Начальник для чародейки-2 (рабочее название - "Адресант")

* * *

Вновь проснувшись на своей кухне, первое, что я сделала — дала себе сочную оплеуху. Щеку защипало от удара и боль была вполне реальной, но это еще ничего не значило. Странные кошмары, 'сны во сне', затягивали подобно трясине. Я не была уверена, что не сплю сейчас, но хотя бы знала, что настоящий, реальный Эйрик в порядке. Конечно, любая магия не действует на inanem, и вуду не исключение. Но мне становилось страшно до икоты, когда я представляла, что стала бы делать, если бы Самайна задела его своим проклятием. Вариантов всего два: на коленях умолять ее снять чары или пытать до полусмерти, резать, ломать, рвать, пока не заставлю мамбо вуду подчиниться. В момент, когда я увидела Эйрика с проколотыми глазами, отчетливо осознала, что готова делать и то, и другое.

Дыни в комнате не было. Я выглянула в окно и обнаружила, что уже светает. Некоторое время посидела в полумраке, приводя мысли в порядок. Саманья могла сделать вольта, когда поняла, что я ее раскрыла. Она бы действовала наверняка, и, скорее всего, избрала бы самой простой способ — убийство. Возможно, так и было, учитывая, как вспыхнули руны, когда ко мне потянулась черная аура неизвестной твари. Сила Джера в очередной раз отвела удар и спасла мне жизнь. И все же, та тварь — копия проклятого вольта, которого мы с Талейном нашли в клубе днем. Даже стояла на том самом месте, где был тайник. Вряд ли Саманья подозревала о моем существовании, когда прятала эту куклу. Если мои рассуждения верны, она предназначалась кому-то другому. Проколотые глаза...возможно, проклятию подвергался каждый, посмотревший на нее.

Я схватила с вешалки редингот и вылетела на улицу. Пока искала экипаж, пришлось пробежать полквартала. Только бы успеть... У Талейна, в отличие от меня, нет рун, связывающих с сильным магом. Таунхаус, в котором жил эксперт по мифологии находился почти на окраине Ксиана. Я предъявила извозчику грамоту тайной службы и велела не двигаться с места, пока не выйду из этого дома, пусть даже придется ждать до следующего утра. В окнах Талейна не горел свет. Может, я ошиблась, и он спокойно спит?

Подойдя вплотную к двери его квартиры, услышала, как кто-то скребется. Шорох, похожий на царапанье крысиных лапок, от которого волосы на моем затылке встали дыбом, и приглушенный вой. Стучать бессмысленно, поэтому я воспользовалась отмычкой. Но дверь не открылась! Похоже, ее забаррикадировали чем-то изнутри.

— Талейн! — окликнула я, рассудив, что мифолог или тот, кто с ним, все равно слышал работу отмычки. — Это Рэйвен. Откройте мне.

Послышалась возня, звук бьющейся посуды и чего-то тяжелого, придвигаемого к двери.

— Убирайся! — его голос сорвался на визг. И снова царапанье и вой.

— Талейн, ты один? — глупый вопрос. Если нет, то ему не разрешат сказать.

— Убирайся! — более сердито прокричал он. — Я вооружен!

Прекрасно. Придется лезть через окно. Я вышла на улицу и сделала знак извозчику, что еще не собираюсь отпускать его. Квартира мифолога располагалась на первом этаже. Сквозь щель между занавесками удалось увидеть часть комнаты и входную дверь, заставленную мебелью почти до потолка. Талейна нигде не было видно, но и кого-то постороннего — тоже. Я вытащила из кобуры пистоль и разбила стекло рукоятью. В квартире по-прежнему было тихо, как в склепе.

— Эй, ты, потаскуха! А, ну, живо проваливай отсюда! — провизжал надо мной истеричный голос. Из окна сверху свесилась заспанная дама, потрясая предметом, похожим на скалку.

— Тайная служба! Лезь в свою нору и не смей появляться до утра! — зло ответила я, методично выбивая осколки из рамы, чтобы не оцарапаться, пока лезу внутрь. По правде сказать, мне было не до споров с простолюдинами.

