Добрый Мертвый Вечер

Цвел мох. Сладковатый шлейф его аромата плыл в воздухе, смешиваясь с солеными испарениями залива. Цветы, ряска у заводи поодаль, дальний, чуть терпкий от пороха и жженой травы запах Белого.

Белый.

Почуяв опасность, Волк встрепенулся и открыл глаза. Тихо рыкнул, втянул носом воздух. Дым. Тонкая пелена гари взвесью темнела над горами.

Гарь, кровь, страх.

Поняв направление, он выбрался с прибрежных камней и, как только лапы перестали скользить, припустил вдоль кромки большой воды.

* * *

Верфь Медного Хвоста гудела и потрескивала от охватившего ее огня. С тихим звоном лопались стекла, печально застонав, осела крыша плазы. Корабли горели вдоль достроечного причала, словно свечи, при виде чего у Хаммерштрема больно сдавило сердце. Он должен был это сделать. Был обязан, ради безопасности своей семьи и работников.

Последний бак керосина Йоган разлил на палубе "Драконьей Пасти", охватив радужным пятном с дюжину бочек горючего вещества. Дрожащими пальцами подцепил спичку из украденного в цехе коробка, чиркнул о шершавый бок.

Ну вот и все. Конец Йогану Хаммерштрему и всему, что он создал с таким трудом.

Ему показалось, что из пекла на пристани долетело эхо человеческого голоса. Предостерегающий крик. Нужно было торопиться. Бросив горящую спичку в пятно керосина, он с почти детским любопытством уставился на языки заплясавшего пламени.

Его сбили с ног, одним махом скинув с двадцатифутовой высоты на причал. От удара онемели ребра, перед глазами заискрило, но незваный спаситель вздернул Йогана на ноги и неумолимо поволок его прочь.

Спустя десять шагов их вновь уложило. Сбило с ног ревущей волной; над головой просвистели шрапнели металлических деталей. Взрыв прокатил их по вздыбившимся плитам причала, скинул в бурлящую воду.

— Что вы наделали, а?! — рявкнул парень, отплевавшись. Знакомый, белокурый. Тот самый, что являлся на верфь день тому назад.

— Ты не понимаешь, — попытался объяснить Йоган.— Оно явилось бы за моим сыном, моей женой!

— Оно? Змей? Чудище Черной Звезды?

При одном звуке этого имени Йоган вздрогнул, словно его хлестнули по щеке. Опасливо оглядел темную, с алыми бликами поверхность залива. Нельзя, чужаку нельзя было произносить это имя. Оно наверняка находилось рядом, плавало, греясь в тепле пожара...

Холодная чешуя заскользила по его щиколоткам, неумолимо стягиваясь в кольцо.

Йоган истошно заорал — и вошел в воду с головой, упустив весь воздух с криком.

* * *

Здоровяк-кораблестроитель исчез внезапно. Вот только качался на волнах рядом — и вдруг судорожно проскреб пальцами по плечам Лиса и скрылся под водой.

"Спокойствие, только спокойствие".

Охотник нырнул следом. Увернулся от обрушившегося причала, чьи обугленные опоры миновали его в багряном подводном сумраке. Тонкая цепочка пузырей поднималась из взболтанного облака ила, и Лис погрузился за ними, двигаясь почти наугад в непроглядной донной мути.

Белое лоснящееся тело змея выплыло внезапно, скользнуло по рукам холодной чешуей. Лис ухватил один из усов, плетьми свисавших с острого хвоста. Намотав его на кулак, он подтянулся и обхватил склизкую тушу ногами. Судорожно ощупал пояс в поисках ножа... Которого, как назло, не оказалось на месте.

Змей дернулся, взбрыкнул, словно норовистая лошадь; тряхнул гривой чешуйчатых плетей на плоской голове. Зеленоватый илистый туман всколыхнулся. Пасть раскрылась, щелкнула двумя рядами зубов — совсем близко. Лис едва успел вцепиться в широкие ноздри вынырнувшей из мрака морды. Раскаленное дыхание зверя обожгло его пальцы; облачка яда срывались с клыков и растворялись горчичным туманом у самого лица.

