Вестница

Я ждала продолжения, недовольно глядя на помятое Максино лицо.

— На телефоне видео... поцелуя Ольги и этого сегодняшнего... Дани, — признался Макс.

Я не сразу поняла, что за Оля, но, в конце концов, природная сообразительность взяла свое — есть только одна Оля, которую можно упоминать без фамилии и быть уверенным, что собеседник поймет, о ком речь. Ольга — королева института, девушка, у которой уже есть жених, да ещё какой! В поцелуе с другим парнем, в общем-то, нет ничего криминального, но не тогда, когда твоя персона находится в зоне повышенного внимания.

— Какова вероятность, что вор начнет просматривать инфу на твоем телефоне?

— Вероятность невелика, но я всё равно хочу его вернуть. Ты же понимаешь, если видео выплывет — будет скандал. Чужие измены — не моё дело. Я не хочу траблов ни им, ни себе.

— Тогда откуда у тебя вообще взялось это видео?

— Чистая случайность. Надо было удалить его, а я не решился. Рука не поднялась.

— Да уж. Кто-нибудь ещё знает?

— Нет, только я, ну, и ты. Теперь.

Максу было неловко. Похоже, его всерьез мучила совесть. Да, вот тебе и биолог-рок-музыкант.

— Ладно, не парься, как говорится — чем больше фигни творишь, тем лучше понимаешь людей. Впредь будет знать, что провокационное видео, которое не планируешь обнародовать, следует удалять.

Максим горько усмехнулся и по-детски трогательно потер глаза. Кошмар! У парня похмелье, а он дергается из-за чужих, в общем-то, проблем.

Значит, видео, значит, с Ольгой и Данилой. А Даня, оказывается, не промах: только приехал, а уже с тремя девушками засветился, ещё и ко мне клинья подбивал. Вот это талант! Настоящий Казанова, ещё годик и о нем начнут складывать легенды. Уж не из-за такой ли сомнительной славы он перевелся в наш институт? Я бы не удивилась.

— Иди спи. Я прослежу, чтобы твой телефон нашелся, — сжалившись над вконец расклеившимся Максом, велела я.

Парень вымучено улыбнулся и ушел, оставив меня с осознанием одной безусловной истины — это дело с телефоном отныне моё единственное спасение от мыслей о незнакомце, ибо проснувшаяся симпатия к ловеласу Дане в свете последних событий — не вариант.

Глава 3:

Болезнь не подкралась, она буквально ворвалась в мою жизнь, нарушив все мыслимые и немыслимые планы. Я слегла с температурой и прокляла тот момент, когда в мою одуревшую голову пришла мысль "проветриться". Подобный исход моего дня рождения ощутимо мешал искать телефон. Впрочем, кое-что я всё-таки выяснила. Парочка моих должниц (я очень вовремя сообщила этим дамам о похождениях их благоверных) написали мне объемные е-мейлы, заявив, что у них есть кое-кто на подозрении. Криста оказалась права — подозреваемый числился в нашем институте на первом курсе псифака. Ох уж эти психологи! Я бы не удивилась, узнав, что воровство телефонов — всего лишь социальный эксперимент какого-нибудь особо увлекающегося юноши. Мой "детектор" очень неоднозначно отнесся к содержанию доносов на этого мальца, так что я решила подождать с выводами и хорошенько проверить его алиби.

За те три дня, что я провела, валяясь в постели, я виделась только с Крис. Она докладывала обо всем, что творится в нашем никогда не скучающем студенческом сообществе. К пятнице температура совсем спала и слабость почти прошла, так что мы с Кристой смогли, наконец, выбраться из моей квартиры и провести вечер в любимом кафе, поедая фирменные "студенческие" булочки, по которым я успела чертовски соскучиться. Я неважно выглядела и не горела желанием общаться, но упустить шанс побывать на воле не могла.

