Медикус

Зеленел куст шиповника. Арнальдо сорвал незрелый плод.

— Знакомьтесь: роза акуларис. Удивительное растение. Никто из местных жителей не уделяет ему малейшего внимания, и это очень глупо. Отвар корней замечательно облегчает водянку, выводит мочевой камень. А если собрать кору шиповника, мелко изрубить и добавить... Вам интересно? — Арнальдо заметил, что Катрайона подавила зевоту.

— Да, очень. Простите, я плохо сплю последние дни.

— В какой связи?

— Понимаете, дядя... я очень его люблю, он много сделал для меня, забрал меня из Сурекса — это глухое место вдали от цивилизации. Дядя дал мне кров и пищу, дал возможность беседовать с образованными людьми... вот с вами, например.

"Скорее это я дал лорду возможность, — подумал Арнальдо, — дать вам такую возможность".

Катрайона продолжала: — Но иногда он так смотрит на меня... остановившимся пустым взглядом смотрит внутрь меня. В такие мгновения мне кажется, что жизнь утекает из моего тела. Я слабею и не могу спать, теряю аппетит.

— Полно! — улыбнулся профессор. — Девичьи фантазии. Лорд Родерик смотрит на вас и вспоминает свои молодые годы. Едва ли в его намерениях есть что-то худое.

— Это вне сомнений. Только я бы предпочла...

— Не сомневайтесь и не развивайте вздорных мыслей. — Он сжал её ладонь, она благодарно улыбнулась. Арнальдо привлёк девушку к себе и нежно поцеловал. Невинный, почти отеческий поцелуй взволновал. "Она не отстранилась, — подумал, — и значит, расположена ко мне!"

— Вы мало знаете дядю. Не считайте его простаком. Он и Нуноскасл хранят какую-то тайну. Я как-то зашла в его кабинет, что рядом с библиотекой, случайно перепутала двери. Застала дядю с книгой — с какой-то очень старой книгой в истёртом переплёте. Дядя страшно разъярился, он просто вышел из себя. Кричал, топал ногами. Я стрелою выскочила из кабинета.

"Да? — удивился Арнальдо. — Чего бы это? Насколько я знаю, леди Ка не умеет читать. И, тем не менее, лорд испугался. Только испуг мог вызвать такую внезапную вспышку гнева, это очевидно. Испугался, что девушка увидит книгу? Рассмотрит эстампы? Или что просто узнала о её существовании? Стоит наведаться в кабинет лорда. Как-нибудь".

За ужином сэр Эшли был особенно угрюм. Бросал на учёного злобные взгляды и много пил. Разговор не клеился, несмотря на все попытки Арнальдо расшевелить компанию. Лорд Родерик долго сдерживался, наконец, обратился к сыну:

— Ты слишком много пьёшь.

— И что? — дерзко ответил Эшли. — Оставьте ваши замечания при себе. Чем заглядывать в мой бокал, лучше последите за гостями вашего дома. Среди них завелись проходимцы.

Кровь прилила к лицу Родерика, он встал.

— Она здесь по моему приглашению, и я не позволю... — старик сжал кулаки.

— Не нужно, прошу вас! — Арнальдо примирительно тронул лорда. — Речь не о леди Ка. Сэр Эшли имеет в виду меня, и он прав: я злоупотребил вашим гостеприимством. Завтра же я уеду.

— Уедешь, когда я скажу, — тихо, но так чтоб слышали все, бросил Эшли.

Он вгрызся зубами в баранью ногу, с остервенением отрывая куски и нарочито чавкая. Вдруг всхлипнул и захрипел. Кость отлетела в угол; Эшли взмахнул руками, схватил себя за горло. Все сидящие за столом опешили, зачарованно смотрели широко распахнутыми глазами. Первым взял себя в руки Арнальдо. Он решил, что Эшли подавился, что слишком большой кусок мяса застрял у него в горле. Профессор подбежал, встал за спиной и с силой надавил на живот Эшли. Тот захрипел, но не пришел в себя, напротив, глаза его закатились, сверкая влажными белками, губы стремительно синели.

