Он бы говорил еще очень долго, приводя множество аргументов и примеров стараясь убедить парня идти с ними. Но этого не потребовалось.
— Когда выходим? — коротко спросил Фиар, прервав Крада на полуслове.
— Что? — несколько секунд тот пытался сообразить чего же от него хотят, а затем понял и расплылся в довольной улыбке. — Завтра утром. А то мне еще кое-кого надо уговорить. Так что завтра будет в самый раз. Ладно, я побежал. И не забудь, встречаемся во дворе на рассвете.
После этого бывший наемник махнул рукой и прямо по перилам побежал на второй этаж. Несколько мгновений Фиар задумчиво смотрел на портрет, а потом двинулся по ступенькам вверх. Ему надо было еще зайти в библиотеку за картой и в сокровищницу соответственно за золотом. И то и другое нужно было на всякий случай.
"Мало ли что в дороге может случиться", — временами говаривал его учитель и в этом парень не мог ему не доверять, все-таки он прожил гораздо дольше и обладал большим опытом по части путешествий.
* * *
Грязный пол под ногами, неровные каменные стены с боков и низкий потолок над головой. Разглядеть все это не составляет никакого труда. Даже несмотря на то, что поблизости нет никаких световых колодцев или же хотя бы простых факелов. Откуда берется свет понять невозможно, складывается такое ощущение, будто он рождается прямо в воздухе. Другого объяснения просто нет. В общем, это коридор. Бесконечно длинный, идеально прямой и поразительно мерзкий коридор.
Шаги. Тихие шаги звучат совсем рядом. Чьи они? Может быть мои, ведь никого другого здесь нет. Или все-таки есть?.. Проклятье ничего не помню! Сколько я уже здесь иду. День? Два?? Неделю??? А может быть... может быть всего лишь пару минут. Черт! Не могу вспомнить, как я сюда попал и за чем иду. Кстати, а кто же этот самый Я??? Да что же это со мной. Будто только что появился и вспоминать просто нечего, поэтому я ничего не помню. Но этого не может быть. Или может?.. Проклятье! Да сколько же можно идти!! Надо как-то отвлечься, иначе это меня убьет. Но как? Может... может... Да, точно! Буду считать шаги.
Один. Два. Три. Четыре... Черт, что это? Развилка? И куда мне теперь идти? Направо или же налево? Впрочем, какая разница. Я все равно не знаю куда иду, а это значит, что не могу прийти не туда. Поэтому пусть будет направо. Кстати, на чем я там остановился... Не помню. Ладно начну с начала.
Один. Два. Три. Четыре... Черт, а что на этот раз то? Стена? Нет. Комната? Похоже, но тоже нет. Тупик? Да, это он. Значит, я все-таки сумел прийти не туда, даже не зная цели. Ну да ладно, всегда можно вернуться, благо ушел-то я не далеко... Проклятье!!! Я ведь только что здесь прошел. Где проход? Где коридор?! Нет, я не хочу! Выпустите меня отсюда!!!
Кулаки с хрустом врезаются в стену и невозможно понять, что именно хрустит. То ли кости, то ли камень. Хотя, скорее всего все-таки камень, ведь если приглядеться, то можно заметить что он крошится... Удар. Еще удар. Проклятье, как больно. Каждый новый удар разрывается в мозгу вспышкой дикой боли. Но и камень тоже поддается, безумно медленно, но поддается. А за ним свобода. Значит можно перетерпеть боль, чтобы достичь свободы. Всего лишь немного потерпеть. Ведь БОЛЬ — ЭТО СВОБОДА...
Руки мелькают в воздухе и обрушивают на казалось бы неприступную стену страшные удары. И я упрямо продолжаю твердить: боль...это...свобода...надо потерпеть...самую малость...всего ничего осталось...
Наконец, когда начинает казаться, что прошла целая вечность, камень передо мной идет трещинами и начинает ломаться. Сквозь трещины пробиваются тонкие лучики света. Свобода! Наконец-то! — бьется в мозгу счастливая мысль.
Но радость моя оказалось преждевременной. Трещина по стене побежала вверх и за короткое мгновение распахала потолок надо мой. А еще через секунду камень не выдержал собственного веса и рухнул вниз, погребая меня под собой.
Нет...НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!
* * *
Фиар резко сел на своей импровизированной кровати и судорожно вдохнул, словно ныряльщик за жемчугом, только что поднявшийся с морского дна. Боль из сна предпочитает стремительно отступить, оставив после себя только смутное воспоминание. Но отступает она не навсегда и даже не надолго. Боль уходит лишь до следующей ночи, чтобы в очередном сне впиться своими острыми зубами в душу.
Еще раз глубоко вздохнув, парень заставил себя успокоиться и быстро пробежал взглядом по лагерю, проверяя не разбудил ли он кого. Но все было в порядке: все остальные храмовники мирно спали и только Ирно, стоявший сегодня на часах, цепким взглядом прочесывал ночную тьму. Вернее делал он это раньше, а теперь не мигая смотрел на проснувшегося Фиара. От его немигающего взгляда у парня пробежал холодок по спине, но глаз он не отвел.
