Песец библиотечный, подвид кровожадный

Обед прошел преимущественно в тишине, разбавляемой лишь моими редкими почавкиваниями, блаженными стонами и удовлетворенными вздохами. Я честно старалась вести себя в рамках приличий, но не могла.

Еда! Нормальная горячая еда! Вкусная! Много! И всё моё... О-о-о...

Да.

Последняя капля сладкого чая была выпита, и я со счастливым выдохом откинулась на спинку стула.

— Время.

Счастье было безжалостно ограниченно Кларой, и я крайне нехотя подчинилась обстоятельствам. Отнесла поднос к окошку в стене, куда сдавали грязную посуду, а затем поторопилась обратно в библиотеку, потому что дождь разошелся, превратившись из обычной мороси в самый настоящий ливень, не способствующий задумчивым прогулкам на свежем воздухе.

Фу-у-у! Не люблю дождь!

Глава 3

В библиотеке, где по случаю большой обеденной перемены было довольно много студентов, я поторопилась прокрасться вдоль стеночки и затеряться среди стеллажей в своём закутке, где очень даже успешно проработала до четырех вечера.

Ну как проработала... На скорую руку разобрала ещё пять коробок и теперь неторопливо просматривала стопку с книгами по очень близкой мне тематике "Спрятаться так, чтобы не нашли даже в чистом поле". Первой книгой, которую я тщательно изучила, стала та самая "Тридцать три способа сменить внешность без магии". За ней пришел черед брошюрки "Особенности речи шпиона", затем "Сменить запах и не попасть впросак", а под конец "Глаза — зеркало души".

И если первые три были мной очень внимательно прочитаны и кое-какие вещи взяты на заметку, то последняя стала той, что меня очень сильно расстроила. Глаза. Именно глаза меня выдадут в первую очередь. Очень редкий даже для оборотня цвет.

Цвет рассветного медового янтаря, как любила приговаривать мама.

Мама...

— Уже четыре. Идём.

— Да, — я нехотя закрыла книгу, но сразу вставать не стала, вновь погрузившись в воспоминания.

Шесть лет назад, когда мне сказали, что мама погибла на охоте, я им не поверила. Я не верила им до последнего. До того самого момента, когда на мою шею не повесили амулет-артефакт, который можно было снять лишь с мертвого тела или по воле самого амулета, как это произошло с бабулей.

Мама. На охоте? Бред! Мама была самой лучшей наездницей, самой лучшей охотницей и самой великолепной лучницей в княжестве!

И погибла на охоте...

На следующий день мне показали её тело. Истерзанное бешеным вепрем. Изуродованное. Окровавленное и изломанное... Они смотрели мне в глаза и лгали.

Я знала это.

Просто знала.

— Микаэль.

Оклик был неожиданным и в который раз за день вывел меня из глубокой задумчивости. Встрепенулась, сосредоточила взгляд на мастере Примквеле, отстраненно отметила, что он суровее, чем утром, и моментально заинтересованно и немного подобострастно улыбнулась.

— Да?

— Как успехи?

— Всё хорошо, — я махнула рукой в сторону шести стопок, в которые временно сортировала просмотренные книги. — Разбираю потихоньку. Мастер, можно вопрос? — и торопливо продолжила, пока меня не перебили. — Я бы хотел посмотреть уже имеющуюся картотеку, чтобы знать, по каким критериям составлять описи. Можно я займусь этим завтра с утра?

Гном придирчиво осмотрел разномастные стопочки книг, не поленился проверить ближайшие две, одобрительно хмыкнул и снова посмотрел на меня. Правда, как-то странно. Испытующе так... Словно в чём-то подозревал.

— Что-то не так?

— Да нет, нормально всё. Ректор опять чудит. Говорит, присмотреться к тебе надобно, — гном задумчиво погладил бороду и решительно выдохнул. — Давай, Микаэль, как на духу. Почему именно к нам решил в библиотекари пойти?

