Даёшь Царьград

Через пару минут я разглядывал своё лицо. С серебряного овала на меня смотрело нечто.... Да так выглядит рожа боксера, которого били двенадцать раундов подряд. На лбу огромная шишка измазанная какой-то дрянью. Лицо было всё в ссадинах и оплыло, что глаза превратились в две маленькие бусинки. Губы разбиты. И вся эта красота была окрашена синевато-зеленоватым оттенком.

-Да, "красовец", хоть сейчас под венец.

-А я что говорил. Вылитый красавец — со смешком проговорил доктор.

Я ещё раз глянул на это лицо, да, оно определённо принадлежало моему деду. А бабушка всё время приговаривала, что я почти копия своего деда.

-Ну что налюбовались своим отражением?

-Доктор, вы сказали, что через неделю — я пальцем покрутил вокруг лица — всё это пройдет.

-Обязательно пройдет — утверждающе ответил доктор.

-Отлично. Значит, через неделю мы ещё раз заглянем в этот овал и узнаем, правы были вы или нет. Петр Иванович, — обратился я к бородачу — отнеси-ка этот предмет туда, где взял.

Унтер-офицер, забрав зеркало отправился выполнять поручение и за ним и доктор ушел по своим врачебным делам. Я же лежал и думал, как мне выпутаться из этого дерьма. "А в чем именно проблема" — через некоторое время промелькнула в моей голове мысль. Чего я потерял и чего приобрёл с этим переносом. Тело почти такое же что и там, даже вновь приобретённые дырки в тех же местах. По возрасту одногодки. На счёт девушки? И тут полное совпадение. Я в том своём времени, как будто предвидя о грядущем переносе, специально искал себе половинку, чтобы была похожа на мою бабушку в юности. Значит проблем в наших отношениях с девушкой не должно быть. А то, что это моя бабушка, но бабушка только для моего сознания, а в остальном-то, я тот самый местный Дубровин. Так что можно смело жениться, и ни какого кровосмешения не будет. Хотя я даже не уверен, что смогу завести роман со своей бабкой. Но поглядеть я обязательно погляжу на неё. А там решим, как поступить. И ещё, здесь мой статус будет выше, чем там в моем прошлом мире, всё же тут я дворянского сословия. Хотя я и там по идее принадлежу к этом самом роду, вот только в СССР его как бы и не существует. Но с другой стороны большевики-коммунисты это сословие чуть под корень тут в России не извели. Но этого может и не случится, как я уже понял после общения с дедом история тут идет по-другому. Так может и не стоит так переживать. Хотя и такой расклад оставлять без внимания не стоит и надо будет его хорошенько обдумать. Полгода на принятия решений у меня ещё есть.

Вот такие мысли порхали в моём мозгу, пока я не услышал знакомый голос.

-Как вы, господин поручик?

С трудом повернув голову на голос, на соседней койки я увидел прапорщика Озерова из своего, бывшего 465-о полка. Приподнявшись на локтях над подушкой, он смотрел на меня с каким-то восторженно-удивлённым взглядом.

-А Олег Сергеич — тут же подсказала память моего деда — и вас турецкая пуля достала.

-Да вот гады в ногу подстрелили, но это пустяк с тем что они с вами сотворили. Мы уж за вас переживали, думали, что представитесь и дня не переживёте.

Вот отчего он так на меня смотрел. Мало кто тут надеялся, что я смогу обмануть костлявую с косой.

-Вот только не надо меня раньше времени хоронить. Нам ещё надо войну выиграть, а потом дом построить, сад посадить, а женившись, сына, нет, детей вырастить. А уж тогда можно и перед всевышним на суд предстать, чтоб определил, куда нас, в райские кущи под сень небесных садов отправить или в ад пихнуть. Так что дорогой Олег Сергеевич ещё не отлита та пуля, что должна меня убить.

-Вы так говорите господин поручик, словно знаете свою судьбу наперёд.

