Пределы Делфа

Одним из основных предупреждений, что дал ему Левнат, было не раскрывать то, что посвящение он уже прошел. Теперь обычные упражнения, которые выполняли послушники, приобретали для него другой смысл. Дикусару было интересно, какой эффект возымеет в его исполнении стрела Айда, но не настолько.

Едва дождавшись окончания занятий и обеда, Дикусар сбежал с глаз магов и послушников. В его голове вертелись обрывки образов рун, из которых он мог собрать десятки новых конструкций. Единственное, чем он владел — это интуитивными догадками о том, как ими воспользоваться. Они происходили от того опыта, что он получил во время общения с тьмой в тайной зале. Посвященный испытывал волнение от той силы, что оказалась в его распоряжении, и, все же, не мог избавиться от ощущения, что она пока подобна по своей значимости лишь капле воды в сравнении с океаном.

Дикусар чувствовал, что у него будут шансы стать чем-то большим, чем он был сейчас. Внутреннее ощущение говорило ему, что все, что нужно — это ждать знака или сигнала. Оставалось лишь дождаться, когда это произойдет. Предстоящий уход из храма ничуть не заботил юношу — с ним он уже смирился, чувствуя, что его место не здесь.

* * *

Может быть, ты, ступив на этот путь, решил, что он прост? Ты заблуждаешься. Только кажется, что последователи тьмы обретают силу, не заплатив цены тяжелым трудом. Тьма — не свобода, но вериги, что носит на себе посвященный. Маги других направлений не могут себе даже представить всей их тяжести. Тьма обяжет посвященного стать проводником и выразителем какой-либо части своей сущности — смерти, тени, страха, отчаяния, или чего-то еще. Пусть маг тьмы является её частью, но он одновременно остается и человеком. Для человека же... такая ноша связана с неисчислимыми страданиями.

Маг Левнат, книга тьмы.

Глава 2.

Делф был закрытым краем. Живущие здесь мало знали о том, что происходит во внешнем мире, да их это особенно и не волновало. Между тем, в королевстве шла необъявленная война. Необъявленной она была по той простой причине, что противостоящий королевству враг не имел единого вождя, и не имел посольств, куда можно было слать ноты протеста.

Она шла по всем фронтам цивилизованного мира. Людям противостояли разрозненные группы, в которых нельзя было заподозрить единого руководства. Полудикие орки, гноллы и гоблины совершали набеги, часто переезжая в заселенные людьми земли целыми племенами. Никто не мог объяснить причин этого нашествия, но от этого оно не становилось менее гибельным.

Основным источником богатства королевства была земля, и населявшие её крестьяне. Густые леса, которые выкорчевывали и расчищали для создания пахотных земель, отомстили своим врагам, приютив в глубоких оврагах и пещерах дикие расы, которые разоряли расположенные в округе деревни, и скрывались в чаще, едва завидев организованное войско.

Тайная война шла полным ходом уже десятки, сотни лет. Лишь историки и мудрецы могли рассмотреть суть происходящего, и ужаснуться. Цивилизация людей была вынуждена постепенно ужиматься. Люди с окраин уходили с привычных мест в густонаселенные страны, которые долго не ведали о нависшем над ними роке. Однако даже там уже было не столь спокойно.

В Делморе все случилось как-то исподволь и внезапно. Поначалу не придававшая значения толпам беженцев в городах, знать внезапно обнаружила, что плодородные земли на границе не были засеяны вовремя.

-Грядет недород, — шепнул советник на ухо короля Легбарда Третьего. Тот досадливо поморщился. Придворные обычаи требовали замены простого и понятного слова: "страшный голод", более тактичным "недород". Будто от "недорода" будет умирать менее болезненно. Король давно чувствовал, что настроение в стране меняется. Пока это никак не проявлялось, но трон шатался. У Легбарда давно возникло чутье на такие вещи, и он понимал, что настало время действовать. Слова советника словно сорвали спусковой крючок.

-Мы все знаем, кто во всем виноват, — громко объявил король, встав с трона. Шум в тронной зале мгновенно стих, едва жезл короля ударил о пол.

-Племена пришли в наш край, — крикнул он, — Мы либо вытурим их из лесов, как лис из нор, либо они вытеснят нас с земель наших предков. Я назначаю награду за голову каждого орка или гнолла, что будет насажена на кол. Я призываю каждого воина достать из ножен меч, и собрать с такими же храбрецами отряд. Вся королевская рать выдвигается, чтобы бороться с врагом, — при этих словах установилось гробовое молчание. Все присутствующие знали, что после этого король потребует подать ему доспехи, и большая их часть отправится с ним — в холодные сырые леса, где за каждым деревом мог подстерегать враг. Турнирные бойцы знали, что это будет мало похоже на ристалище, и желания поддержать господина возгласами одобрения не проявили. Однако обстановка была такова, что решивший оспорить волю сюзерена быстро лишился бы положения и жизни.

К вечеру войско было собрано и выступило из столицы, а по всем окрестным городам и весям шли глашатаи, объявляя о великом походе против нелюди.

* * *

Храм Айда, комната магистра.

