— Желаемые дополнения и условия для маневра. Цель — повысить шансы выживания "Робинзона",— ввел Кадет команду в компьютер.
— Усиление брони.
— Способ усиления брони "Робинзона"?
— Нет информации.
— Извини, комп, я — тормоз, — пробормотал Кадет. И повторил вопрос:
— Желаемые дополнения и условия для маневра. Цель — повысить шансы выживания Кадета?
— Усиление брони, — ответил компьютер.
— Ну, спасибо за информацию!...— хмыкнул Кадет и запросил:
— Способ усиления брони Кадета?
— Скафандр высшей защиты, автономное существование.
— Ты умница! — в изумлении от простоты решения шепнул компьютеру Кадет. — А я — еще раз тормоз.
"Ну, конечно! Если переместить скафандр на его законное место в шлюзовой камере "Робинзона", а мне на время маневра закрыться в нем, то..."
— Вероятность выживания Кадета в скафандре класса "Ультра" после маневра? — запросил Кадет компьютер.
— 90 процентов.
— Отлично, комп!!!... — не сдержавшись, пробормотал Кадет.
-Увеличить шансы сохранения работоспособности "Робинзона" до 80 процентов. Вероятность выживания Кадета в скафандре класса "Ультра" после маневра?
— 61 процент. Неприемлемо.
— Дополнительные способы усиления защиты Кадета в скафандре высокой защиты?
— Нет информации.
— Прецеденты?
Компьютер замешкался. Рылся в базе данных. А стараниями и деньгами Кадета база данных бортового компьютера "Робинзона" была обширна, весьма обширна.
— 1) 2341 год. Гибернация экипажа. 2) 2359 год. Принудительная гидроизоляция шлюзовой камеры,— ответил компьютер.
— Дать справку по пункту два! — торопливо ввел команду Кадет.
"Ну, конечно!.. Шлюзовая камера заливается водой под давлением, герметизируется, и скафандр, как ребенок в теле матери, амортизируется водой от внешних механических воздействий и перегрузок,— пробегая глазами текст, соображал Кадет. — Технически выполнимо, воды на борту хватит".
— Принять условия. Вероятность выживания Кадета в скафандре класса "Ультра" на этих условиях?
— 97,79 процентов.
— Ура! — крикнул бы Кадет, если бы не было опасности разбудить мины.
— Снизить вероятность выживания Кадета в скафандре класса "Ультра" в гидросреде шлюзовой камеры до 91 процента. Вероятность сохранения работоспособности "Робинзона"?
— 75 процентов.
— Последствия для "Робинзона"?
— Частичное разрушение оболочек корпуса, ограниченная жизнеспособность, выход из строя двух движителей. Условно-неприемлемое решение для "Робинзона", — через минуту ответил компьютер. И после микронной паузы добавил: — Условно-неприемлемое решение для Кадета.
— Снизить вероятность выживания Кадета в скафандре класса "Ультра" в гидросреде шлюзовой камеры до 90 процентов. Вероятность сохранения работоспособности "Робинзона"?
— 80 процентов.
— Последствия для "Робинзона"?
— Частичное разрушение оболочек корпуса, ограниченная жизнеспособность, выход из строя двух движителей. Условно-неприемлемое решение для "Робинзона", — быстро ответил компьютер. — Неприемлемое решение для Кадета.
"Ну, вот и хорошо..." — Кадет успокоился, потому что сейчас у него было главное — вполне работоспособная модель действий. Он сходил на кухню, получил от комбайна чашку кофе и два пирожка с лимонным вареньем, не присаживаясь, все это быстро проглотил и вернулся к компьютеру.
— Рекомендации по модели маневра. Цель — удалить магнитные мины с поверхности корпуса. Прецеденты. Дать справку, — запросил он. В Пространстве всегда идут то большие, то малые войны. А раз есть мины, значит, и способы избавления от них есть.
