Повесть вторая. Tendjou suna no aoi oshiro

Но вот что странно: не считая великанов, разбойничающих на дорогах, и богинь, дающих мало выполнимые задания первым попавшимся смертным, этот мир во многом похож на мою родину...

Хотя чего это я? Дома, как говорится, и трава зеленее, и небо голубее, и вообще гораздо лучше! М-да, вот что падение на камушек с человеком сделать может...

* * *

Как только я пришла в себя, вокруг засуетились люди: служанки, доктора, просто любопытствующие. Антуанета, забыв все наставления лекарей, попыталась вытряхнуть из меня душу, буквально снеся эмоциями от чрезмерной радости. В результате чего я снова погрузилась в темноту. При следующем же пробуждении в моей комнате было уже гораздо спокойнее.

Как я узнала позже, мы находились в особняке родителей Антуанеты, где через неделю должно было совершиться бракосочетание. Основной наплыв гостей ожидался накануне священнодействия к местному аналогу девичника и к самой церемонии, так что триумфальный приезд перепуганной невесты и ее подруги, пребывающей в бессознательном состоянии, наделал серьезного шума. К слову, от расспросов мне удалось откреститься очень легко, сославшись на подаренный Леонардом артефакт. Письмо к дядюшке с подробным отчетом от нашего эскорта было отправлено в тот же вечер, как мы приехали в пункт назначения.

Как только вокруг моей фигуры улеглось оживление, оно тут же возникло вокруг виновницы предстоящего торжества. Антуанета, изводящаяся от волнения, крутилась как белка в колесе, пытаясь быть везде, все знать и всюду поспевать. Она корректировала списки гостей, составляла меню на все дни праздника (а их планировалось целых три), дорабатывала интерьеры и придумывала программы для праздников: девичника, самой свадьбы и последующих праздничных дней. За ней постоянно стайкой носились служанки, экономки, слуги, лакеи, повара, модистки и прочий люд в ожидании новых распоряжений. Даже на невооруженный взгляд было видно, что девушка счастлива и будет еще счастливее, будучи связанной нерасторжимыми узами священного брака с любимым человеком. Последний, кстати, мог явиться в дом невесты только в день свадьбы, ибо так заповедовал обычай.

Гостей на девичник было приглашено не так уж много: всего десять девушек включая меня, Антуанету, ее мать и сестру. В ожидании завтрашнего дня подруга не находила себе места. Все указания на сегодня были розданы, гости встречены, чужие мнения выслушаны и подарки сложены в специально отведенной под это комнате.

Девичник проходил в гостиной, обставленной в коричнево-зеленой гамме, уютная атмосфера которой прекрасно сочеталась с настроениями, бродившими среди нашего дамского общества. Мать Антуанеты, мадам Франсуаза, оказалась милой женщиной за пятьдесят, невысокой, пышной и улыбчивой, с красивыми ухоженными волосами теплого каштанового цвета и темными карими глазами. Она с нескрываемой радостью поглядывала на старшую дочь, впрочем, не пряча и сожаления по поводу расставания с возлюбленным чадом. Младшая сестра Антуанеты с длиннейшим и плохо запоминающимся именем, в связи с чем ее называли просто Мари, в силу малых лет (ей было всего десять) не понимала всего происходящего и вела себя как обычно, радуясь празднику.

Мне было странно присутствовать на сем собрании, ибо оно мало походило на виденные мной праздники. Мне довелось побывать и на девичнике, и на последующей свадьбе одной школьной подруги и там уж точно веселье так и било ключом, подогреваемое спиртным, клубной музыкой (от которой у меня через два часа жутко разболелась голова) и танцами. Здесь же все было похоже скорее на милый семейно-дружеский вечер в стиле девятнадцатого века а ля "Война и мир" или "Гордость и предубеждение". Малый круг дам пил ароматный чай нескольких сортов, пробовал различные кондитерские шедевры и разговаривал обо всем на свете. Что самое странное, никому не было скучно (даже мне, хотя со всеми присутствующими кроме Антуанеты и ее родных, я познакомилась буквально часом ранее): праздничный дух витал в воздухе, даруя веселье и счастье. Антуанета взахлеб рассказывала о своей жизни подругам, с которыми не виделась по нескольку месяцев, ее мать с умилением поглядывала на дочь и расспрашивала меня о нашей дружбе и учебе в университете. Мари и другая подруга Антуанеты, Марианна, в четыре руки играли веселую песенку на фортепиано, а остальные с удовольствием им подпевали. В общем, стояла вполне благоприятная атмосфера.

Уже почти ночью изрядно наговорившееся общество решило развлечь себя пением. Марианна снова села за фортепиано, кто-то из девушек достал маленькую арфу, а Мари принесла из своей комнаты местный аналог гитары (то ли лютня, то ли мандолина). Тут мадам Франсуаза вспомнила, что по древним обычаям невесту вообще-то нужно оплакивать, словно провожая в загробный мир. Антуанета потупилась и предложила матери спеть. И, к моему огромному удивлению, та с чувством исполнила "Зиму" Мельницы. На мой вопрос, откуда они знают эту песню, Антуанета ответила, что ее впервые спела на одном из дней рождения старшего племянника герцогиня дю Лерро и с тех пор песня эта стала местным "хитом".