Некоторое время храмовники боролись взглядами, а затем Ирно дернул головой, будто отгоняя назойливого комара, и моргнул. Секунду он в недоумении смотрел на собрата по оружию.
— Чего не спишь? — спросил он, быстро оглядываясь по сторонам, но через секунду что-то сообразив, продолжил. — Опять что ли сон дурной приснился?
Фиар молча кивнул, говорить не хотелось.
— Может, вернешься в цитадель? — полувопросительно предложил Ирно. — Расскажешь о своих снах Лин или настоятелю. Порви мою душу Бездна, если они не найду причину этих кошмаров и не сумеют ее устранить!
Фиар все так же молча покачал головой, он был уверен, что сны посылает ему Владыка. И как только он сделает то, что он него хотят, кошмары прекратятся. Кроме того, парень не терял надежды встретить во снах какую-нибудь подсказку, способную помочь разыскать Основателя. Но ничего этого парень говорить своему другу по оружию не стал. Он просто покачал головой. Это было его видение и его крест.
"Владыка показал мне цель, и я сам должен пройти этот путь!" — думал он.
Ирно и не настаивал. Храмовники предпочитали не лезть в чужие души вопреки воле их хозяев. Пусть даже это была душа брата или сестры по вере. Храмовник неопределенно пожал плечами, мол твое дело, и стал вновь прочесывать округу взглядом. Сам Фиар тоже пожал плечами, будто не зная соглашаться с этим или нет, и лег обратно на плащ. Закрыв глаза, парень попытался уснуть, но сон не шел. Обрывки мыслей крутились в голове, не позволяя упасть в темный омут сна.
"Эти сны. Что они значат? — размышлял молодой храмовник, изредка ворочаясь на плаще. — Может быть, Владыка хочет через них мне что-то сказать. Но что? Никак не могу понять. Чего же ты хочешь, Владыка?!"
Как-то незаметно для себя Фиар сначала погрузился в блаженную полудрему, а потом и в глубокий, крепкий сон. Только на этот раз не было больше никаких видений. Просто тьма и ничего больше.
* * *
Проснулся Фиар от того, что кто-то аккуратно потряс его за плечо. Первым порывом было сломать эту руку, вскочить и биться. Но это был лишь первый порыв и разум с легкостью его задавил.
"Вряд ли враг, сумевший прикончить часового и, возможно, всех остальных стал бы тебя будить, — сказал внутренний голос. — А если бы и стал, то тем более стоит сначала подумать, а уж после этого действовать".
Рефлексы перед такими аргументами не устояли, поэтому парень спокойно открыл глаза, чтобы посмотреть, кто же его будит. Этим человеком оказался Крад, а вернее его сапог. В общем, Крад надел свой сапог на длинную палку и этим сооружением он тихонько толкал Фиар в плечо. При этом с интересом наблюдал за его реакцией. А вместе с Крадом за реакцией паренька с интересом наблюдал и весь остальной отряд. Когда молодой храмовник открыл глаза, Крад радостно улыбнулся. Фиар точно знал, что он улыбается, потому что за столько лет в Храме он научился видеть настроение человека по глазам. И сейчас он видел, что все остальные наоборот загрустили.
"Похоже, они ставили на несколько иной исход моего пробуждения", — подумал Фиар и тоже улыбнулся. За эти несколько часов парень выспался просто великолепно, поэтому настроение у него сейчас было отличное. Да и воспоминания о сне успели уже несколько померкнуть в памяти. Так что для молодого храмовника начавшийся день был прекрасен и радостен.
"По крайней мере, пока", — мельком подумал Фиар, но поспешил отогнать эту гадкую мыслишку, чтобы она не портила радостное настроение.
Поняв, что никакой бури непонимания, рефлексов и ярости не предвидится, храмовники разбрелись по стоянке и занялись каждый своими делами. Крад же вернул сапог на свое место и подошел парню.
— Вот спасибо дружище! — радостно воскликнул он и от избытка чувств хлопнул Фиара по плечу. — Благодаря тебе я выиграл этот спор. Ты молодец, не подвел меня. Я знал, что голова у тебя работает быстрее рук. Вот и поставил на это.
— А на что вы спорили? — с любопытством спросил молодой храмовник, поднимая с земли плащ и отряхивая его от налипшего мусора.
— А на что мы еще могли спорить? — немного удивился Крад и хохотнул. — Не на золото же в самом-то деле.
"Действительно, — подумал парень. — Как можно спорить на золото, когда любой храмовник имеет доступ к сокровищнице ордена и может взять, сколько ему заблагорассудится. В таких условиях споры на деньги теряют всякий смысл. Обычно ставят боевые трофеи, хотя возможны и гораздо более интересные предметы спора. А если судить по кислым лицам остальных, то здесь наградой победителю вряд ли будут всякие мелкие безделушки. Скорее нечто гораздо более интересное. Но что?"
— На желания мы спорили, — подтвердил догадки Фиара бывший наемник и хищно улыбнулся. — Вот теперь повеселимся.
