Лунный Паук (Кроссовер,"Наруто")

Торговец поежился. Ему нравились большие города, но еще больше ему нравилось чистое небо и запах свободы. Когда время бродяжной молодости прошло и пришла пора остепениться, Широ-сан выбрал родную деревню, в которой, будучи еще совсем ребенком, начинал свое дело с продажи обуви, которую мастерил его ныне покойный отец. Впрочем, в его возвращении не было ничего необычного. Как и большинство жителей страны Земли, торговец являлся консерватором, и традиции местного купечества предписывали ему по достижении тридцати лет вернуться в родное селение и с полученным опытом продвигать там свою продукцию.

-Доброе утро, Широ-сан, — прозвучал совсем рядом мягкий женский голос.

'Старею, — с грустью подумал мужчина, очнувшись от раздумий. — Уже покупателей перестаю замечать'.

-Доброе утро, Цурара-тян, — вслух произнес он. И затем учтиво поинтересовался: — Как здоровье твоей матушки?

Покупательница тонко улыбнулась. Эта невероятно красивая девушка с длинными черными волосами не являлась жительницей страны Земли, потому как столь чистая, почти сверкающая белизной кожа могла принадлежать только выходцу из страны Снега. И в другом случае Широ отнесся бы к ней если не враждебно, то, по крайней мере, недружелюбно. Но мужчина помнил прекрасную онэ-сан, похожую на утреннюю посетительницу один-в-один, которая в детстве угощала его сливами, собранными на священной горе Неджериме. И ее дочь, родившаяся уже в стране Земли, с некоторой натяжкой могла считаться местной. К тому же она служила Господину Из Благословенной Долины, о котором множество противоречивых слухов. На горе Неджериме стоял храм покровителя деревни, Умевакамару-ками

* * *

-сама. Раз в году, в определенный день, когда сливы были в полном цвету, жителям селения позволялось посетить его, дабы поклониться местному божеству. В остальное время нахождение на горе людей строго каралось. Иногда таких отступников находили мертвыми на центральной площади деревни, бывало они сходили с ума. Заботиться о храме и его территории позволено было лишь людям из Благословенной Долины. Все знали, что это являлось главной обязанностью их господина. Благословенной долину называли из-за того, что с той самой горы Неджериме на праздник в честь покровителя ее вид был воистину прекрасен. В другое же время увидеть или проникнуть в нее было невозможно, так как Долина со всех сторон была окружена горами, а единственная дорога в нее вела через запретное место. Никто не знал, как люди попадали туда, но слуги из особняка Господина считались приближенными к Умевакамару-ками-сама. Потому Цурара и была защищена от негативного отношения деревенского общества.

Местные искренне верили в своего покровителя и на праздник приносили в храм щедрые пожертвования. Божество их не разочаровывало: вот уже несколько веков, даже когда у всей страны были трудные времена, их деревня не бедствовала.

-Благодарю за волнение. К сожалению, матушке снова нездоровится. Боюсь, ей недолго осталось.

-Достойные всегда покидают наш мир раньше других, — важно покивал головой купец. — Видимо, так угодно небесам. Однако людям от этого не легче.

Покупатель и торговец немного помолчали, думая каждый о своем. Затем Широ в очередной раз посетовал на себя, что стареет, спохватился и спросил:

-Тебе как обычно, Цурара-тян?

-Как обычно, и кое-что дополнительно. Вот список, — произнесла девушка, передовая купцу листок.

Широ пробежался по написанному глазами. Обычно жительница Благословенной Долины передавала ему или его предшественнику список покупок, которые в оговоренное время грузили на телегу и оставляли у горы Неджериме. Когда местные уходили, кто-то забирал их. Сам торговец подозревал, что этим кем-то являлись слуги Господина, которых звали Ао и Куро. Оба выглядели, как монахи, но при этом с периодичностью раз в год приходили в деревню и устраивали в местном трактире соревнование 'Кто кого перепьет'. Собственно, наблюдать за ними было одним из любимых развлечений для местных жителей. Остальные слуги же, кроме Цурары и этих двоих, крайне редко показывались в Какудо. Так, раз в пять-десять лет. А увидеть самого Господина, так и вовсе считалось великой удачей.