— 2217 год,— после нескольких минут тягостного ожидания ответил компьютер.— Туннельный проход через складку Пространства. Справка прилагается. — Тут же была и ссылка на огромный файл, созданный полтора века назад. Кадет принялся его читать, предварительно посмотрев раздел "Выводы". Выводы были нужные: линейный корабль, облепленный минами врага, в отчаянии бросился в глубину неизученного туннеля, энергия туннеля, разгоняя корабль, содрала с корпуса все мины, и они, теряя скорость, просто отстали от корабля и самоликвидировались, не нанеся ему большого вреда. Правда, не все члены экипажа выжили во время прохода через тот туннель, только половина.
-Пассажир В-436, коммодор Кадет! — вмешался в напряженную жизнь яхты мостик грузовика рубиновым текстом и вспышками срочной связи на информационной панели.
— На связи, мостик! — тут же отозвался Кадет.
— Отставание "Робинзона" по дистанции больше двух миллисекунд. Требуется помощь? — это был не стиль стажерки.
— Помощь не требуется,— ответил Кадет. — Я обсчитал оптимальный импульс тяги. Для уравнивания скоростей мне требуется семи миллисекундное отставание, — он врал напропалую.
— Слишком много, коммодор. Это против правил. У вас какие-нибудь проблемы? Просим включить видеофон.
— У меня новые движители, коллега. Пока у них не идеальная синхронизация. Извините, что доставляю вам хлопоты. Я думаю, мне необходимо отстать от вас на семь, может быть, даже на восемь-девять миллисекунд. К ужину я буду в кают-компании, коллеги. — Кадет догадывался, что на корабельном мостике появились старшие офицеры, потому что возникла нештатная ситуация. Наверное, маленькую стажерку примерно накажут. — А видеофон у меня на юстировке, простите. Процесс закончится через час с небольшим.
— Хорошо, ваша просьба принята, коммодор, до связи, — медленно откликнулся мостик, но Кадет догадался, с каким трудом далось это решение.
У-у, какие преференции имеет коммодорский чин Пространстве! — отметил он с усмешкой. — Вплоть до нарушения инструкций! Однако, времени у меня в обрез. Надо поторапливаться.
Судя по карте на навигационном экране, ближайшая складка Пространства находилась совсем рядом — собственно, грузовик и тянул свой маршрут вдоль этой складки — то толстой и широкой, то острой и тонкой, как бритва. На схеме этой складки ярко светили отметки буев, мест входов-выходов в туннели.
Складка Пространства — как морская волна. Под нее можно поднырнуть. И обнаружить непроницаемо-темную неизвестную глубину. И не найти обратный путь. Можно взобраться на гребень складки, и с него открыть для себя новый горизонт Пространства, иногда — картированного. Можно пробить складку Пространства, и остаться в толщи ее собственного Пространства, иногда невообразимо большого.
Время от времени, и в отдельных местах, в складках живут и пропадают туннели — плохо изученные порождения Пространства с непостоянными свойствами. Некоторые из них пронзают складки насквозь и всегда выводят в хорошо известные места, замечательно экономя время и энергию. Этим пользуются исследователи, торговцы, туристы, пираты и военные. Другие туннели ведут неизвестно куда, то есть — в никуда.
Самое легкое для пловца в Пространстве — правильно нырнуть в правильный туннель, и самое трудное — вернуться из туннеля в правильном направлении. То есть точно отпятиться в условные "назад", а не в "бок, вниз или вверх". И уж в любом случае пловцу нужен хороший запас сил, глубокое дыхание и мужество при встрече с неизвестным в туннеле. И, конечно, очень крепкий и первоклассно оснащенный корабль.
