Наемник

Игра велась на чужом поле, поэтому я не рискну с уверенностью утверждать, был ли начальник стражи удовлетворен моими словами или же нет. Во всяком случае, ко мне не стали применять ничего, кроме относительно невинных психологических приемов: долгого ожидания в одиночестве, внезапно меркнущему посреди разговора свету или громким захлопыванием двери.

Под конец, кажется, когда даже глава задержавшей нас группы потихоньку начинал выглядеть более измотанным, допрос наконец прекратился. Зашедший в комнатушку мужчина устало выдохнул и присел на стул, сцепив пальцы в замок и внимательно глядя на меня серыми глазами, в очередной раз сканируя внимательным взглядом.

— В общем-то... — на мгновение замявшись, он прокашлялся в кулак и продолжил. — Предъявить мы тебе ничего толком не можем. Дети в целом подтверждают твои слова... да только кроме них это сделать некому. Сам ведь понимаешь. Кроме того, около года назад по побережью как раз и проходили те нападения, о которых ты рассказывал...

— И? — осторожно спросил я.

— А что там? Город мы держали и держим, но остальную территорию охватить не успеваем. Людей мало, а корабли ― только те трое, что ты видел... — осекшись, он недовольно взглянул на меня. — Не суть. Тогда мы начали расследование, подняли на уши все Консульство, но когда из столица прислали следственную группу, искать уже было нечего. Трупы, сгоревшие деревни ― все, что осталось. Мы остались ни с чем. Глубже залезть нам не дали. Пришел приказ сверху, всех разогнали по домам. Потом у нас появились другие проблемы.

— И... что теперь будет? — задал я больше всего волнующий меня вопрос.

— Формально... ничего. Я не могу дать вам статус беженцев и соответствующее пособие. Официально Фиор не ведет никакой войны, а откуда вы взялись, кто ж знает? Наши бюрократы такое не пропустят. Остров, с которого вы сбежали, находится в нейтральных водах, а вести туда флот из-за слов троих беглецов, двое из которых — дети... Сам понимаешь, глупо.

— А корабль? Я же могу его продать? — спросил я, внутренне приготовившись услышать отнюдь не тот ответ, который может меня порадовать.

— Это уже конфискат. Корабль принадлежит преступной группировке, опись уже провели, — судя по реакции, начальник группы был и сам не шибко доволен. — Наш капитан твое корыто и его потроха уже не отдаст. По сути, это ведь одна большая улика на заархивированное дело. Скорее всего, его поднимут уже сегодня, отошлют отчет в центр... веселье, в общем, началось. Скажи еще спасибо, что за тобой не закрепили официальный статус свидетеля. Что ты смотришь? Думаешь, если бы мы оформили вас, как надо, вас бы оставили в покое? Тебя бы отправили в столицу к местным мозголомам, а это, я тебе скажу... Я видел пару раз, что бывает с такими людьми. Ходят под себя, глаза лупят и слюни пускают...

— Вы предлагаете мне идти на все четыре стороны с двумя детьми без гроша в кармане? — недоверчиво глядя на невеселого "следователя", произнес я.

Вот ведь жуки... И ведь по их законам все сделано четко и почти то идеально... Придраться не к чему. Дьявол!

— Я пытался объяснить твое положение капитану! — неожиданно рявкнул на меня мужчина, ударяя ладонью по столу. — Думаешь, мне это по душе?! А-а, ладно, черт бы со всем этим... пойми: от сочувствия тут толку мало. Я видел, что дети тебя не боятся. Сперва мне казалось, что ты их просто запугал... мы специально вас развели в разные стороны, чтобы посмотреть на их реакцию. Алистер, послушай меня внимательно! Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вам помочь, но мне нужно время...

Конечно... чет побери, обидно! Корабль ушел из-под носа вместе со всем содержимым. И плакали денежки. Возможно, местные нам и впрямь помогут чем-то на первых порах, но я бы не стал на это уповать. За красивые глаза здесь кормят с очень малой долей вероятности...

