Свободу попугаям!

— О, да, — с сарказмом протянул на это Найджел, — По вашим дорогам только лихачить.

— Ты был в России? — заинтересовался Тодд.

— Конечно. И сейчас часто там бываю. Откуда, по-твоему, я выкрал это чудо?

— Инфинити? — неуклюже подколол Тодд, чтобы вписаться в общий беззаботный тон разговора.

— Алекса, — отозвался Найджел, принимая шутку.

Так, весело перебрасываясь ничего не значащими фразами, они и добрались до Паппиз Шелтер. Мисс Фелпс радушно встретила их и заверила Найджела, что мистер Грин может приезжать к ним в любое время. И так же, как и все они, отвлеклась от изъявления благодарностей, когда на Тодда из-за угла административного здания налетела счастливая, как щенок, Сэнди. Облаяла Алекса, обнюхала Найджела и принялась отчаянно вентилировать обрубком хвоста, пристроившись рядом с хозяином.

— Так-так, — весело протянул Алекс, присаживаясь на корточки рядом с длинноухим спаниелем пегой окраски. — И кто же это у нас?

— Одна из самых дорогих женщин в моей жизни, — ответил Тодд, наблюдая за тем, как Сэнди благосклонно позволяет Алексу потрепать себя за ушами.

— Ну, что я говорил? — вдруг обронил Найджел, с ощутимым удовлетворением в голосе.

— Опять спорили? — поинтересовался у него Тодд.

— Да. Я ставил на собак, Алекс на кошек.

— Ха! Никто не угадал!

— Да, что ты?

— Тодд! — раздалось со стороны, и они все посмотрели на мальчишку лет шести, который отчаянно спешил к ним, держа на руках пушистую кошку сиамского окраса — темная мордочка и лапки, а вся остальная шерсть нежного, персикового цвета, у которой на морде было написано: "Как вы меня все достали!"

— Привет, Фил, — улыбнулся Тодд малышу и потрепал его по волосам. — Опять Марси мучаешь?

— Я не мучаю. Мы играем! — возмущенно засопел мальчик.

Взрослые прыснули.

— А это, надо полагать, вторая? — уточнил у Тодда Алекс, выпрямившись и указав на кошку.

— Ну, да, — кивнул на это Тодд. — Это Марси. Это Сэнди. А это Фил, сынишка Маерсов, моих соседей.

— Мне казалось, что ты говорил, что твои девушки живут у тебя дома, — заметил на это Алекс, хитро прищурившись. — И как же они оказались тут раньше нас в компании твоих соседей?

Тодд посмотрел на него, потом перевел взгляд на Найджела и честно ответил:

— Не хотел, чтобы они испортили машину.

— Ты же не знал, на чем мы за тобой приедем. — Заметил Найджел.

— На чем бы ни приехали, — упрямо тряхнул головой Тодд.

— Глупости! А химчистка на что? — фыркнул на это Алекс.

Как-то незаметно в течение этого разговора ушла мисс Филпс. А малыш Фил вызвался проводить их к папе и брату, которые как раз за червями собираются. Услышав это Алекс просто просиял.

— Ура! — Выкрикнул он не совсем понятный для Тодда клич и сразу же уточнил: — Мы, действительно, сами будем копать червей?

— Тут на заднем дворе есть большая навозная куча... — сказал Тодд и растерялся. Для него было самим собой разумеющимся, что они сами будут добывать себе приманку, но... ему и в голову не пришло, что это занятие может прийтись не по душе кому-то из его спутников. Только сейчас подумалось, что тот же Найджел, к примеру, может побрезговать. Тодд бросил на него быстрый взгляд и поспешил сказать: — Но это, в принципе, не обязательно делать вместе. Я могу и сам...

— Чу! — возмутился Алекс, — За кого ты нас принимаешь?

— Не нас, а меня, — припечатал Найджел, встретившись взглядом с Тоддом.

— Да черви это интереснее рыбы! — раздался снизу голосок Фила, который, наконец, выпустил из объятий Марси и та, отбежав в сторонку, теперь с наслаждением поправляла языком встопорщившуюся на боку шерсть.

— Ты еще скажи вкусней! — поддел малыша Алекс.

