Граница - новая версия. Часть третья

— Друг мой, — снисходительно ответил Везер Алап. — Хочу напомнить, что судила вас Коллегия, а Ведомство только визировало решение Коллегии. Но, кроме этого, допущенная по отношению к вам несправедливость была совершена сознательно, и имела значение поддержания порядка.

Начальник Ведомства постучал рукоятью кисточки по столу и кивнул на меня.

— Вон, леди Элесит тоже удивлена. А всё очень просто, друг мой. Выслушать вас тогда — всё равно что поощрить. Как бы это смотрелось в глазах ваших собратьев? "Мастер Вийник добыл новые знания, и был отправлен служить короне во флоте". Неужели это похоже на наказание? Сколько человек тогда отправилось бы искать белоцвет?

Маг недовольно пожал плечами.

— Вы считаете, один старый глупый закон важнее нового знания... сэр?

— Поддержание порядка важнее любого знания, — поправил Везер Алап. — Да. Вы нарушили закон. Вы за это поплатились в назидание другим, столь же дерзким магам. Закон доказал свою силу.

— И теперь вы хотите знать то, за что я поплатился своей свободой!

— Не надо громких слов, друг мой, — поморщился начальник Ведомства. — Неужели вы считаете, что старая обида важнее нового знания? На этот раз нас не интересуют ни беглые преступники, ни где расположен круг белоцвета, через который вы были перенесены за горы. Нам нужны только добытые вами сведения.

Маг снова пожал плечами.

— Спрашивайте... сэр.

Начальник кивнул на меня.

— Леди Элесит, прошу. Вы ведь ещё не всё забыли, пока работали в архивах?

— А... да, конечно... — Я торопливо вспоминала правила опроса путешественников. — Вот... скажите, там, за горами, с чего живут люди? Чем питаются, из чего делают орудия, во что одеваются?

Маг хмыкнул.

— Я не приглядывался, леди этнограф. Сейчас и подавно не вспомню. Знаю, что они возделывают землю у подножья гор. Там осушенные болота. Хлеба вдоволь. На склонах пасутся козы, вот вам и молоко, и сыр, и шерсть, и мясо. Дерева, как и у нас, не хватает, но с металлом трудностей не возникает, руды с той стороны достаточно.

— А... очень хорошо, — кивнула я. Начальник подвинул к себе лист бумаги и принялся записывать. — Какие у них деньги?

— Денег у них нет, — огорошил меня волшебник. — Они за всё платят магической силой. Я писал об этом, кстати.

— А... да, конечно, — вспомнила я. — Но как тогда живут люди, которые не владеют магией?

— Никак не живут, — пояснил Вийник. — Их там нет. Все жители этой страны — волшебники.

Я оглянулась на начальника, и увидела, что он нахмурился при этих словах. А Вийник между тем продолжал:

— Это место — особенное, других таких на земле нет. Они научились с помощью магии осушать болота, сдерживать обвалы и добывать руду. Но такие заклинания нуждаются в подпитке, поэтому воздух пропитан магией, вытягивающей силу. Так они собирают подати, и это же заменяет таможенный сбор. Если волшебник пытается защититься от этих заклинаний, или там появляется обычный человек, то его очень скоро арестовывают и отводят вниз, работать на осушенных болотах. Никакие объяснения и извинения не принимаются. Каждый должен внести свой вклад, ведь без магии там были бы голые скалы, окружённые подступающим болотом.

— А кто ими правит? — задала следующий вопрос я.

— Я не знаю, как перевести это слово, — ответил волшебник. — Что-то вроде старосты, я бы так сказал. У каждого города есть староста, и у каждой деревни, и над ними есть общий староста.

— Как его выбирают и что он делает?