-Старый друг, — приветствовал собрата магистр Убокар. Седой, как лунь, старик сидел в кресле, и грел руки у камина. Его лицо было испещрял узор глубоких морщин, но голубые глаза будто вобрали в себя не только все жизненные силы самого магистра, но и силы еще десятерых — настолько они были яркими. Любой, рискнувший бы бросить на них взгляд, онемел бы от крывшейся внутри магистра внутренней силы.

Собеседник магистра, однако, не был впечатлен. Спокойно и буднично, он придвинул к магистру кресло, и присоединился к нему. Он был почти столь же стар. В его черных глазах будто застыл холод, который мог растопить лишь взгляд на мелькавшие в камине лепестки пламени. Это был Левнат, и такие беседы у камина случались между старыми товарищами очень часто.

-Тревожные новости исходят из внешнего мира, — сказал он, — Сами по себе они не так страшны, но как провозвестники больших перемен — вполне.

-Подорожало зерно, — кивнул Левнат, — И дорожает с каждым днем. Мои информаторы из приближенных к главе Делфа предупреждают, что в будущем зерно, возможно, вообще перестанут поставлять.

-Нужно посоветоваться с друидом, Рестогаром, — произнес Убокар, — Только он скажет точно, будет в долине неурожай или нет.

-Это будет дорого, — заметил Левнат.

-Не дороже жизни, когда амбары опустеют, — возразил Убокар, — В этот раз нас не поддержит королевство — об этом говорят твои информаторы.

-Согласен, — кивнул Левнат, — Впрочем, у кого сила — того и зерно.

-Знаю, на что ты намекаешь, — желчно усмехнулся Убокар, — Можно обратить послушников ускоренными темпами. Выживет половина, но с оставшимися мы согнем в бараний рог несогласных хоть во всей долине.

-Это противоречит долгосрочной стратегии, — кивнул Левнат, — Но допустимо. Орден будет жить.

Собеседники помолчали.

-Насчет твоего протеже... — вспомнил Убокар, — Ваша госпожа приняла его?

-Да, — кивнул Левнат, — Теперь он идет своей дорогой, но к нашей цели.

-Правильно,— ответил Убокар, — Пусть не слишком увлекается странствиями. Рестогара нужно, все же, навестить. Он для этой задачи подойдет лучше всех.

-Понял, — сказал Левнат.

Обменявшись с магистром еще парой незначительных фраз, старый маг вышел из комнаты. С полученным поручением он медлить не собирался, тем более, что сотворить ритуал связи для мага его ранга было довольно просто. Скоро ученик поймет, что его никто не забыл, а узы его с орденом — нерушимы, ибо их скрепила тьма.

* * *

Дикусар крепко ухватился за каменный уступ, и вскарабкался наверх. Безлунная ночь скрывала его от чужих взглядов, и берегла. Любой преследователь в такой темноте рисковал сорваться с обрыва, или сломать ноги в скалах. Однако именно это делало вылазки самого посвященного безнаказанными.

Предгорья давно стали убежищем тех, кто по каким-либо причинам не был согласен подчиняться совету Делфа. Как и прочие жители долины, они зачастую были бывшими каторжниками и преступниками, и мало отличались от бандитских шаек. Это не мешало им торговать с долиной, но если они могли грабить вместо того, чтобы обмениваться, то именно это они и делали.

Дикусар стал магом два месяца назад. Стезя, по которой он шел, мало общего имела с его представлениями о том, чем он будет заниматься. Сила, которой он был посвящен, много требовала взамен, но многое давала. Дикусар незаметно для самого себя овладел многими приемами, которые теперь облегчали его жизнь, или вовсе делали её возможной в таких условиях. Это происходило так, будто посвященный внезапно вспоминал о каком-то старом умении — освоенном еще в раннем детстве, но незаслуженно забытом.

Он мог видеть в темноте, становиться невидимым в тенях, и усыплять взглядом — его путь мало общего имел с традиционным путем изучения рун и развития магических каналов. Посвященный не владел ни единым заклинанием, но умел творить магию. И почти всегда с его способностями были связаны некие ограничения, которые показались бы стороннему человеку безумным капризом.

Дикусар мог становиться невидимым, будто сливаясь с окружающей темнотой, однако он не мог позволить, чтобы кто-то видел этот процесс, и оставался после этого в живых. Эта странная особенность казалась посвященному некоей фобией, подобно клаустрофобии, но во много раз сильнее. Сам Дикусар через какое-то время перестал задумываться о причинах происходящего с ним, считая это способом, с помощью которого тьма доводит до него свою волю.

Первым человеком, которого Дикусар убил в своей жизни, был случайный прохожий, ставший свидетелем его способностей. Посвященный даже не намеревался его убивать — он хотел лишь идти своим путем... однако спустя несколько секунд понял, что не может себе этого позволить. Желание уничтожить свидетеля поразило Дикусара дрожью, поднявшейся от кончиков пальцев ног до самого сердца. Просто взять и уйти было бы стократ сложнее, чем умереть на месте.