— Правда?! — тут же вскинулся тот и посетовал, — А папа мне не разрешает их попробовать. Говорит, что ими только корейцы питаются. Но я же не узкоглазый, да?

— Не учи ребенка плохому, — решительно пресек все поползновения Найджел, строго глядя на Алекса. Тот фыркнул. А Фил надулся. Опять ребенком обозвали. Нечестно! Он не ребенок. Ему уже почти шесть лет.

Джерреми Майерс — отец Фила и его старшего двенадцатилетнего брата Тома, решительно пожал руки и Алексу, и Найджелу и повел всю компанию к компостной куче. Черви были выкопаны и стараниями двух мальчишек помещены в старую консервную банку — на что Алекс снова принялся умиляться и вспоминать молодость. Потом все дружно вооружились удочками — за Тодда ее привез Джерреми, а Алекс и Найджел достали из багажника аккуратно сложенные спиннинги. Правда, Алекс тут же обменял свою дорогую и навороченную удочку на ту, которая была у юного Тома, и пообещал мальчишке ее подарить, если тот будет первым, кто поймает рыбку. В итоге они расположились в камышах на берегу озера — Джерреми утверждал, что это самое рыбное место во всей округе, рассосредоточились и принялись ждать. Первая поклевка, что удивительно, пошла у Фила, у которого тоже имелась своя удочка, правда детского размера. Он так разволновался, сразу принялся звать отца и брата, но первым к нему успел Найджел, единственный, кому пришло в голову захватить специальный сачок. Им-то он и подсек попавшуюся на крючок плотвичку. Она была маленькой, с красными плавничками и отчаянно билась в ладошке сияющего Фила. А потом к ним подошел Джерреми и попытался уговорить младшего сына отпустить рыбку. "Она даже для Марси на один зуб!". Но тот лишь отрицательно мотал головой и слушать отца не желал. Тогда вмешался Тодд. Положил ладонь на голову малыша и негромко сказал:

— Отпусти. Она же живая.

— Но ведь тогда доказательства не будет.

— Доказательства чего?

— Ну, что я поймал...

— А зачем тебе... — начал Тодд но заметил какими глазами мальчик смотрит на Алекса.

— Ха! — Развеселился тот, — Тебе же до моей удочки еще расти и расти, мелочь!

— А я брату отдам, — серьезно и обстоятельно заявил малыш, — Он попользуется ей, пока я подрасту, а потом мне отдаст. Одежду я ведь за ним донашиваю.

— Ну, ладно прибеднятся-то! — осадил младшего сына Джерреми.

Фил глянул на него и послушно поправился.

— Не всегда, конечно. — И тут же по-мальчишечьи искренне просиял, — Только самое лучшее!

Мужчины расхохотались. Пришлось Алексу пообещать, что удочка останется за Томом. Тот был просто счастлив. И, стоило Филу выпустить плотвичку, подхватил младшего брата на руки, посадил себе на закорки и помчался в сторону вольеров для животных, которые как раз располагались неподалеку. Старшие вернулись к рыбной ловле, но стоило пойти поклевкам одновременно у Тодда и Алекса, как до них донесся отчаянный крик Тома. Мужчины бросили все и помчались к вольерам. Там уже полыхало пламя, лаяли, шипели, верещали за ограждениями животные, а двенадцатилетний мальчик висел на спине у какого-то парня, который пытался сбросить его с себя. Увидев, приближающееся к Тому подкрепление, он так рванулся, что мальчик упал, ударившись головой. И остался лежать на земле... Поджигатель этого даже не увидел. Помчался в сторону небольшой лесной полосы, где можно было затеряться между деревьями. За ним понесся Алекс.

Возле Тома Тодд и Джерреми оказались одновременно. Найджел принялся сбивать пламя, вместе с подоспевшими работниками приюта, у одного из которых был с собой огнетушитель, а кто-то притащил полотнища ткани. Распространение пламени удалось остановить, только, когда принесли еще два огнетушителя и начали таскать из озера воду. К этому времени вернулся Алекс, толкающий перед собой поджигателя, у которого на лице живого места не было.

— Как Том? — первое, что спросил он у Тодда.