— Как выбирают — не знаю, — развёл руками маг. — Кажется, это должен быть человек, больше других способный пропускать сквозь себя магию. Но не знаю, как они это определяют. Его обязанности, как у старост у нас в деревнях: решать споры, руководить работами, как-то так. Кроме того, он сторожит... не знаю перевода... резервуар с собранной у жителей магией. Часть её сразу используется на необходимые нужды, а часть собирается... в резервуаре. Кстати, это одна из причин, по которым ведьму может убить первый встречный: ведьма рискует притянуть к себе эту силу, а потом вложить её в какое-нибудь заклинание — просто потому, что не сможет удержать.

— На что ж им такая опасность? — удивилась я, сбиваясь с официального тона опроса.

— Никакой опасности, — пожал плечами маг. — Ведьмы там очень редки.

— Но всё-таки, — не отставала я. — Зачем нужен этот... резервуар с магической силой?

— Как зачем? В случае опасности, обвала, скажем, или землетрясения, староста использует её для спасения людей и их имущества.

— Ах, да, имущество, — спохватилась я. — Кому там принадлежит земля? Скот? Руда?

— Как я понял — всем вместе. В тех условиях попросту невозможно одному поддерживать своё поле или пастбище. Но они как-то делят доходы, причём не поровну, а в зависимости от силы, которую вкладывают в общий труд. В быту они почти не пользуются заклинаниями, и вся их магия уходит в общий котёл. Но я видел, как двенадцатилетний мальчишка остановил небольшой обвал. Это было изящно проделано, я бы так не смог. Я имею в виду, что они не только наделены большой силой, но и умеют её применять, когда это необходимо.

— О, — только и ответила я. Целая страна магов, живущих на началах полного равенства, не могла не пугать слугу короны. — А что вы можете сказать об их языке? Вы писали, что он был вам незнаком.

Маг помедлил.

— Да, поначалу. Но, раз вы, — он кивнул на нас с начальником, — спрашиваете, скажу ещё кое-что.

— Мы вас внимательно слушаем, — заверил его Везер Алап, делая какие-то пометки на листе бумаги.

— Мне кажется, их язык происходит от нашего, — признался маг. — Они иначе произносят слова, я сначала никак не мог уловить ничего знакомого, и они совершенно не используют слова, заимствованные нами у Империи. Мне пришлось бы долго объяснять им... ну, скажем, чем занимаются в Этнографическом ведомстве или что такое дипломатия.

— Даже так? — поднял брови начальник. — Вы не думаете, что жители этой страны — потомки сбежавших от нас магов?

— Я этому не удивлюсь, — подтвердил волшебник. — Их страна недоступна ни для какого другого пути. С запада и юга — непроходимые горы, с востока и севера — гибельные болота. Они живут в полной изоляции ото всех, кроме случайных гостей. Не могли же они возникнуть из камня!

— В самом деле, — кивнул Везер Алап. — А много к ним попадает людей?

— Я не знаю, — покачал головой маг, и я заподозрила, что он солгал. — Вряд ли очень много: белоцвет вянет, когда кто-то проходит через круг, и, пока он не восстановится, им нельзя будет воспользоваться.

— Понимаю, — проговорил начальник Ведомства. — Теперь скажите, как специалист — отличается ли их магия от той, которой пользуетесь вы сами и ваши товарищи?

Маг, казалось, заколебался.

— В основном нет, — наконец, ответил он. — Я говорю, конечно, не о конкретных заклинаниях. Наша наука ушла далеко вперёд, с тех пор, когда они, как я думаю, перешли через горы, они тоже что-то придумывали. Но сам принцип — он одинаков... в основном.

— То есть есть и какие-то принципиальные отличия?

Волшебник покачал головой.

— Я плохо помню, сэр. Но что-то зацепило моё внимание.

— Хорошо, оставим этот вопрос, — предложил Везер Алап. — Вы можете сказать, сколько человек может пройти через круг белоцвета?

И снова в ответе волшебника прозвучала фальшивая нота:

— Три-четыре — самое большее, сэр. И после этого цветы будут вялыми ещё несколько месяцев.