Пора, понял Лис и освободил одну руку.

Щелчка под водой не вышло, но, тем не менее, волшебство сработало. Сплюснутую морду вдавило внутрь, выжав бурую жижу из ноздрей и глазниц. Содрогнувшись, змей ослабил хватку. Его длинное тело опустилось во мглу, оставляя кровавый мазок в толще воды.

Только после Лис почуял, как срочно ему нужно сделать вдох.

И где-то внизу, на дне оставался Хаммерштрем.

В глазах потемнело, но охотник продолжил упрямо погружаться все дальше в илистую муть... Пока вода рядом не всколыхнулась под сильными гребками. В пламенном свете распустилось облако темных волос, блеснул смуглый бок, и чьи-то руки обхватили его за талию. Лис попробовал бороться, но лишь получил в нос и обмяк, лишившись последних сил.

Поверхность одарила его долгожданным глотком воздуха, от которого аж свело горло. Песок и камни проскребли по спине, и над Лисом, в отблеске пожара возникло встревоженное узкое лицо. Так же быстро оно осчезло, оставив Лиса в полузабытье.

Когда он наконец поднялся на локтях, из припорошенных пеплом вод фьорда показались уже двое. Кристиан — голый, черный от налипшей на кожу сажи — и изломанное тело на его плече. Бесформенный мокрый куль.

Мертв? Нет, такого просто не могло быть...

Лис спешно вскочил на ноги, обдирая колени. Шатаясь, он приковылял к распластанному на берегу телу, заглянул в распахнутые, стеклянные глаза. Приложил пальцы к липкой от грязи шее, поднес ладонь к посиневшим губам.

Мертв.

Розовый уголок торчал из нагрудного кармана почти непристойно. Чуть помедлив, Лис подцепил размокшую записку кончиками пальцев. На бумаге скакали кривые, по-детски угловатые буквы.

— "Доброй ночи", — прочел он тихо и выпрямился, лицом к пылающей верфи. Даже с противоположного берега он мог ясно разглядеть фигуры рабочих, метавшихся с ведрами и шлангами между стеной пламени и гладью залива.

Его похлопали по плечу.

— Эй, ты в порядке? Лис!..

Не отзываясь, Лис безотрывно смотрел на разгоравшуюся корону огня. Задыхался, сжимал и разжимал опаленные, колючие от песка кулаки. Мокрые змеи волос облепили его шею, заползли в ворот разодранной рубашки и сочились водой.

Не уберег. Был так рядом, так близко — и не смог. Не справился в одиночку. Окажись рядом еще кто-то, у Хаммерштрема остался бы шанс. Если бы только Кристиан не вытащил Лиса на берег... Где его носило раньше, когда он был так нужен?

Впервые Лис действительно хотел прибить непутевого гада.

— Лучше бы утонул ты, ублюдок, — рыкнул он в растерянное лицо напарника.

___________________________________

ПРОСТО СЦИЛЛА

— Республика —

Сцилла Закоченей оказалась в холле Отдела Воздействия ровно в четверть второго, за полчаса до встречи с директором, который желал что-то донести до ее сведения. Может, вновь похвалить — Закоченей было плевать. В отношениях с начальством она уяснила один простой рецепт: идеально, по бумажке выполненная работа, неизменная вежливая улыбка, отсутствие заметных недочетов и достижений, и на тебя никогда не обратят пристального внимания. Что ей и требовалось.

И чего нельзя было сказать о розовых записках. Хозяин думал, это очень остроумно — зловещее пожелание на оптимистично-пошлой бумажонке, но чем дальше заходили дела (а количество дел у Сциллы никогда не уменьшалось), тем меньше ей хотелось драть свой блокнот. Это было смешно в исполнении сумасшедшей Розали, но никак не собранной Сциллы. Тем более, что ее незаурядный ум сейчас занимало кое-что поважнее: альвиний. Их клиент хотел корабли из этого благородного и редкого металла. "Немедленно, еще вчера!" — кричал он так, что Сцилла была готова испариться и вытечь в окно.

Проще говоря, в тот день у нее было на редкость дурное расположение духа.

