Твое... величество-3!

Собаки, правда, продолжали преследовать его по берегу, им так глаза не отведешь, но это уже не так... не то...

И еще один прыжок.

И еще...

Может, и удалось бы уйти гиене, но... это — королевская охота, и загонщики к делу подходили серьезно. У болота тоже была засада.

Свистнул арбалетный болт, негромко, сухо хлопнула по кожаной рукавице тетива...

Не убить. Серьезно ранить, так, чтобы зверь не ушел далеко, чтобы его смогли настигнуть... только вот не всегда так получается. Зверюга движется, и все не предусмотришь... болт вошел аккурат под левую лопатку. Целился бы — так не попал.

Гиена, которую ранило в момент прыжка, едва не промахнулась мимо островка. И какой-то инстинкт подсказал — это смертельная рана. Это не вылечишь, это конец... и этот же инстинкт приказал отбросить все опасения.

Громадным прыжком гиена перепрыгнула полосу черной воды между очередной кочкой и старой заброшенной гатью, и помчалась по ней, вздымая фонтаны воды.

Стрелок только выругался.

Бежала проклятая тварь так, что за ней и собаки уже угнаться не могли... впрочем, он знает, куда выводит гать! Надо просигналить, пусть ее там встретят!

В лесу звонко запел рог, подавая важные для охотников сигналы.

* * *

Винс терял силы с каждым шагом.

Обычный зверь был бы уже давно мертв, но он еще двигался, он еще как-то пытался уйти от погони... вот уже замаячил край болота, вот он уже почти на суше... ну же! Еще немного!

Вот и земля. Почему-то это казалось очень важным — умереть на земле. Не упокоиться в черной мертвой воде...

Последний прыжок, и громадный пятнистый зверь опускается на брюхо. Перед носом оказываются пожухлые замороженные листья, он утыкается в них носом и жадно ловит последние лесные запахи в своей жизни, в глазах темнеет...

Жизнь стремительно утекает из гиены вместе с кровью... все.

Пятнистая туша вздрагивает, вытягивается и замирает на несколько секунд.

А потом начинает изменяться. Словно по ней пробегают невидимые, но отчетливые волны, одна, вторая, третья, и вот уже на земле лежит не гиена, а вполне себе человек.

Брат Винс.

Точно такой же, как и был в том подвале. В той же одежде, чистый и спокойный. И на груди его поблескивает алым огнем здоровущий рубин.

Его больше ничего не беспокоит в этой жизни.

* * *

Расси медленно ехал вдоль болота на звук рогов. Неудачно получилось, дурная коняга чего-то испугалась, и понесла, пока он ее привел в разум, минут десять прошло!

Сволочь!

Не могла она в другом направлении помчаться!

А это что такое?

Кто такой?

На берегу у болота, повернувшись на бок, лежит какой-то человек. И явно не простой крестьянин, один плащ чего стоит! Теплый, бархатный, с оторочкой дорогим соболиным мехом!

Ну да, Винс же лез в подземелье, а там и летом холодно, вот и накинул...

Расмус заставил лошадь подойти поближе к дереву, спешился и привязал четвероногую идиотку, а сам направился к мужчине.

— Эй, друг! Ты живой?

Мертвец и не подумал ответить.

Расси перевернул его на спину.

Красный камень блеснул остро и хищно.

Руки потянулись сами.

Мертвец был явно не из своих, это видно. Ну и зачем ему тогда... плащ Расси брать не стал. А вот камень, несколько золотых цепочек, которые любил носить брат Винс, кольца, брошь и даже кожаный пояс с тяжелой пряжкой из позолоченного серебра, все это заняло свое место в седельных сумках Расмуса.

Потом эрр Вейнард огляделся по сторонам.

Ну... так-то проще всего было бы спихнуть мертвеца в болото. Но — не повезло.

Рядом с берегом болото или подморозило, или просто в этом месте оно было неглубоким, так что утопить его не вышло бы. Там и кошку-то не утопишь!

Эрр Вейнард огляделся по сторонам.

