Уикэнд

Тим поднял опрокинутое кресло, сел напротив и стал меня гипнотизировать. Сейчас он еще больше напоминал сильного настороженного зверя, зорко стерегущего добычу — подобранность мышц, матовый блеск здоровой загорелой кожи, руки, сомкнутые на мускулистом животе... Перехватив мой взгляд, Тим неторопливо дотянулся до халата и облачился в него. Проворчал:

— Хорошо хоть заявили о себе вовремя...

— Не думаю, что я бы упала в обморок, сними вы последнюю деталь костюма, — вяло парировала я.

Пренебрег.

— Как вы ко мне попали?

— Балконная дверь была открыта, — сказала я слабо.

— Да? — он поглядел на дверь, поднялся, запер и задернул портьеру. Я с тревогой следила за ним. — Теперь закрыта. И не откроется, пока вы не объясните...

— Я вовсе к вам не собиралась. Именно к вам. Просто только ваша дверь была открыта.

— А вы что, проводите свои ночи в поисках открытых дверей? Чем вас вдруг не устроила ваша собственная?

— Ах, ну... Я не могла туда вернуться...

И я рассказала свою криминальную историю. Тим слушал внимательно. Пожал плечами:

— Я же говорю, вы просто ненормальная! Очертя голову бросились за какой-то тенью... А вдруг бы она оказалась убийцей?

— Она? — подозрительно спросила я. — Кто она?

Тим в затруднении заморгал.

— Тень... Слушайте, не пора ли вам уехать отсюда? Что вас держит? Любопытство? Оно ведь далеко может завести.

— Да уж завело, дальше некуда, — пробормотала я вроде бы про себя. Но Тим услышал и довольно оскалился:

— Попали в самое логово чудовища, а?

— А вы всегда так встречаете гостей?

— Незваных — да. Откуда я знаю, что пришли не по мою душу? В виде такой... несколько рискованно одетой...

— Ну, хватит! — я собралась встать. Тим резко подался вперед.

— Что это?!

Я подпрыгнула.

— Где?

— Кровь?!

— Ах... ух... Это я... наступила на балконе на какие-то осколки...

— Заорали и спугнули своего злоумышленника?

— Ну что вы, только зашипела...

— Ну... не пойдете же вы так! Подождите.

Вернувшись с каким-то пузырьком, он подвинул кресло, сгреб мою ногу к себе на колени.

— Пошипите еще немного... это вам к лицу...

— Хотите сказать, я напоминаю вам змею? Ай!

— Гадюку! — с удовольствием сказал Тим. — Не дергайтесь, там, по-моему, осколок вонзился... Сейчас достану.

Я айкнула. Тим чем-то побрызгал подошву, бодро похлопал меня по лодыжке.

— Будете жить! Сегодня вам повезло, отделались царапиной. Смотрите, как бы мы завтра не нашли вас с перерезанным горлом.

Я осторожно утянула ногу.

— Умеете вы успокоить девушку на ночь! Благодарю.

— Неужели вы меня покидаете? Каким же путем? Опять через балкон?

— Там осколки.

— А на ковре в коридоре вам могут встретиться кактусы. Одолжить вам свои туфли?

— Вы так любезны...

— Проводить?

— С какой стати?

— Для моего душевного спокойствия. Если вас убьют по дороге от меня...

Я, как ошпаренная, бросилась к дверям. Тим последовал за мной. Я ощутила его дыхание на затылке.

— Если еще раз захотите нанести мне визит...

Я мельком взглянула на него. Еще чего!

— Это я к примеру, — пояснил Тим. — Постарайтесь одеться по... словом, вообще одеться. Я вижу вас в третий раз и всегда практически обнаженной.

А ведь верно! Справившись с замком, я выскочила коридор.

— Простите, что оскорбила вашу стыдливость!

Тим хмыкнул. Я торопливо поковыляла прочь.

— Мисс Трейси!

Оглянулась. Уткнувшись лбом в дверь, Тим серьезно смотрел на меня. Может, он ухмыляется другой, скрытой в тени половиной лица?

— Вы закрыли свой балкон?

— Н-нет...

