Принцесса в Академии. Том 1

— Привет! — Озриэль расцвел в добродушной улыбке и повернулся ко мне. — Позволь представить, мой друг и однокурсник, Индрик. Индрик, эту милую девушку зовут Ливи.

— Совсем как ту принцессу, сбежавшую от дракона.

— Нет, — отрезала я. — Ту зовут Оливия.

— А разве это не...

— У тебя есть аллергия на фисташки? — перебила я.

— А что такое фисташки?

Я чуть не взвыла.

— Ливи только сегодня приехала из другого королевства, — поспешил вмешаться Озриэль. — У неё здесь важное дело. А ты вернёшься на занятия после перерыва?

— Не, я отпросился на остаток дня. У нас скоро репетиция. — Индрик похлопал по инструменту. — Просто заскочил перекусить.

Он огляделся в поисках раздатчицы и тут заметил мою десертную тыковку.

— Надеюсь, Золушка успела из неё выбраться, но рисковать не буду, — подмигнул он, схватил одного из марципановых зайчиков и отгрыз половину.

Я хотела возмутиться, но вместо этого вдруг расплылась в ответной улыбке и протянула ему второго:

— На этом глазури побольше.

Отказываться Индрик не стал. На четвертом по счету рядом материализовалась сияющая раздатчица:

— Тебе как обычно, Рикки?

— Угу, только мне с собой, я тороплюсь.

— Будет сделано.

На запястье снова шевельнулся Магнус.

— А мне, пожалуйста, argema mittrei или papilio maackii — что будет в наличии. Ну, на крайний случай, chrysis ignita. Усики средней прожарки, и украсьте веточкой мяты.

— Пауков не обслуживаем, — отрезала гоблинша.

— Брось, Уинни, — сверкнул улыбкой Индрик. — Уверен тут можно что-нибудь придумать! Старик едва успел отряхнуть дорожную пыль, ему нужно заморить червячка.

Я взглянула на раздатчицу и вдруг поняла, с каким выражением только что скармливала Индрику марципановых зайчиков.

— Конечно, это против правил... — заколебалась та.

Юноша включил всё своё обаяние, и, признаться, рикошетило даже на меня:

— Ну же, Уинни, ради меня!

У гоблинши не было шансов. Она вздохнула и сдалась:

— Кажется, у нас ещё оставалась крыжовниковая тля и парочка хлебных клопов.

Магнус аж скривился от подобного унижения, но промолчал — видимо, и впрямь проголодался.

— Я знал, что на тебя можно рассчитывать!

— Ещё что-нибудь? — проворковала раздатчица.

Индрик взглянул на нас с Озриэлем. Мы помотали головами.

— Нет, только это.

— Сейчас принесу.

— Ты настоящее сокровище!

Сокровище залилось нежно-зеленым румянцем и отправилось за заказом.

— И не забудьте про веточку мяты! — крикнул вдогонку Магнус.

Уинни зыркнула на него и исчезла в подсобке.

— Что это только что было?

— Где было что? — переспросил Индрик, приговаривая последнего зайчика.

В голосе прозвучало искреннее недоумение.

— Я хотела сказать, что...

— Ты отличный парень! — перебил Магнус.

— Взаимно, старик, дай пять! Кстати, клевая татушка. Это боевая пика?

Паук аж засветился от удовольствия:

— Она самая.

И Магнус туда же! И как у Индрика получается всем нравиться, будучи при этом таким нахалом?

— Так тебя привело в наше королевство какое-то дело? — осведомился он.

— Да.

— Может, чем помочь?

— Спасибо, но это дело личного свойства. И мне уже помогает Озриэль.

— Кстати, ты сделал на завтра задание по поэтике? — встрял тот.

— Неа, гляну перед занятием. — Индрик снова повернулся ко мне. — Не обижайся, что сравнил тебя с той беглянкой. Ты совсем не похожа на принцессу.

— Почему это не похожа?!

— Ну, все они одинаковые: капризные и изнеженные.

Я возмущенно вскочила на ноги, сжимая кулаки:

— Нет, не все!

Оба юноши удивленно воззрились на меня:

— А тебе-то откуда знать?

