О шиноби несчастном замолвите слово

Что же касается самих Хого, то тем повезло — их клан зародился незадолго до образования селений шиноби и как только у них возникла такая возможность, они перебрались в Суну, где у красноволосых достать их шансов не было. До сих пор не было...

В селении Песка клан Хого ценили на столько, что даже не отправляли его представителей на передовую. По правде сказать такая забота была небезосновательной. Помимо того, что местные мастера практически полностью обеспечили внутренний рынок Казе, но Куни печатями, без них было невозможно изготовить самое знаменитое оружие сунавцев — марионеток. Куклы, укрепленные с помощью фуиндзюцу и носящие в себе целый арсенал всевозможных колюще-режущих приспособлений, были смертельно опасны для небольших отрядов, состоящих из шиноби средней руки. Опытный кукловод был способен в одиночку расправиться с подобными формированиями за считанные минуты...

За всеми этими размышлениями красноволосый не сразу обратил внимание на нарастающую боль. Если поначалу неприятных ощущений и не было вовсе, так слабое покалывание, то теперь Кену приходилось сдерживаться, чтобы иной раз не застонать. Все из-за печати-якоря на левой руке, фуин «Купола тишины» жгла нестерпимо.

Барьер этот к слову был штукой специфической и сложной, чтобы его часто применяли, но для сегодняшней ночи сгодился идеально. Особенность его состояла в том, что через границу купола можно было беспрепятственно пройти в обоих направлениях, но он не пропускал наружу ни громких звуков, ни яркого света, ни всплесков чакры от применения техник. Для Кена создать нечто подобное будет непосильной задачей еще очень долго — слишком уж тонкая и кропотливая работа. Благо, что к их группе прикомандировали мастера способного на такое.

Текли долгие минуты, одна длиннее другой. И когда Узумаки начал было думать, что еще чуть-чуть, и он не сможет удержать печать от распада, поступил сигнал — небо озарила яркая вспышка. Спустя мгновение, когда свет угас, оглушительный грохот взрыва прокатился над Суной. Группа отвлечения на долго займет местных. Пора было приступать к резне...

Спрыгнув с крыши под стену кланового квартала, красноволосый приложил ладонь к земле и отпустил скрепы воли, сдерживающие фуин. Линии с его руки плавно перетекли на поверхность. Окружающий мир слегка преобразился: будто бы разом потускнел и выцвел — развертка барьера прошла успешно.

Островитянин одним прыжком перемахнул ограждение, привычным движением, вытаскивая кунай из подсумка, и сходу направился к ближайшему дому. Пытаться выбить дверь или пролезть через окно опасно — там скорее всего и будут установлены печати-ловушки. Поэтому стоит поступить по-другому. Щедро напитав тело чакрой, красноволосый буквально вынес собой одну из стен строения.

Все Узумаки в той или иной степени являются сенсорами. Кену с этим не слишком повезло, но даже его скромных возможностей хватило, чтобы засечь в доме еще двух человек. Женщину и мужчину. Причем у последнего имелся приличный запас чакры. Тот явно не был простым смертным... План в голове островитянина сложился практически мгновенно.

Взвившись в мощном прыжке, он проломил спиной межэтажные перекрытия и оказался прямо перед женщиной, причем так, что та отгораживала его собой от неизвестного шиноби. Толчок и дамочка с перекошенным от ужаса и боли лицом летит в сторону противника. Тот, в свою очередь, прервав серию ручных печатей, ловит ее на руки. И с легким удивлением наблюдает как Узумаки, преодолев очередную стену, вылетает на улицу.

Взрыв нагнал Кена уже снаружи. Для того чтобы поставить взрывную печать повышенной мощности на человека, не умеющего пользоваться чакрой, хватило и одного прикосновения.

Имевший и так не малую скорость, а вдобавок подхваченный ударной волной, Узумаки «вошел» в соседнее здание уже проверенным способом, причем сразу оказавшись на втором этаже.