Кажется, что-то он такое проехал, подходящее... ага! Из подходящего оказался рядом выворотень, под которым и упокоился брат Винс. Молитву над ним читать не стали, Расмус просто спихнул его в яму, и попробовал ее завалить.

Как ни странно, получилось. Выворотень был достаточно свежим, держался непрочно, и не без труда, но повернулся при нажатии плечом.

Расмус вытер пот со лба, и перебрал добычу.

Да, золото можно легко продать или носить самому, но лучше он продаст. Мало ли, кто и что узнает? А камень можно сохранить на черный день. Он здоровый, за него много получить можно, но не сразу, сразу ему столько ни один скупщик не даст! Так что... пусть полежит!

В болоте брат Винс не оказался. Но вряд ли это могло сильно его утешить.

* * *

Охота не задалась.

Иоанн был гневен и расстроен.

Такого хищника упустили! Такую добычу!!! ТАКОГО ЗВЕРЯ!!!

Есть, от чего ругаться и плеваться! Явно же, негодная скотина сдохла где-то в болоте! Точно, не выползла на берег. Может, она там отлежаться решила? Нет, в этом Иоанн сильно сомневался, это болото серьезное, там никакой живности потому и не водится, оно не слишком большое, но коварное. Там ключи бьют, и как-то они перемещаются, что ли? А, неважно, эта область жизни Иоанна не интересовала, главное, что болото это не замерзало даже в самый лютый мороз, а глубина его постоянно менялась. То гать можно положить, а то через пару месяцев там уже и рядом не пройди, мигом утонешь...*

*— Васюганские болота, Ольманские — если я буду все интересное рассказывать, тут еще книга получится. Прим. авт.

Иоанн в гневе рявкнул на жену, приказал всем собираться обратно, а егерям и вдвойне влетело. Разгильдяи! Ротозеи! Р-распустились тут!!!

Впрочем, никого не казнили и в тюрьму не отправили, так что все было в порядке. А его величество погневается, да и перестанет, он отходчивый.

Довольна была только Диана. Она-то свое от охоты получила, а Иоанн...

Вечно у мужчин какие-то гадости на уме! Жаль, его эта зверюга не покусала, вот!

* * *

Если бы кто-то оказался ночью на тюремном кладбище, было бы весело. Кто-то помер бы со страху, кто-то заикался бы до конца дней своих, а кто-то такую сказку сочинил бы, что всем завидно бы стало!

А то ж!

Не каждый день можно увидеть, как мертвое тело, приготовленное к погребению, встает с носилок и пытается обнять одного из могильщиков.

Да-да, можно поговорить про восставших мертвецов, которыми полным-полны старые сказки. А можно и просто послушать.

— Дядя Марк! Спасибо вам!!!

— Потом поблагодаришь. Переодевайся, давай! ЖИВО!!!

Шипел Марк Стоун тихо, но весьма выразительно.

Ладис Бустон икнул, кивнул и заткнулся. И принялся переодеваться.

Марк посмотрел на могильщика.

— Справишься сам? Все в силе?

Тот кивнул и взялся за кирку.

— Не привыкать, эрр. И тело уж готовое есть...

Марк понял все правильно, и в карман грубой куртки отправились несколько золотых монет.

Это Димаса Бустона он выкупить или как-то иначе вытащить не мог. А вот Ладиса — запросто. Им Виталис Эрсон так не интересовался, сообщать о его состоянии не приказывал, так что Марк попросту подкупил тюремного врача. И начали появляться в отчетах записи о кровавом кашле у несчастного парня. И о том, что умный и добрый врач лечит его полезными пилюлями из смеси сурьмы и ртути. *

*— не издевательство. Так в средние века ВСЕ лечили. От простуды до бесплодия. Прим. авт.

Ладис Бустон, которого в это же время доктор принялся подпаивать слабительным, принялся тощать, бледнеть и вообще выглядел невеселым. Доктор добавил в отчет и кровавый понос, да...

А что?

Гулять — так не стесняясь!