Обычно Цурара заказывала продукты питания, в частности большое количество мяса, благовонные курения, новинки книг и дорогую бумагу для каллиграфии. Иногда ей требовалось что-то еще. Вот как сейчас, например. Ткани, гравюры известных мастеров, книги по анатомии, бинты, нитки, обеззараживающие средства, целый мешок медикаментов... детская обувь?

-Вижу, в Благословенной Долине наметились какие-то перемены. Кого же мне поздравить с пополнением в семье?

Девушка в ответ радостно улыбнулась. Широ замер на месте, пораженный ее эмоциями. Это была не обычная ее вежливая и учтивая улыбка. Казалось, под первыми солнечными лучами тает снег.

-Гьюки-сама недавно привел в особняк своего сына. Хотела представить вам... Ой! — вдруг воскликнула Цурара и в испуге стала оглядываться. — Где же он?

Но напрасно она искала Изанумаши поблизости. Почуяв возможность ненадолго выбраться на свободу, хитрый ребенок напросился с ней на прогулку в деревню, и, стоило ему увидеть первую попавшуюся компанию играющих детей, он коварно улизнул от юки-онны и пошел налаживать связи. Раньше его не пускали играть с местными детьми, так как он был выше их по статусу. По той же причине и сами дети не принимали его. Однако здесь все было по-другому. Здесь его еще никто не знал.

Незнакомого ребенка с длинными волосами цвета луны и милой улыбкой приняли вполне дружелюбно.

-Меня зовут Акира! — произнес брюнет лет восьми-девяти, ударив себя в грудь кулаком.

Он выглядел самым старшим и болтливым из их компании, и Изанумаши быстро вычислил в нем лидера.

-Это моя сестренка Акеми, — продолжил он, тыкая пальцем в стеснительную девочку в голубом платьице. — И наши друзья: Джиро, Момосуке и Горо. А тебя как зовут?

-Приятно познакомиться, — с улыбкой произнес блондин. — Меня зовут Гьюки Курокумо но Изанумаши Тайёмару.

-...

-Гюки... Кокумо... — первым попытался выговорить Джиро, почесывая круглый подбородок.

-Изунаши...

-Ёмару? — вторили ему Момосуке и Горо.

Изанумаши обиделся и надул губы. Он искренне считал, что имя, которое дал ему отец, было прекрасно. И сейчас эти человеческие мальчишки нагло коверкали его. Не гори он страстным желанием подружиться со своими сверстниками, он в этот момент развернулся бы и ушел. Однако вместо этого молодой господин в очередной раз напомнил себе, что он должен поладить со всеми, чтобы не было как раньше. И потому, задавив свою гордость, он промолвил:

-Можете звать меня просто Изанумаши.

-Изунаши? — все еще озадаченно произнес Джиро.

-Нет.

-Изунамиши? — предположил Момосуке.

-Уже ближе.

-Изанумиши? — поддержал друзей Горо.

-Изанумаши, — поправил владелец имени.

-Мы будем звать тебя Изанума! — разрешил их проблему Акира.

-Молния? — впервые открыла рот Акеми. — Красиво.

Молодой господин склонил голову влево и повторил про себя свое новое прозвище. Оно не вдохновляло его. Огрызок от имени в понимании мальчика был равноценен обезличенному бот-чану, коим его называли в особняке матери. Но ничего уже поделать было нельзя.

-Пусть будет так, — неохотно выдал он. А потом, чтобы развеять обстановку, спросил: — А во что вы сейчас играли?

-В войну, — с гордостью ответил Акира. — Я был шиноби Ивагакуре, который должен защитить гражданское население в лице Акеми. Джиро и Момосуке — шиноби Конохи, которым приказано ее убить. А Горо мой разведчик во вражеском стане, благодаря которому я выиграл! Эти двое не знали, что он шпион, и не ожидали атаки сзади. Потому и продули!

-Мы отыграемся! — заявил Джиро.