— Ты похожа на медузу, — после непродолжительного изучения моего осунувшегося лица, заключила Крис. Она выглядела самодовольной, ей почему-то нравилось видеть меня выведенной из строя.

— Умеешь утешить, — оскалилась я, успокаивая себя тем, что это не навсегда.

— Макс спрашивал, что там с телефоном.

— Вот неймется! Я же болела. Ни капли сочувствия!

— Сама виновата. Никто тебя на улицу не тянул, — напомнила Крис, — Так что с телефоном?

— Я работаю над этим.

— Надеюсь, — проворчала Крис, — Кстати, Лис после той розы больше не объявлялся?

— Ты бы знала, — заметила я.

— Данила, Славка... сразу видно — весна, — мечтательно вздохнула Крис. В полупрозрачной хлопковой блузке бледно-желтого цвета поверх белой майки, она походила на слегка поизносившегося ангела, — Пора любви.

— Пора гормонов, — поправила я.

— Вот уж насколько я не романтична, и то позволяю себе редкие мгновения просветления. Бери пример! — проворчала Крис.

— Я, в целом, верю, что в мире есть место для настоящей любви и браков, которые заключаются на небесах, но обычные земные коитусы мне идеологически ближе.

— Ведешь себя, как целка после трех абортов, — огрызнулась Криста, сведя на нет всю свою благожелательность.

— Тебе виднее.

— Если так, то вот моё авторитетное мнение: тебе нужен секс, — выдала Криста, бросив на меня красноречивый взгляд.

— А как же — "нет сексу без любви"? — прохныкала я, чуть сдерживая улыбку. При всей своей склонности к приступам романтизма, Криста просто-таки зациклена на физиологии.

— Вот это разговоры! — раздалось за нашими спинами.

Мы с Кристой обернулись почти одновременно: к нашему столику подошел весьма довольный собой Лис.

— Здравствуй, Слава, — сладко проговорила Крис, кокетливо хлопая ресницами.

Злой рок какой-то: ни с того ни с сего активизировавшийся "бывший" уже второй раз застает меня в категорически непривлекательном виде.

— Я слышал, ты болела. Можно поздравить с выздоровлением? — привычным жестом откидывая с лица каштановые пряди, спросил парень, проигнорировав Кристино приветствие. Сегодня на нем были так любимые мной когда-то узкие коричневые брюки и страстно ненавидимая мной черная водолазка. Не дать, не взять примерный студиозус.

— Да, я вполне здорова.

— Рад, — Лис явно уловил в моем тоне нежелание разговаривать, — Ну, увидимся ещё.

— Какого черта с тобой творится? — прошипела Крис, когда Слава отошел от нашего столика и погрузился в разговор с кассиршей.

— А что не так?

— Неужели ты не видишь, что он пытается наладить отношения? Последнюю неделю вы общались больше, чем весь прошедший год! Это должно что-то значить.

— Ты решила заняться сводничеством? — я понимала, что в словах подруги есть смысл, и он мне даже нравился, отчасти. Попробовать ответить ему взаимностью? Снова? Год редких случайных встреч чаще всего вообще без приветствий и тут — раз — и такая резкая перемена. С чего? Детектор лжи молчал, будто расстройство моих чувств мешало ему соображать. Слава богу, я не разучилась полагаться не только на его советы, но и на собственную оценку происходящего.

— Я желаю тебе добра, — заверила Криста, уткнувшись взглядом с полупустую чашку.

— Как патетично, — я улыбнулась и похлопала подругу по плечу. Мои мысли невольно вернулись к уже подзабытому инциденту с девочкой и встрече с подозрительным незнакомцем. Он до сих пор не объявился, пошатнув тем самым мою уверенность в неотвратимости нашей встречи.

Посидев ещё минут двадцать и доев всё, что так неосмотрительно набрали, мы с Крис покинули кафе и разошлись — она отправилась на свидание с Максом, которого не видела целые сутки — по её мнению это очень и очень долго, я же решила прогуляться и хорошенько подумать обо всем, что успело приключиться. Так всегда — то невероятное однообразие и скука, то масса новых впечатлений и категорическая нехватка времени на их анализ.