Пары месяцев с лихвой хватило на все приготовления. Начальник тюрьмы успел даже докладную записку подать Виталису Эрсону, правда, тот ее так и не прочитал. Про Димаса он приказал сообщать, а про всех остальных — чести много! Помер — и помер, туда и дорога.

Так что сегодня доктор констатировал у Ладиса смерть, и приказал похоронить, чтобы падаль не валялась в камере. Пришли могильщики, зашили парня в саван и потащили из камеры. Доктор их сопровождал до кладбища, потом ушел.

А на кладбище Марк озаботился притащить похожее тело. И Димасу записку передал. Теперь друг клясться и божиться будет, что в могиле его сын. Как есть — ЕГО!

Все, дальше дело техники.

Ладис честно молчал до дома, а там его прорвало.

— Дядя Марк! А папа?!

— Папа твой, — проворчал Марк без особой злости... — Говорили ж дураку! Значит так! Я тебя отвезу к себе в поместье, поживешь там с моими, приглядишь заодно. А я опять в столицу. Если будет хоть какой шанс вытащить твоего отца, я все для этого сделаю. Понял?

Ладис закивал.

— Да. А мама...?

— Она у твоей сестры в Картене. Потом я найду возможность вас туда переправить, понял?

— Да, дядя Марк.

— Вот и хорошо. Распоряжения я отдал, давай, мойся, отсыпайся, переодевайся, завтра тебя подстригут и покрасят, ну и на лице там изобразят, всякое. Чтобы поменьше к тебе приглядывались. До места доберемся — смоешь. Понял?

— Да. Дядя Марк, я вам так благодарен...

Марк Стоун только рукой махнул.

— Благодарен — помолчи. Я потом твоему папаше все припомню.

Ладис закивал в ответ на это ворчание.

Дядя Марк же!

И ведь пришел, не бросил, помог... а что ругается, ну так папа и правда сам виноват! Поверил в королевскую порядочность и благодарность! Кому расскажи! Вот где сказка-то и небылица!

Добрый король!

Ха! Такие только что в сказках бывают! И то не верится...

И юноша с чистой совестью отправился есть и спать. Он этой помощи никогда не забудет, и Марку до конца дней должен будет, но это потом. А сейчас...

Вы знаете, как за полгода ему приелась тюремная похлебка с гнилой капустой? И дай вам Бог такого не узнать никогда!

ЖРРРРРАААААААТЬ!

Жестокий понос был закономерной расплатой за гастрономическую оргию. Но сейчас хоть было за что страдать.

* * *

— Это где-то уже совсем близко.

Камень вертелся над картой, словно его невидимая рука раскачивала. Хотя Рэн принципиально держал его неподвижно.

Бертран заворожено наблюдал за этим зрелищем.

Да уж!

Со стороны их увидеть было некому, а то бы точно арестовали. Решили, что два оборванца кого ограбили или убили! Сидят такие двое... встретишь — монетку подашь! И перед ними расстелена карта континента на тонком шелке вышитая, такая сама по себе хороших денег стоит, а над ней раскачивается на тонкой цепочке громадный алый рубин. И явно не просто так.

Еще и огнями вспыхивает. Но это-то от костра отблеск, правда?

Рэн и Бертран все это время уверенно путешествовали в нужном направлении. А что не слишком быстро, так оно и понятно. И денег не так, чтобы много, экономить надо, и время неудачное, пока дороги развезло, пока они опять замерзли, и наниматься им по дороге приходилось. Рэн, как правило, нанимался или в конюхи, или в охрану, сам Берт тоже никакой работой не брезговал. Подай-принеси...

Ну и что?

Зато жив и на свободе. А на шагренца чего ворчать? У него то раны воспаляются, то кашель его бить начал, то ногу он подвернул неудачно... бывает! Что там его Шагрена? Плевок на карте! Куда уж тут научиться всякому нужному?

Мечом Рэн махать может, а вот с людьми....

Забавно, но Бертран и правда легче общался с кем угодно, сходился с людьми, договаривался обо всем необходимом. Рэн же, с детства втиснутый в строгие рамки обычаев и правил, не всегда находил в себе силы их преодолеть. Старался, и это было видно, но как выбить из себя то, что с детства вколачивалось? Бертран даже утешал его иногда.