Не прошло и пяти минут, как сэр Эшли испустил дух. Его тело снесли в подвал северной башни и положили на ледник. Лорд беспомощно тряс головой и выглядел крайне растерянным, не представляя, что теперь следует делать, он предложил закончить ужин — ни Арнальдо, ни Катрайона не чувствовали аппетита.

Следующим утром профессор пропустил завтрак, не ходил и обедать — сказавшись больным,— хотя дворецкий приходил с приглашением и настаивал.

Арнальдо не мог взять в толк, что произошло. И каково теперь его место в истории затеянной сэром Эшли? Что делать? Уехать немедленно, значить вызвать подозрение старого лорда. "Рано или поздно он всё одно подумает на меня, — рассуждал учёный. — Мысль, что Эшли отравили придёт ему в голову".

Вечером Арнальдо спустился в столовую. Леди Ка и лорд Родерик уже приступили к трапезе.

— Простите, профессор, что начали без вас, — извинился лорд. — Я не думал, что вы придёте.

В свою очередь Арнальдо принёс извинения, признался, что смерть сэра Эшли подкосила его, отняла душевные силы. Невыносимо больно узнавать о смерти друга, сказал учёный, и куда как труднее присутствовать при этой смерти.

— Очень жаль, что вы так мало были вместе, — посочувствовал Лорд Родерик. — Всего одна неделя вашего пребывания, и вот мой сын мёртв...

Губы старика задрожали, Катрайона поспешила утешить его вечной фразой:

— Господь призвал его, дядя. Люди здесь бессильны.

— Ах, если б так. Если б так, дитя моё!

В словах звучала горечь и обида на судьбу. Арнальдо расслышал в ней скрытый намёк и подозрение. Учёный поёжился.

— Лорд Родерик, — заговорил осторожно, боясь сказать неудобное слово. — Я бы хотел осмотреть тело Эшли. Возможно мне удастся определить причину смерти.

— Благодарю, — лорд наполнил кубки вином, — в этом нет необходимости. Эшли пал жертвой собственного неуёмного аппетита. Чему мы все были свидетелями. Его тело уже похоронили. Снесли в фамильный склеп. — Лорд поднял кубок. — Теперь мы можем только почтить его память.

"Уже похоронили, — думал Арнальдо. — Поспешно. Даже слишком. Впрочем, это семейное дело. Мне следует покинуть замок". И ещё Арнальдо подумал, что он, по стечению обстоятельств, не остался внакладе, и просьбу Эшли можно считать исчерпанной. В конце ужина профессор объявил о своём желании покинуть Нуноскасл. Лорд Родерик разочарованно поджал губы, старик был недоволен: "Я рассчитывал на вашу поддержку, профессор. Вы были близки с моим сыном, и ваше пребывание в замке напоминает мне о нём". Лорд произнёс эту тираду с сильным чувством и Арнальдо засомневался следует ли ему торопиться.

Когда после ужина он прощался с леди Ка, девушка шепнула: "Не уезжайте! Заклинаю вас всеми святыми. Не бросайте меня! Это убийство, неужели вы не понимаете? Кто-то отравил Эшли! Я боюсь! Если вы уедете, я погибну!" Проговорив это, девушка бросилась прочь. Арнальдо слушал, как затихает в сумерках коридора шуршание платья.

"Убийство. Она тоже считает, что его отравили. Но кто это сделал? Слуги?" Арнальдо расхаживал по своей комнате, не зажигая светильников. Глаза привыкли к темноте, различали контуры предметов. "Слуги? Родерик? Я? Катрайона? — остановился. — Катрайона. Эшли заплатил, чтобы убили её. Она могла заплатить, чтобы убили его". Он вспомнил лицо девушки, её испуганные глаза и горячее дыхание. "Если это она, то она потрясающе лживое, лицемерное животное!" Верить в такое не хотелось: "Невозможно! Просто кусок мяса застрял у Эшли в глотке. Родерик прав".

Чтобы убедить себя и успокоить нервы, Арнальдо немедленно отправился в покои лорда. Он намеревался ещё раз испросить разрешения осмотреть труп.

Лорд Родерик уже надел ночной колпак и собирался потушить светильник, когда явился профессор: "Я готов оставаться в замке, сколько вам будет угодно, ваше сиятельство. Если только вы позволите осмотреть труп".