— Тогда не ложитесь спать, прежде чем как следует не осмотрите комнату. Прошу вас, мисс Трейси!

— Да-да! — раздраженно сказала я. — И вам спокойной ночи!

— Камилла!

Я еще раз обернулась. Тим смотрел на меня, сдвинув брови.

— Я не шучу.

* * *

Проснулась я, как и накануне, от визга. Выскочила на балкон. Растрепанная Кристи, топая ногами, с ужасом показывала на кровавый след на полу — можно подумать, что здесь волочили выпотрошенный труп... Большого труда стоило убедить ее, что это — результат небольших порезов на моих подошвах.

Повалявшись еще с час в постели в тщетной попытке уснуть, я со вздохом поднялась и пошла в ванную. Все-таки два таких вопля за два дня — слишком много для моих истрепанных нервов...

Третий я не издала только потому, спазм перехватил горло. Почему, ну почему я никогда не писала детективных романов? Я была бы частично подготовлена к этой сцене: ванна, полная красной воды и улыбавшаяся мне девушка. Улыбка ее была улыбкой смерти...

— Ну почему у меня? Почему именно у меня в ванне? — повторяла я, как попугай. — Я ведь ее даже не знала!

Инспектор вздохнул.

— По моим сведениям, Марианна была влюблена в Сагана-младшего. И даже одно время была помолвлена с ним, — произнес он со значением. Я вслушивалась, но мой смятенный ум отказывался работать. Ну и что с того? Похоже, все женщины, присутствующие в этом доме, были замужем, помолвлены или хотя бы спали с одним из Саганов...

Поэтому я только повторила беспомощно:

— Влюблена? Помолвлена?

— И по слухам, до сих пор очень ревновала его, — добавил инспектор. Если он думал, что выдаваемая в столь скудных дозах информация дойдет до меня быстрее, то очень ошибался. Я только тупо моргала.

Полицейский пояснил с жалостью:

— Она покончила с собой в то время, когда вы были в гостях у Тимоти Сагана. Вероятно, она видела вас входящей к нему...

— Пришла ко мне в ванную и перерезала себе вены чтобы... чтобы мне отомстить? Бред какой-то! У Сагана-младшего и до... то есть, он явно никогда не оставался в одиночестве. Я что, была последней каплей?

Инспектор пожал плечами.

— Любовь, мисс Трейси, не признает логики. Иначе как можно объяснить эту записку, адресованную вам?

— И вы действительно считаете, что мы с Тимоти виновны... косвенно... в ее самоубийстве?

— К сожалению. И вот что странно. Как только вы э-э-э... собираетесь провести ночь вдвоем...

— Инспектор!

— Простите. Что-нибудь случается.

Я уставилась на его добродушное некрасивое лицо. Пролепетала:

— Вы что, считаете, что мы встречаемся, чтобы отправить кого-нибудь на тот свет?

— Нет, — успокоил меня полицейский. — Думаю, у вас есть другие, более интересные занятия.

И ведь даже не улыбнулся!

— А чем... она...

— Разбила бокал.

— Бокал? Осколки? Зачем... весь балкон был усыпан осколками.

— Осколки? Какие?

— Наверное, убрала прислуга.

— Да. Конечно, — он отсутствующе подергал себя за ухо. — Вы говорили, да. Спасибо, мисс Трейси.

— На здоровье! — с досадой сказала я. — Инспектор!

Он оглянулся от дверей.

— Вы сами-то верите во все, что здесь говорили?

Инспектор помолчал. Потом сказал — негромко:

— Подумайте, мисс Трейси. Кому выгодно, чтобы вы уехали?

* * *

— Ну, вот еще! — сказал Тим.

Я опять отступила, зорко следя за его руками.

— Что? В чем дело? — раздраженно спросил он.

— Зачем вы пришли?!

— Позлорадствовать, естественно. Я предупреждал. Было такое?

— А почему? Может, вы уже знали, что она... А может, вы...

— А может — вы?

— Что?!

Тим двигался по комнате, дотрагиваясь до портьеры, вороша книги на столе, приоткрывая створки шкафа. Оглянувшись через плечо, пояснил:

— В детективах обычно убийца тот, кто меньше всех внушает подозрений!