— Я...ээ, работала служанкой в замке, у одной юной, но невероятно умной и обаятельной принцессы, с прекрасным чувством юмора, к тому же.

Я ведь решила даже Озриэлю не рассказывать, кто я. Чем меньше народа об этом знает, тем лучше.

— Значит, тебе повезло, — хмыкнул Индрик. — Встреть я такую, ни секунды не раздумывал бы.

— Возможно, раздумывала бы она, — холодно заметила я.

— Ну и зря. — Он снова сверкнул улыбкой.

Тут вернулась Уинни и положила перед Магнусом заказ (он так обрадовался, что даже не стал жаловаться на отсутствие мяты и неподходящую тару в виде лопуха), а Индрику протянула бумажный пакет:

— Сэндвич с тунцом, арахисовой пастой и кукурузой, всё как ты любишь.

Он поцеловал её в щеку и сунул в передник монету:

— Ррр, так бы и съел тебя!

Уинни хихикнула.

— Ну, я побежал. До встречи, Озриэль. Ливи, удачи в твоём личном деле!

Магнусу он просто отсалютовал. Когда дверь за ним закрылась, Уинни потеряла к нам всякий интерес и вернулась в общий зал.

Озриэль правильно истолковал мой взгляд.

— Просто Индрик из тех, кому всё удаётся. Понимаешь, без усилий, само-собой — за что бы ни взялся. Есть такие парни.

— Но он учится вместе с тобой? — уточнила я.

— Да, но в его случае это не играет никакой роли. Он мог бы учиться на любом факультете, если б захотел. По баллам он прошёл на все. Ты же видела, какой он обаятельный. Преподавательницы чуть не передрались, решая, в чью группу он пойдёт. А ведь госпоже Марбис восемьдесят два...

— Тогда почему он выбрал ваш факультет? Прости, Озриэль...

— Да нет, я всё понимаю. Сам он отговаривается природной ранимостью, но, думаю, так ему проще отлынивать от занятий: всегда можно сослаться на душевную травму, нанесенную романом из списка, или на то, что его ухаживания отвергли. Нам преподаватели и правда чаще идут навстречу.

— И что же он делает, когда отлынивает от занятий?

Озриэль пожал плечами:

— Ходит на репетиции и свидания.

На одного кандидата в моём списке стало меньше. Индрик явно не мог быть моим Суженым.

Мы помолчали.

— Озриэль, я тут подумала...

— Я тоже об этом подумал.

— Что мы могли бы помочь друг другу?

— Именно. Тебе понадобится в академии свой человек, а для меня поэтика — непосильная задача.

— Я хотела сказать то же самое.

— Вот и чудно! — Озриэль извлек из кармана хронометр-луковицу. — Прости, перерыв заканчивается, мне нужно бежать. Встретимся завтра у ворот академии, тогда же и обсудим план дальнейших действий. А пока, вот, держи.

Он перевернул рюкзак и высыпал на стол свитки, перевязанные разноцветными ленточками.

— Это чистовики, — пояснил он, разворачивая тот, что был обернут зеленой тесьмой. — Вот в этих, с изумрудной печатью, самые простые задания: вставить пропущенное слово или расположить предложения в правильном порядке, чтобы получилась рифма. Ну, сама разберешься, тут нетрудно, тем более для тебя. Это работает так. — Он достал из кармана слегка помятое перо, разгладил пергамент, на котором каллиграфическим почерком было выведено уже знакомое мне четверостишие, и аккуратно вписал в пропуск 'гроза'.

Секунду ничего не происходило, а потом строчки дрогнули и блеснули, словно по ним пробежала изумрудная змейка, после чего внизу проступила закорючка 'Зачтено'. Старомодная такая, с завитками и росчерками.

Озриэль просиял.

— Видела?

В этот момент в отдалении грянули трубы, и он снова заторопился:

— Задания с бронзовой печатью защищены голосовой проверкой. Их нужно отправить сегодня. Как бы ты начала эту поэму?

Я пробежала глазами строчки и продиктовала первую фразу. Не зря папа заставлял меня ходить к придворному поэту. Вот и пригодилось.