— Баба в тайной службе! Ха! Ишь, ворья развелось! Вот сейчас как спущусь...

— Вы лучше лезьте, госпожа правду говорит! — крикнул с дороги извозчик, махнув на меня рукой. — Я сам грамоту видел!

Дама недоверчиво окинула меня взглядом, но потом все-таки вернулась к себе, напоследок хлопнув створками так, что стекла зазвенели. Она из тех дворняжек, что громко лают, но боятся укусить.

В платье лазить в окна очень неудобно. В проеме я зацепилась юбкой за торчащий гвоздь и едва не свалилась наружу, когда на меня набросился с ножом обезумевший Талейн. Парень был явно не в себе. В глазах плескалось отчаяние и панический ужас, а по бледным щекам катились слезы. Я успела перехватить его руку в нескольких дюймах от своей груди. Лезвие смотрело мне в ребра, так что даже ударь он меня, нож бы наверняка соскочил и не попал в жизненноважные органы.

Спрыгнув с подоконника, всем весом навалилась на предплечье Талейна, одновременно выкручивая кисть. Оружие звякнуло о деревянный пол. Мифолог коротко вскрикнул и наотмашь ударил меня кулаком. Во рту появился вкус крови. Оступившись, я больно ударилась спиной об оконную раму, но устояла на ногах. Эйрик давал мне уроки самообороны несколько раз в неделю, но сейчас Талейн был уверен в опасности и готовился стоять насмерть. Он собирался меня убить. Поняв это, я вытащила пистоль и взвела механизм.

— Прости, — и выстрелила.

В нос ударил запах разогретого металла и пороха. Парень дико взвыл, упал передо мной на колени, хватаясь за раненую руку. Похоже, пуля прошила плечо и осталась в противоположной стене... Пользуясь моментом, я сильно приложила его рукоятью пистоля по затылку. Талейн потерял сознание.

— Чертово вуду, — пробормотала я, подхватывая его под голову, чтобы он не ударился об пол. Судя по всему, он перепутал сон с реальностью и галлюцинировал. Несложно догадаться, что именно ему виделось — красные глаза, проколотые иглами. Что ж, теперь известно, как действует проклятие вольта.

Оторвав длинный кусок от своей юбки, перевязала тканью рану Талейна. Его пальцы, с оторванными и искореженными ногтями, кровоточили. На обоях виднелись глубокие борозды. Он царапал стены. Я еще раз выругалась и, вытерев кровь с лица рукавом, подозвала извозчика из окна.

— Уважаемый! Ну-ка подсобите! — поманила его пальцем. — Да не бойтесь Вы, живее, все уже кончилось.

Кое-как я растащила баррикады у двери и впустила своего помощника. Мужчина был не самого крепкого телосложения, но вдвоем мы все же подняли тело Талейна и устроили его в экипаже.

— Ма-амочка моя-я! — заголосила нам вслед хамовитая соседка мифолога. — Уби-и-ли!

Я лишь устало откинулась на сидении. Надеюсь, он не очнется до приезда в управление. Рассеченная губа не переставала кровить, а челюсть слева уже начала припухать. Ну, вот, теперь буду всю неделю красоваться с синяком. Высунувшись из кэба, сгребла пригоршню снега и приложила к ударенному месту.

На площади перед управлением стояли еще два кэба тайной службы и фургон для заключенных. Кучеры прохлаждались неподалеку и негромко переговаривались, но, завидев меня, выходящую из обычного экипажа с разбитой губой, все втроем поспешили узнать, в чем дело.

— Господа, будьте любезны, позовите Гатора или кого-то из лекарей и помогите внести тело.

— Тело? Кого-то убили? — нахмурился один из них, тот, что с блестящей лысиной и реденькими усами.

— Тело Талейна, — рассеянно пояснила я, не задумываясь над формулировкой, что привело кучеров в состояние жестокого потрясения.

— Боже мой! Господин Акли мертв! Как это случилось? — сокрушался кучер фургона, заглядывая мне через плечо внутрь экипажа. Двое его коллег уже мчались в управление, чтобы позвать лекаря и, конечно, раструбить это трагическое известие по всей тайной службе. Я тихо застонала, в очередной раз проклиная чертово вуду. После такого голова совсем не работала.

