Ксенополис( + глава 4)

Из проделанной ракетами дырки вылезло дуло супер-шорти. Хлопнул выстрел, рюкзак и куртка на спине выбирающегося из-под сетки забора синеглазика превратились в ошметки, его самого швырнуло на асфальт.

С визгом покрышек, виляя ушедшим в занос задом, рядом с убийцей затормозил кроссовый мотоцикл. Водитель — в сером комбинезоне, в глухом шлеме — что-то крикнул, махнул рукой.

Перекатившись на спину, синеглазик вскинул винтовку, поймал в прицеле дырку в стене и пустил в нее гранату. Граната взорвалась в сантиметрах от цели, и стена тумана из пыли стала еще гуще. На асфальт по всему проулку осыпался дождь из камешков и осколков.

Вскочив на ноги, едва-различимый сквозь пыль синеглазик запрыгнул на мотоцикл, обхватил водителя руками. С пробуксовкой сорвавшись с места, мотоцикл скрылся из вида.

Сверху донеслись хлопки выстрелов крискарда — занявший позицию на крыше Трофимов пытался подстрелить уносящихся к проспекту беглецов.

— Клименюк? — осторожно спросил Базилевский, не надеясь услышать отывет.

— В порядке, — сердитым тоном пробурчал спец. — Немного задело осколками. Скинул приметы цели своим, сейчас подтянутся их боты.

— Отставить, — велел Базилевски. — Пусть уходит.

— Но... — попытался было возразить спец.

— Я сказал оставить! Никакой стрельбы на улицах! Хочешь устроить бойню?!

— Так точно, приказ понял, — официальным тоном откликнулся явно недовольный спец.

— Просто проследите за ним. Ясно? Только незаметно.

— Понятно.

Звуки стрельбы с крыши стихли.

— Трофимов?

— Все, ушел, — отозвался младший инспектор. — Сейчас спущусь к вам.

Базилевски повернулся к отряхивающемуся парню, чья рубашка и брюки пропитались пятнами какой-то жижи. Причем после валяния в мусоре и купания в луже неизвестно чего несло от него так, что инспектор уловил запах тухлятины и за десять шагов от его источника.

Заметив уставившегося на него инспеткора, парень бросил приводить себя в порядок и ехидно заметил:

— А дядька-то явно не из простых. Все еще думаете, что он обычный шизик, а, Тед?

— Нет. Больше так не думаю, — буркнул Базилевски, убирая пистолет в кобуру. — Вы вообще кто такой и откуда знаете мое имя?

Подойдя вплотную, парень протянул инспектору раскрытую ладонь. Стараясь не дышать носом, Базилевски покосился на ладонь и демонстративно засунул руки в карманы.

— Я задал вопрос, — напомнил инспектор.

— Меня зовут Йон Шерпа. — Парень вытер руку о замызганную рубашку. — Я это... независимый журналист.

— Не внештатный, а именно... независимый? — выделив последнее слово, уточнил Базилевски. Имя парня, однако, показалось ему смутно знакомым.

— Ага, — кивнул Шерпа. — Мой портал называется Лига Угнетенных.

При упоминании скандально-известного сайта, запрещенного в большинстве стран мира и содержащегося всего одним человеком — тем самым Йоном Шерпой, лицо Базилевски невольно исказила гримаса отчаяния. Закатив глаза, он покачал головой. Вот после всей заварушки только не хватало городского сумасшедшего, собирающего и распространяющего про джей грязные байки и инсинуации.

— Значит, вы не имеете никакого отношения к настоящей прессе, — констатировал инспектор. Приняв официальный вид, Теодор велел: — Молодой человек, покиньте, пожалуйста, место преступления.

Шерпа аж опешил.

— А что так?

— Убирайтесь отсюда, господин Шерпа, — указал на забор инспектор. — Здесь будут работать криминалисты. Вы можете уничтожить важные улики. — Базилевки прищурился и спросил: — Что вы вообще здесь делали?