Нужно было взять себя в руки. Если я буду злиться и кипеть, толку от этого будет немного. Криком делу не поможешь, да? Я могу высказать в лицо сидящему передо мной человеку все, то думаю о нем и его начальстве, но это ничего не изменит.

— Здесь есть какая-то возможность быстро найти работу? — прервал я словоизлияния стражника. — В том же порту?

"Следователь" поглядел на меня со странной смесью скепсиса и удивления в глазах. Кажется, я в очередной раз заставил его слегка подвиснуть... Впрочем, без разницы. Пусть думает, что хочет, лишь бы делом помог.

— В порту все места расхватаны, а в дальний рейд ты не пойдешь из-за детей... — нахмурившись, мужчина забарабанил пальцами по столу. — По городу... навскидку не скажу. Но, все равно, очень маловероятно. У нас чужаков не любят, особенно, если они без денег. Хотя... Как у тебя, говоришь, с этим?

Он выразительно похлопал по рукояти короткого меча, внимательно наблюдая за моей реакцией. Слабо представляю себе, что именно он собирался увидеть на моем лице, но, кажется, я его удовлетворил: во всяком случае, мелькнувший в серых глазах огонек я мог воспринимать как одобрение.

— Если ты убил одного ублюдка киркой, то с этим точно справишься. Завтра вечером в город прибудет балаган Ксаро... ерунда, конечно, фокусы, карманники, дураки, но мы, стража, обязаны там быть. Кроме того, в конце будут проводиться бои на тупом оружии. Ты вряд ли слышал про Жирного Хротгара... В общем, если сумеешь его побить, сорвешь сто тысяч драгоценных. Не ахти, на тебе и детям хватит на полгода вперед, если не зарываться.

— Вы серьезно? — я слабо представлял себе, что такие мероприятия вообще могут проводиться легально.

— А у тебя есть выбор? — пожал плечами страж. — Не волнуйся, мы не дадим делу дойти до настоящей крови. Оглуши, выбей оружие, поставь побольше синяков ― всего-то делов. Дети останутся тут, за ними присмотрят. Одежду я тебе дам... В самом крайнем случае, ты лишишься пары зубов. Ксаро тоже не дурак. Ему нужны деньги, а не трупы. А вот деньги там порядочные. Ну так что? Ты в деле?

* * *

— Поднимайся, — хриплый голос командира городской стражи походил на карканье старого ворона. Впрочем, и сам он выглядел как эта птица: такой же мрачный, облаченный в черное, с внимательными глазами, в глубине которых вечно скрывалось вечное подозрение.

Я нехотя заворочался на жесткой лежанке. Всего-то низкая широкая скамья с кое-как накинутым сверху матрасом и тонким куском ткани вместо одеяла. Времяпровождение, с другой стороны, куда более приятное, чем недавний морской круиз. До сих пор с содроганием вспоминаю узкую рубку, кое-как накиданную солому и шум воды снаружи, готовящейся поглотить нашу посудину в любой момент. Тогда — повезло. И, боюсь, сейчас госпожа-удача решила, что настал час списать долги вместе с процентами с невольного клиента. В двойном размере.

— Давай, давай, пошевеливайся, — безжалостный начальник даже не думал о том, чтобы дать мне хоть пару мгновений на то, чтобы очухаться от сна. — Во внутреннем дворе бочка с водой, склад на другой стороне. Проводи себя в порядок и выходи к главным воротам. И не задерживайся.

Резко крутанувшись, стражник покинул комнатушку, эффектно взмахнув плащом. Привычка или он и впрямь думал, то произведет на меня впечатление? Кто его знает... Меньше всего меня сейчас интересовали обмен любезностями и сомнительные соревнования в духе "у кого из нас больше".

Холодная вода из кадки освежила как тело, так и мысли. Я не питал иллюзий насчет будущего: едва ли я смогу что-то противопоставить настоящему аренному бойцу кроме, собственно, одного лишь желания выйти победителем. У меня нет ни опыта, ни навыков, ни времени, чтобы как следует подготовиться. В лучшем случае я отделаюсь синяками. Про худший я не хотел думать.