Слегка растерявшись, я удивлённо переглянулась с Кларой, затем перевела взгляд на мастера Примквела, пожала плечами, почесала кончик носа и не очень уверенно ответила:

— Да я как бы... Ну, не знаю. Библиотеки очень люблю и читать. А тут смотрю, объявление ваше и тут меня как в сердце кольнуло. Просто понял, что моё это. Ну и... — замялась, снова покосилась на Клару, молчаливо прося у неё поддержки, и едва слышно пробормотала. — При академии у вас жить можно и кормят вкусно. А у меня всех ценностей-то только Клара и осталась. Вчера утром последний медяк в трактире оставили.

Я старалась даже не думать о других причинах, которые являлись главными в моем выборе, потому что каким-то шестым чувством чуяла, что это далеко не праздный вопрос и сейчас решается очень многое. Не приведи предки, гном учует ложь. Не приведи предки...

— Эх, Мика... — мастер с искренним сочувствием покачал головой. — Прости. Не хотел в душу лезть. Просто ректор у нас шибко подозрительный стал опосля всех тех кровавых событий по осени. Давай, мальчик, иди к себе, я через пару часиков подойду, сходим в кладовую. А по картотеке договорились. С утра как придешь, сразу и начнешь, я покажу, где у нас что лежит. А пока иди, Мика, иди. Отдыхай.

Гном откровенно нервничал, суетливо топчась на месте, а когда я попросила взять с собой книгу на вечер, даже не стал интересоваться её содержанием — просто разрешил.

Удивительно.

Как же это всё-таки удивительно встретить настолько хорошего, порядочного и добросердечного мужчину. Пускай и гнома, который годится мне в дедушки.

— Спасибо. До вечера, — подставив Кларе плечо, я торопливо покинула библиотеку, очень остро даже спиной чувствуя участливый взгляд гнома.

Почему-то было немножко стыдно.

Дождь разошелся ещё сильнее, став гадким ледяным ливнем, и до своей комнаты я добралась полностью вымокшая и даже умудрившаяся один раз упасть и испачкать брюки. Бездна! И так неряха, а сейчас ещё и окончательно грязная и мокрая. Бр-р-р! И замёрзшая!

Торопливо раздеваясь и параллельно шаря взглядом по комнате, я с сожалением констатировала, что на замену мокрой и грязной одежде у меня есть лишь шерстяное одеяло без пододеяльника.

Зато сухое и тёплое!

Мысль принять горячий душ показалась мне очень привлекательной, причем как мне успел рассказать мастер, этот самый пресловутый душ находился в самом конце коридора, практически рядом с моей комнатой.

А почему бы и нет?

Разделась до трусов, внимательно осмотрела своё бледное тощее тело, на всякий случай очередной раз напомнив себе, что сейчас я парень, завернулась в одеяло и, как была босиком, так и пошлепала на поиски душевой, сжимая в руках одежду, которую хотела немножко застирать. К счастью, гном не солгал даже в мелочах — душ был, горячая вода имелась, а ещё на полочке я обнаружила кем-то забытые мыло с полотенцем и с радостью ухватилась за эту великолепную возможность воспользоваться чужой забывчивостью.

Эти месяцы скитаний отучили меня от манерности и брезгливости, которыми я и раньше-то особо не отличалась.

Дают — бери. Не дают — бери, чтобы не заметили. Заметили — беги!

И не сказать, что я стала отъявленной и беспринципной воровкой, но если само мирозданье предлагало мне воспользоваться подходящим случаем, я не мучила себя ненужными сомнениями и моральными терзаниями.

Вот и сейчас, потратив не меньше получаса на то, чтобы отскрести с себя многодневную грязь, а затем по возможности простирнуть рубашку, брюки, белье и носки, я поступила максимально благоразумно — вернула остатки мыла и полотенце туда, где взяла. Воровать у тех, с кем живешь и чьей добротой пользуешься — последнее дело. А так попользовалась — и хорошо. Хватит.

Обратно в комнату я шла уже намного более довольная жизнью, успев по дороге порадоваться, что до сих пор никого не встретила, и искренне надеясь, что так и продолжится.

