— Я так не думаю. Но было бы неплохо обсудить это и посмотреть, что мы сможем узнать. К тому же, дядя Рэм считает, что профессор Дамблдор может знать больше о Комнате Ожидания, или, как я только что рассказывал Невиллу, о том, что Добби называет Комнатой прихода и ухода.

— Кто еще входит в эту группу? Это отличается от Ордена, верно? — Спросил Невилл.

— Да, — сказал Гарри. — Это дядя Рэм, Тонкс, Зи, Билл, Муди, Дамблдор и Макгонагалл. Дядя Сири руководил операцией в основном.

— Мы не подведем его, Гарри, — сказал Невилл.

Гарри кивнул, его большой палец коснулся тыльной стороны ладони Джинни.

— Нет, нет, мы не подведем.

Зи вышла из кухни и улыбнулась им.

— Еда готова. Я только что разогрела курицу, оставшуюся со вчерашнего вечера. Надеюсь, вы все проголодались. Говоря это, она положила руку на живот, и Гарри встал, чтобы коснуться ее руки.

— ты в порядке?

Зи улыбнулась ему и кивнула.

— Просто немного подташнивает. Со мной все будет в порядке. Ешьте, ребята. Затем я хочу услышать о ваших планах на лето.

Гарри улыбнулся, когда она села за кухонный стол, используя свою волшебную палочку, чтобы раздвинуть его для всех. Кухня была маленькой, поэтому было тесно, но Зи справилась с этим. "Она все устроила", — подумал он, наблюдая, как она накладывает картофельный салат. Это был их дом, и он знал, что с ними все будет в порядке.

* * *

Ремус переоделся в пижамные штаны в черно-белую клетку и сел на кровать. Он наклонился, чтобы почесать свод левой стопы, когда в спальню вошла его жена. На ней была короткая футболка, на которой было написано, что она фанатка "Странных сестер", и она едва прикрывала самое необходимое. Он наклонил голову, чтобы взглянуть, и облизал губы, когда увидел, что на ней не было трусиков.

Тонкс оседлала его, обвила руками за шею и поцеловала в щеку.

— Хочешь поговорить об этом?

Она крепко обняла его, и от ощущения ее комфорта он вздохнул. Он уткнулся носом в ее шею, прижимая ее к себе.

— Я не знаю.

Тонкс целовала его шею, ключицу, ее руки скользили вверх и вниз по его обнаженной спине в успокаивающем ритме.

— Поговори со мной,

Ремус вздохнул, когда она положила голову ему на плечо.

— Как я могу думать о разговоре, если на тебе нет трусиков?

Он почувствовал, как она улыбается, уткнувшись ему в плечо.

— Зачем мне надевать их, если ты собираешься их только снять?

Ремус усмехнулся и передвинул их обоих так, чтобы ему было удобно лежать на кровати, а ей — сверху. Он продолжал обнимать ее.

— Я скучаю по нему, Дора.

— я знаю. Я тоже скучаю по нему

— Я... Я потерял его раньше... когда был настолько глуп, что поверил, что он предал нас. Я вычеркнул его из своей жизни и оставил гнить в Азкабане. Я до сих пор не понимаю, как он смог простить меня за это. Минерва никогда не сомневалась в нем, а я был его лучшим другом, и я просто...

— Ремус, он знал почему. Мерлин, ты потерял их всех одним махом. Было логично, что ты поверил в это.

— В моем сердце... Я столько раз сомневался в этом, но все улики были против него, а Джейми и Лили были мертвы. Я никогда... но потом я вернула его, а с ним и Гарри. У меня появилась семья. У меня есть сын, брат и мой лучший друг, и жизнь была прекрасна. Он на мгновение замолчал, обнимая ее, прежде чем заговорить снова. — Ты никогда по-настоящему не задумываешься о том, как ты умрешь. Джейми всегда говорил, что хотел бы быть старым, седовласым, с Лили на руках и в окружении своих пра-пра-пра-правнуков и их семей. А вместо этого он умер в двадцать один год, убитый, пытаясь защитить свою семью.

