Инир дело изложил ясно, но тень благоразумно упоминать не стал. Призраки чаще всего чинили людям зло и беспокойство, потому доверием не пользовались. Бессмертные владеют своей волшбой и никого не удивит, если эльф сумеет выследить колдуна из эгиров. Керек слышал, да и сам добродушно полагал, что маг мага видит издали и знает наперёд.

Управляющий лендлорда не нашёл к чему придраться, и трое без особых хлопот получили мешочек серебра и коней, не самых лучших, но неплохих. Вещественные приметы признания воодушевили Керека чрезвычайно. Деньги он отдал эльфу, как наиболее благоразумному из всей компании, бегло осмотрел лошадей. Милость вельможи или его управителя простёрлась так далеко, что к сёдлам уже приторочили мешки со съестными припасами, и в путь можно было отправляться немедля.

Инир сел верхом без особой охоты, но уверенно. Керек взлетел птицей. Лёгкое сожаление вызывала оставляемая в городе любезная девушка, что наверняка готова была не одну ночь одарять своими милостями, но Керек так не привык оглядываться назад, что грустные мысли выветрились из головы задолго до того, как путники гордо выехали из ворот замка. За ними следило немало внимательных глаз. Зоркий эльф замечал соглядатаев, а Керек просто знал, что их не может не быть. Не нашлось ведь в округе второго бессмертного и остальным искателям удачи приходилось отправляться в путь наугад. Вряд ли их это радовало.

Инир впереди, за ним, подбоченясь и красуясь посадкой, Керек, у всех на виду спустились к реке и велели перевезти себя на тот берег. Паромщик, не дожидаясь других хотящих, потянул за верёвку, и скрипучий плот двинулся поперёк воды. Южный берег полнился полями и сёлами, и не слишком подходил для затеянного обмана, но Керек считал, что полезно потратить день и избавиться от тех, кто пожелал бы увязаться следом. Чем меньше охотников двинется по правильному пути, тем больше надежд окажется у компании. Эльф не возражал, лишь поглядывал с любопытством по сторонам.

Затеряться на этой равнине было нелегко, и лишь в сумерках оба всадника свернули с торной дороги и углубились в заросли. Сады уже цвели, и воздух мягко втекал в лёгкие. На ночлег остановились, когда совсем стемнело. В низинке бежал ручеёк, а в одном из сараев на берегу сохранилось немного прошлогоднего сена. Коней завели под навес, сами улеглись рядом. Инир достал шкатулку и откинул крышку. Тень вытекла наружу. Сейчас, во мгле, она казалась гораздо более осязаемой, но Керек уже привык и разглядывал без робости. Паренёк в чёрном балахоне выглядел совсем юнцом, у него даже борода не росла. Взгляд испуганный, тоскливый, волосы острижены странно. Веки чёрные, но может быть, призраку так положено.

Керек уже испытывал приязнь к новому спутнику. Вроде бы бесполезный предмет, но в случае нужды может напугать кого или слетать на разведки. Опять же есть-пить не просит, а скареда управляющий пищи выдал не так и много.

Поужинали варёным мясом и хлебом. Призрак с любопытством болтался вокруг, заглядывая во все углы, лошади фыркали на него, но пугались не слишком. Инир задумчиво созерцал ночь, прислушивался к ленивому гавканью собак в соседней деревне.

— Завтра переправимся через реку ниже по течению и отправимся на север, — сказал Керек.

Сытость настроила на общение, кроме того, он понимал, что утром опять ничего не будет помнить, и полезно сейчас договориться о грядущем дне. Эльф кивнул. Его белые волосы сияли во мраке, глаза отражали звёздный свет.

— Приметны мы очень, — продолжал Керек. — Надо было изменить внешность, пока не углубились в леса, где никому нет до нас дела.

— А как? — удивился Инир.

Военные хитрости, видно, не приходили ему в голову. Париз подлетел ближе и заинтересованно завис рядом.

— Ну мне надо бы сбрить бороду, а тебе наклеить, тогда нас точно никто не узнает.

Керек шутил, но Инир отнёсся к его словам серьёзно.