Как мимоходом отметил ещё за завтраком мастер Примквел, в административном корпусе из двадцати комнат были заняты только семь, и я была восьмой, причем женщин не было ни одной. Уборщик — и тот был недавно принятый на работу пожилой орк из полукровок. Остальные были гномами: плотники-столяры и прочие чернорабочие. Повара и раздатчицы жили в городке, преподаватели в своём корпусе, который располагался чуть дальше, а студенты, соответственно, в здании общежития.

Всё-таки мне очень повезло, что амулет согласился помочь со сменой пола. Очень хорошо. По крайней мере, проблема незаметности решена если не наполовину, то на треть точно. Теперь бы ещё сил набраться...

В комнате я первым делом развешала выстиранные вещи на спинку стула и дверцы шкафа, а затем с чувством выполненного долга рухнула на кровать, поджала под себя ноги и широко зевнула. После горячего душа, который прогрел даже мои внутренности и кости, очень хотелось спать. Поесть бы ещё...

— Не спи, — Клара бдительно каркнула со шкафа, который выбрала себе под насест. — Через час подойдёт мастер, сходим с ним за вещами, затем на ужин, а потом спи, сколько угодно.

— Не сплю, — я поторопилась согласиться, но тут же зевнула снова, поплотнее закуталась и блаженно выдохнула. — Хорошо-то как...

Глаза закрылись как-то сами собой.

— Ладно, спи, — тихо хмыкнув, фамилиар ещё тише добавила. — Разбужу.

— Спасибо...

Кажется, я только закрыла глаза, а в дверь уже настойчиво стучали и просили открыть. А у меня закрыто разве? Рывком села, с превеликим трудом открыла глаза, перевела мутный взгляд на дверь... Точно. Закрыто на щеколду. А кем?

— Мика! — Клара слетела со шкафа с моей нижней сорочкой в клюве. — Прячь компромат!

Э...

Пока я откровенно не понимала, что имеет в виду Клара, ворон проворно засунула в щель между стеной и кроватью сначала сорочку, затем трусики и только после этого довольно болезненно клюнула меня в бедро.

— Открывай уже, тормознутый ты мой.

— Ага... — почему-то именно обращение в мужском роде стало тем самым толчком, который помог мне понять действия фамилиара. Точно! Если верхняя одежда у меня вполне мужская, то белье девичье. А его никак нельзя показывать уважаемому мастеру Примквелу, если не хочу ненужных вопросов, на которые не смогу ответить.

Вот дурында!

Стук повторился, на этот раз ещё громче и раздражительнее, так что пришлось поторопиться к двери. Судорожно дернула щеколду, распахнула дверь и едва не потеряла одеяло, которое вознамерилось рухнуть под своим весом на пол. Куд-д-да?! Стоять!

— Спишь что ли?

Натянуто улыбнулась и кивнула, запахивая одеяло поплотнее и стараясь не сильно смущаться, потому что мастер уже успел рассмотреть мой торс во всей красе.

Праматерь, как же хорошо, что я сейчас парень! Опозорилась бы знатно!

— Да-а-а... — укоризненно качнув головой, гном задумчиво пожевал губами. — А с одеждой что?

— Постирал. Грязная она. Была.

— Ага, — задумавшись ещё сильнее, мастер начал наглаживать бороду, видимо решая, как поступить. Затем шумно вздохнул, распушил усы, снова покачал головой и не очень радостно буркнул. — Ладно, жди.

И уже уходя по направлению к выходу на улицу, едва слышно пробормотал:

— И в кого я такой добрый...

Не совсем понимая, что к чему, а может, просто очень плохо соображая спросонья, я ещё несколько минут простояла в дверях, но когда морозный ветер мазнул по ногам, поторопилась закрыть дверь и вернуться на кровать. Если я всё правильно поняла, мастер пошел за одеждой.

Хотелось бы верить.

Ожидание затягивалось, я снова пригрелась и задремала, но стоило сну обнять меня своими бархатными лапками, как дверь распахнулась настежь, ударившись о стену, и я вздрогнула от резкого звука.