— Проверял кой-какие сведения, — затараторил Шерпа. — Только приехал, смотрю: из окна вылетает труп. Ну, я решил все заснять. Эксклюзив ведь. Заскочил сюда, бегу навстречу преступнику и тут началось: тра-та-та, бум-бац, взрывы, грохот. Прям как на войну попал. Короче, понял я, что влип, и решил прикинуться случайным прохожим. — Внезапно сменив тему, Шерпа предложил: — Кстати, инспектор, как насчет пообедать?

— С кем? — моргнул Базилевски.

— Со мной, естественно.

— Что-что?

— Ну, пообедаем, познакомимся поближе.

Базилевски скривился. В любой другой момент он был бы не прочь пообщаться со столь интересной личностью — вдруг парень окажется полезен. Но прямо сегодня он решил изменить своему обычаю заводить связи и знакомства. Уж слишком этот Шерпа нагл и самоуверен. Хотя сам псих-психом — говорит быстро и сбивчиво, глаза блестят, инстинкт самосохранения... понимает ли он вообще, что его только что могли убить? Наверное, понимает, но такие «мелочи», как собственное здоровье и жизнь, вряд ли заботят этого человека.

— Размечтался. У меня дел по горло. — Развернувшись, Базилевски потопал к забору. — На мне висит неопознанный труп, а по городу носится профессиональный наемник с новейшим оружием и в военной броне.

— Не-а, ошибаетесь, — последовав за сыщиком, сообщил Шерпа. — Ваш неопознанный труп зовут Чэндлер Джонс-младший, мелкий чиновник из Комитета. Он пропал три дня назад. Точнее, в полиции думают, что он пропал, на самом деле его похитили. А наемник — обычный боевик Братства. Один из трех, четырех. Точно пока не знаю.

Прошагав по инерции еще несколько метров, Базилевски наконец заставил себя остановиться. Когда он обернулся к Шерпе, его лицо выражало исключительное дружелюбие.

— Ваше предложение еще в силе, молодой человек? — медовым тоном поинтересовался инспектор.

— А то, — ухмыльнулся Шерпа. — Здесь рядом есть одна кафешка...

— Тпру, притормозите. У меня еще полно дел. — Он сморщил нос. — А вам бы следует переодеться. От вас несет, как от общественной уборной. Мягко говоря.

Задрав руку, Шерпа прижался носом к рукаву на плече, с шумом втянул воздух. Скривившись, признался:

— Да, попахивает немного. Тогда... сгоняю пока переоденусь. — Не прощаясь, он пошагал к забору. Сделав пару шагов, затормозил, вспомнив кое-что, обернулся и крикнул: — Буду ждать вас в десять вечера на углу седьмой и центральной. Постарайтесь не опаздывать.

Махнув рукой, Шерпа потрусил дальше.

Почесав затылок, глядя в спину удаляющегося парня, Базилевски пробормотал:

— Ну и экземпляр...

Глава 2

Гостиница, где последние два месяца проживал Шерпа, располагалась в спальном районе на окраине города неподалеку от трущоб. Грязные панельные дома, выросшие за считанные месяцы, сгрудились на небольших пятачках земли между прямыми узких улочек и, казалось, держались на честном слове. Почему ни одно здание еще не обрушилось, не смог бы внятно объяснить даже его архитектор. За десять лет со времен строительства фундамент просел, некоторые дома накренились, по их стенам пошли трещины. Многие дома обветшали настолько, что выглядели заброшенными, однако это впечатление было обманчивым. Внутри каждого жили люди, и нередко целыми семьями с малолетними детьми.

Район давно признали аварийным, кварталы сносились один за другим, всюду шла стройка, но до полного обновления было еще далеко. Владельцы же недвижимости, чьи инвестиции в строительство давно окупились, не спешили расставаться со своим имуществом. Они всячески препятствовали сносу домов, подмасливая чиновников, и продолжали наживаться на постояльцах.

Люди в этом районе жили на свой страх и риск, прекрасно понимая, что за дешевую квартиру им, возможно, однажды придется расплатиться жизнью. Но выбор у них был невелик — либо переезжать поближе к центру и тратить на жилье приличные суммы, либо убираться к самым окраинам Ксенополиса в трущобы, построенные из контейнеров, перевозных домиков и иногда просто остатков строительного мусора.