— Побрить смогу. Видел, как это делают люди, а кинжалы мои очень остры.

— Здорово!

Керек поскрёб подбородок. Собственная морда напоминала ему дешёвое одеяло с начёсом. Зеркала у него не было, но на ощупь лицо казалось не так и плохо, стоило потрудиться и избавить его от крестьянских зарослей, глядишь, девчонки ласковей смотреть будут.

— Тебе купим шляпу, чтобы спрятать волосы. У людей таких светлых не бывает, узорный кафтан плащом прикроем, а в лесу потом никто на нас смотреть не будет. Деревьев там немеряно, а люди почти не встречаются.

Мысль о том, что сквозь хмурую чащобу он поедет на пару с эльфом согревала, Керек побаивался этих гущ. Говорили, что там водятся страхи былых времён, и даже лендлорд торгует древесиной с оглядкой. Инир с Паризом ещё беседовали неслышно и почти невидимо, когда Керек сладко заснул на колючем сене.

Глава 4

Бравур крепко проспал всю ночь, но утром ему не полегчало. Копи силы или не копи, а такая дорога из кого хочешь живой дух вышибет. Вспомнив про похищенную принцессу, маг прислушался. Воплей вроде снизу не доносилось, но и от вчерашних ещё болела голова. Бравур осторожно сполз с постели. Набитый соломой тюфяк противно скрипел. Пуховые перины волшебникам не положены, размякнут ещё на пушистом, утратят сноровку. Кто всё это придумал?

Щетина кололась, когда он растирал лицо ладонями. Маги брили бороды, чтобы отличаться от простого люда и отпускали длинные волосы, чтобы на дворян тоже не походить. Идти за горячей водой на кухню не хотелось, и Бравур прошептал короткое заклинание. Щёки ожгло словно кипятком, и кожа наверняка покраснеет, но результат налицо, точнее на физиономии.

Как всегда с утра на пустой желудок он поднялся в магический зал. Совершать обряды следовало ежедневно, как в храме воды, и надо признать, обязанности тамошних жрецов были куда тяжелее. Позёвывая и растирая ноющую поясницу, Бравур расставил артефакты, начертил знаки. Предыдущие исчезали, даже если в башню не задувало стихию, видно, чтобы маг не ленился.

Приготовив всё нужное, он перевернул песочные часы и стал в середину круга, раскинув крестом руки и запрокинув лицо. Для принятия откровений следовало возноситься духом в горние выси, пить нектар волшебного знания, но Бравуру никак не удавалось оторваться от земных забот. Как он ни старался, мысли нудно возвращались к вещам обыденным: приготовит его слуга хоть что-то кроме надоевшей каши, что с ночным штормом выкинуло на берег море, позовут ли в этот раз рыбаки, чтобы укрепить магией сети или опять потащатся к этим жуликам из храма? Мысли о юных девах тоже посещали нередко, от них избавиться было особенно трудно.

Иногда казалось, что подлинных высот ремесла он так и не достигнет, пока тело не одряхлеет настолько, чтобы забыть о плотских желаниях.

Сегодня, устав от вчерашних скитаний, Бравур вообще ни о чём не думал, просто смотрел на то, как мягкий северный свет растекается по утренней земле, по глади моря. Ночью выл ветер, и в полусне казалось, что башня раскачивается от его порывов, но сейчас стихия успокоилась.

После жидкой каши, они с Торном пойдут вдоль уреза собирать всё полезное, что оставил шторм. Не магово это дело, но слуга один и немолод, да и нравилось Бравуру бродить по мокрым камням, жадно выглядывая возможную добычу. Обычно приносило траченные солью обломки древесины и куски разбившихся где-то кораблей, но случались находки и поинтереснее.

Хотя сегодня у них принцесса. Кстати, почему это Высшие Силы не дают ему указаний, что делать с ней дальше? Песочек почти выбежал, пустой желудок настойчиво зовёт к столу, голова пуста. Где тот неведомый бог, что подбил на дурное дело и ни ответственности нести не хочет, ни помочь выкрутиться?