Через два часа Кадет закончил приготовления. Скафандр, который прежде висел снаружи "Робинзона", пристыкованным к аварийному выходу, он перевел на автоматический режим возвращения в шлюзовую камеру, и, пока тот тупо-медленно возвращался на свое штатное место, Кадет еще раз посетил кухню и плотно поел, мрачно оглядывая кухню и граничащую с ней уютную гостиную, представляя себе ту картину, которая откроется ему после маневра "Робинзона". О том, что он может не увидеть никакой картины, Кадет совсем не думал. И о минах, кровожадными паразитами сидящих на теле "Робинзона", он тоже не думал. Опыт научил его одному, но самому важному: смерть не страшна, умирать страшно. Чего ж страшиться заранее? И чего ради растягивать ожидание смерти? Он перенес в шлюзовую камеру и тщательно закрепил в ее шкафах весь запас сухого питания и кислородных пакетов, перевел все ручное управление "Робинзоном" на уже слегка обжитый скафандр, а программное управление маневром и автоматикой яхты оставил бортовому компьютеру — он был не уверен, что не потеряет сознания во время маневров яхты. Напоследок он еще раз проверил все линии связи, запечатался в скафандре, отключил внутреннюю гравитацию в "Робинзоне", перекрыл аварийными дверями все коридоры и палубы яхты и только после этого по радио связался с мостиком грузовоза. Теперь уже не имело значения, на какой стадии взвода стоят взрыватели мин.
— На связи, коммодор Кадет! — немедленно откликнулся жесткий незнакомый женский голос. — Пожалуйста, включите видеофон. Извините, но таковы правила, как вы знаете, коммодор Кадет! — На грузовозах нередко все офицерские должности занимают женщины: они исполнительны, внимательны, дисциплинированны, соблюдают субординацию. Даже с отставниками.
Кадет включил двухстороннюю трансляцию видео.
— Коллеги, здравствуйте! — сказал Кадет деловым тоном, обращаясь к изображениям четырех женщин в форменных мундирах. — Информация для капитана и офицеров. Прошу вести официальную запись наших переговоров.
— Говорите, коммодор! — отозвалась землянка средних лет с нашивками капитан-лейтенанта на форменном мундире. — Я — капитан грузопассажирского судна "Галапагосская Черепаха -7".
— Капитан! Я вышел на связь из скафандра высокой защиты с борта моей яхты. Семь стандартных часов назад я обнаружил на корпусе и силовых тягах яхты две армейские кумулятивные мины типо-размера "Сюрприз". Причина минирования мне, по-видимому, известна. Это месть леонидянского ордена воинов-охотников. Это первое. Второе: я не хочу потерять яхту. Это не обсуждается, коллеги. Третье: мой план — сделать рывок и оторваться от мин во время прохождения ближайшего стабильного туннеля. Нуждаюсь в информации о туннелях. Карта передо мной.
— Момент, коммодор Кадет! Это самоубийство! — Офицер почти кричала. — Я ...
— К делу, коллега. Я готов принять информацию. Поверьте, я уже все обдумал, в том числе и риск для вашего, капитан, корабля. Пожалуйста, к делу!
Возникла пауза. Для Кадета она показалась долгой, но часы на экране видеофона отсчитали только пять секунд.
— Спасибо, коммодор! Экипаж и пассажиры благодарны вам за ваш личный риск. — Голос командира грузовичка смягчился. — Если вы настаиваете... Докладываю. Первое: мы находимся в зоне ответственности землян. В нижнем сегменте межгалактической складки. Это плохо изученный, транзитный сегмент Пространства, коммодор. В десяти часах обратного хода от сиюминутной точки нашего нахождения на моих картах отмечен вход в туннель складки Пространства. Информации о его стабильности и свойствах у меня нет. Второе: на входе в этот туннель есть старинная в настоящее время неиспользуемая автоматическая ремонтная база, сведений о причинах ее заброшенности не имею. Это все. К сожалению, никто из экипажа в этот туннель никогда не ходил. Следующий стабильный туннель в тридцати пяти стандартных днях хода. Третье: по картам нашей компании — а это хорошие карты, коммодор — на выходе из этого туннеля на расстоянии месяца пути есть звездная система с одной кислородной планетой. Планета исследована землянами два столетия назад, коммерческого интереса не представляет, не зарегистрирована. Это все, что у нас есть. Что мы можем сделать для вас, коммодор?
— Ничего, к сожалению, коллеги, — обдумав ситуацию, сказал Кадет. — Сделайте все то, что полагается: сообщите о диверсии в Информационный Центр, о моем решении, которое я опять подтверждаю, если у вас есть возможность — сбросьте здесь аварийный буй. Да, еще: не наказывайте стажера, ведь я ее обманывал так же, как и вас, верно? Итак?