— Рэм, война никогда не бывает справедливой

— Зи — лучшее, что когда-либо случалось с Сириусом. Джеймс и Лили полюбили бы ее, Фи и Монти тоже; она именно то, что ему было нужно. Ему следовало проводить с ней больше времени. У него должен был быть шанс встретиться со своими детьми. По крайней мере, Джейми и Лили смогли провести с Гарри пятнадцать месяцев, Сири даже этого не получит.

— Мы поможем ей. Мы оба, и Гарри тоже. У нее большая семья, и я уверен, что ее родители будут здесь какое-то время, чтобы помочь ей. Она не будет одинока.

— Я знаю, — сказал он ей, медленно описывая рукой концентрические круги по ее спине. — Но таков принцип

Тонкс кивнула.

— Что ж, однажды, когда у нас появятся дети, у них будут старшие кузены, с которыми они смогут поиграть, и Зи будет рядом, чтобы помочь нам.

Его рука замерла на ее спине, и она просто подняла голову с его груди, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Не говори этого. Я не сказала "прямо сейчас". Я сказала "когда-нибудь". Когда война закончится и Гарри будет в безопасности, я хочу сделать его крестным отцом.

— Нимфадора...

— Я знаю, что шанс есть, Ремус, но он ничтожно мал, и я готова рискнуть. Это не помешает мне любить нашего ребенка. Я хочу, чтобы однажды это случилось. Я хочу, чтобы ты излила в меня свое семя и позволила мне вдохнуть в него жизнь.

Ремус сглотнул, обхватил ее лицо и крепко поцеловал.

— Я так сильно тебя люблю. Я просто... пока нет... После войны мы поговорим об этом снова, хорошо?

Тонкс поцеловала его.

— Пока нет.

Ремус снова прижал ее к себе, его рука скользнула под ее рубашку, чтобы погладить по спине.

— У тебя все хорошо?

Она улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.

— Когда я с тобой, мне становится хорошо. Когда я в твоих объятиях, мне становится тепло и безопасно, и кажется, что все будет хорошо. Знаешь, мама всегда говорила мне, что, когда папа обнимает ее, она всегда так себя чувствует, и я это понимаю. С тобой я чувствую себя в безопасности. Я тоже по нему скучаю. Он был моим дядей. Таинственный проказник, больше похожий на старшего брата и друга. Я всегда чувствовал, что он был скорее старшим братом, а Гарри — младшим, а ты был лучшим сексуальным другом, на которого я не должен был обращать внимания.

Ремус усмехнулся.

— Ну и ладно. Но, как он сказал в своем завещании, он ушел в лучах славы. Я думаю, именно так он и должен был уйти. Он был в гуще событий. Он всегда был таким и никогда не собирался сидеть в стороне и наблюдать.

— Да, я тоже это знаю. Но у него должен был быть шанс состариться.

Тонкс поцеловала его в грудь.

— Но он оставил Гарри с Зи, а эта женщина просто невероятна. Я бы хотела быть такой же уверенной в себе и великолепной, как она.

— Ты намного сексуальнее на обоих уровнях.

Тонкс усмехнулась.

— Ты должен так говорить, потому что мы женаты. Я просто имела в виду, что она так уверена в том, чего хочет. Ты знаешь, однажды она сказала мне, что ей просто нравится сосать член Сириуса, и она просто делала это, когда хотела. Она будила его, делая это, и я просто подумала... Вау.

Ремус улыбнулся.

— Ну, я бы не стал жаловаться, если бы ты захотела разбудить меня таким образом.

Она покраснела.

— И я знаю, что ты бы не стал, но дело не в этом... Думаю, я просто хотела бы быть такой же уверенной в себе, как она.

— Ты уверена в себе.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя скандалисткой. Ты знаешь, что я несколько недель не мог смотреть в глаза заместителю начальника отдела после того, как ты заставил меня прийти к ней в кабинет?

Ремус усмехнулся.

— видишь? Уверенная в себе, иначе ты бы не позволила мне трахнуть тебя во время обеденного перерыва. — Он поцеловал ее в щеку. — Ты особенно восхитительна, когда волнуешься, что нас поймают.

Тонкс улыбнулась, прижавшись к его груди.