— Очень хорошо, — кивнул начальник Ведомства. — Но, прошу прощения, леди Элесит, я вас прервал ваши расспросы. Продолжайте.

— Нет, то есть да... — собралась с мыслями я. — Архивы рассказывают о древнем племени, оттеснённом нашими предками на юг и на восток. Однако их язык отличался от нашего, и нет сведений, владели ли они магией. Так почему...

— Я не видел ваших архивов, — поднял руку маг, делая упор на местоимении. — Во всяком случае, ваши предки оттеснили дикарей на западную часть гор, и было это не менее двух тысячелетий, не так ли?

— Да, возможно, — растерялась я, обескураженная ударением, которое маг делал на слове "ваши". Впрочем, маги всегда были странными людьми и противопоставляли себя всем остальным сословиям королевства.

— И как вам должно быть известно, с нашей стороны королевства в горах никто не живёт. Вероятно, они или погибли в горах или спустились с них и смешались с вашими предками, а нынешние жители гор населяют совсем другое место и попали туда совсем в другое время. Вы хотите ещё о чём-то спросить?

— О, о многом! — воскликнула я. Надо было узнать, как женятся эти люди, как воспитывают детей, уважают ли мужья жён, а жёны детей, и, кроме того...

— Прошу меня простить, леди, — улыбнулся маг, который, как только я стала задавать вопросы, казалось, проникся ко мне некоторым уважением. — Но мне пора идти по другим делам и на многие вопросы я ответить не успею.

— Но ведь завтра вы вернётесь? — огорчилась я.

— Если вы этого хотите, — вежливо ответил он. — Но я полагал, что вы собирались говорить со мной о новом приобретении короны, а послезавтра я собирался уехать из Элойзы..

— В самом деле, — согласился начальник. — Мы увлеклись, прошу меня простить. Последний вопрос, мастер Вийник, и мы вас отпустим. Завтра же вы будете говорить только с леди Элесит.

— Согласен, — усмехнулся волшебник. — Задавайте свой последний вопрос.

— Во что верят жители той страны? — выпалила я. Из всех не заданных вопросов этот показался мне самым важным. — Каким богам они поклоняются?

— Не нашим богам, это точно, — пожал плечами маг. — Я не слышал от них ни одного слова на эту тему. По-моему, они верят только в одно: любое поклонение опасно и может разрушить мир.

— Вот как? — поднял брови начальник.

— Их мир, я имею в виду, — поправился маг. — Страну.

— И с чем это связано, вы не знаете? — уточнил Везер Алап.

— Не имею ни малейшего представления. Могу я идти?

— Разумеется, — отпустил мага начальник Ведомства. — Завтра, я надеюсь...

— Да, сэр, я помню, — небрежно ответил волшебник и ушёл, едва кивнув нам на прощание. Когда за наглецом закрылась дверь, Везер Алап рассмеялся.

— Сэр? — удивлённо посмотрела на него я.

— Прошу прощения, дитя моё, — хмыкнул начальник. — Меня позабавило поведение нашего нового друга.

— Маг, — поморщилась я. — Их воспитывают безо всякого почтения к тем, кто их выше и знатнее.

— Вот как. — Везер Алап внимательно посмотрел на меня. — Занятно.

— Сэр? — насторожилась я, почувствовав в голосе начальника что-то странное.

— Неважно, дитя моё. Лучше ответьте мне, когда вы отправлялись в свою первую экспедицию, каким вы видели своё будущее? О какой награде вы мечтали?

— Вы же знаете, сэр, — удивилась вопросу я. — Представление ко двору и потомственное дворянство.

— Да-да, конечно, дитя моё. Ну, а после? Если бы вы смогли отличиться и дальше?

Я растерялась. Это я помнила всегда, как манящую и недостижимую мечту.

— Дворянское звание для будущего супруга и выделение своего феода с правом построить там крепость.

— А вы когда-нибудь задумывались, что последняя награда предназначалась только для женщин? — огорошил меня начальник.