Разумеется, часть ставок все равно отойдет на меня. Хоть какие-то гроши я получу, а этого может хватить на несколько дней. А дальше... придется хуже. Если я ничего не придумаю.

Дети. Уже не совсем маленькие, но все-таки дети. У меня нет средств к тому, чтобы дать им хотя бы прожиточный минимум, не говоря о воспитании и образовании. Часть меня, наиболее черствая и расчетливая, шептала на ухо: "Брось их." Обуза, лишние рты. Они лишь вернее утянут меня на дно... Хотя куда уж глубже-то?

Я старался не думать об этом. Но мысли непрошенными гостями ломились в разум беснующейся толпой, оставляя подавленность и незнакомую опустошенность. Выход наличествовал. Вернее, их, как всегда, было минимум два. И все же...

К воротам я вышел, облаченный в потрепанную стеганку поверх легкой рубахи, простые холщовые штаны и чуть великоватые сапоги. Стоило поблагодарить кладовщика и за это: одежда была качественной и не грозилась разорваться по гнилым швам от одного резкого движения. Все это выдавать мне вообще были не обязаны... что наводило на размышления. Начальнику стражи явно нужно нечто большее, чем моя благодарность. Так в чем подвох? Чего добивается от меня, безродного беглеца с двумя детьми на шее, этот человек?

Небольшой отряд из восьми человек дожидался одного лишь меня. Четверо, в том числе и командир, сидели на лошадях, остальные расположились на повозке. Маловато для загородного мероприятия...

— Остальные уже на месте, — словно прочитав мои мысли, произнес стражник. — Все начнется только через час, так что мы успеваем. Залезай, и отчаливаем.

Послушно забравшись на борт, я слегка качнулся, когда отряд тронулся с места. Господа хранители общественного порядка и впрямь никуда не торопились: даже лошади, казалось, переставляли ноги с вполне человеческой ленцой. Ухмыльнувшись, я откинулся на высокий борт повозки и, вытянув ноги, с удовольствием прикрыл глаза, приноравливаясь к качке. Мерный стук подков о мостовую действовал на удивление успокаивающе...

Проснулся я уже после того, как повозка со скрипом остановилась у обочины. Разбуженный громкими голосами, шумным ржанием лошадей и звону кузнечных молотков. Свою лепту внесли и запахи: начиная от обыкновенного конского дерьма, заканчивая вызывающим аппетит ароматом свежеприготовленного мяса. Пахло сеном, потом и... огромным скоплением людей, сулящим мне либо крупные неприятности, либо неплохой куш.

Где-то вдалеке мерно рокотал барабан. Чуть позже раздался пронзительный визг рожка, впрочем, быстро утонувший в дружном реве нескольких десятков глоток. Что ж... благодарные зрители ожидают свои зрелищ, вдоволь запасшись вином и хлебом. Трудно и за это винить, да и незачем, пожалуй. С учетом довольно размеренной и серой жизни для этого края, лишь война и ярмарки, вроде этой, приносят хоть какое-то разнообразие. Быть может, родись я здесь, сейчас тоже стоял бы в толпе, левой рукой сжимая пузатую кружку с дешевым пойлом, а правой со сжатым кулаком сотрясал бы несчастный воздух.

Сбившись в тесную кучку, вы двинулись в сторону бойцовской ямы. На наш импровизированный клин косились, кто-то неодобрительно перешептывался, но ни до чего серьезнее дело не доходило: сытый народ не будет просто так бросаться камнями... разве что в сильном подпитии.

Местные выглядели на удивление пристойно. Встречались и оборванцы, но на фоне общей массы они скорее были исключением. Мало кто отказывал себе в скромных ярмарочных удовольствиях, если у них были деньги. Так что особой разницы между дородным купцом или деревенским пахарем здесь не было: и те, и другие были относительно довольны. Что ж...

Живот громко заурчал, когда мы прошагали мимо большого костра с чертовски заманчиво пахнущим бычком на вертеле. Однако оторваться от сопровождения я не рискнул. Едва ли меня тут примут с распростертыми объятиями только потому, что я такой красивый и умытый, да еще и со стражей вожусь. Потерплю. Если мне повезет, то сегодня у меня еще будет шанс хорошенько наесться за все время, когда я питался деревянной солониной и ничуть не менее противной на вкус водой из мореных бочек.