Вот и кончился положенный час, а голос не прозвучал. Досадуя на себя и на него, маг быстро убрал орудия своего ремесла и спустился вниз.

Торн скроил особенно постную мину, отчего еда казалась ещё более отвратительной чем всегда. Даже голод озадаченно утих при виде неаппетитного месива. Бравур уныло взялся за ложку.

— Нашей пленнице ты подал то же самое?

— Она изволила швырнуть миску в дверь.

Как он умеет передать все оттенки великосветского неодобрения, ему бы в замке вельможи служить.

— Надеюсь, та девица, что мы наняли, приберёт и как-то поможет нашей гостье обустроиться. Не пыталась она бежать?

— Куда? — презрительно обронил Торн.

Действительно, вокруг башни колыхалось море, да громоздились каменные глыбы. Селение рыбаков скрывал от взгляда гористый мыс, и местность казалась дикой и пустой. Бравур с Торном прекрасно знали, что до людей по удобной тропинке всего-то полчаса пешком, но вряд ли дочка вельможи рискнула бы пуститься в путь наудачу.

— А девчонка не проговорится? — спохватился Бравур.

Вечно он упускал из виду разные мелочи.

— Я ей велел молчать, — снисходительно обронил слуга.

— А послушается?

— За обещанную подмогу всё сделает.

Бравур вздохнул. Ладно, пусть рожает. Младенца можно подкинуть бездетной чете, а девицу без довеска, глядишь, и пустят обратно в деревню. Хорошо бы конечно оставить её здесь для стряпни и прочего, но маг прекрасно знал, что искуса не выдержит. Даже тощая дочка лендлорда будила в нём жаркие желания, когда прижимал её к себе, летя верхом на весле. Женщина во всей красе спелого тела смутила бы его покой куда более основательно.

Видно судьба горькая делить кров со старым безобразным слугой, который не ввёл бы в соблазн, даже любителя мужчин.

Позавтракав, Бравур сбежал по ступеням в основание башни. Дверь в подземную келью была плотно затворена, и маг тихо проскользнул мимо. Принцессы, швыряющие куда попало тарелки с едой, не казались ему привлекательными. Он выскочил наружу, где резко пахло морем и светило солнышко. Пока Торн гремит мисками на кухне, надо пробежаться по берегу и оттащить подальше от воды то, что может смыть прибоем.

Маг поддернул повыше мантию и зашлёпал по камням старыми сапогами. Хорошие он на такое дело не надевал. Вот недурное бревно. Одному не вытащить, но и не смоет, обломок надёжно заклинило между глыбами. Дальше белела доска, и Бравур, весело прыгнув в холодную волну, подхватил добычу и выкинул на берег. Он быстро вошёл во вкус. Можно было, конечно, пустить в ход магию и управиться быстрее, но делая работу просто руками, Бравур чувствовал себя сильным, ловким и рачительным.

Он быстро двигался в сторону рыбачьей деревни. Тамошние жители тоже старались своего не упустить, и следовало успеть первым. Перебираясь через особенно большой валун, маг увидел впереди яркое пятно. Он заспешил, едва не сверзившись на осыпь. Неужели? Он так давно мечтал об этом: найти богатого утопленника с кошелём полным золота в поясной суме. Похоже, надежда сбылась. Уже видно было, что между камней застряло тело мужчины в дорогом кафтане. Шитая серебром ткань весело переливалась на солнце. Бравур залюбовался этим блеском вопреки печали происходящего. Всё же мёртвый человек достоин некоторого почтения.

Подбежав ближе, маг разглядел, что череп бедняги раскроен страшным ударом. То ли волны шарахнули со всей дури о камни, то ли мачта упала на голову. Мужчине пришлось невесело. Рана уже не кровоточила, в ней жутко белела кость.

Бравур опустился на колени в мелкую гальку, вымочив мантию, но не обратил на это внимания. Он почтительно перевернул лежащего, открыв свету всё в синяках и ссадинах лицо. Должно быть, волны таскали тело по прибрежным камням. Странно, что хоть что-то цело.