-А знаете Олег Сергеич. Вы в чем-то правы на счет судьбы. У меня большая уверенность в том, что мне суждено прожить, как говорят, долго и счастливо.

-Ну что ж и я желаю того же. Только не забывайте, что помимо пуль есть и другие способы умерщвления человека.

-Буду иметь в виду, но давайте мы с вами оставим эти мрачные разговоры на потом. Сейчас я немного устал, и мне хотелось бы чуть-чуть передохнуть.

-Да-да господин поручик. Я извиняюсь, что не подумал об этом. Вы же только что пришли в себя, а я тут со своими разговорами.

Несколько минут я просто лежал, не думая ни о чем, так как и рана саднила, и в голове стоял гул. И только я прикрыл глаза, как около меня раздалось покашливание.

"Явно кто-то хочет привлечь моё внимание".

Нехотя открываю глаза и вижу ещё одну бородатую рожу.

-Чего тебе служивый?

-Так ваш благородь, нужно покушать, как приказали Нил Пертович.

-А кто это?

-Так старший врач гошпиталя.

И что интересно до этого момента я как-то и не думал о еде, и только после упоминания о ней у меня сразу заурчало в животе.

-Надо так надо.

Вот только еда была явно мне не по вкусу. Это оказалось "любимой" едой английских аристократов. Нет, это не жареная говядина, от которой я бы не отказался. К слову сказать, Англия была единственной страной, где жареная говядина была официально возведена в ранг пищи аристократов, со строжайшим запретом для простолюдинов и бедняков: не прикасаться! Этот закон ввел король Яков I в 1617 году, посвятив в рыцарское достоинство — бедро быка. Меня кормили овсянкой. Сэр! овсянка, сэр! После этого я немного поспал, но без сновидений и всяких разговоров в голове. Вечером, как и обещал доктор, мне делали очень больно, и под конец экзекуции мне вначале влили в рот какую-то гадость и вскоре я уснул. Это то, что отложилось в моём мозгу от момента ранения и до момента, когда я окончательно пришел в себя в госпитале с осознанностью что мой разум, переместившись в прошлое, был подселён в моего родного деда.

Через две недели, когда было дано добро на транспортировку Дубровина, его вместе с еще сотней раненых погрузили на госпитальный пароход, который под охраной двух малых военных кораблей направился к берегам Крыма. За поручиком последовал и унтер-офицер Филиппов. Ещё в госпитале Дубровин переговорил с Петром Ивановичем пытаясь выяснить у него, почему у командующего флота нездоровый интерес к простому офицеру. Филиппов рассказал как было дело. Адмирала заинтересовало то, что поручик произносил, будучи в бессознательном состоянии.

А что он говорил в бреду?

Филиппов взял и перечислил то, что он сам слышал да запомнил.

А вот что именно услышал адмирал — это вопрос подумал Дубровин. Женские имена? — нет, это не то. Филиппов рассказывая адмиралу, о душах мол поручик говорил, что они куда-то лезут. А поручик-то говорил о духах а не о душах, но это можно списать на невнятную речь тяжелораненого.

Птиц упоминал — Грачей.

Тут тоже не за что уцепиться. Да и остальное сказанное для непосвящённого это просто слова, произнесённые в бреду. Да и паниковать пока поручику нет повода. Иваныч рассказывал своему командиру, что адмирал обо всех раненых из первого морского полка заботу проявил. Даже всех погибших приказал похоронить в Крыму, а не на туретчине.

Ладно. Поживем, увидим — принял решение поручик. Возможно, адмирал просто проявляет заботу о своих подчинённых а он черти что думает. Вот залечим раны, там определимся, что нам делать. А вот если тут есть ещё такой же как он, тогда для него всё складывается как дважды два.

Интерлюдия один.

Афганистан 17 июля 1986 года где-то в провинции Панджшер.

