен.

— Почему я? — пробормотал Марк. — Я ведь ее раб... она ненавидит меня...

— Пообещай. Я знаю — ты можешь... ты все можешь... ты сумеешь защитить ее... Скоро придет твое время...

Марк все молчал — пауза длилась. Ник хватил воздух хрипящим ртом.

— Не... хочешь? Но ты... ты мне должен... я знаю — кто ты. Всегда знал. С первого... дня... как увидел... я не выдал тебя. Ты мне должен. Должен! И ты мне не откажешь... Да?!

Марк сцепил зубы.

Кивнул.

— Да. Я позабочусь о ней. Обещаю.

Ник расслабился, откидываясь на подушки.

— Не пускай ее... пока я не... не хочу.

Ник умер через час. Марк привычным движением закрыл ему глаза. Подошел к двери. Гвендолин, сидевшая на крыльце, вскинула голову. Вгляделась в его лицо и вскочила.

— Что?!

— Он умер.

— И ты... ты не позвал меня?

— Он не хотел.

Женщина словно не слышала его.

— Ты украл его у меня! — сказала, не повышая голоса. — Даже последнее слово... вздох...

Он смолчал, сознавая, что она права. Гвен медленно прошла мимо, задев его плечом. Остановилась у кровати, обхватив себя за плечи. Простояла долго, прежде чем вспомнила, что Марк еще здесь. Обернулась. Глаза ее были сухи.

— Ненавижу, — сказала еле слышно. — Ненавижу... ненавижу...

Марк неслышно выскользнул за порог. Негромко переговаривающиеся крестьяне замолчали и уставились на него. Марк молча кивнул и ушел в темноту.

* * *

Позаботься о ней! Легко сказать и трудно сделать. Едва ли хоть самую малость она нуждалась в его заботе. Гвендолин управляла своим маленьким владением с привычной ловкостью и сноровкой. Урожай был собран, готовились теплые зимние загоны для скота, ремонтировались протекавшие крыши. Все чаще ловил он вопросительные взгляды товарищей, но по какому-то молчаливому уговору они не задавали вопроса вслух, и потому он с полным правом делал вид, что их не понимает. Марк работал до седьмого пота, проклиная себя и свое слово. Слово, данное умирающему мальчишке, против клятвы, данной своему королю... Странная битва. Надо было успеть так много — и уйти до того, как выпадет снег. Если, конечно, армия Драгара не придет сюда раньше. Пока же воцарилось странное междумирие, когда кругом не было ни одного солдата из того или иного стана.

Наконец он счел, что сделано достаточно. Нет, можно было остаться еще — помочь запасти дров, поскольку зима по всем приметам предстояла холодная, а еще не поправлен сруб у общинного дома, и еще...

Но надо было остановиться, иначе бы он застрял здесь надолго. Как бы не навсегда.

— Уходим послезавтра, — сказал он однажды вечером после очередной ссоры с Гвендолин. А ведь Марк только попытался дать разумный совет, который владетельница (он был уверен в этом) приняла бы с благодарностью от любого другого... Марк решил, что сыт уже своей 'заботой' по самое горло. Друзья удивились, но благоразумно удержались от вопросов.

— Запасаемся продуктами на три дня. Берем лошадей, — он заметил сомнение на лице Алекса и нахмурился. — Без лошади я ходок никакой. Если будут продолжаться военные действия, у них лошадей все равно конфискуют.

Друзья считали, что действуют скрытно, но то ли их кто-то подслушал, то ли они чем-то насторожили своих хозяев, — когда под утро они повели лошадей к воротам, на площадь вывалило чуть ли не все население деревни.

Марк знал, что любой из крестьян им не опасен, но все сразу, да еще им не хотелось никого убивать... Напряженно поглядывая по сторонам, друзья медленно отступали.

— Бросьте мечи, — сказала Гвендолин ясным голосом. Она стояла перед ними, не выказывая никакого страха, привычно кутаясь в свой черный платок.

— Дайте нам уйти, — повторил Марк, косясь на друзей и очень надеясь, что лучники не начнут стрелять без команды. Дак зорко следил за окружившими их крестьянами, Алекс держал лошадей. — Все равно через несколько дней здесь будут наши.

— Но пока вы всё еще наши рабы. Бросайте мечи. Иначе...

Она подняла руку, и Марк поднял глаза вслед за ней. Да, лучники были наготове. Их окружали угрюмые, настороженные люди. Сейчас они действительно были для крестьян рабами — взбунтовавшимися и опасными. Если у кого-то просто не выдержат нервы...

— Ну хорошо, — сказал он неожиданно, и друзья оглянулись с недоумением. Опустил меч, стараясь двигаться очень медленно и осторожно, шагнул вперед, протягивая Гвендолин оружие обеими руками, словно ключ от побежденного города — победителю.

— Твоя взяла, хозяйка!

И она попалась в ловушку — глупая, храбрая дурочка! — шагнула навстречу, протягивая руку. Никто и глазом моргнуть не успел, как Марк схватил Гвендолин, прижал к себе, подставив к ее горлу лезвие меча.

— А теперь, — сказал спокойно, — дайте нам уйти.

Сельчане глухо зароптали, кто-то приопустил оружие, кто-то шагнул вперед... Едва придя в себя, Гвендолин начала бешено сопротивляться, но руки, в отличие от ног, у него были здоровыми и сильными — и Марк едва не придушил ее.