Оставив скутер на крытой стоянке, Шерпа отправился до своего дома пешком. В восемь вечера улицы были полны народу — с работ, из учебных заведений возвращались честные работяги и учащиеся, из своих жилищ, спеша заступить на ночные смены, начали выбираться труженики многочисленных злачных и игорных заведений. На углах появились стайки полу-голых, помятых уличных шлюх, рядом с грудами мусора в поисках еды зашевелились бездомные, в переулках и редких пустырях на свои точки встали мелкие барыги. За своим кайфом к ним тут же кинулись изнемогающие от нетерпения клиенты.

Ознаменовав наступления вечера, свет прожекторов, закрепленных под платформой Верхнего города, потускнел, и вечный сумрак улиц на несколько минут сменился полу-мраком. Вскоре над магазинчиками разноцветными огнями засияли ксеноновые вывески, зажглась иллюминация витрин, на столбах загорелись фонари, и темнота отпрянула, затаившись в глубине проездов и переулков. Этот город никогда не спал — как ни как туристическая столица мира, — с наступлением вечера он только-только просыпался.

Шерпа любил этот город. Ему нравился его помятый, грязный вид, опасность на улицах и вечная суета. Не было ни одного дня, чтобы в Ксенополисе ничего не происходило. Это место так сильно отличалось от сонного, цивилизованного пригорода Берлина, где он провел свое детство и юность. Жизнь здесь бурлила, с головой затягивала в свой водоворот приезжих, смывая с них тонкий налет цивилизации, обнажая людские пороки и достоинства.

Затянул город и Шерпу. Шесть лет назад он приехал сюда пугливым, доверчивым, непривычным к городской суете юношей. Прошли годы, и он превратился в истинного жителя Ксенополиса — улицы города стали ему родными, он перестал чураться пороков, изменилась даже его речь — из неторопливой стала быстрой и сбивчивой. Он научился жить в безумном ритме города и всегда держался настороже.

Улыбаясь шарахающимся от него прохожим, Шерпа дошагал до квадратной кирпичной высотки ржавого цвета. Остановившись перед бронированной дверью единственного подъезда, достал из кармана на бедре связку ключей, отыскал ключ-кнопку, вошел в грязный холл. Оторвавшись от созерцания закрепленной на стене телевизионной панели, консьерж, лысый, морщинистый дед, криком одернул шагающего мимо его стойки постояльца.

— Э, Шерпа! Тута тебе передачка! — Нырнув под стойку, консьерж достал из-под нее перемотанную скотчем коробку из-под обуви и водрузил ее на стойку. Надпись черным маркером на одном боку гласила: «Йону Шерпе, важно!»

Забрав посылку, Шерпа поднялся по лестнице на третий этаж, вышел в короткий, темный коридор, направился к своей двери. В свете единственной мерцающей лампочки дверь и стены рядом с ней были испещрены надписями.

«Шерпа — отброс человечества! Лжец, гнида. Гореть тебе в аду, недоносок! Оставь джей в покое, больной ублюдок. Я вырежу и скормлю твое сердце собакам», — гласили самые невинные из посланий.

Отметив, что грамотность Апостолов Церкви джей все еще оставляет желать лучшего, Шерпа провел пальцами под верхним косяком стальной двери: закладка из обломка спички на месте — значит, незваных гостей с битами и кастетами сегодня не будет. Однако, устало вздохнул Йон, отпирая поочередно три замка, вскоре придется снова менять жилье — еще утром надписей на стене не было. Раз воинствующие религиозные фанатки, считающие джей посланцами небес, пронюхали, где он живет, рано или поздно последует нападение.

Потянув дверную ручку, Шерпа вошел во тьму своего жилища, провел ладонью над сенсором на стене, и под потолком вспыхнула единственная лампочка в голом патроне.