Этот мир преспокойно жил по своим собственным законам. Ему было плевать на меня и на то, что будет после моей смерти. Он простоял невесть сколько лет... и простоят еще столько же, если не больше. Поэтому в пекло всю трепотню о несправедливости судьбы! Нет и не может быть никакого предназначения. Я — кузнец. И сейчас я надену свои рукавицы, возьму самый большой и тяжелый молот, а потом выкую собственную жизнь так, как я хочу!

* * *

Стражники постепенно рассредоточивались по сторонам, повинуясь коротким кивкам или жестам своего предводителя. Я же безмолвно шел следом за ним, стараясь не слишком отстать от командирского шага.

Небольшая арена находилась в самом центре ярмарки: огороженная невысоким частоколом яма с несколькими наспех поставленными воротами, окруженная натянутыми на длинные шесты рваными тентами — вот и все удобства для зрителей. Ни скамей, ни даже попросту поваленных на землю бревен. Зато наличествовали несколько длинных столов, уставленных объемистыми кружками и пузатыми бочонками с выпивкой... Сервис на уровне. Впрочем, меня это не должно волновать в принципе — я здесь отнюдь не для распития пива. Хотя от глоточка бы не отказался... Нет, к черту! Я еще не настолько выжил из ума, чтобы драться с кем-то на пьяную голову.

Пытаясь унять дрожь в руках, медленно сжал кулаки, пытаясь заодно выдохнуть упаднические мысли. Мне нужен хоть какой-то настрой на победу, а не накручивание самого себя. Может быть. Наверное. А, да чтоб и всех!

Незаметно из поля зрения исчез и командир стражи. Вот я и допрыгался... Но с другой стороны, не стоило ведь ожидать, что он меня еще и на ринг за ручку проведет? Кто я ему, в конце концов? Так что нечего разевать рот, как выкинутая на берег рыба. Можно еще, конечно, пока не поздно, свалить подальше и просто постоять в сторонке, а заодно и сберечь свои кости... М-да...

Часть меня упорно не хотела идти на убой ради призрачной награды чемпиона местной арены. Ломать конечности или терять зубы вдали от квалифицированной помощи мне совсем не улыбалось: хрен его знает, какая дрянь может попасть ко мне в организм, который в свою очередь может вообще не иметь к ней никакого иммунитета. Загнусь, как пить дать...

Значит, оставалось не дать зацепить себя слишком серьезно. Встряхнув головой, я с силой сжал зубы до отчетливого скрипа: не хватало еще прямо тут скукситься, обиженно надувшись на несправедливость мироздания. Нужно хвататься за любой шанс. Хотя бы только потому, что следующего может уже и не быть.

Да, я мог бы отступить. Кое-как устроиться в этом городке, найти свою каморку и черную работенку, чтобы не загнуться от голода. По вечерам я бы просаживал последние гроши в кабаке, а в редкие ярмарочные дни упивался бы до полусмерти, глядя на то, как другие делают то, на что у меня не хватило решительности. В пекло это дерьмо!

Я чувствую, что могу больше. Я верю, что смогу подняться выше. Даже если у меня не получится с первого раза, я все равно буду лезть, карабкаться или просто ползти, цепляясь хоть зубами. Мир не любит слабаков, которые жалеют себя...

Ну а если для небольшой доли счастья мне понадобится отделать одного жирного засранца, я по нему катком пройдусь!

Ноги уже сами несли меня в сторону одного из входов на арену: там особнячком держалась кучка из четырех человек, явно приготовившихся вступить в гонку за богатством. По местным меркам, разумеется. Меня смерили оценивающими взглядами, один паренек, едва ли разменявший второй десяток лет, гордо напыжился, пытаясь продемонстрировать свое превосходство, однако пушок над верней губой сводил все его усилия на нет. Хочет казаться великим воителем — его дело. Сомневаюсь, что у него есть какие-то шансы с таким подходом.