Поймав на себе пристальные взгляды других работниц, Закоченей одернула полы пиджака — свободного, с мужского плеча, — стряхнула снег Брюхвальдских гор с ботинок и оскалилась, заставив дамочек потупиться. Она не нуждалась в чьем-то одобрении, чтобы сменить надоевшие корсеты и юбки на удобные штаны. И ей не требовались длинные и скользкие, похожие на рыбью чешую юбки для того, чтобы почувствовать себя женщиной. Закоченей являлась ею в полной мере.

Захлопнув решетку подъемника, она дернула рычаг. Лифт со скрежетом тронулся, сотрясаясь мелкой дрожью, словно готовился вот-вот сорваться и ухнуть обратно в подвал. Однако к месту назначения он все же прибыл; лязгнул и с продолжительным стоном замер на пыльном административном этаже.

* * *

Господин Шорох как раз закончил разбирать письма, когда мимо его унылого пристанища — небольшого алькова, аппендикса коридора с видом на двери директорского кабинета — прошествовала она. Богиня. Грациозная и загадочная, не похожая ни на одну известную ему даму.

— Госпожа Закоченей!

Богиня остановилась, развернулась вполоборота, чуть отведя худое плечо. Черная кошка, вдруг пришло на ум Шороху.

— Просто Сцилла, мой хороший, — она свила губы в улыбке. — Что-то стряслось? У вас бледный вид.

О, секретарь всегда бледнел, когда слышал легкий звук ее шагов.

— У меня печальные новости. — Господин Шорох перешел на настороженный шепот. Словно враг мог подслушать их уже сейчас, среди горшков с цветами. — Подопечного из Фьордалла довели до убийства, нашли розовую записку. Несчастный поджег себя вместе с верфью. С вашими клиентами все в порядке, госпожа Закоченей? Не замечали ничего необычного?

— Нет, господин Шорох. Все просто замечательно.— "Кошка" свела брови. — Но если у меня, упаси боги, возникнут какие-либо подозрения, сразу же поделюсь ими с вами.

Шорох кивнул, довольный легкой значимостью, которую приобрел, сообщив страшную весть первым. Сцилла даже махнула ему белыми пальцами и втекла в кабинет директора, плотно закрыв дверь.

Секретарь хотел было хохотнуть, но все-таки сдержался.

День определенно задался.

___________________________________

НОВЫЙ ВИТОК

— Республика —

— У Розали Вьюнок совершенно точно был сообщник в рядах Отдела. И, скорее всего, не один.

Безрадостно огласив то, что собравшиеся давно поняли и без него, директор Общества поставил локти на многочисленные папки с записями. Сплел короткие пальцы — это помогало ему думать, словно отрезало от недружелюбных взглядов по другую сторону стола.

Кристиан вскинулся почти мгновенно. С самого появления в кабинете он лопался от недовольства и на каждый довод "за" находил сто пятьдесят "против".

— Но с чего вы взяли, что речь идет об убийстве? Тем более, с помощью магии! И кто вообще сказал, что чудище было создано специально? Заплыла тварь из океана с севера, только и всего. Хаммерштрем увидел ее и слетел с катушек.

— А записка, Кристиан? Неужто господин Хаммерштрем сам ее написал?

— Нет, ее сунул в карман морской змей, пока топил парня, — огрызнулся Фэй. — Разумеется, он написал ее сам!

— И зачем же?

— Вот логику сумасшедшего я, к сожалению, объяснить не могу, господин Монтегю. Может, ему жена послание нацарапала, на розовой бумажке?

Желая собрать все мнения, директор повернулся к Анри Листену; тот смотрел в окно, скрестив руки на груди.

— Ничего она не писала, — хмуро сказал охотник. Заметив, что Кристиан открыл рот, он добавил, — и да, я спрашивал. Никто не знает, что это за записка и откуда она могла взяться. Как и розовая бумага, — Лис снова опередил выпад напарника и продолжил с еще большим нажимом. — Змей заплыл в Медный Хвост не просто так. Похоже, он говорил с Хаммерштремом. Угрожал расправой его семье. Как я понял — и судя по собранным документам, которые, к слову сказать, пропали, — это началось несколько месяцев тому назад.