Озриэль быстро записал её, а потом поднёс листок к лицу и медленно четко прочитал стихотворение от начала и до конца. Чернила снова мигнули, на этот раз золотисто-бронзовым, и внизу появилась оценка за подписью профессора Марбис.

— Красные делай на черновиках. Там самый высокий уровень защиты, их нужно отдавать профессору лично в руки, так что передашь мне их завтра перед занятиями.

Он сгрудил мне свитки, всучил самопишущее перо ('оно заточено под мой почерк') и принялся поспешно запихивать вещи обратно в рюкзак, прислушиваясь к звукам трубы за окном.

— Постой, Озриэль, а как я сделаю бронзовые? Я же не пройду проверку.

— Ах да! — Он порылся в боковом кармане рюкзака и извлек оттуда розовый гранёный флакончик, как из-под духов. — Открой рот.

Я пожала плечами и открыла. Он быстро пшикнул туда, что-то пробормотав, и снова спрятал склянку. Я закашлялась: на вкус это было как земляника с луком.

— Что это? — спросила я голосом Озриэля.

— Неужто он так звучит со стороны? — удивился наглец, и мне тут же захотелось скормить ему остатки хлебных клопов, от которых отказался Магнус.

— И сколько мне так ходить? — прорычала я баритоном.

— До конца дня хватит — как раз успеешь сделать бронзовые. Но лучше не оттягивай до последнего. Голосовое заклятие постепенно выветривается, а у профессора Марбис очень острый слух.

Он закинул рюкзак за спину и поднялся. Я тоже встала. И даже не удивилась, когда рядом мгновенно возникла Уинни.

— Куда? А деньги?

— Не нужно, — отмахнулась я. — Оставьте себе, будет, что внукам рассказать.

Уверена, ей не каждый день доводится обслуживать принцесс.

— Чего?!

— Вот, здесь за двоих. — Озриэль ссыпал мелочь в тяжелое малахитовое блюдце, вделанное прямо в стол.

Ах да, плата...

Деньги завертелись и тут же исчезли, за исключением пары монет, которые продолжили колесить по стенкам. А владельцы 'Наглой куропатки' молодцы! Не ущемляют сотрудников в плане чаевых. Уинни сунула монеты в передник и, даже не кивнув на прощание, вернулась к клиентам.

— Идём. — Озриэль подхватил мои вещи и направился к выходу.

На запястье сонно похрапывал сытый Магнус.

Снаружи в глаза сразу ударило солнце, и мы вновь оказались в самой гуще толпы. Все куда-то спешили, сталкивались, приветствовали друг друга, ругались и требовали посторониться.

Озриэль поспешно отвёл меня в сторону. Я сложила руку козырьком и на этот раз хорошенько разглядела площадь, о которой он говорил.

Вся она купалась в солнечных лучах и оттого казалась сделанной из чистого золота. В отполированных до зеркального блеска мраморных плитах отражалось небо с бегущими по нему облаками. В центре стоял фонтан с четырьмя статуями, замершими в самых героических позах.

— Принцы-основатели, — озвучил мою мысль Озриэль и указал на первого, потирающего сухонькие ручки: — Глюттон Медоречивый, покровитель факультета магической дипломатии. Из-под мантии у него выглядывал тонкий хвост с кисточкой на конце. — А это, — тычок в сторону сухопарого длинноволосого старика с закрученными в спирали и спускающимися почти до земли рогами, — Амброзий Высокий, ему мы обязаны факультетом ученых мужей. Рядом с ним Эол Свирепый — ну, тут ты уже сама можешь догадаться.

— Факультет доблестных защитников?

Озриэль благоговейно кивнул. Объект его преклонения — настоящий исполин с разделенной надвое бородой — голыми руками скручивал в узел крошечного испуганного змея (мне даже стало его жалко).

— И последний. — Юноша сообщил это со смущенным смешком: — Мадоний Лунный, факультет ранимых романтиков.

Этот принц стоял чуть в стороне от остальных, задумчиво перебирая струны лиры и обратив взор к лишь ему видимым звездам. Тонкие щиколотки оканчивались изящными копытцами.