— Перестаньте! Вы же прекрасно знаете, что Марианна покончила с собой из-за вас!

Тим поднял брови:

— Да? Серьезно? И это тоже на меня вешается? Мы уже давно друг друга терпеть не могли...

— Иногда это верный признак любви!

Усмехнулся:

— Как авторитетно вы это сказали! Если так — мы с вами друг друга просто обожаем! А теперь перестаньте нести чушь...

Я перевела дух.

— Довод, конечно, убедительный...

Тим посмотрел вниз, на вынутый из кармана куртки пистолет.

— А, — сказал равнодушно, — это я вам.

— Что? Зачем он мне?! Я должна кого-то убить? Да я даже стрелять не умею...

— Это исправимо, — немедленно заявил Тим. — Идите сюда. Идите, я сказал!

Не слушая протестов, Тим выволок меня на балкон, всучил в руки пистолет, скорее движениями, чем словами объясняя, как его держать, как целиться и куда нажимать. Двигаясь, я ощущала спиной его твердое горячее тело, обхватившие с обеих сторон меня руки. Да что там — он практически прижался щекой к моей щеке. Покосившись, я увидела близкий крупный насмешливый рот, сощуренный глаз...

— Пли! — нетерпеливо сказал Тим. И я автоматически нажала курок. Пистолет едва не выскочил из моих рук — такой был толчок и грохот.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Тим мне в ухо, и не собираясь отпускать меня, — умница, хорошая девочка.

— Господи боже мой! — пробормотала я. — Они все бегут сюда! Разбирайтесь с ними сам.

И вырвавшись, ретировалась к себе. Во что он опять меня травил? С отвращением слушала звучный насмешливый голос:

— Никакой паники! Просто я дал напрокат мисс Трейси свой пистолет, и мы его сейчас пристреливали! Спасибо за внимание, можете расходиться!

И чрезвычайно довольный собой, вошел в комнату. Я мрачно наблюдала, как он вновь засовывает пистолет в карман. Тим явно не собирался ничего объяснять.

— Вы же дали мне его напрокат?

— Дал и забрал. Мне он и самому пригодится.

— Тогда к чему весь этот спектакль?

— Больше я пока ничем не могу вам помочь.

— Помочь в чем? Не уходите, Тим!

— Вы хотите, чтобы я остался?

— Н-да... — осторожно сказала я. — На некоторое время. Я хочу с вами поговорить.

Тим ногой подвинул кресло, уселся.

— Ну надо же! Так говорите.

— Зачем вы устроили это... эти стрельбища?

— Видите ли, — задумчиво сказал Тим. — Я очень забочусь о папочке. Не хочу, чтобы он был вдовцом, прежде чем стать мужем...

— Что вы имеете в виду?

— Иногда я хочу вас убить. И возможно, как-нибудь сделаю это. Мне бы не хотелось, чтоб меня опередили.

— Тим! В конце-то концов, мы можем поговорить как нормальные люди?!

— А вы уверены, что нормальны?

Я вздохнула.

— Скоро я действительно сойду с ума! Тим, откуда вы знали, что у меня здесь...

— Конечно, я сам ей перерезал вены, а потом любезно предупредил вас, — проворчал Тим. — Вы можете задать хоть один нормальный вопрос? Ну, например, действительно ли это было самоубийство?

Открыв рот, я смотрела на Тима. Пролепетала:

— Тим, вы считаете...

Тим кивнул.

— Знаю.

— И знаете, кто это сделал?

— Пожалуй...

— А почему... а полиция?

Тим округлил рот, передразнивая меня.

— А вы думаете, что полиция не знает?

Я беспомощно смотрела на него:

— Не могу поверить... Но зачем? Кому это нужно?

Тим ударил ладонью по подлокотнику. Резко рассмеялся:

— Господи, где он только вас нашел?! Вы что, не слышали примечание к завещанию? Если в течение недели Саган узнает, что кто-то недостоин его подачки... или, допустим, умрет, он в силах изменить завещание. Как вы думаете, зачем включен этот пунктик? Или вы не видели, как они пошли к нему косяками — каждый со своим доносом... или вы думаете, что Саган застал нас тогда случайно?