В тот день посвященный набросился на того прохожего, и принялся исступленно колоть того кинжалом, не чувствуя боли, и не видя ничего перед собой. Лишь каким-то чудом он смог избежать своего обнаружения после убийства, и после этого принял решение держаться от населенных областей Делфа подальше.

Дикусар не нуждался в свете, но в обмен должен был подолгу находиться в кромешной тьме. Если бы он нарушил обязательство, то возмездие настигло бы его очень быстро. Молодой маг подозревал, что оно не было бы связано с лишением его ночного зрения. Немного познакомившись с нравом той силы, которой служил, Дикусар был почти уверен в том, что в наказание его просто лишили бы возможности видеть при дневном свете.

Таких... обетов было уже немало. Дикусар чувствовал, что новые обязательства, хотя и полностью подчиняют себе его образ жизни и его поведение, позволяют ему выживать, и становиться чем-то большим, чем простой смертный.

Его слух уловил громкие грубые голоса. В нос ударил одуряющий запах жареного мяса кричеров — редкого вида животных, которые обитали в долине, преимущественно у водоёмов. Охота на них считалась опасным делом, несмотря на то, что кричеры размером не превосходили небольшую собаку. Эти животные, похожие на рептилий, были стайными, агрессивными хищниками, и отличались непредсказуемым характером. Они могли как начать убегать от охотника, так и напасть на него всем скопом. Острые когти и клыки зверя с продолговатым, чешуйчатым как у рептилии телом, могли оказаться смертельны для одинокого человека.

Дикусар скользнул вперед, и добежал почти до самого лагеря. Он мог почти не скрываться: все равно, шум от гомонящей толпы скрадывал все подозрительные звуки. Обитатели лагеря, все сплошь мужчины, были слишком заняты своими делами, чтобы лишний раз глазеть по сторонам. Пылавший в центре лагеря огромный костер ослеплял их, и не позволял заметить фигуру, тихо крадущуюся в темноте.

Посвященный внутри себя порадовался отсутствию охранения: такая беспечность была редкостью в этих краях, и давала ему шансы на то, чтобы пополнить припасы. Дикусар уже рассчитывал, что сможет взять столько, сколько удастся унести на своем горбу. Единственное, что оставалось — это найти, где лежит то, что могло бы пригодиться, включая провиант, одежду, и многие-многие другие вещи, истинную важность которых юноша понял, лишь начав одинокие странствия по пределам долины.

Грубо сколоченная деревянная хижина привлекла его особенное внимание: багровые следы на входе от смешавшейся с грязью крови сказали ему, что именно здесь разделывали туши добытых животных. Совмещенная с ней подсобка могла быть только кладовой, где хранились инструменты, которые могли бы пригодиться. Дикусар тихо подошел к дверям в кладовую, осмотрел замок, и выругался: тот был слишком хорошим, чтобы его сломать незаметно, а навыками взлома посвященный не владел.

Однако неожиданно удача улыбнулась ему: интуиция предупредила Дикусара, когда от толпы людей отделился человек, и двинулся в его сторону. Невидимкой скользнув в укрытие, Дикусар принялся ждать, пока ключ сам не придет к нему в руки.

Молодой парень, вероятно, не старше самого Дикусара, начал возиться с замком. Попытки открыть его были тщетны: то ли руки у парня росли не из того места, то ли ключ не подходил.

Наверное, с замком у меня получилось бы лучше — подумал маг. Когда терпение посвященного окончательно иссякло, он начал красться к парню, чтобы усыпить его. Однако не успел он сделать и пары шагов, когда произошло нечто, из ряда вон выходящее.

Тьма, неожиданно сгустившаяся вокруг Дикусара, заставила его неподвижно замереть на месте. Посвященный почувствовал присутствие силы, что вела и направляла его. Он приготовился слушать, внутренне досадуя на то, что тьма вмешалась именно сейчас.

-Найди Рестогара, — услышал он тихий шепот на самой грани слышимости, — Найди Рестогара...

Сознание Дикусара наполнили образы, с бешеной скоростью сменявшие друг друга. Он увидел лицо человека с растрепанной бородой серого цвета, в которой путалась листва, увидел отрешенный взгляд его выцветших серых глаз — по одному этому выражению Дикусар узнал бы теперь такого человека из тысячи — и понял, что это тот, кого просят найти.

Словами, которые повторялось в его мозге раз за разом, были "голод" и "неурожай". Образы смерти — обезлюдевшие деревни и мертвые тела на дорогах стояли перед глазами. Среди них он видел своих знакомых по монастырю и тому лагерю, с которого началось его знакомство с Делфом. Вздрогнув, Дикусар понял, что видит возможное будущее. Встряхнувшись, он подумал, что искать Рестогара ему приказали неспроста. Быть может, именно он знает, как избежать рок.

-Я найду его, — прошептал Дикусар. В голове отпечаталась картина высокой скалы своеобразной формы — отвесной и высокой, с ровной площадкой на ней — как путеводное видение.

Посвященному потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Видения не спешили уходить, до сих пор частично заслоняя собой картину реального мира. Сквозь пелену перед глазами Дикусар увидел, что визит к нему тьмы произошел как нельзя не вовремя.