Выругавшись про себя и рефлекторно принимая вертикальное положение, он окинул взглядом место, в которое его занесло. Небольшая, небогато обставленная спальня была усеяна обломками стены. В воздухе витали клубы пыли. И в центре всего этого бедлама стояла куноичи в наспех натянутой полевой форме Суны.

Не дожидаясь действий Узумаки, девушка начала складывать печати для техники. Кен среагировал на инстинктах — он метнул в противницу все еще зажатый в руке кунай. Когда он только совершал замах, на гранях оружия уже начали наливаться светом линии печати. Сразу после броска красноволосый рывком пошел на сближение.

Вбитый в подкорку мозга инстинкт всех шиноби — уворачиваться от всего непонятного, летящего в тебя сработал и в этот раз. Девушка дернулась в сторону, пропуская мимо светящееся оружие, и налетела на своего оппонента. Не имея возможности уклонится, она попыталась блокировать его удар, нацеленный ей в шею. Тщетно...

На одной лишь воле и мысленном усилии, Кен сотворил клиновидную кромку барьера вдоль своего предплечья. Срезав ударом выставленные, в бесполезном блоке, руки и голову куноичи он, краем сознания отметил, что осветительная фуин на кунае, застрявшем в стене, свое уже отработала.

Одновременно с тем как тело девушки осело на пол, в комнату, вышибая дверь плечом, влетел очередной противник. Мужчина. Не размениваясь на сантименты, он сложил одну единственную печать и отправил в Кена широкое воздушное лезвие.

Подпрыгнув и пропустив под собой поток ревущего воздуха, Узумаки понял, что от пущенных, почти в упор, шурикенов, напитанных чакрой ветра, из такого положения увернуться не получится. Создавать защитный барьер слишком долго. Придется поступить иначе.

Миг и по левой кисти красноволосого расползлись линии печати, образуя узор наподобие мелкой сетки с ячейками в форме правильных шестиугольников. Спустя еще одно мгновение рисунок начал испускать мягкий темно-золотистый свет. Несколькими молниеносными взмахами островитянин отразил летящие в него железяки. Что ни говори, а печать «Янтарной кожи» могут пробить только действительно мощные техники. Правда, пока мастерства Кену хватает лишь на то, чтобы покрыть подобной защитой сравнительно небольшой участок тела.

Стоило ногам коснутся поверхности пола, как островитянину пришлось уклонятся от новой атаки. На него широким фронтом двигалась целая волна воздушных кулаков. Это начинало становится опасным. Шиноби, владеющий футоном, в замкнутом пространстве и на подобной дистанции получал неоспоримое преимущество.

Левой рукой, все еще защищенной печатью, Кен буквально разорвал ближайший к себе сгусток воздуха. Извиваясь ужом, красноволосый ввинтился в образовавшуюся в атаке брешь. Еще находясь в полете, он исхитрился выхватить кунай. Легкий импульс чакры и только что сформированная контактная взрыв-печать перетекла на оружие. В этот раз линии фуин были абсолютно не видны на матово-черной поверхности металла.

Бросок. Суновец не задумываясь уклонился от куная и сам выхватил свой. Воткнувшись в стену, оружие взорвалось. От ударной волны за своей спиной противник Кена пошатнулся и начал заваливаться вперед, в не самой ловкой попытке достать Узумаки кинжалом. Тот отвел атаку правой рукой, а левой, все еще покрытой тонкими золотистыми линиями, на манер копья, пробил оппоненту грудь в районе сердца.

Стряхнув на пол нанизанный на конечность труп, островитянин поморщился. Теперь он с ног до головы был перемазан кровью...

Секунда концентрации, и линии печати на кисте начали тускнеть. Эта защитная фуин слишком сильно нагружает пользователя, если часто ее применять вполне можно заработать деградацию чакроканалов. К тому же, после столь длительного удерживания «Купала тишины», следовало бы поберечься лишний раз.

Пока Кен сводил печать, успел «нащупать» в доме еще три источника чакры. Два совсем слабых на первом этаже и еще один чуть повнушительнее, обладатель которого сейчас должен был появиться в дверном проеме.