— Профессор, вы переходите рамки приличий, — воскликнул Родерик. — Однако я удовлетворю вашу просьбу. Немедленно.

Арнальдо удивился такому ответу. Старик дал знак подождать, стянул с головы колпак, на плечи накинул камзол.

— Мы призовём дух Эшли.

— Дух? — Арнальдо сдержано относился к спиритизму. — Это не совсем то, о чём я просил... И кто выступит медиумом?

— Я.

Родерик положил на стол доску, по четырём её сторонам расставил светильники. Доска отличалась от обычной "говорящей" спиритической доски. Вместо букв алфавита по кругу располагались углубления-ячейки. Двенадцать углублений. В эти углубления Родерик разложил каменные фигурки. Очень древние, судя по внешнему виду, эти фигурки изображали мужчину, женщину, перо птицы — этот камень особенно поразил Арнальдо, — фигурку оленя. Рога оленя были обломаны, или истёрлись от времени, или древний мастер не сумел их вырезать. Задние ноги олень подогнул, и потому напоминал сидящую собаку.

Большое углубление в середине доски выстилал медный лист. Медь от времени позеленела, край покрылся кристалликами купороса. Из футляра Родерик вынул магическую стрелку (формой похожую на пику лозоходца), сказал, что она сделана из сгоревшего вереска. Арнальдо хотел уточнить, как такое возможно, но не решился перебивать приготовления.

Лорд сел в голове стола, профессору указал на противоположную сторону.

Несколько мгновений старик молчал, настраиваясь, заговорил глухим гортанным голосом. Он читал заклинание. Арнальдо удивился, что не может понять слов, прислушался — показалось, что это латынь, но только показалось — Родерик говорил на неизвестном языке. Часто повторял слово "Цернуннос".

Родерик взял нож, порезал себе палец — несколько капель упало на медную пластинку. Протянул нож Арнальдо, призывая повторить действие — ещё немного крови прибавилось в углублении. После этого медиум наполнил пластину водой, так чтобы стрелка свободно плавала. Продолжил заклинание.

Вода из розовой превратилась в белую, забурлила ключом и затихла. Родерик дал знак, что коридор в загробный мир открыт.

— Сын мой, ты здесь? — Стрелка покачнулась. — Эшли, ответь! — Стрелка сделал полный круг, остановилась в начальном положении, между фигуркой кабана и камнем круглой формы. Родерик нахмурился.

Несколько раз старик пытался вызвать дух Эшли, но всё безрезультатно. Стрелка кружилась, дрожала и даже опускалось на дно. И не ответила ничего вразумительного.

— Не могу понять, в чём дело, — старик разочарованно скривил губы. — Плохое время. Духи недовольны.

Арнальдо отправился в свою комнату. Неудачный сеанс дал пищу для размышлений. "Быть может лорд слабый медиум? А возможно он специально допустил ошибку и не позволил духам говорить. Почему? Хм... и осмотреть тело не позволил. Странно себя ведёт. Подозрительно".

Одно из окон — там, где коридор оканчивался наружной стеной, — осталось открыто. Арнальдо выглянул на улицу. От тёплого приятного вечера не осталось и следа: между деревьями шалел ветер, рвал на землю листву, гнул ветви. Тёмные пятна облаков обещали грозу. Арнальдо глубоко вздохнул, на губах осталась пыль. Предчувствие ненастья странным образом взбодрило, так стильный жар бодрит больного лихорадкой, обещая излечение. "Или смерть. Всё прояснится в ближайшие дни. Или на небеса, или к чёрту в пекло".

На следующий день Арнальдо решил проникнуть в кабинет лорда. Наудачу был четверг, а по четвергам в замке делали уборку. В кабинете прибирал один слуга — высокий горбатый старик. Подслеповатый и глухой на одно ухо. Арнальдо не к месту подумал, что его невозможно будет положить в гроб, настолько выпирал горб.

Слуга долго возился, гремел стульями и ругался. Глухой, он полагал, что говорит шёпотом. Арнальдо затаился в коридоре неподалёку. Когда горбун вышел из кабинета, Арнальдо бросил на пол золотую монету. Монета звякнула, описала круг и покатилась по лестнице. Слуга бросился следом. "Глухой, а звон монеты слышит, как кошка, — удивился Арнальдо. — В этом замке всё не то, чем кажется".