— Нет, сэр, — ответила я. — Но почему?

— Ну, а где корона могла бы выделить вам феод, вы задумывались?

— Нет, — обескураженно призналась я. В самом деле, страна была поделена между городами и владениями баронов на западе. Найти ничьи земли было совершенно нереально, а старинные роды не торопились оставаться без наследников.

— Как и все ваши товарищи, — хмыкнул начальник. — Всё очень просто, дитя моё. По замыслу Ведомства, отличившиеся девушки должны были быть выданы за безземельных рыцарей или ополченцев, которые будут возведены в рыцарское достоинство. И феод новой чете должен быть выделен не в сердце королевства, а на фронтире, с тем, чтобы они устанавливали власть короны на новой земле. По замыслу, рыцарь держал бы замок и обеспечивал порядок на земле, а его леди давала бы ему советы по тому, как обращаться с завоёванными народами.

— На зачем? — не выдержала я. — Зачем непременно женить? Неужели они не могли бы просто вместе работать? И какую награду получали мужчины-этнографы?

— Свадьба нужна была для того, чтобы и слуги короны, и варвары видели — здесь только один хозяин, не два. Чтобы все решения воспринимались как единые. А что до мужчин-этнографов, то мы получаем то же, что и другие дворяне кисти — продвижение по службе. Как, ты думаешь, я стал главой Ведомства?

— Выслужили, сэр, — ответила я. Это знали все. — За ваше исследование степняков и успешное...

— Я помню, дитя моё, — запротестовал начальник. — Одним словом, продвижение по службе всегда считалось мужской наградой. Однако...

— Сэр? — затаила дыхание я. Казалось, начальник подводил меня к какой-то очень важной мысли, но я всё никак не могла угадать, к какой.

— Зачем, как вы думаете, я принял вашу личную присягу? — вместо объяснений спросил Везер Алап. Я в изумлении уставилась на него: ответа я не знала. Но признаться в этом не успела: начальник поднял руку, призывая к молчанию, и продолжил: — Конечно же, не для того, чтобы решать ваши мелкие дрязги и наказывать ваших обидчиков. Мне нужен доверенный человек, такой, которому я могу поручить любое дело, и положиться на его слово, как на собственное. Вы понимаете меня?

— Но, сэр! — запротестовала я. — У вас полно более опытных подчинённых.

— Разумеется, — спокойно признал Везер Алап. — Но только ты принесла мне личную присягу.

— Но вы могли бы... — промямлила я и осеклась, увидев, как начальник качает головой. Внутри всё похолодело при мысли о том, что Везер Алап собирается поручить мне какое-то страшное дело, из которого я, быть может, не выберусь живой...

— Ты, конечно, можешь отказаться, — задумчиво проговорил начальник. — Я не попрекну тебя и словом, но, мне кажется, ты не хуже меня понимаешь, что верность — понятие обоюдное.

Сглотнув, я кивнула. Никогда раньше, читая красивые старые истории, я не задумывалась о том, что желанный титул однажды свяжет меня по рукам и ногам моим же собственным словом.

— Что надо делать? — тихо спросила я.

— Прежде всего — не торопись, — улыбнулся начальник. — И не считай, что ты обязана немедленно бежать выполнять моё задание. Выжди благоприятный момент. Понимаешь меня?

— Да, сэр.

Становилось всё страшнее. Почему начальник так тянет?

— Зимой сюда приедет твой старый знакомый, Залемран, — перешёл Везер Алап к пояснениям. — Я полностью доверяю его таланту, и уверен, что он сможет разрушить заклинания, которые не дают тебе ночевать вне Ведомства. После чего я отправлю тебя в Карвийн. Возможно, на дополнительное обследование, возможно, найдётся другой предлог.

— Но, сэр!.. — запротестовала я и умолкла под строгим взглядом сюзерена. Верность — понятие обоюдное. Что, кроме клятвы верности, может заставить жителя столицы добровольно сдаться магам Карвийна для изучения?