— И вы тоже?!

Тим опять хохотнул:

— А чем я хуже?

— Значит, деньги?

— Деньги, — согласился Тим.

— Но я не могу поверить, что нормальный человек пойдет ради... своей доли... подлость, пакость — ладно, мы привычны уже... но убийство?

Тим глядел на меня с недоверчивой улыбкой.

— Вы или впрямь всю жизнь прожили среди нормальных людей или так успешно притворяетесь... А здесь кто нормален? — ощерился Тим. — Уж не вы и не я — точно. Каждый понимает, что происходит. Или хотя бы догадывается. Любой нормальный человек делает что? Берет ноги в руки и... Они же все сидят на месте, наложив в штаны, но сидят. Каждый надеется, что его минует. Что ему повезет. Они не могут уехать. Они боятся уехать. А вдруг кто-нибудь их обойдет?

Тим потер пальцами переносицу. Сказал задумчиво:

— Я даже не уверен, что первое и второе совершил один и тот же человек... Безнаказанность рождает новые соблазны. Особенно поощряемая безнаказанность.

— Если вы думаете... если вы знаете, кто это сделал... Тим, почему вы их не остановите?

— А зачем?

— Вы так уверены в собственной безопасности?

Он ответил спокойно, без всякой горечи:

— Я никому не нужен. Не представляю для них никакой угрозы или препятствия. Они это знают.

— Но сейчас... вы ведь попытались помочь мне?

Он задумчиво смотрел в окно.

— И, наверное, зря. Вас вряд ли тронут. Саган им не позволит.

— Вы в своем уме? Вы что, думаете, ваш отец руководит... всем этим? Он наверняка не подозревает, что невинная приписка вызовет такие последствия. Если это, конечно, не ваши домыслы.

Тим поморщился.

— Руководит? Нет, зачем? Вы забываете — он режиссер. Ему достаточно сделать жест — и актеры поведут себя, как ему требуется. Правда, в последнее время он начал путать экран с жизнью. А что, великолепный замысел, правда?

— Нет! — взорвалась я. — Я не верю! Я не знаю всех этих людей, но я знаю Рэя! Он не может быть... таким. Садизм присущ людям, ущемленным собственной неполноценностью. Он талантлив!

— Да? Он был талантлив, был, и вы это знаете не хуже меня. Сейчас его таланты располагаются в другой области. Манипуляция людьми — очень занятная штука. Куда интереснее, чем творчество.

— Нет, но...

И я осеклась. Я вспомнила сцену, происшедшую здесь позапрошлой ночью. И по лицу Тима поняла, что он догадался, о чем я думаю.

Он порывисто поднялся.

— Останься во мне хоть капля самоуважения, я бы убил его. Только одно это может... Его, а не этих девчонок.

— Замолчите!

Тим коротко рассмеялся.

— Что, все мои слова сбываются, да?

Остановился у дверей. Сказал задумчиво:

— А может, он и хочет, чтобы я это сделал?..

* * *

— Вы к Рэю?

Виктор протянул руку, и я была вынуждена остановиться. Стройный, спортивного сложения, слегка седоватый мужчина в белой майке-безрукавке и светлых шортах мало походил на личного врача Сагана, но был им. И на лице его была озабоченность.

— Что-нибудь с Рэем?

— Ничего особенного, — быстро сказал Виктор, придерживая меня за локоть. — Вы ведь понимаете, неприятности последних дней...

Неприятности! Как это он мягко сформулировал! Я резко вырвала руку.

— У него был сердечный приступ, — утомленно объяснил Виктор. — Сейчас ему лучше, но я дал ему снотворное. Не надо беспокоить его до вечера, Камилла. Вы ведь знаете, как у него плохо со здоровьем... Конечно, если у вас что-то важное, мы можем... Но лучше расскажите это мне, и я решу, насколько это срочно...

Срочно! Мне просто надо было быстрее увидеть Сагана, поговорить с ним, чтобы тягостное чувство от бредовых теорий Тимоти растворилось в его искрящейся улыбке улыбке, теплых глазах, звуках ровного голоса...