— Ой, Канамэ, может, ты тоже знаешь что-нибудь похожее? — спохватилась подруга, с мольбой глядя на меня карими, чуть светлее, чем у матери, глазами.

— Pourquoi pas? — пожав плечами, согласилась я. — Сказочная подойдет?

— Конечно! — дружно согласились девушки, приготовившись слушать.

Я взяла в руки гитару и заиграла:

— Вертись, вертись мое колесо

Если ей у тебя мой гость хорошо. (Мельница "Рапунцель")

"Ну что ж, вот и настал час истины" — подумала я, с некоторым волнением и радостью наблюдая за обрядом бракосочетания. Антуанета в бело-голубом платье, чем-то похожим на русский сарафан, сияла аки солнышко летнее полуденное. Жених, Анри, с которым я познакомилась лишь перед самым обрядом, сиял не меньше, причем как радостью и душевным подъемом, так и светлой шевелюрой. Жрецы Одина и Фригг с охотой благословили молодых, прочитав небольшое напутствие, и на глазах гостей провели какие-то мало мне понятные ритуалы, после чего на запястьях новобрачных на мгновение вспыхнула серебристо-голубая нить, связавшая их перед богами и людьми.

Ну а потом был праздник. Яркий, веселый, хмельной и задорный. Веселились гости, поздравляя молодых и их родителей, вино и пиво лилось словно из рога изобилия. Беспрерывно звучали тосты: за здоровье, за счастье, за благополучие, за будущих наследников... Играл оркестр, гости, забыв о правилах этикета, пели песни, смеялись, кое-где даже ссорились, впрочем, тут же мирясь и поднимая очередной бокал "за молодых". В общем, гости пили и танцевали, матери новобрачных украдкой утирали слезы батистовым платочком, а Антуанета с Анри были просто счастливы.

Признаюсь честно, мое веселье улетучилось неизвестно куда часа через три активного празднования. Доктора строго-настрого запретили мне спиртное, в желудок больше ничего не лезло, как бы привлекательно не выглядел очередной кулинарный шедевр, а от криков и пения, часто фальшивого, разболелась голова. Нет, я была очень рада за подругу, но так же и прекрасно понимала, что в ближайший месяц ей будет не до меня, ибо у нее началась настоящая семейная жизнь, со всеми вытекающими последствиями...

Дождавшись, когда будет произнесен очередной заздравный тост, я тихонечко вышла из-за стола и пошла в гостиную, где вчера проходил девичник. Но оказалось, что берег моих мечтаний уже был занят. В камине горел огонь, освещая комнату, погруженную в вечерний сумрак, и даря спокойное тепло, а в кресле уютно устроился незнакомец из друзей жениха, приехавших к самому торжеству. Я лишь мельком видела его и в суматохе мы не были представлены друг другу. Мой ровесник, у него были необыкновенно яркие кошачьи зеленые глаза и непослушные кудрявые волосы шоколадного оттенка, гибкая фигура и хитрая улыбка, более подходящая внешне ленивому домашнему коту, который считает, что самая вкусная сметана — это та, которую надо украсть.

— Простите, что помешала, — устало сказала я, садясь в другое кресло рядом с камином.

— Устали от шума, миледи? — сочувственно поинтересовался он.

— О да, — поморщилась я. — Боюсь, мои уши не могут вынести столь откровенно фальшивого пения.

— Неужели ваш слух настолько тонок? — немного насмешливо спросил мой собеседник.

— Мне было бы лестно, будь это действительно так, — не осталась в долгу, — но даже с отнюдь неидеальным слухом я не могу вынести подобных издевательств. К тому же меня местные доктора сразу предупредили, что от перенапряжения и волнений может разыграться мигрень.

— Доктора? Вы больны?

— Нет, просто удары головой о камень мало кого сделают здоровым, — пожала плечами я.

— О, неужели вы та доблестная подруга малышки-Антуанеты, что в одиночку расправилась с настоящим йотуном? — заинтересовался парень.

— Боюсь, если бы я была там одна, то сегодня праздновали бы не свадьбу, а похороны, — поморщилась я, представив сию картину. — Но откуда вы об этом знаете? Или моя история уже стала притчей во языцех в местном обществе?

— Конечно! — подтвердил он. — Ах да, простите мою невоспитанность! Позвольте представиться: Тристан Лео, герцог дю Лерро.

— Хилари Канамэ, графиня Луфф, но, прошу, называйте меня по имени: Канамэ, — кивнула я. — Ох, боюсь, что прощать придется вам, ибо я в любой момент могу просто уснуть. Но, надеюсь, этим я не нанесу вам смертельного оскорбления? — шутливо спросила я.