Теперь парню были понятны кислые лица спутников. Проиграть другому желание было неприятно. Ведь само понятие включало в себя все, что только на ум взбредет заказчику, начиная от месяца работ в замковом саду и заканчивая пляской голым на столе перед Зендором в святом городе. Но гораздо неприятнее было проиграть желание шутнику вроде Крада. Конечно, ничего компрометирующего орден он желать не станет, но и без этого фантазия у него богатая. И вспоминаться проигравшему шутка будет еще очень и очень долго. Например, он вполне может попросить принести ему ночной горшок великого князя Дарроды. А когда получит желаемое, то без зазрения совести скажет, что он имел в виду великого князя, что правил сто лет назад. И ничего с этим не поделаешь, проиграл — расплачивайся. Кроме того, было ясно, почему все ставили против Крада. Благодаря своим шуткам он не то что бы настроил против себя многих. Просто такой уж он человек и когда появилась возможность за все отыграться, желающих нашлось очень много. Вот только на этот раз им немного не повезло.
— Кстати, — оторвался Крад от предвкушения будущих "издевательств" над собратьями, — победил я только благодаря тебе. А это значит, что я тебе должен! В общем, проси чего хочешь. Любое желание. Приложу все силы.
Услышав это, Фиар удивленно поднял брови. Получить в должники одного из лучших храмовников было бы очень полезно. Это дало бы огромные возможности. И любой был бы рад. Любой кроме храмовника. Им это было просто не нужно. А зачем, ведь у них и так все есть. Поэтому парень всего лишь удивился.
— Нет, — покачал он головой. — Я тебе ничем не помогал. Просто так совпало. И поэтому я не могу рассчитывать на какую-либо благодарность. И кроме того, у меня все есть. А если что-то понадобится я и сам смогу это получить.
— Не говори глупостей! — замахал руками бывший наемник. — Хотел ты этого или нет, но выиграл я благодаря тебе. Значит, я тебе должен. И от своего слова я не отступлюсь. А если не знаешь просто о чем попросить, то просто подумай — должно же быть хоть что-то. Можешь думать, сколько хочешь, я тебя не тороплю.
Парень только пожал плечами. Просить ему было нечего, и он сильно сомневался, что когда-нибудь ему что-то понадобится.
Крад посмотрел на него и нахмурился. Похоже, он был несколько разочарован такой реакцией на свое щедрое предложение. Но насильно мил не будешь, поэтому храмовник лишь махнул рукой на непонятливого собрата и ушел к вновь разведенному костру, на котором уже доходила каша.
— Правильно тебя Мертвецом кличут, — уходя, бормотал Крад себе под нос. — Никак не расшевелишь. Хоть кровь пускай, чтобы узнать, а течет ли она у тебя вообще.
Фиар только хмыкнул. Это прозвище прилипло к нему очень давно. В детстве. Когда он впервые встретил храмовника.
* * *
Первый снег выпал так густо, все жители деревни сейчас занималась тем, что строили снежные крепости, да лепили снеговиков. Все кроме одного идиота. Меня. И дернул же меня кто-то рассказать о приснившемся на кануне кошмаре. Ведь знал же, что не поверят, знал, что будут смеяться, но все равно рассказал. Слишком тяжело было держать ЭТО в себе. И вот теперь вынужден переться по заснеженному лесу к хижине Мертвяка. Нет, на самом деле никакой он не мертвяк, но как еще называть человека, поклоняющегося богу Смерти. Да уж, тогда это виделось хорошей идеей, казалось, что это единственный способ заставить их замолчать. Теперь мне оставалось лишь пенять себя за глупость.
Весь лес был завален снегом, и было бы просто не реально не заметить среди этого белого великолепия черную кляксу плаща. Но как ни странно это произошло. В очередной раз окинув взглядом унылый пейзаж я только сейчас заметил стоящего на коленях человека. Черный полуторник был воткнут в снег перед ним и он... молился?!
В голове мгновенно всплыли слова отца:
"...если увидишь ты зверя дикого - не беги, они нападают лишь увидев спину. Если человека чужого — спрячься, кто знает что у него на уме. А ежели ты увидишь молящимся человека из ордена, что мертвому богу поклоны бьет — беги. Спасайся! Ибо молятся они очень редко, но дважды в жизни обязательно, при вступлении в Храм и когда чуют свою кончину. А то что способно убить храмовника не может принести ничего хорошего...".
Вспомнил я это и меня разобрал дикий страх. Надо было предупредить остальных. Не помня себя от ужаса я ломанулся через заснеженный лес, не обращая уже внимания на петляющую меж деревьев тропинку.
"Надо спешить!!! — билась в голове мысль. — Надо торопиться!"
Уже на опушке мимо меня пронеслась размытая фигура. Храмовник двигался настолько быстро, что я даже не успел испугаться, как он был уже далеко впереди меня.
Первым что я увидел, добежав до деревни, был мертвый человек. Вернее то, что от него осталось. Вряд ли окровавленные лохмотья можно было назвать человеком. И пожалуй лишь страх за мою семью помешал мне потерять сознание. Поборов тошноту, я заставил себя собраться.
"Надо домой. Найти отца...и мать...и Тамира", — бились в голове очемелые мысли.