— Говорил со змеем? — Фэй развел руками. — Да у него точно были не все дома.

На этот раз Лис промолчал. Лишь потер переносицу, словно у него внезапно разболелась голова.

— Или змей являлся его фантазией, которой он оправдывал трагедии своего детства. А некто воплотил эту фантазию в жизнь с помощью магии, что привело к трагическим последствиям, — заключил директор. Он перевел взгляд на Диа дель Боско. Та восседала в кресле натянутой струной, сведя белесые, едва заметные на фарфоровой коже брови.

— Что сказало высшее руководство?

— Оно еще не осведомлено, — не моргнув и глазом, ответила Диа. — Сообщить господину Меззанину?

— Нет, нет, — директор произнес, чуя легкое покалывание в пальцах. Его облегчение наверняка было заметно за милю. — Позже, госпожа Боско. Когда у нас появится больше информации.

Или же очередное тело, подумал он про себя. Однако начальство любило принимать жесткие меры, на которые директор еще не был готов пойти. Не стоило беспокоить высшее руководство без лишней надобности.

Директор вздохнул. Команда для расследования ему досталась незавидная. Кристиан Фэй теребил носовой платок, раздраженно поджав губы, Анри Листен снова что-то выискивал за окном, а Диа дель Боско разглядывала ногти. Спорить они могли часами, но делу это совсем не помогало.

Вдобавок Кристиан упорно отказывался признавать очевидное. Что ж, боги видели, как директор хотел, чтобы юноша оказался прав.

* * *

На диване у кабинета ожидали две дамы с папками личных дел в руках. На увольнение, понял Кристиан и презрительно вздернул губу. Бежали, как крысы с тонущего корабля.

Сам он никуда не собирался, теперь абсолютно точно.

Фэй втянул воздух, вдруг уловив слабый шлейф сухого тлена. Он чуял такой же у Айвори в памятный день нападения морока. И теперь тот запах снова пронизывал застойные пласты воздуха сладкой нитью, на этот раз уже в здании Общества.

Кристиан двинулся по следу, едва заметно подрагивая от проснувшегося охотничьего азарта. Запах вился по коридору, маня за собой. Фэй ускорил шаг, огибая спешащих мимо работников. В груди сдавило от подступившего возбуждения, десны нестерпимо зачесались. Столько вкусных ароматов царило вокруг — свежая кровь, теплое мясо, страх... Стадо людей, пасшееся на этаже, кипело в скрытом беспокойстве, и Волк внутри Фэя облизнулся, жадно раздувая ноздри.

Запах свернул к лестнице, отчетливый, словно жертва еще находилась здесь, и в нее можно было впиться зубами, что Волк и приготовился сделать... Свернул и исчез.

Волк едва не взвыл, разочарованный таким нечестным побегом. Когда его плечо осторожно тронули, он вздрогнул. Нападение, огнем пронеслось в сознании.

— Крис...

— Да?! — рыкнул он в мутной звериной пелене, заволокшей разум. Когда та развеялась, Фэй обнаружил свои пальцы на горле вдавленного в стену Лиса. Они сжимали кожу охотника до белизны, но тот терпеливо сносил боль. Старался не привлекать лишнего внимания, понял Кристиан, окончательно придя в чувство.

— Тебе не стоит пользоваться волчьей стороной здесь. Не сейчас, — прохрипел Лис и скосил взгляд на испуганных дам у директорского кабинета. Заметив отвращение на их лицах, Фэй выдохнул, проклиная себя за неосмотрительность.

Теперь они точно уволятся, уже по его, Кристиана, вине.

* * *

— Эй! Есть кто дома?

Молчание было ему ответом, но Кристиан знал — чуял, что Лис находился в своей комнате. Именно потому он смело толкнул дверь и зашел, белым флагом выставив перед собой бутыль вина. Охотник стоял к нему спиной, у стола, больше похожего на баррикаду из всевозможного хлама — настоящую плотину из грязного белья и объедков. Центр плотины был расчищен и усеян металлическими деталями.