Через минуту из здания вылетел Гатор, бледный и сосредоточенный, каким он обычно бывает, когда много раненых.

— Рассказывайте! — бросил лекарь, вбегая в экипаж.

— Талейн не мертв, а оглушен, — я поспешила его успокоить. — И у него огнестрельная рана в правом плече.

— Огнестрельная? — опешил Гатор. — Но разве пистоли есть у кого-то, кроме сотрудников тайной службы?

— Он был невменяем, мне пришлось выстрелить.

— Мои поздравления, Рэйвен. Вы первая во всем управлении, кто выстрелил в человека из нового оружия. Жаль, что в своего же коллегу, а не в преступника. — Сказал, как выплюнул. После пережитого этой ночью я взбесилась.

— Будьте любезны немедленно доставить раненого в лазарет, — сухо велела я, стараясь не смотреть на лекаря. — И, если не хотите стрелять в него сами, не давайте ему приходить в себя.

Я ушла раньше, чем он успел спросить что-либо. Мое дело предупредить. И, хотя я понимала, что нужно подробнее рассказать ему о состоянии больного, задетое самолюбие злорадствовало. Мы с Гатором были знакомы не очень хорошо и редко общались, в основном только по делу. Почему-то более дружеские отношения у меня сложились с тем же Дуахом, возможно, из-за общих дурных шуточек на анатомические темы. Но это не повод обвинять меня, не вникнув в ситуацию. Я выстрелила в Талейна, потому что не было выбора. Ведь не было же?..

Чтобы как-то успокоить нервы, закрылась в своем кабинете и принялась чистить пистоль. Так как сноровки в этом деле мне не хватало, вскоре полстола было заляпано маслом. Тряпка постоянно соскальзывала с шомпола, ее никак не удавалось надежно закрепить. Как можно догадаться, умиротворение это занятие не принесло. Через некоторое время моих мучений в дверь постучали, но я предпочла затаиться и сделать вид, что меня здесь нет.

— Рэйвен, я знаю, что ты там, — раздался настойчивый голос Эйрика.

Он вернулся с облавы. Похоже, на площади стоял фургон, который доставил в тюрьму пойманных грабителей. Как только я открыла дверь, попала в объятия начальника тайной службы. Тихо зашипела, когда он поцеловал меня — губа болела и сильно припухла, несмотря на то, что я прикладывала снег. Эйрик повернул мое лицо и хмуро осмотрел отекающую челюсть.

— Кто тебя ударил? Почему ты не в лазарете? Что с Талейном? — обрушился шквал вопросов.

— Сядь, пожалуйста, — когда он опустился в кресло, я присела рядом на подлокотник. — Когда мы с Талейном были в том клубе днем, обнаружили проклятого вольта. Меня-то защищает сила Джерласса, а вот ему досталось. Он видел страшные галлюцинации и совсем обезумел, напал с ножом, когда я приехала помочь. В общем, пришлось выстрелить, иначе он мог меня убить.

Мой короткий рассказ звучал, как оправдание. Черт возьми, я терпеть не могу оправдываться, и ведь не сделала ничего плохого! Но ядовитые слова Гатора не выходили из головы. Талейн — самый младший из сотрудников тайной службы, и самый неопытный. В некотором роде, я несла за него ответственность, когда брала с собой в Гиены и в тот треклятый клуб. А теперь я в него выстрелила, потому что побоялась сама быть раненой. Малодушие или здравый смысл? Мне больше по душе второй вариант ответа, но что думает об этом Эйрик?

Начальник тайной службы смотрел на меня с каким-то странным выражением, распознать которое мне не удавалось. Он казался задумчивым и опечаленным, и я начала страшиться его ответа.

— Рэй, — мягко начал он и внезапно улыбнулся, — я восхищаюсь тобой.

— Что? — глухо переспросила я, которая уже успела придумать в уме с десяток ответных тирад, от виновато-оправдательных до гневных.