— Я просто хотела бы, чтобы у меня была такая же уверенность. У Гарри ее немного. Я думаю, он унаследовал ее от Сириуса, от того, как он относится к Джинни... ему так комфортно с ней. Его друзья уважают его.

— Гарри считает, что он и его друзья должны быть на собрании FUVP завтра вечером, и я сказал ему, что согласен.

Тонкс подняла голову, чтобы посмотреть на своего мужа.

— А теперь ты сам сомневаешься?

— Да, — честно признался ей Ремус. — Я хочу, чтобы он был там. Он хочет провести собрание, и я сказал ему, что он может. Он должен быть там, и, честно говоря, его друзья тоже должны быть там. Они все равно все знают, но все равно... Никому из них нет семнадцати. Я просто продолжаю думать про себя, что принимаю опрометчивое решение, и если бы Бродяга был здесь, мы могли бы обсудить это вместе, но его нет, и...

Тонкс прижалась губами к обнаженной груди мужа.

— Я тоже по нему скучаю.

Ремус вздохнул.

— Теперь Зи беременна двойней, и его не будет рядом, чтобы помочь ей растить их. Сириус заслужил возможность увидеть своих детей, Нимфадора, увидеть, как они растут. И он, и Джейми оба упустили эту возможность.

— У них будешь ты, и у них будет Гарри, так же, как у Гарри были ты и Сириус. Я знаю, это не одно и то же и это несправедливо, но это факт.

Он кивнул.

— Все, что нужно Зи. Я не хочу, чтобы она переживала это в одиночестве.

— Она не будет одинока, — заверила его Тонкс, касаясь губами его ключицы. — У нее есть мы оба и Гарри. Он в восторге от того, что у нее будут дети, и он будет отличным старшим братом. Он учился у лучших, и я полностью в него верю.

— Я тоже, — сказал ей Ремус. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне уже несколько дней лучше, профессор Люпин.

— Ты лишила меня десяти лет жизни, — пробормотал он, целуя ее в лоб. — Когда ты упала...... если бы я тоже потерял тебя...

— Ты этого не сделал, — прошептала Тонкс. — Ты этого не сделаешь. Я рядом.

Ремус покачал головой.

— Ты нужна мне, Нимфадора.

Тонкс приподнялась на кровати, чтобы поцеловать его.

— Я прямо здесь.

Ремус поцеловал ее глубоко и страстно, обхватив ее лицо руками.

— Ты делаешь меня такой счастливой, и тогда я думаю, что это неправильно — чувствовать себя такой счастливой, когда у Зи нет Сириуса, и... тогда я хочу тебя еще больше, заявить на тебя права, отметить тебя, показать, как я благодарен, что ты есть в моей жизни.

Тонкс провела руками по его обнаженной спине.

— Это нормальная реакция. Желание чувствовать себя живым, испытывать благодарность за то, что ты жив.

Он кивнул, снова крепко прижимая ее к себе. Несколько минут они не произносили ни слова, просто лежали, обняв друг друга, а потом она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Ты не прикасался ко мне с тех пор, как все это случилось.

— Я прикасаюсь к тебе сейчас.

— Ты же знаешь, я не это имела в виду.

— я знаю. Ты выздоравливала.

— Я был полностью исцелена почти две недели назад.

— я знаю.

Тонкс поцеловала его в грудь.

— Ты знаешь, тебе позволено быть счастливым. Сириус хотел бы этого.

— Я знаю, — сказал он в третий раз. — Просто мне кажется неправильным быть счастливым и получать от тебя утешение, когда он мертв.

Она провела пальцами по его подбородку.

— Это не так.

— Я тоже это знаю.

Она улыбнулась и подняла голову, чтобы снова поцеловать его.

— Похоже, вы много чего знаете, профессор Люпин. Вы знаете, что я хочу вас? Всегда. Я хочу напомнить себе, что я жива. Я хочу чувствовать все. Я хочу чувствовать тебя. Говоря твоими словами, я хочу отметить тебя, заявить на тебя права.