— Зачем ты его так? — ошеломленно выдохнул тот, уставившись на измордованного танцором парня. Тот с трудом стоял на ногах.

— Поразительно, как вообще смог остановится, — раздался из-за спины комментарий подошедшего к ним Найджела. Алекс смутился, что совершенно не вязалось с представлением Тодда о нем. Но русский, действительно, отвел глаза. А его американский приятель лишь коротко скомандовал: — Забирай Тодда и живность. Отвезешь их домой. Я тут сам разберусь. С Томом все в порядке. Просто сильный ушиб. На сотрясение непохоже, но все равно надо показать врачу.

— Он отправил Фила за подкреплением, а сам попытался задержать этого типа. — Вставил Тодд, указав на преступника, который вот-вот готов был рухнуть ничком на землю.

— Сейчас здесь будем полиция... — припечатал Найджел, и забрал парня с разбитым в кровь лицом под свою опеку. Засранца еще следовало допросить.

Тодд опустил глаза на руки Алекса и заметил, что костяшки пальцев у него стесаны. Танцор отвлекся от уходящего Найджела, и проследил направление взгляда саксофониста.

— Теперь будешь бояться, что я и с тобой могу так... — Алекс запнулся, словно у него сдавило горло. Но лишь на секунду, — разобраться?

— Ерунда! — Убежденно откликнулся Тодд, — Я бы и сам этой сволочи морду разукрасил.

Алекс тихо выдохнул от облегчения. И сразу как-то весь обмяк. Кажется, парня отпустило. Тодд предложил:

— Пойдем, найдем моих девчонок. А то в этой суматохе их и затоптать могут. И не будем раздражать Найджела.

— Угу.

А потом у Тодда вырвалось наболевшее.

— Эх! Если бы я знал, что...

Но Алекс положил руку ему на плечо и с силой сжал.

— Мы сюда еще как-нибудь приедем, — сказал он убежденно. — Если бы не эта попытка поджога, все было бы на пять баллов. А с той сукой, которая затеяла спалить тут все, Найджел разберется, даже не сомневайся.

— Думаешь, того парня купили?

— Очевидно, да. Он пытался что-то такое вопить, пока еще отбивался. — Глядя в сторону, сказал Алекс. И со вздохом добавил, — Пойдем, попрощаемся с малышом Филом и его отважным братцем и покатим отсюда. Один вид этого сарая и вопящих животных угнетает.

— Они просто переволновались, как и люди, — встал на защиту братьев наших меньших Тодд.

— Зверелюб, — буркнул Алекс на русском, но Тодд не рискнул спросить, как это слово переводится. Уж больно нелестно оно прозвучало.

Самого Тодда отпустило только уже в машине. Они с Алексом катили по шоссе в сторону города и оба молчали, когда на саксофониста сворой голодных псов накинулись воспоминания. Во рту появился тошнотворный привкус паленой шерсти. Никто из животных в Паппиз Шелтер не пострадал, но угол одного из вольеров обгорел очень сильно. Тодд боялся открытого пламени. Но еще большее отвращение и почти священный ужас ему внушал запах паленой плоти. В этот раз ничего такого не было, но нервы у парня сдавали и начало чудиться всякое, когда из Алекса вдруг полились откровения. Тодд вслушивался в слова русского из последних сил. Смысл некоторых предложений ускользал от него, потому что тот путался в языках, не замечая этого. Но это было неважно. Тодду казалось, что, пока он слышит этот тихий, затравленный голос, он сможет справиться с внутренней дрожью и тошнотой, сможет не опуститься до того, чтобы не продемонстрировать Алексу, какой он на самом деле слабак и трус. Как же противно. Противно от самого себя. А Алекс говорил:

— Не могу смотреть, как обижают слабых. Просто башню срывает. Я в девятом классе как-то измордовал одного одинадцатиклассника так, что его на неотложке увезли. Еле откачали. Он рэкетом промышлял. Насмотрелся ваших фильмов и решил, что это даже прикольно деньги у первоклашек отнимать. Да что там деньги! Сущие копейки. Но садистские наклонности некуда было девать, вот он и компания прихлебателей развлекались. А я как увидел его с мальчиком из второго класса... как они его мордовали... в общем, еле-еле меня от него отволокли... из школы отчислили, ушел в ПТУ. А потом...