За полчаса задумчивых блужданий в моей голове не родилось ничего, что могло бы распутать клубок противоречивых мыслей. Мне даже подумалось, что случись со мной очередное путешествие в чужую жизнь, я бы даже обрадовалась, уяснив, что я и, правда, спятила.

Приближаясь к своему подъезду, я, даже несмотря на некоторую перегруженность мыслями, сразу обратила внимание на парня, стоящего под соседскими окнами. Мне не стоило большого труда признать в молодом человеке Данилу. Подходя к нему, я улыбалась — но это была не радость встречи, а реакция на забавность ситуации — складывалось впечатление, что Даня с Лисом достают меня по совместно составленному графику. Эти двое сведут меня с ума даже скорее, чем это сделают галлюцинации.

— Привет, — поздоровалась я, поравнявшись с Данилой, — Ко мне?

— Привет. К тебе, — Даня улыбнулся, и его лицо озарилось, словно пустая комната летним утром.

— Сразу предупреждаю — домой не приглашу и ухаживаний не приму, — немного самоуверенно призналась я. Мне страсть как не хотелось попасть в число жертв его поистине убийственного обаяния.

Даня удивленно вскинул темные брови.

— Вот это заявление, — поразительно, но в его голосе сквозило настоящее разочарование.

— Ну? — улыбнулась я, дожидаясь, пока он скажет что-нибудь по делу — например, назовет причину своего появления у стен моего дома.

— Даже не знаю, что сказать, — парень развел руками, продолжая лучезарно улыбаться, — Ты отбила оба моих удара ещё до того, как я решился их нанести.

— Нельзя же быть настолько предсказуемым, — я изо всех сил пыталась сохранять серьезность, вообще это довольно трудно, когда говоришь с человеком, у которого настолько открытая и искренняя улыбка. И это несмотря на то, что я узнала о Даниле достаточно, чтобы ни капельки ему не доверять.

— Получается, я молодец, что пришел без цветов. Ведь нет ничего более предсказуемого, чем это.

Я состроила милую (на мой взгляд, милую) гримасу, выражающую что-то вроде вынужденного одобрения. Интересно, реплика про цветы была камнем в Славкин огород или просто не совсем удачной попыткой флирта?

— Да, мужчины с букетами — не мой профиль. Ради таких я бы даже ноги брить не стала, — глубокомысленно заметила я, не боясь показаться пошлой.

Данила держался молодцом.

— Выходит, у меня всё ещё есть шанс?

— Шанс на что?

— На взаимность.

— Которую по счету? — я улыбнулась.

Данила смешался.

— У меня никого нет, — заверил он и это, черт возьми, звучало весьма убедительно.

— А я насчитала, как минимум, троих. На тот момент не прошло и недели с твоего появления в нашем институте, — теперь я говорила серьезно, это не было частью игры.

Улыбка окончательно сползла со ставшего теперь совершенно невзрачным лица. Даня помрачнел, но не растерял былой уверенности, что вызвало во мне некое подобие уважения. Разговор мог продолжиться, в этом я не сомневалась, и Данила, возможно, нашел бы способ оправдаться, так сказать, предстать передо мной в новом свете, но нам помешали.

— Прошу прощения, — незнакомец был опознан мгновенно по одному только голосу — лица-то я, честно говоря, не запомнила, — Здравствуй, Аля.

Данила смерил подошедшего к нам мужчину подозрительным взглядом, но от комментариев воздержался. Я бы на его месте поступила точно также, однако на своем — поприветствовала подошедшего коротким уверенным кивком.

— Ладно, Даня, — нарочито легкомысленно бросила я, — Увидимся позже.

Данила далеко не дурак, он тут же сообразил, что вмешательство в течение моей жизни может стоить ему последних капель и так порядком пострадавшей симпатии.