Так и случилось. В коридоре показался мальчишка лет тринадцати на вид. На его голове был повязан хитай-ате с символом Песка. Стоило ему заметить Кена, как парень прыжком пошел на сближение, выхваченным кунаем метя в артерию на шее.

Узумаки перехватил его руку и сильным рывком выгнул ту под неестественным углом. Продолжая начатое движение, Кен засадил удерживаемый мальчишкой кинжал тому под челюсть. Удар был столь быстрым и стремительным, что голова паренька лопнула как перезрелая тыква. Красноволосый отстраненно подумал, что сопляк, по всей видимости, был беспросветно туп, раз предпочел бой с ним побегу.

Вопреки субъективному ощущению, времени с начала операции прошло немного. Кен решил не задерживаться и держать высокий темп впредь. Сейчас он бы с удовольствием установил взрыв-печать и уже издали подорвал бы здание. Но так поступать не следует, двое, оставшиеся на первом этаже, вполне могли быть способными покинуть дом к моменту его уничтожения.

Резко сорвавшись с места, островитянин за миг преодолел коридор и лестницу, очутившись в холе первого этажа. С такого близкого расстояния он уже смог отчетливо ощутить своих будущих жертв. Все же можно было обойтись и взрыв-печатью...

За ближайшей дверью прятались, прижавшись друг к другу, девочки-близняшки лет десяти на вид. Одна из них подняла взгляд заплаканных глаз на Кена и одними губами произнесла:

— Пожалуйста...

Островитянин ничего не ответил. Только приложил раскрытую ладонь к стене коридора. Простояв так несколько секунд, он развернулся на пятках и бегом направился к выходу.

Как и ожидалось, дверной косяк был исписан архаичного вида печатями — ключевыми элементами всех фуин являлись кандзи. По меркам Узумаки, подобное считалось жутким атавизмом и изготавливали красноволосые такое только для продажи во «внешний мир».

Времени разбираться в устройстве фуин, как и пытаться аккуратно ее обезвредить не было. Переведя взгляд на стену, островитянин горестно вздохнул, главное, чтобы подобное не вошло в привычку...

Несколькими прыжками удалившись от дома, Кен сложил печать концентрации. Мощный взрыв поглотил только что покинутое им здание. По крайней мере, так малышки даже не успели понять, как погибли. Наверно, это единственное, что он мог сделать для них.

В обычно мирном и тихом районе клана Хого сегодня ночью правил хаос. Звуки сражения доносились отовсюду. Взрывы, крики, надсадные предсмертные стоны обитателей Суны были музыкой для ушей богов смерти и войны. Узумаки хорошо знали свою работу...

Окинув взглядом улочку, на которую его вынесло, Кен производил не сложный мысленный расчет. Если в клане проживает чуть больше двух сотен жителей, то в среднем на каждого из отряда, численностью в одиннадцать человек, приходится по два десятка душ. Он устранил уже семерых. Это почти половина от нужного числа. Неплохой результат за столь короткий срок.

Мысли красноволосого прервал скрип открывающийся двери. Наружу выбежала его новая жертва — женщина лет тридцати. На руках у неё был младенец. В ночной темноте, разгоняемой редкими всполохами разгорающихся пожаров, та даже не заметила шиноби Водоворота, сразу припустившись вниз по улочке, куда-то к центру квартала.

Островитянин упускать ее не собирался. Отработанное на десятках тренировок, движение и в спину убегающей летит маленькая стайка шурикенов, жаждущая вгрызться в плоть жертвы и испить ее крови. Сбыться этому суждено не было...

За миг до того, как железяки должны были настигнуть свою цель на их пути, встала, спрыгнув с ближайшей крыши, фигура. Столкнувшись с ней, оружие с металлическим лязгом осыпалось на землю, не причинив никакого вреда.

Новоприбывший был ростом за два метра, носил драный, серый плащ и имел неправильной формы голову с одни большим овальным глазом во лбу, а в добавок ко всему прочему, будто бы уже перечисленного было мало, развел свои четыре непомерно длинные руки в стороны, как бы защищая женщину за своей спиной.