— Ну, думаю, я прощу вас, — рассмеялся в ответ Тристан. — Вы, кажется, говорили, что любите музыку, но не любите фальшивого исполнения?

— Ну да.

— Тогда вы не будете против, если я ублажу ваш слух песней, дабы унять вашу головную боль и помочь вам отдохнуть?

— О, я совсем не против, — улыбнулась я, отбросив все правила этикета и удобно устраиваясь с ногами в кресле, подложив под голову мягкую подушку. Тристан достал оставшуюся неубранной со вчерашнего дня не то лютню, не то гитару и сквозь набегающий подобно вечернему прибою сон я услышала знакомые слова:

— Жил однажды на свете Дьявол.

По морям-океанам плавал.

А тебя никогда не видел,

Обо мне никогда не слышал... (Мельница "Сказка о Дьяволе")

* * *

Мне снилось море. Золотисто-красное в лучах заходящего солнца и темно-синее в тени. Черный песок светлел под ногами, словно они светились неземным светом. Вдалеке темнели в розоватом небе кустистые, словно сахарная вата, облака, а в лицо дул теплый и соленый ветер. "Где надежда на солнце таится в дремучих напевах, где по молниям-спицам танцует гроза-королева..." (Алиса "Стерх")

Море. Я всегда любила море в любых его ипостасях: холодным и серым, теплым и лазурным, соленым рассерженным и ласкающим родным. Последние вечерние чайки ругаются, словно торговки на уличном базаре, им вторят неизвестные мне птицы из-за спины.

Мне часто снится море, еще самого детства. С тех пор, как умерла бабушка.

И сейчас, стоя на призрачном морском берегу, я все же помню, что засыпала под тягучую мелодию "Мельницы" в исполнении герцога. Хм, что-то слишком часто я в последнее время слышу про герцогов дю Лерро... И это имя ассоциируется у меня с чем-то очень важным. Надо вспомнить, надо обязательно вспомнить...

Конечно же! Дю Лерро — именно эту фамилию называла Хельга, когда рассказывала о своей семье в другом мире! Э... значит, Тристан — ее родственник? Брат?.. Кузен?..

Что ж, это может означать только то, что скоро меня ждет разговор с Хельгой. И многое в моей жизни будет зависеть от того, сможет ли она помочь мне попасть домой или же просто с поисками.

И я очень надеюсь, что моя дорогая подруга до сих пор жива, а Тристан не является ее энным потомком...

А пока я хочу просто послушать красивую песню. Под голос моего нового знакомого так и хочется уютно свернуться клубком и задумчиво замурчать, напрашиваясь на ласку...

* * *

На следующее утро я проснулась уже в своей кровати, но в одежде. Холодное зимнее солнышко весело светило мне прямо в окошко, призывая к активному времяпрепровождению и вообще наслаждению жизнью. Дом, несмотря на позднее время, был погружен в блаженную тишину, которую не нарушали даже слуги, тихонько убирающие беспорядок и грязь, оставшиеся после празднества, и заново накрывающие стол.

Что ж, сегодня меня ждет веселый день: я прекрасно выспалась, голова совершенно не болела, и настроение было просто радужное. Сегодня я буду улыбаться и смеяться, шептаться с Антуанетой, петь песни, разговаривать с мадам Франсуазой и, конечно, надо будет обязательно расспросить Тристана о Хельге... В общем, мне много чего предстоит.

Я почему-то улыбалась при мысли о том, что это герцог принес спящую меня в мою комнату.

Глава третья.

Aozora no namida

(Слезы синего неба — яп.)

Twenty years has gone so fast

Green day "Wake Me Up When September Ends"

Но ты знаешь, ведь гончие взяли мой след,

Твои серые гончие взяли мой след...

Мельница "Королевская охота"

— Черт возьми... — простонала я, прислонившись лбом к холодному стеклу, изукрашенному морозными картинами. К концу подходила вторая зима бесплодных поисков: мной были обследованы все библиотеки Аре, я подняла на ноги половину всех ученых и жрецов королевства, не исключая короля, объездила все храмы и "благодатные" местах, но так ничего и не нашла. Последние недели я вторично просматривала крупнейшую столичную библиотеку, однако мое терпение кончалось все быстрее, а надежда таяла все явственней.

— Не отчаивайся, — попробовала успокоить меня Антуанета, зашедшая сегодня в обед проведать меня. Эту зиму я уже не жила у нее, дабы не смущать молодую семью своими проблемами. Теперь моим пристанищем служила очередная безликая комната очередной гостиницы, благо средства у меня имелись благодаря дядюшке. Замужество пошло на пользу Антуанете: из нескладной девчонки она превратилась маленькую, но очень хорошенькую и улыбчивую девушку с теплыми карими глазами и точеной фигуркой, подчеркиваемой пышными платьями по последней моде. Единственное, что омрачало ее всегда беззаботное чело — моя мрачность.