-Только мы не будем в этот раз шиноби Конохи. Давайте поменяемся! — поддержал его Момосуке.

-Но я не хочу быть коноховцем. Все равно те, кто ими будут, проиграют, — возразил им Горо.

-Это почему еще?

-Потому что всем известно, что наша Ива сильнее!

-Ну-ну, не спорьте, — попытался успокоить спор Акира. — Горо, Ива, конечно, сильнее Конохи, никто не спорит, но это не значит, что Джиро и Момосуке сильнее нас. Так что совершенно не важно, на чьей стороне мы играем... А ты что скажешь, Изанума-чан? Кем хочешь быть?

Молодой господин задумался. Он слышал о шиноби от своей матери, слуг и Арихары-сенсея. Однако никогда вживую их не видел и очень смутно представлял, как в них играть. И уж тем более мальчик понятия не имел, чем Ива так сильно отличается от Конохи. Поэтому подумав пару секунд, он выдал вариант, который, как ему казалось, был самым приемлемым:

-Я буду ёкаем. Гьюки, — уточнил он. — Буду сеять Страх среди Ива и Конохи одновременно.

-Э? Ёкаем? Но их же не существует! — удивленно произнес Акира, чем вверг собеседника, живущего вместе с несуществующим в одном доме, в недоумение. — К тому же девчонке не подходит быть воином. Я думал ты, как Акеми, будешь гражданским или медиком...

Вот этого Изанумаши стерпеть уже не мог. Издевательство над его именем, непризнание его семьи — это все еще можно было простить. Однако мальчику, все детство слушающему о том, 'какие у него прекрасные волосы лунного цвета', 'как он похож на принцессу из древней легенды' и 'был бы девочкой, женил бы на нем своего сына, несмотря на то, что его отец демон', претила сама мысль, что он похож на представительницу слабого пола. Пускай и красивую. Поэтому напрочь проигнорировав свою сломанную руку, он бросился в бой.

Изанумаши сложил кулак, как учил его Аотабо, и со всей силы ударил им Акиру. К счастью для последнего, никогда не дравшийся прежде молодой господин промазал, лишь немного зацепив скулу противника. Но этого было достаточно, чтобы тот пошатнулся и упал на землю.

Несколько секунд сын Гьюки смотрел на то, как у человеческого ребенка от пореза под глазом до подбородка стекает кровь. Теплая, наполненная энергией, живая — она манила его.

'Вкусно, наверное', — подумал мальчик и двинулся вперед, повинуясь инстинкту, пробуждающему первобытное желание попробовать этот нектар жизни. Однако этот транс был прерван очнувшимися от оцепенения друзьями Акиры. На голову Изанумаши прилетела первая порция тумаков, которая сбила его с ног. В следующее мгновение молодому господину предстояло впервые в жизни познать, что такое уличная драка...

*Широ — 'белый'.

**Какудо — 'угол'.

* * *

Ками — бог.

6

Разглядывая в зеркале разбитую губу, Изанумаши нахмурился. Сегодня утром он был не сдержан и потому ожидал выговора от отца. Но тот все не приходил. Видимо, был занят. Опять.

Мальчик вспомнил утренние события и поджал губы. Начавшуюся свалку, пришлось разгребать юки-онне. Гипс на правой руке треснул, уголок рта оказался разбит, а на спине появилось два синяка. Впрочем, молодой господин своей цели все же добился: под правым глазом Акиры расползалось фиолетовое пятно. Поэтому он и остановил онэ-сан от заморозки своих противников. Та, судя по грозному взгляду, была готова начать войну со всей деревней. Однако Изанумаши взял ее за руку и повел в сторону Долины.

Всю дорогу юки-онна злилась и не разговаривала с драчуном. А вернувшись в поместье, отдала его на растерзание Зену, который, ворча словно старик, втирал целебные мази в синяки, дезинфицировал разбитую губу и накладывал новый гипс. От его нотаций у сына Гьюки разболелась голова.