Кен мысленно застонал. Не повезло же именно ему встретить кукловода. Будь у него нормальные сенсорные способности и все было бы просто — он бы за считаные секунды локализовал место нахождения хозяина марионетки и напал бы уже на того, а так придется сражаться сначала с деревянным болванчиком, а потом еще и с самим любителем уродливых игрушек.

Кукловод решил сделать свой ход первым. Марионетка, широко разинув свою пасть, низвергла на островитянина поток кунаев. Кинжалы десятками входили по самую рукоять в землю, прошивали насквозь стены. Узумаки оставалось только уклонятся. Он петлял между зданий в бесплодных попытках укрыться за ними, изредка отбивал самые опасные снаряды своим оружием. Зная тягу и нежную любовь суновцев к ядам, он был предельно осторожен — любая, даже самая мелкая царапина могла стать фатальной. Попытка метнуть кунай со взрыв-печатью в ответ ни к чему не привела — летящий на встречу поток железа сметал все на своем пути.

Кукла методично и последовательно пыталась загнать свою жертву. Нет, она, конечно, и вполовину не была так же проворна как Узумаки, но нехватку скорости прекрасно компенсировала дальность атаки. Правда, пока у красноволосого не было не то что серьезных травм, даже царапин. Ситуация выходила патовая — островитянин не мог отвлечься даже на то, чтобы сложить несколько печатей, а у болванчика, периодически отгонявшего от себя порывавшегося в ближний бой шиноби, не получалось того даже зацепить.

Кен ждал. Каждая секунда приближала его к победе. Тут либо у куклы железяки закончатся, либо он завершит фуин... Эта техника была его разработкой, продолжением и развитием идей, заложенных в режущем барьере. Если последнюю он мог применять только на голой воле, без костылей в виде печатей на теле, то эта требовала долгой подготовки. Поэтому островитянин, отвлекая частичку своего разума от битвы, формировал замысловатый узор у себя на кисти и, когда тот был готов, резко выбросил руку вперед, метя в деревянного болванчик. Из центра ладони ударил тонкий черный луч. Пропахав борозду в земле, он наискось разрезал одно из немногих уцелевших зданий. Кусок строения шумно съехал вниз и рухнул на землю, поднимая тучи пыли.

Узумаки скривился. Было от чего — после использования техники казалось, что кто-то залил кислоты в кейракукей, к тому же результат был далек от ожиданий — кукловод успел среагировать, в последний момент выдернув марионетку из-под удара так, что ей разнесло только уродливую голову. Практики с этой техникой следовало уделить больше времени — толку от мощного дзюцу, которым не можешь попасть. Единственное, что не позволяло островитянину впасть в уныние — это прекратившийся обстрел.

Выпустив из каждой руки по узкому клинку, кукла бросилась в атаку. Бой перешел на ближнюю дистанцию, а Кен как раз и был силен в подобных схватках. Первый же удар он принял на кунай. Тремя не заблокированными конечностями марионетка попыталась насадить Узумаки на лезвия, но тот, довернув корпус, пустил их впритирку к себе, оставшись невредимым. Мимолетное касание ладонью и на деревянное туловище перетекла заранее подготовленная взрыв-печать. Создав режущий барьер, Кен возвратным движением перерубил обе левые лапы болванчика. Подпрыгнув и уперев согнутые ноги в куклу, красноволосый резко их выпрямил, разлетелся с марионеткой в разные стороны. Оттуда, куда отлетела поделка местных, раздался взрыв, а островитянину сразу после приземления пришлось перекатом уйти в сторону — туда, где он был миг назад, воткнулся кунай с привязанной кибакуфудой. Метнув в него своё все еще зажатое в руке оружие, он прыгнул спиной вперед, закрывая голову руками. Брошенная им железка вышибла свою товарку с взрыв-тегом, и они уже вместе продолжили свой дружный полет в противоположную от шиноби Водоворота сторону.