Неделя, ещё одна неделя и нас сменят. Неделя, много это или мало? Это как посмотреть. Если где-то у моря на песочке тогда мало. А если это семь дней на войне где стреляют и могут убить, ведь один день здесь, идёт за три, там. Так что получается три недели в мирное время. А три недели у моря на песочке я думаю, что любому нормальному будет многовато. На счет песочка и моря с теплой водички в нем, я скажу так. Песочка тут хватает, но в основном конечно это каменные россыпи, горы, горы, опять камни, да и с водой напряг особенно с прохладной, которой так нам не хватает.

Возвышенность, на которой обосновалась наша рота, имела плоскую вершину размером полста на сорок метров, и была крайней высокой точкой у длинного хребта, прикрывающего горную долину с севера. Она же (имеется в виду вершина) находилась перед нешироким ущельем (метров пятьсот до противоположного хребта), через которое время от времени пытались просочиться в долину духи, чтобы устроить нам большую бяку на дороге что проходила в семистах метрах позади нас. На счет этой горки, когда стало что она занимает стратегическое положение по прикрытию долины и дороги, стали основательно укреплять. И со временем получилась этакая маленькая крепость. По периметру за это время солдаты умудрились выдолбить мало-мальские окопы с бруствером из камней и булыжников, с амбразурами обложенными мешками с песком, для уменьшения рикошетов. Оборудовали, огневые позиций для пулемётов. Внутри этого периметра находилось ещё несколько вырытых небольших окопчиков на три-четыре человека также защищенные п-образной невысокой каменной стенкой. Почти посередине этой горки находилась ещё одна круглая каменная постройка, прозванная нами Малым Стоунхенджом. Когда-то в древности это сооружение было сторожевой башней и по сохранившимся вокруг этого объекта камням, была она высотой в несколько этажей. До нашего времени от сторожевой башни сохранился только первый этаж с небольшим подвалом да половина второго этажа. Но теперь полуразрушенные стены второго этажа силами солдат были надстроены большими камнями, а местами укреплены и мешками с землёй. Сейчас здесь находиться наблюдательный пункт, так как обзор вдаль просто отличный. А вот некоторые зоны у самого подножья вершины не просматриваются и тем более не простреливаются. Для этого решили соорудить площадку, подняв её на три метра над башней, чтоб на ней мог разместиться пулемётчик с ручником. Вот только строительство оказалось заморожено ещё задолго до нашей смены так как стройматериалы что были завезены для этого дела, закончились, и с тех пор всё только обещают подвести. Но воз и поныне там. Поговаривают, что завершать строительство площадки будет уже следующая смена. Хотя один солдат с биноклем мог тут устроиться. На втором этаже была оборудована основная позиция для тяжелого пулемёта "Утес", хоть и с мертвыми зонами, но всё же на высоте. Отсюда и снайпер мог работать. На первом этаже располагалась кухня-столовая, там и командование находилось, и связисты сидели. Перед Стоунхенджом оборудованная позиция АГС. В грунт была врыта половина заднего моста от Шишиги с колесом а на нем закреплён гранатомет который мог вести огонь в приделах двухсот восьмидесяти градусов по горизонту. На вершине была ещё одна достопримечательность, из земли торчал на первый взгляд небольшой такой треугольный камень. С трех сторон его поверхности было неровная, а вот с той стороны, что обращена на юг она была ровной, как будто какой-то каменотёс её обточил и испестрена какими-то знаками. А ещё на этой ровной поверхности была выведена цифра девятнадцать, и было видно, что и до этого разными людьми и в разное время также писались цифры и по-видимому счет начинался с единицы. Ну мы спросили у тех кого сменили — что это значит? На что получили ответ, если у нашего капитана мозги без извилин, то со временем поймём назначение этих цифр. Через неделю это время пришло. Нашему ротному надумалось выкопать этот небольшой на вид камешек и приткнуть его куда-нибудь в периметр для упрочнения стенки. Ага, выкопали. Камушек оказался по форме как груша и груша очень объемная и увесистая, что без крана ну ни как не обойтись. Тут мы поняли значение этих цифр на этом "Обелиске" и предыдущую цифру изменили на двадцать.