Учёный скользнул внутрь кабинета. Через минуту вернулся слуга и запер дверь снаружи. "Однако, — опешил Арнальдо. — Я не подумал об отступлении". Впрочем, это не очень взволновало учёного. В большом кабинете было легко спрятаться. "Когда лорд заснёт, я выберусь наружу".

Первым долгом Арнальдо подошел к винному шкафу, осмотрел бутылки. Витая венецианская бутыль была наполовину пуста, Арнальдо откупорил её и понюхал. Замечательный виски — лорд Родерик знал толк в напитках. В бутыль Арнальдо капнул десять капель декабрьской лаванды. Корень этого растения трудно искать под снегом, но зимою он особенно силён. Подумав, учёный прибавил ещё три капли — для верности. "Пусть вам приснятся приятные сны, лорд Родерик".

Взялся найти книгу, о которой говорила леди Ка. Долго искать не пришлось. Она лежала в нижнем ящике стола — книга в потёртом переплёте. На обложке был вытеснен такой же знак, что и на спиритической доске.

В коридоре послышались шорохи, в замок вставили ключ. Прятаться времени не осталось. Арнальдо отпрыгнул от стола, упал в кресло и раскрыл книгу. "Я не виноват. Оказался здесь случайно. Я ни в чём не виноват".

Лорд вошел, увидел Арнальдо. Взглянул на раскрытый том.

— Как вы здесь очутились? — В глазах вспыхнул злой огонь. Вспыхнул и погас.

— Глупая череда нелепостей, — ответил Арнальдо. — Шел в библиотеку, задумался. Перепутал двери и вошел сюда. А когда разобрался — вуаля! — оказался заперт слугой. Надеюсь, ваше сиятельство, я не доставил вам неприятностей?

— Напротив, профессор. Очень хорошо, что вы ошиблись дверью. У меня есть бутылочка замечательного скотча. Пить этот напиток в одиночку — преступление. Давайте её откупорим. — Старик погрустнел: — Когда ещё у меня появится достойный собутыльник? Вы меня покинете...

Лорд достал бокалы и покрытую паутиной бутылку. Долго возился с пробкой. По комнате поплыл уютный запах торфяного дыма.

— Замечательный скотч! — признал Арнальдо.

— Неплохой, — согласился лорд. — Ваше здоровье.

Полчаса было посвящено смакованию напитка, потом лорд спросил:

— Что скажете про книгу, профессор? Вы держали её в руках, когда я вошел.

— Признаться, не успел заглянуть.

— Книга хозяина зверей. Раскройте её, профессор. Языка вы, конечно, не поймёте, но там много рисунков.

Арнальдо откинул обложку, на первой странице был нарисован человек с головой оленя, он полулежал в окружении лесных зверей.

— Эта книга о Цернунносе. Кельты называли его хозяином леса.

Арнальдо удивлённо хмыкнул и поднял бокал. Сделав глоток, спросил:

— Это бог?

— Скорее божество. Оно бесполое. — Лорд показал на картинку: — Обратите внимание, отсутствуют всякие половые признаки. Тело прямое, не сужается книзу, как у мужчины или кверху, как у женщины. Нет грудей и половых органов. Нет длинных волос или бороды.

— Хм... это странно. Обычно бог мужчина. Или их два: мужчина и женщина. Символы мужского оплодотворяющего начала, и женского — плодовитого. Так, например у римлян.

— Нет, — замахал руками лорд. — Это совсем иной случай. Римляне сами создавали свои мифы. Красивые сказки, не более. Цернуннос — божество изначальное. Оно существовало ещё до рождения человека. Об этом повествует первая глава.

Арнальдо перелистнул страницу. Витиеватый текст перемежался картинками звёздного неба.

— Вот вам и ещё одно доказательство: кельты спрягали предлоги: iddo "ему", iddi "ей". Применительно к Цернунносу спряжение "Idd".

— Не возьму в толк, почему вы придаёте такое значение бесполости? — Арнальдо почувствовал приятный шум в голове и неопределённую лёгкость в теле. — Неужели это важно?