Комната была совсем маленькой и бедной. На потолке потрескавшаяся, пожелтевшая штукатурка, обои ободраны, сквозь дыры сереет шпаклевка. В центре стоял стол, при нем разваливающийся стул, железная скрипучая койка застелена, затемненное окно забито фанерой, перед ним — комод с выдвижными ящиками Рядом с древним тарахтящим холодильником в раковину из крана сочилась вода, под ней из мкусорного ведра торчали упаковки из-под фаст-фуда и контейнеры из-под лапши быстрого приготовления. Одна стена полностью увешана желтыми блокнотными листами, исписанными мелкими буквами.

Поставив коробку на стол, Шерпа проследовал в ванную, скинул грязную одежду, запихал ее в стиральную машину и забрался в кабинку душа. Едва-теплая вода охладила разгоряченное после всей беготни тело — костлявое, но с узлами крепких мышц, со множеством почти невидимых линий шрамов — следами восстановительной хирургии.

Когда он закончил мыться и вытирался полотенцем, по комнате разлилась трель дверного звонка.

Вытащив из стиралки подсохшую одежду, надев трусы и штаны, застегивая рубашку, Шерпа направился к двери. Встав за стеной, запустил руку в карман, нащупывая телескопическую дубинку, крикнул:

— Кто?

— Откройте, полиция, — донесся знакомый голос.

Отперев все замки, Шерпа толкнул дверь: на пороге, одергивая серый твидовый пиджак, стоял Базилевски.

— Можно войти? — учтиво поинтересовался инспектор.

— Пожалуйста. — Йон отошел с порога и жестом радушного хозяина пригласил инспектора войти в комнату. — А не рановато? Мы же договаривались на десять.

— Вообще-то я с вами ни о чем не договаривался. — Базилевски принялся вертеть головой, разглядывая жилище. — Это вы назначили встречу и сразу убежали. Хоть бы поинтересовались, удобно ли мне будет встретиться с вами в десять. Так вот отвечаю: неудобно.

— А как вы меня нашил? — закрывая замки, спросил Шерпа. — Следили?

— Пф, больно надо. — Подойдя к столу, Базилевски отодвинул стул, надавил на спинку, проверяя его на прочность, и счел за благо не присаживаться. Заметив, как Шерпа бросил на коробку тревожный взгляд, Теодор схватил ее и принялся вертеть в руках. — Я навел о вас справки, узнал, где вы останавливались в последнее время. Дальше отыскать этот адрес было делом пяти минут. — Поднеся коробку к уху, он встряхнул ее.

— Ясно, — протянул Йон. Криво ухмыльнулся. — Кстати, инспектор, я бы на вашем месте поставил коробку. Скорее всего, там бомба.

Мгновенно спав с лица, Базилевки очень медленно опустил посылку на стол. Задрал полу пиджака, снял с пояса кибер-очки.

— Пока рано звонить саперам, я могу и ошибаться, — хмыкнул Шерпа. Подойдя к комоду, выдвинул один из ящиков, достал из груды инструментов радиомонтажника, самодельных схем и печатных плат канцелярский ножик, кусачки и стоматологическое зеркальце.

— Эй-эй, что вы задумали? — встревожился Базилевски.

— Да все нормально. — Постучав по бокам коробки, Шерпа выдвинул лезвие ножа и вырезал в коробке дырку. Засунул внутрь зеркальце, внимательно осмотрел в отражении переплетение проводков. — Ну точно, бомба.

— Так, отойдите от стола! — надевая очки, потребовал Базилевски. — Я вызываю саперов... эй-эй, стоять!

Поддев зеркальцем один из проводков, Шерпа вытащил его из дырки и перекусил кусачками.

— Вот и все. И не надо никаких саперов.

— Господин Шерпа! — звонко крикнул Базилевски.

— Да все путем, инспектор. У апостолов просто не хватит мозгов собрать нормальную бомбу. — Парой взмахов лезвием Шерпа разрезал коробку, разорвал ее стенки, и взгляду инспектора предстал пакет с порохом с воткнутым в него запалом, к которому от простенькой схемы тянулось несколько проводков. Устройство явно было кустарным и маломощным, однако собрано довольно умело. — Когда они смогут прислать что-нибудь сложней обычной хлопушки, я им первым куплю выпить. А это штука... — он выдрал запал, чем заставил Базилевски съежиться, — ну, обожжет лицо, покалечит, и все. Не страшно.