— Пока мы сидели на этой вершине, время от времени у нас происходили стычки с духами, но пока ничего серьёзного. Зная, что в ночь их по горам никто преследовать не будет, они под вечер втихаря, подбираются на три-четыре сотни метров к высотке, или лезут на соседнюю вершину, "чтобы пожелать нам спокойной ночи". Шарахнут из РПГ, две-три пулемётно-автоматные очереди по нам выпустят да из винтовок постреляют, и делают ноги. Так как мы их уже приучили, что сразу в предполагаемое место, откуда был произведен обстрел, следует ответный огонь из нескольких стволов, плюс гостинца из АГС. Но эти их пожелания даром для двоих наших не прошли — они были ранены. Там у духов завелся один Вильгельм Телль и у него вместо арбалета была старая винтовка с которой ещё наверно его дед гонял английских джентльменов по этим горам лет шестьдесят тому назад. Хотя с винтовками там были многие из моджахедов и у некоторых были такие раритеты вековой давности, что им только место в историческом музее. А ведь и внизу и на той высотке было немало сюрпризов и до нас и нами припасено, так эти гады в большинстве случаев их как-то обходили, но не всегда. Так что мы в долгу не оставались, находили кровь на камнях после таких стычек, значит и они кое-чего получали от нас.

Как я сказал уже выше, до конца смены оставалась неделя. Сидим, службу несём, чтобы в долине и на дороге было спокойно. Вчера командир роты получил донесение о том, что в ущелье воздушной разведкой замечена группа духов рыл на двадцать и по всей видимости они намерены просочится мимо нас в долину. Нам приказали принять стойку на подобие Сурикат, и не дай Бог нам пропустить духов. А главная наша задача только одна — прикрыть от моджахедов дорогу. Ночь для всех прошла в нервном напряжении, ожидая выстрелов гранатомётов и стрелкового оружия, ежеминутно реагируя на всякие шорохи и непонятные шумы. А в горах их много, когда после палящего дня камни ночью начинают остывать, то начинаются всякие вздохи, трески, шум падающих камней. Рано утром над нашей горкой прошелестела четвёрка МИ-Восьмых под охраной пары "Крокодилов". Сразу же выдвинули предположение что вертушки выбросят десант в тылу духов и начнут выдавливать их на нас а уж с двух сторон мы их раздавим, если только они не отступили назад после того как вчера были замечены.

Перед завтраком, с той стороны, куда улетели вертушки до нас долетела едва слышная трескотня. Потом, уже громче, раздались разрывы один из них особенно громкий.

— Видимо, наши духов прищучили, — почему-то шёпотом произнёс мой "замок". — Чуешь, как молотят?

-Вась, а чё шёпотом-то говоришь?

-Да сам ни знаю как-то само вышло.

В это время раздалась команда:

— Рота, строиться! Экипировка по полной.

-Не к добру это — теперь каким-то глухим голосом изрёк Васёк.

-Не засерай себе мозги Василий. Сейчас капитан всё популярно объяснит. Пошли строиться — командую своим бойцам.

Да у меня самого-то что-то в груди засвербело. А в голове мысли-то такие "С чего-бы это подали команду строиться всем, да ещё и "бронетюфяки" напяливать. Раньше командир просто ставил команду нам а мы уж доводили до своих бойцов"

-Вот что бойцы — начал капитан Савельев, когда рота построилась — разведрота, — и он махнул рукой в сторону ущелья — во время десантирования попала в засаду. Сбит вертолёт, в котором находился командир роты и какая-то шишка из управления.

-Ёпрст, вот тебе Васёк и прищучили — вырвалось у меня от такой новости.