За фонтаном располагалась непосредственно сама академия. Больше всего она напоминала огромную корону с башнями-лучами. Сейчас высокие золотые ворота были открыты, и в них втекал разношерстный поток учащихся. Трубы отзвучали в последний раз, и створки начали медленно закрываться.

— Извини, более подробная экскурсия позже. Увидимся завтра перед занятиями, — выпалил Озриэль и повел плечами — со стороны выглядело так, будто он только что оправил свою кожу, как костюм — а потом поспешил через дорогу.

— Постой, мне некуда идти! — крикнула я ему вслед.

— Ах да, прости, найди Шебутной переулок и спроси лавку магических цветов 'Эксклюзив-нюх'. Там требуется продавщица.

— Продавщица! — ахнула я, но светлая курчавая голова уже смешалась с толпой. — Продавщица, — возмущенно повторила я Магнусу и, поскольку разморенный послеобеденным сном паук не спешил откликаться, тряхнула рукой. Тот недовольно приоткрыл четыре глаза.

— Кто-то, помнится, искал приключений на свой царственный филей?

— Гляди, — я кивнула на проезжающий мимо красочный фургончик, — бродячий зоопарк. Может, мне сделать пожертвование в пользу голодающих птиц?

— Ты не посмеешь, — лениво отозвался Магнус, зевнул и снова прикрыл глаза.

Ну, не спорить же с собственным пауком посреди улицы! Я раздраженно подхватила с земли пожитки и отправилась на поиски цветочной лавки.

— По крайней мере, лавка эксклюзивная, — рассуждала я вслух, отрабатывая фальцет. — Это ведь не то же самое, что торговать на углу фиалками.

Глава 3

Про обычаи Шебутного переулка и допрос с пристрастием

Шебутной переулок в полной мере оправдывал своё название. Несмотря на исключительную узость и извилистость, народа в него втиснулось раза в три больше, чем на центральную улицу. На меня со всех сторон обрушились звуки. Здесь смеялись, хрюкали, азартно торговались, жалобно ржали, угрожающе шипели и льстиво убеждали. Я с трудом пробиралась через толпу. По обеим сторонам довольно беспорядочно рассыпались палатки, магазины и лавочки, завлекавшие всевозможными товарами и услугами. Тут же играли в нарды, показывали карточные фокусы, глотали шпаги и изрыгали огонь. Справа от меня какой-то лысый субъект с крюком вместо руки и шрамом через всё лицо тряс за грудки бледного паренька — с виду эльфа — угрожая расправой, если тот не посетит его замечательную лавку волшебных ковров. Этого торговца явно не научили азам работы с клиентами.

Возле лотка с мороженым я замешкалась и проводила завистливым взглядом мальчика, только что ставшегося счастливым обладателем ярко-розового лакомства под пышной шапкой сливок. Всё как я люблю: клубничный пломбир с шоколадной крошкой, кусочками печенья, лепестками миндаля, воздушным рисом, карамельным сиропом, мятными пастилками и торчащей сбоку трубочкой. Доконал меня вафельный рожок, несколько раз оборачивающий руку везунчика.

— И зачем люди придумали деньги, Магнус? — вздохнула я и вдруг с ужасом обнаружила, что паука нет на запястье. — Магнус!!

Я испуганно заозиралась и увидела его в нескольких шагах от себя. Паук отчаянно сражался с каким-то рыжеволосым прощелыгой в закатанных полосатых штанах, подтяжках на голое тело и котелке. Тот пытался вырвать у него рубин. Я бросилась на помощь.

— Сейчас же отпусти его!

При виде меня, воришка тут же кинул паука и нырнул в подворотню. Я на лету поймала Магнуса.

Он дрожал от возмущения и пережитого кошмара.

— Ты как, в порядке? — я пригладила взъерошенные волоски.

— Да, кажется... — выдавил он, немного придя в себя. — Но знай: я на такое не подписывался! С тебя двойная порция мух за вредные условия труда.

Я потянулась к его драгоценной ноше:

— Давай пока спрячем рубин, не стоит привлекать к нему внимание, тем более в таком месте.