— Быстрей! — скомандовал нетерпеливо. — А то вместе с нами вы потеряете и свою леди!

— Не-ет... — прохрипела Гвен, но ее люди остановились, нерешительно переглядываясь. Наконец, один из мужчин, одноногий Фармер, махнул рукой.

— Откройте им ворота!

Марк не сдвинулся с места.

— Уберите лучников!

— Мне бо... льно... — выдохнула женщина. Он и не подумал ослабить хватку.

— Будет еще больнее, если будешь вырываться.

Лучники спустились с крыш, сложили луки к ногам Марка.

— Лошади? — спросил Марк, не оборачиваясь.

— Готово, — напряженно сказал Алекс. Они знали, по крайней мере, три способа справиться с ними. И очень надеялись, что он них не знают крестьяне. Марк начал отступать, принуждая женщину идти за собой. Гвен попыталась обвиснуть, но едва не задохнулась, и ей пришлось отступать вместе с рабом, служа ему живым щитом. Но от этого задача его нисколько не облегчалась — женщина все время пыталась ударить его локтем, лягнуть, вырваться...

— В седло! — скомандовал он. Гвен протестующе мотнула головой, и клинок порезал ей кожу шеи. Вскрикнув, она на мгновение обмякла, и, воспользовавшись этим, мужчины быстро подняли ее на лошадь. Марк, оказавшийся в седле мигом позже, получил чувствительный удар по ребрам; качнувшись, обхватил женщину обеими руками и ударил лошадь пятками:

— Вперед!

Они отъехали совсем недалеко, как Марк резко поднял ее подбородок — порез был неглубокий, но кровь стекала обильно. Марк прижал ее руку с платком к шее.

— Держи крепче!

Женщина дышала тяжело, косилась по сторонам диковатым взглядом. Дак с Алексом придержали лошадей. Дак скалил зубы, Алекс был озабочен.

— Отпустим ее сейчас?

— Нет, — сказал он, и почувствовал, что Гвендолин напряглась еще больше. — Попозже. Я бы на их месте организовал погоню.

Дак ухмыльнулся:

— Что, роли поменялись, а, хозяйка?

Гвендолин не удостоила его и взглядом. Алекс помедлил. Марк знал, что он хотел спросить: 'Мы ведь не причиним ей вреда?'. Но парень промолчал и вновь пришпорил лошадь. Гвендолин неожиданно резко мотнула головой — Марк еле успел увернуться — она чуть не разбила ему затылком нос. Сдерживая и смех и злость, он предупредил сурово:

— Выкинешь еще что-нибудь подобное — пожалеешь. У тебя и так кровь ручьем льется. Прижми сильнее, я сказал!

И сам ухватил ее покрепче. Не было никаких причин удерживать Гвендолин — Марк слабо верил в возможность засады или погони.

Кроме одной — он не хотел отпускать ее. Хотел ехать и чувствовать ее тело — напряженную прямую спину, мягкий живот, крепкие бедра, чуть передвинь руки — и тугую грудь... Впервые она была в его власти, и это пьянило его, как и долгожданная свобода.

Встреча со своими произошла неожиданно быстро — они не успели проехать и часа.

Им приказали спешиться. Пока Дак рассказывал их историю, командир передового отряда с недоверием рассматривал четверых путников. А Марк вглядывался в него. Прервав Дака на полуслове, неожиданно шагнул вперед, взявшись рукой за узду и поднимая голову.

— Ленни...

Тот замер, не веря своим глазам.

— Марк?!

И скорее скатился, чем спустился с седла. Схватил Марка за плечи, стиснул в объятьях.

— Марк, дружище! Живой! Парни, смотрите, это же маршал Ре'Альби! Марк, мы ведь думали...

— Одно время и я так думал! — засмеялся он, пожимая протянутые руки, кивая, здороваясь. Через хоровод голов глянул мельком на Гвендолин. На ее лице было почти шоковое выражение — точно ее предали.

...Никем незамеченная, она отступала медленно от возбужденно переговаривающихся мужчин, пока не достигла края опушки. Повернулась — и растворилась среди пылающих осенним огнем деревьев, словно камень, брошенный в глубокую воду...

Марк до самого последнего мгновения следил за ней из-под бровей. Ленни перехватил его взгляд, оглянулся.

— О, а где она? Эта женщина? Сбежала?

— Пусть идет, — равнодушно отозвался Марк. — Она была нашим проводником.

Дак хмыкнул, но промолчал — он вовсе не горел желанием распространяться о своем рабстве. Алекс улыбался во весь рот. Он собирался вернуться за Карой, а та бы не простила ему, если б с ее леди что-то случилось...

— Едем? — сказал Марк.

* * *

— Ре'Альби, — сказал Драгар.

— Ваше величество...

— Марк Ре'Альби — один из самых моих первых и преданных соратников. Долгое время мы считали его погибшим, но к нашей радости...

Драгар устало махнул рукой и сказал, отбросив церемонии:

— Марк, чего ты желаешь в благодарность за свою службу?

— Я, как видишь, больше не могу быть твоим солдатом, — Марк, криво улыбнувшись, показал на свою ногу. — Просто дай мне то, с чем я смогу справиться.

Король взглянул влево, Марк уловил в его взгляде затаенную теплоту. Только тогда он позволил себе взглянуть на признанную нынешнюю фаворитку Драгара — леди Ану. Узкое ее лицо было бледным и замкнутым, глаза опущены. Некрасива. Что он в ней нашел?