— Мы обещаем вам это, коммодор Кадет. — Капитан-лейтенант кивнула. — Весь экипаж надеется на вашу удачу. Надеемся, что наш буй вам очень скоро пригодится, и вы вернетесь на трассу. Корабли нашей компании используют этот маршрут регулярно каждые четыре стандартных месяца. Извините за вопрос: что сообщить вашим родным и друзьям? Они могут организовать поиск...
— У меня нет родных, капитан. А друзей я не хочу беспокоить. Спасибо! Я подожду еще час, чтобы вы отошли подальше, а потом стартую. Удачи в Пространстве, коллеги! Здесь на связи был коммодор Кадет. Спасибо! Все, коллеги! Конец связи!
На "грузовике" взяли паузу, крошечную паузу, которая требуется любому командиру корабля на то, чтобы принять самое правильное, единственное решение: спасти свой экипаж и корабль. Должное — делай!
— Удачи вам, коммодор Кадет! Слава Пространству! До связи! — разноголосо отозвался мостик "грузовика". На лицах офицеров легко читалась тревога и озабоченность. И печаль — они отлично понимали степень риска для жизни их случайного пассажира.
Кадет отключил связь. Вот теперь он по-настоящему один. Прислушался к себе — вроде бы он собран и не трясется. Неспящая молчит. Это ни хорошо, ни плохо — просто она не знает, что будет. А будет — выбор Судьбы на развилке его пути. Все хорошо, и он подготовился. Только все время пересыхает во рту, надо чаще пить, запас воды на яхте — на следующую половину жизни... Надо было музыкальные чипы с собой в скафандр захватить... И поесть бы не мешало... Как всегда: когда стресс — есть хочу, человеческий атавизм...
Ровно через час он заполнил шлюзовую камеру водой, стравил остатки воздуха, и включил разогрев движителей. Легкая дрожь "Робинзона" передавалась скафандру даже через толщу воды. Все параметры яхты были ОК!. "Ну, кадет Кадет! Старт!"
Он тронул ручку джойстика на внутренней панели управления скафандра, и "Робинзон" ходко двинулся вперед, все быстрее и быстрее. Нажал кнопку, и управлением яхты взяла на себя программа. "Робинзон" чуть завалился на бок и, как пришпоренный скакун, резко прыгнул вверх.
— Ну, взрывайтесь, суки!— закричал Кадет на входе в туннель. Его сердце бухало, как паровой молот. — Давайте! Давайте!...
С той минуты прошло почти три стандартных года.
Часть первая.
1. Длинный день.
Начальник каравана затрубил в рог, и надсмотрщики защелкали своими бичами. Было еще рано, темнота над дальними высокими горами еще только стала чуть рассеиваться. Рабы медленно и неохотно отлипали друг от друга — ночь опять была по-весеннему холодной, и к рассвету они сползались в тесные кучки. Несколько сотен таких шевелящихся кучек — без малого две тысячи рабов. Это — мужской лагерь. А поодаль, откуда каждую ночь медленного продвижения по неровному предгорью несутся отчаянные крики и визг, женский лагерь. Он еще больше.
Вокруг лагерей на почву неправильными кольцами брошены натертые мелом и чесноком веревки — это пограничная линия лагеря, граница жизни и смерти — заступивший ночью за эту границу раб обязательно будет убит голодными собаками-пастухами.
В мужском лагере рабов, совсем рядом с пограничной веревкой, в стороне от остальных рабов спали, прижавшись спинами друг к другу, двое: опутанный толстыми медными цепями громадный, смуглый молодой мужчина с весьма некрасивым, по меркам планеты Гиккея, лицом, и обыкновенный худой гиккеец, пожилой человек с неопрятной растительностью на лице, с ярмом на шее. Одеждой им служили длинные, ниже колен, рубашки из грубого волокна, а одеялами — рванье. Оба они были босы.