После этого молодого господина отвели в кабинет отца и оставили там одного. За полчаса успев рассмотреть, все заинтересовавшие его вещи, Изанумаши стал рассматривать себя в большое зеркало. В нем перед ним предстал невысокий ребенок лет семи в серой (под цвет глаз) юката и голубом хаори с мягким выражением лица. Ребенок был весь светлый и по красоте своей вполне мог бы соперничать с небесными богами. Однако именно из-за этой красоты, пол сего небесного создания разобрать было сложно. Впрочем, сам он так не считал.

'И что девчоночьего Акира во мне увидел? — подумал он. — Может быть, это все из-за длинных волос?'

Мальчик провел рукой подлинной шевелюре, которая уже в детском возрасте струилась ниже спины. Мать часто любила расчесывать ее, приговаривая, что его волосы — это дар ее рода. Такие были у нее самой, у ее матери и у бабушки. Ностальгируя по родному дому, она запрещала слугам стричь волосы ее сына. Впрочем, те были рады, что у них стало меньше поводов приближаться к сыну демона.

'Мама мертва, — подумал молодой господин, беря со столика ножницы, с помощью которых Кеджиро совсем недавно подрезала цветы для икебаны. — Значит, нет поводов сохранять эту длину'.

И он отсек одну прядь. Именно этот момент выбрала Цурара и Арихара-сенсей, чтобы войти в кабинет. Девушка с ужасом посмотрела на упавшую на пол прядку волос. Очнувшись спустя пару секунд, она молниеносно заморозила ножницы, которые не ожидавший того, что в его руках окажется кусок льда, мальчик уронил на пол. Вот теперь снежная дева была по-настоящему зла. Остричь эти прекрасные сияющие волосы для нее были сродни вандализму.

Подлетев к молодому господину, Цурара дала ему такой подзатыльник, что у того клацнули зубы.

-Еще раз так ссделаешшь, — прошипела она, глядя ему в лицо своими глазами, которые стали излучать обжигающий холод, — и я заморожу тебя навсегда. Поставлю в свою комнату и буду любоваться каждый день!..

Она хотела еще что-то сказать, но на ее плечо легла рука даитенгу с тремя массивными кольцами на пальцах, успокаивая. Сенсей произнес:

-Думаю, он уже понял тебя, Цурара-тян. Выйди, остынь... Хм, то есть погрейся.

Вовремя. Синий от первобытного страха и холода Изанумаши дрожал всем телом и уже готов был упасть в спасительный обморок.

Юки-онна посмотрела на него в последний раз, кивнула с совершенно безэмоциональным лицом и вышла из комнаты.

Арихара-сенсей приземлился на дзабутон и пару минут наблюдал за застывшим учеником, который растирал ладони и лицо, пытаясь согреться. И только когда Кеджиро принесла горячий зеленый чай, мальчик оттаял и сел напротив учителя, глотая живительную жидкость, игнорируя обожженный язык.

-Довел ты ее, — начал разговор даитенгу. — Сначала эта драка, после которой обидчиков наказать не дал. Теперь волосы обрезать попытался. А ведь у тебя еще и рука сломана... Как бы она теперь за тобой попятам ходить не начала на случай, если ты еще чего-нибудь сотворишь.

Изанумаши налил себе еще чаю и произнес:

-Значит, отец вас послал меня ругать?

-Никто меня не посылал. И ругать тебя никто не будет, — ответил сенсей, набивая длинную трубку табаком.

-А? Почему?

-Ты ведь наполовину ёкай, — произнес даитенгу, выпуская изо рта первое облачко дыма. — Сражения, битвы, драки — это наша природа. Мы можем жить и без них, но они для нас подобны наркотическим веществам для людей. Если один раз попробовал, то захочется еще и еще...

-Тогда зачем же вы пришли, сенсей? — нетерпеливо перебил его Изанумаши.

Мудрый ёкай непочтительность проигнорировал. Мальчику и так сегодня досталось.

-Хотел узнать из-за чего мой самый спокойный и разумный ученик полез в драку. Ты уже несколько недель живешь в одном доме с демонами, для которых конфликт — всего лишь форма общения друг с другом. Однако за все это время ты ни разу не поддался на провокацию и не затеял ни одной драки. Мне просто любопытно: что случилось?