— Останови машину... — деревянным голосом выдавил из себя Тодд и закрыл себе рот ладонью.

Алекс растерялся, но глянул на него и вдавил тормоз в пол. Они резко затормозили. Тодд выскочил из инфинити, отбежал немного в сторону, и его вывернуло наизнанку. На глазах выступили слезы. Тодд утер рот рукавом рубашки и замер на краю кювета, бессмысленно таращась прямо перед собой. Событий прошлого, о которых он не хотел бы вспоминать, живо стояли перед глазами. Он обхватил себя руками, даже не замечая, что делает. И только когда на плечи легли широкие ладони Алекса, а потом начали гладить его по предплечьям, он осознал, каким беспомощным выглядит. И устыдился. Опустил голову, не в силах подобрать слова, чтобы объяснить. Алекс тут не причем, и даже не происшествие в Паппиз Шелтер его до этого довело. Все дело в прошлом. Оно снова взяло Тодда за горло. И теперь парень и сам не знал, как его от себя отодрать. Задыхался, дыша через рот, и смотрел себе под ноги.

— Я не стану спрашивать, — вдруг раздался со спины голос Алекса, а потом его обняли.

— Если с дороги кто-нибудь... — начал Тодд, но прервался, когда понял, какую глупость чуть не сказал.

— Пусть смотрят. — Бросил на это Алекс. Уткнулся лицом ему в шею и осторожно поцеловал. Тодд задышал ровнее. Тепло чужого тела, прижавшегося к спине, успокаивало и возвращало из воспоминаний в здесь и сейчас. Стало легче. И тут словно рухнул какой-то барьер. Точнее, один из барьеров. Тодд, плохо осознавая, зачем это говорит, ведь вполне мог бы промолчать, вдруг сказал:

— Ты замечал, что я не ношу рубашки с коротким рукавом или футболки?

— Я нет. А вот Найджел сразу заинтересовался.

— Он наблюдательный. И быстро соображает, похоже... — Тодд помолчал. Может быть, все же не надо? Но как иначе объяснить, что к его нынешнему состоянию Алекс не имеет никакого отношения. Тот ведь и без того винит себя, что сорвался на поджигателя, так? — Не переношу вида открытого пламени и... запаха паленых волос. — Хрипло выдал он, а потом высвободился из объятий Алекса, повернулся к нему лицом, и все так же, не поднимая глаз от земли, закатал правый рукав. От запястья до локтя шли три поперечных полосы через равные промежутки — старые шрамы от ожогов. Последнее, что Тодд заставил себя сказать, было: — Каминная решетка.

Все. На большее его не хватило. Не объяснять же, что как бы это не выглядело, несчастные случаи, которые в определенном возрасте случаются со всеми мальчишками, тут не причем. Его заставили сунуть руку в камин нарочно. Но распространяться об этом Тодд не стал. Алекс же сказал, что не спросит, вот пусть и... Танцор снова обнял его за плечи. Прижал к себе. Шепнул на ухо:

— Спасибо.

— И тебе... — вырвалось у Тодда, который вдруг понял, что растроган и поспешил спрятать лицо на широком плече.

— За откровенность не благодарят, — тут же объявил Алекс и слегка отстранил его себя, чтобы смотреть в глаза.

— А сам-то! — буркнул Тодд.

— Фу! — скривился Алекс, — Тебе бы не мешало почистить зубы...

— Сам знаю! — возмущенно рыкнул Тодд и пихнул танцора под ребра.

Они улыбнулись друг другу, но почти сразу снова сникли. Алекс выпустил его из объятий и отступил на шаг. Мимо шуршали шинами по асфальту другие машины. И Тодду было плевать, как они с Алексом выглядят в глазах их водителей. Они молчали. А потом изнутри поднялся протест, уже знакомый. Яростный и жаркий. Именно такая волна однажды накрыла Тодда после очередного сурового наказания, призванного, как говорил дед, смирить плоть и разум. И он всерьез задумался о побеге, который и осуществил два года спустя.