Маг устремил вожделенный взгляд к тугому поясному мешочку, уже протянул дрожащую руку, как вдруг утопленник еле слышно вздохнул и застонал, напугав незадачливого находчика едва не до судорог.

Да он жив! Бравур различал теперь и слабое биение сердца и хрипы в лёгких, куда попала вода.

Многие при такой незадаче тихо добавили бы мужику по темечку, обобрали и спихнули обратно в воду, но Бравур так поступить не мог. Мало того, что за волшебником всегда приглядывают собратья по цеху, так и сам он не способен загубить беспомощного человека, да и обчистить тоже. Один расклад взять у мёртвого — ему не надо, другое дело ограбить живого. Бравур стащил шейный платок раненого лишь затем, чтобы, сполоснув тряпку, перевязать разбитую голову. Он нашептал нужное заклинание, но и без него видел, что неизвестный пока не собирается присоединяться к своим родичам в лучшем мире. Воды он наглотался не так чтобы много, да и сердце билось ровно и достаточно сильно.

Не тратя больше времени на пустые хлопоты, маг взвалил утопленника на плечи и потащил к башне. Оказалось не так и тяжело. Бедняга иногда стонал и кашлял, но в сознание не приходил.

Обогнув последнюю осыпь, Бравур увидел девицу, полоскавшую в воде какие-то тряпки. Оглянувшись, она всполошилась и заметалась, не зная, что делать. Напугало её появление колдуна или его необычная находка, разбираться было некогда.

— Давай, помогай! — сурово велел Бравур, и девица тотчас кинулась к нему, так что спелая грудь запрыгала, грозя порвать рубашку.

Стоит ли удивляться, что кто-то не устоял? Несмотря на усталость и искреннюю тревогу за подопечного, маг прикипел взглядом к соблазнительному зрелищу, споткнулся и едва не пропахал носом прибрежные камни.

— Да не ко мне беги, а наверх в покой! — выговорил он рыбачке.

Она послушно повернулась и припустила обратно к башне, теперь перед потрясённым взором несчастного мага подпрыгивали пухлые ягодицы. Подмокшая юбка облепила их просто вызывающе. Бравур застонал, вторя раненому.

На полутёмной лестнице пришлось трудно, и он отвлёкся от неподобающий мыслей. Бодро колотя подошвами по ступеням, вскарабкался к покою. Девица уже расправила скудную постель и сноровисто помогла сгрузить добычу. Не такой неловкой она оказалась, да и силой боги не обидели.

Бравур старался смотреть только на раненого. Теперь он мог оказать ему существенную помощь. Руки быстро находили нужные пузырьки, в покое запахло кисло и горько. Рана скрылась под удобной повязкой.

— Давай-ка его разденем, — предложил Бравур.

Пришлось повозиться. Пояс вместе с кошелём он отложил на край постели. Резать дорогой кафтан рука не поднялась, пришлось терпеливо стаскивать целым. В карманах оказалось пусто, и маг вручил его девице — отмыть. Когда она ушла, призадумался. Рубаху и штаны тоже следовало снять — простынет в мокром. Не рассердится, наверное, о его же благе забота. Освободив раненого от остатков одежды, Бравур укрыл его потеплее и положил вещи на лавку. Девица потом заберёт и постирает.

Тугой поясной мешочек манил взгляд, и маг не устоял. С трудом развязав заскорузлые ремешки, заглянул в приятно звякнувшие глубины. Золотые монеты сияли нежно и завлекательно, вводили почти в такой же соблазн, как женские прелести. Бравур с тяжким вздохом завязал кошель и спрятал вместе с поясом в потайной шкафчик, где хранил яды. Очнётся незваный гость — получит своё добро обратно, а пока нужно его поберечь.

Исполнив обязанности лекаря и камердинера, Бравур наконец-то получил возможность поразмыслить. Загадка, которую принёс в дом этот мужчина, никак не хотела решаться. Кто он такой? О людях можно много, почти всё сказать по внешнему виду. Прежде маг не затрудняясь определял, с кем имеет дело, но теперь пребывал в растерянности. Он не присматривался намеренно к спасённому, пока оборонял его жизнь и здоровье, но заметить успел довольно много.