Испуганно открыла глаза, затем рот... И только после этого сообразила, что это не монстр, а просто очень много всяких разных вещей, под которыми не видно мастера Примквела. Точнее видно, но одни ноги.

— Уф! — гора дошла до кровати, я поторопилась встать, и только после этого вещи перекочевали из рук гнома на матрас. — Вроде всё. Давай, разбирай. Одежды взял побольше, что не подойдет — вернешь. И на будущее, — на меня посмотрели очень суровые карие глаза, грозно блеснувшие из-под кустистых бровей, — это был первый и последний раз моей такой исключительной доброты. Понял?

— Да, — не очень поняла, но на всякий случай кивнула.

— Вот и договорились, — гном сразу подобрел, по-свойски похлопал меня по плечу и добавил. — Одевайся и дуй ужинать, пока студенты всё не подъели. Жду завтра на месте в семь. Не опаздывай.

— Спасибо, — я говорила уже в спину гному, но кивок от него ещё увидела.

Дверь плотно закрылась, а я перевела всё ещё не верящий и откровенно заторможенный взгляд на гору вещей. То есть... Вот это всё... Мне? Вот прямо просто так забесплатно?

Дела...

— Не перевелись ещё порядочные мужики, — поддакнула моим мыслям Клара и спрыгнула со шкафа на тумбочку, а потом бочком подобралась поближе к вещам и начала их с интересом рассматривать. — О, глянь. Носочки какие славные! Полосатые. Шерстяные, между прочим! Интересно, откуда... Мика!

— А? — окрик вывел меня из прострации. — Что?

— Что стоим, кого ждем? Одевайся и дуй ужинать, тебе же сказали!

— Не кричи на меня, — немного обиженно буркнув, я, тем не менее, начала выуживать из кучи одну деталь гардероба за другой, и вскоре передо мной лежали пять пар брюк различной степени плотности, теплые кальсоны, несколько трусов, маек, рубашек, кофт и даже мантия одна ведьмачья затесалась. И это я от силы треть кучи разобрала!

Мамочка моя, серебрянохвостая, стану аватарой, от души мастера затискаю! Какой же он всё-таки мировой гном!

Через пятнадцать минут, когда я, предусмотрительно закрыв дверь на щеколду, торопливо разобрала вещи по кучкам, стало ясно, что кроме одежды, к которой добавились ещё одна вязаная кофта, утепленная куртка и ещё три рубашки, я стала счастливой обладательницей двух пар обуви (уличной и домашней), нескольких полотенец, трех кусков мыла, расчески, магического светильника, большого пледа, постельного белья и подушки. Отдельной приятной неожиданностью стал остро заточенный кинжал в простеньких ножнах, который очень удобно лег в руку.

Пока одевалась, мысленно нахваливала заботливого мастера и желала ему всевозможных благ. Стыд вместе с робкой совестью были задвинуты подальше, а себе я дала твердое обещание отблагодарить добросердечного гнома по достоинству.

Вот обрету могущество и всем по заслугам раздам. Непременно!

Вся без исключения одежда была мне великовата, но единственное, от чего я решительно отказалась, это от мантии. Я не студент и становиться им не собираюсь, как и привлекать к себе излишнее внимание тех, кто действительно здесь обучается. Мне вполне хватит и тёплой куртки с меховым воротником, тем более она мне великовата буквально чуть-чуть, а с кофтой самое оно.

Решив, что окончательно разберу вещи, когда поем и вернусь, я поторопилась в столовую, искренне радуясь, что дождь немного подутих, и до вожделенной раздачи я добралась практически без моральных потерь. Голова ещё после душа была немного влажной, так что ничего непоправимого не произошло.

С ужином мне повезло чуть меньше, чем с обедом — пришла я в самый разгар, но это нисколько не помешало мне со всем комфортом сесть за всё тот же столик, что и днём. Всё-таки хорошо, что я не студент. Они вон чуть ли не на головах друг у друга сидят, а я как самая настоящая княжна в гордом одиночестве.