— Счастливо. Береги себя и больше не болей, — Даня заставил себя улыбнуться.

Мы с незнакомцем проводили парня долгим внимательным взглядом, после чего, не сговариваясь, зашли в подъезд.

Внутри меня всё смешалось. Единственное, что я смогла разобрать в гамме переживаемых чувств — это радость. Он пришел, как я и думала. Поразительно, но всё это время я, действительно, ждала его возвращения — искренне и как-то совсем уж взаправду.

Мы засели на кухне, хотя мой странный гость наотрез отказался и от чая, и от кофе, и вообще от чего бы то ни было. Где-то на задворках моего сознания мелькала справедливая, в общем-то, мысль о том, что я впустила в квартиру совершенно незнакомого мужчину с категорически неясными намерениями, да ещё и на ночь глядя. Знал бы папа, что я вытворяю в его отсутствие!

Незнакомец сидел у окна, то разглядывая свои руки, лежащие на столе, то любуясь спустившейся на город темнотой. Он избегал смотреть мне в глаза, так что я могла беззастенчиво его разглядывать. Он не был красив в обычном понимании этого слова. В нем определенно было что-то привлекательное, хотя впечатление от его внешности оставалось двояким. Короткие черные волосы, подстриженные, по всей видимости, под машинку, строгие мужественные черты лица, но мягкий удивительно чувственный рот и глубокие темные неудержимо сияющие глаза, которые привлекли моё внимание даже несмотря на постоянные попытки незнакомца спрятать взгляд. Мужчина был одет в белую рубашку и черные брюки, то есть в целом очень по-деловому, хотя отсутствие галстука делало его вид менее солидным, наделяя его определенным немного мальчишеским шармом.

А потом он, наконец, заговорил. Теперь он не прятал глаз, смотрел открыто и уверенно, говорил, почти не жестикулируя, но стараясь сделать свои слова максимально убедительными. Он говорил, а я не слушала, зачарованно следя за его губами. Я ловила себя на мысли, что не испытываю к нему ничего похожего на влечение или симпатию. Он мне нравился даже меньше, чем бабник Данила. Однако при этом в нем было что-то, что заставляло меня терять опору.

— ...то, что с тобой происходит — это не сумасшествие, это дар, и потенциально он вполне поддается контролю.

Слова незнакомца пробили-таки плотину из рваных чувств и попыток понять собственные ощущения. Я ухватилась за эту возможность и постаралась взять себя в руки.

— Дар? — переспросила я, не боясь обнаружить свое полное непонимание происходящего.

— Твои видения, или галлюцинации, или провалы — это нормально, — суммировав сказанное выше, заявил мужчина, — Этот процесс вполне реально контролировать.

— Как?

— Со временем ты научишься инициировать или блокировать эти видения по своему собственному желанию.

— Как научусь?

— Я научу.

— Прямо сейчас у меня нет возможности проверить правдивость ваших...

— Можно на "ты".

— ...твоих слов, а здравый смысл подсказывает, что всё это — фарс, чья-то не очень удачная шутка, — призналась я, продолжая сохранять удивительное спокойствие.

— Ты же проверила меня, — заметил мужчина, — Ведь проверила, не так ли?

— Ну... я попросила подругу.... В общем — да, проверила, в каком-то смысле. И вы... ты безопасен для меня, но это, конечно, если верить встроенному в меня детектору лжи, — я не сдержала горькой усмешки.

— У тебя нет оснований не верить, — напомнил незнакомец. Похоже, он неплохо разбирался в том, о чем говорил.

— Нету, — беспомощно подтвердила я.

— В таком случае, будет намного проще, если ты отнесешься серьезно к тому, что я говорю, — незнакомец оставался невозмутим.

— Кто ты такой?

— На данный момент ты не готова понять мою природу, но можешь считать меня кем-то воде твоего наставника, — предложил незнакомец.

— А имя? Я могу узнать имя?

— Прости, что не представился. Ира, моё имя Ира.