Не получилось?

Так бывает же! Потом обязательно получится...

Парни за это время успели подружиться. И Рэн надеялся, что Берт отправится с ним на Шагрен. А вот что потом?

Он же там всегда чужаком останется. Но может, Божественный Император дарует ему право называться шагренцем? Они же столько сделают для острова! А Берт ему и правда, как брат стал!

Вот бы его еще с Юми познакомить! Они бы друг другу точно понравились...

Берт на это старался промолчать. Он-то был уверен, что никогда ему не быть шагренцем. Вот еще глупости репейные! Император у них там! Божественный!

Да не кончится это ничем хорошим, Берт как сомневаться начнет, так его там в вулкан и кинут. Но вслух ничего не говорил. Огорчать Рэна не хотелось.

Вот как он на свой Шагрен отправится? Он же там теперь рехнется! Когда ничего не знаешь, кроме этого уголка мира, можно терпеть. А когда ты все увидел — КАК?!

Как себя запереть в такие тесные рамки?

Бертран сильно подозревал, что Рэн просто сбежит с Шагрена. И хотел быть рядом, чтобы друг не рехнулся от отчаяния. А то будет переживать, и было б из-за чего!

Не надо нам такого!

— Я тут договорился, нас с тобой подвезут до поместья Стоунов. Это где-то в тех краях, как раз. Только отработать придется.

— Чем? — Рэн и не сомневался в своем друге.

— Охраной. Вроде как волки окончательно распоясались, нападают то тут, то там, а купцы привыкли в поместье Стоунов ездить за товаром. Мы за кормежку и дорогу и посодействуем.

Охрана — это не навоз убирать, хотя и такое было. Так что же? Любой труд почетен! Чернозубых, правда, учили иначе, но прадед Рэну быстро мозги на место вправил, посохом.

Что ты есть-то будешь, великий воин, если крестьянин ни горсти проса не вырастит? То-то же...

— Волки... с чего это они так?

— Да кто ж их, серых, знает? Еды меньше стало, или еще чего, — пожал плечами Бертран. Для Рэна это и вообще было в невидаль, на Шагрене волки не водятся. Последнего лет двести назад прибили.

Бертран, кстати, угадал.

Когда его величество Ханс распорядился выпустить в леса своих хищников, волки, не будь дураки, соперников оценили. Поняли, что победить в честном поединке не получится, и откочевали туда, где сытнее и безопаснее. Ну их, этих пришельцев, размеры у них серьезные, и сил хватает, а волки себя ценят. И понапрасну рисковать не будут. Ни собой, ни волчатами...

— Посодействуем, — согласился Рэн. — Когда знакомиться идем?

— Да хоть сейчас, купец в таверне сидит, а потом и спать пойдет. Там пока и все его люди, и нам местечко найдется.

Рэн решительно пригасил костерок.

— Тогда идем. Нам надо бы добраться до поместья Стоунов побыстрее, чай второй месяц уже двигаемся.

— И что? Человек-то наш никуда не делся, на одном месте сидит, нас ждет.

— А вдруг? — по мере приближения к цели, Рэн все больше нервничал.

Берт промолчал из уважения к другу. И вместо этого сказал совсем о другом.

— Рукавицы бы тебе получше справить, твои холод пропускают, а что за боец с мороженными руками? Я тут договорился, бабка Тура нам рукавицы и шапку с шарфом для тебя отдаст, хорошие, теплые, если мы ей завтра поутру забор подновить успеем.

— Успеем, — согласился Рэн. — А ты?

— Я не мерзну, считай. У нас в Фардании зимы суровее, мы в такую погоду и шапки-то не надеваем.

— Мою наденешь, — решил Рэн.

Шапка с шарфом у него были теплые, как он считал, а вот рукавицы и правда, дрянь. Почему-то, отправляя его на материк, Божественный император и брат не предусмотрели, КАК здесь будет холодно! Хотя что они вообще предусмотрели?