— Ты принимаешь решения молниеносно и не руководствуешься при этом эмоциями, — пояснил он. — Это одна из причин, почему я когда-то предложил тебе работу в тайной службе. Думаешь, я не знал, на что шел?

— Я просто...

— Ты просто предположила, что мое отношение к тебе может измениться из-за того, что ты выстрелила в Талейна. Но я прекрасно знаю, кто ты, Рэйвен, и может именно потому я... — Эйрик замялся на мгновение, подыскивая слова, — ты меня привлекаешь.

Впервые за все время он коснулся темы, почему мы вместе. Бывший член совета Ордена и начальник тайной службы. Это было странно, можно даже сказать противоестественно для общества. Более того, мы — коллеги, отношения которых вышли за рамки руководитель-подчиненный. Именно поэтому тему наших отношений, похоже, обсудили уже все в управлении и некоторые за его пределами. Понятное дело, далеко не все высказывались лояльно, хотя большинство предпочитало помалкивать и злословить за спиной.

— Еще я думаю, что тебе самой не пришло бы такое в голову, — весьма проницательно заметил Эйрик, — потому мне очень интересно, кто надоумил тебя на эти мысли.

Я чувствовала себя, как ребенок, которого старший товарищ подстрекнул украсть конфеты с праздничного стола. И так же, как ребенок, упрямо молчала, отведя взгляд. Ябедничать на лекаря не в моих правилах. Эту проблему я должна решить сама, без заступничества Эйрика.

— Что ж, по пути сюда ты общалась только с кучерами и Гатором. Сомневаюсь, чтобы возницы ляпнули что-то в таком духе, значит, это Гатор.

— С дедукцией у тебя все в порядке, — проворчала я, ерзая на подлокотнике. — Только воздержись, пожалуйста, от разговоров с ним на эту тему.

— И в мыслях не было, — невозмутимо ответил Эйрик. — Думаю, причина его отношения не в том, что ты — бывший 'чистильщик', ведь раньше Гатор не проявлял к тебе неуважения. Скорее всего, он, как и некоторые другие из тайной службы, недовольны тем, что мы...вместе. Поэтому, если я начну давить на него, боюсь, проблема не исчезнет, а только обострится.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула я и пересела к нему на колени.

— За что это? — лукаво улыбнулся Эйрик, отводя с моего лица растрепавшиеся волосы.

— За то, что понимаешь меня.

Он коснулся припухшей стороны кончиками пальцев и снова нахмурился.

— Надеюсь, ты теперь не будешь постоянно избегать Гатора? Тебе нужно в лазарет...хотя знаешь, давай я сам.

Ссадив меня в кресло, Эйрик отправился в уборную и вернулся с тазом чистой воды, тряпками и баночкой с мазью, запах которой был мне хорошо знаком после ранения в подземельях сектантов. Бережно касаясь, смыл кровь с моих губ и подбородка, нанес средство на припухшее место. Он делал это так медленно и нежно, и эти мгновения оставили позади все неприятности минувшей ночи. Хотелось просто быть рядом и ощущать на себе его руки. Наверное, это и есть близость, которой я не чувствовала ни с кем раньше.

В коридоре послышался громкий топот и через несколько секунд в дверь уже барабанили кулаком.

— Черт, ну, кто там еще? — недовольно проворчала я. Испортили весь момент. — Войдите!

В кабинет влетел Гатор с выпученными глазами и раскрасневшимися от бега щеками. По возмущению в его глазах я поняла, что он собирался высказать мне что-то нелицеприятное. Однако, бросив быстрый взгляд на Эйрика, стушевался и потупился.

— Господин Аки, госпожа Мара, — официально начал он, немного отдышавшись, — там в лазарете буйный пациент.

Я вдруг развеселилась, представив, как очнувшийся Талейн бросается на Гатора с душераздирающим воплем. Хотя смешного, конечно, мало. Кто-то мог пострадать.

— И что прикажете делать? Вы ведь лекарь, успокойте его, — я откровенно злорадствовала, но ничего не могла с собой поделать. К тому же, Гатор явно пришел сюда не помощи просить, и, если бы не начальник тайной службы в моем кабинете, наверняка выразился бы по-другому.