Ремус улыбнулся ей и нежно поцеловал. Он медленно углубил поцелуй, перекатил ее на спину и прижался к ней всем телом, чтобы поцеловать, в то время как ее руки скользнули в его волосы.

— Я всегда хочу тебя, — пробормотал он ей в шею. — Моя потребность в тебе никуда не денется.

Тонкс снова прижалась губами к его губам. Они обнимали друг друга, обмениваясь долгими нежными и медленными жесткими поцелуями, пока он не коснулся губами ее шеи, а его руки не скользнули под ее футболку, чтобы обхватить ее груди.

— Займись со мной любовью, Ремус.

Ремус стянул с нее рубашку через голову и припал губами к ее груди.

— Я скучал по тебе. По твоему вкусу. По твоему запаху.

— Я была здесь, — сказала она ему.

Его язык прошелся по ее груди, трижды скользнув по соску, прежде чем перейти к другой груди. Он увидел, как они резко напряглись, и провел по ним губами. Там, где он прикасался к ее соскам, они покрылись гусиной кожей, когда они стали тверже, и он провел кончиком языка по ее ареолам, избегая розоватых вершинок. У нее перехватило дыхание, и он улыбнулся, целуя ее кожу сбоку груди.

Ремус нежно провел кончиками пальцев по ее ребрам, описывая ими концентрические круги вверх и вниз по бокам, с каждым разом опускаясь все ниже. Его губы, приоткрыв рот, покрывали мягкими и медленными поцелуями то место, где он оставил на ней метку, — на животе. Ее живот задрожал под его губами, и он двинулся ниже. Его нижняя губа коснулась темно-фиолетового треугольника волос, прежде чем он продолжил свой путь вверх, целуя кулон с волком, свисающий с ее пупка, и выше. Когда он снова добрался до ее груди, на этот раз он втянул в рот ее сосок, пока она не застонала, и тогда он отпустил ее, целуя кожу между грудей.

— Рэм... — пробормотала она.

Он снова поцеловал каждую грудь, наслаждаясь вкусом ее кожи, пока спускался вниз. Когда он целовал ее ребра, живот, ее бедра раскрылись для него, и он посмотрел на нее снизу вверх. Ее серые глаза были полны возбуждения, когда она встретилась с ним взглядом. Не сводя с нее глаз, он поцеловал ее левое бедро, намеренно игнорируя жаркую кожу. Он скользил губами от бедра к бедру, поднимаясь все выше и выше с каждым нежным поцелуем, пока не уткнулся лицом ей между ног и не насладился ее запахом.

Мерлин, как же он скучал по ней.

Ни у кого другого не было такого запаха и вкуса, как у его подруги. Она пахла сладко, как патока и земля, а для него она была на вкус как рай. Он, не теряя времени, высунул язык и быстро прошелся по ее складочкам, прежде чем перейти к длинным круговым движениям, заставившим его жену выгнуть бедра навстречу ему.

— Ты такая вкусная, — простонал он, уткнувшись в ее бедро, а затем наклонился и начал лизать ее по-настоящему.

Ощущение того, как она дрожит вокруг него, нарастание ее оргазма — все это вместе взятое заставляло его задерживаться с каждым толчком. Когда он, наконец, просунул кончик пальца внутрь, чтобы подразнить ее, он переместил свой рот выше и нашел ее сладкое местечко. В тот момент, когда его язык коснулся ее бутона, она вскрикнула.

— да! О! О, вот он, прямо здесь!

Ремус улыбнулся, обхватывая ртом ее клитор, погружая палец глубже и добавляя второй. Теперь она отчаянно сопротивлялась, а его язык продолжал работать, скользя по ней и проникая в нее с каждым посасыванием. Он открыл глаза и посмотрел на нее, наблюдая, как ее волосы меняют цвет за цветом. Он изменил угол наклона, резко посасывая ее клитор, и она отпустила его.

Крик удовольствия, вырвавшийся у нее, только заставил его схватиться свободной рукой за ее бедро, в то время как его рот оставался на ней, наслаждаясь ею. Когда она, наконец, перестала дрожать под его губами, он проложил дорожку поцелуев вверх по ее животу, к коже ключицы, и у нее перехватило дыхание.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