Бельфегор: Начало

Как стало понятно после этой небольшой, но опасной прогулки, данная местность — плато.

Почему? Банально, вскоре на пути моем появился не очередной разлом, а самый настоящий `край'. Правильнее даже было сказать, `конец' локации сей! Внизу, в паре сотен метров находилась такая же чёрная пустошь, словно лист бумаги, карандашом расчерченная сотнями мелких трещинок и тянущаяся аж до горизонта. А за ним, за горизонтом...

Сверившись с картой, занес туда и это. Шестое чувство подсказывало, что искомое мною я найду там. За горизонтом! Но вот как мне слезть с этой отвесной скалы... да с такой высотой? Пришлось аккуратно передвигаться в нескольких метрах от обрыва, разыскивая более-менее удобный для моих домашних тапок, спуск. И опять-таки, увы. В момент перехода я даже не догадывался, что этот самый переход будет — и домашние тапки просто не мог помыслить поменять на что-то более удобное. Так вот я и прошагал почти целый день, поминутно почесываясь, а что более странно, ощущая всё это время себя в каком-то странном туманном состоянии. Словно очень многое `меня' перестало волновать.

Да и ощущение организма своего как-то ослабло...

Но даже так, я искренне старался не скатиться куда-то в глубины разума своего и внимательно следил за тем, куда в очередной раз ставил ногу. Выживание — главное. Нельзя отвлекаться. Вообще, если так признаться, всё моё внимание было уделено только тому `куда ставлю ногу', ну и, конечно же, мыслям о вполне логичном нежелании падать...

Когда же светлое солнце скрылось, и черное встало прямо надо мной, я понял, что ВОТ такие здесь ночи! Не особо темные, но теплые.

— Вот оно как оказывается... — задумался я, — Когда светлая звезда, именуемая `солнцем', заходит, тёмная всё равно греет и получается, что большая часть планеты греется постоянно. Все же не спутник! Или `почти' постоянно — точно сказать — никак не получится, — вздохнул, — Необходимы длительные исследования, как климата, так и влияния его, и многих других факторов на местность. Когда же заходит тёмное, получается, восходит светлое, и по логике вещей греется все также, просто планета более полно освещается. Надо следить. Пока всё досужие рассуждения и гадания на кофейной гуще...

— Делаем вывод, — задумался я, — `Утром' будет у нас то время, когда висит на небе лишь `белое' светило. Логично, правда? — спросил сам себя, — `Полдень' — когда оба солнца высоко в небесах. `Вечер', когда первое опустится до средины и почти зайдет, а `ночь' естественно, когда останется на небосводе одно лишь черное, — такой вывод меня обрадовал. Да и по часам, к моему великому удивлению, всё примерно сходилось, пока. Да и не страшно, даже если здесь длительность суток будет иной. Возникла довольно приятная мысль, что ледниковый период точно не намечается, и вроде как одной проблемой стало меньше...

Обрадовало вскоре и то, что еды организм пока не требовал, но одновременно же `оно' и настораживало. Шок, конечно, это по-нашему. Я вполне мог утратить на время чувства голода из-за экстремальных событий, но все же верилось слабо, что стресс от пережитого способствует отсутствию голода. О `таком' я как-то не читал...

Как вариант, это самое туманное состояние в котором, кажется, и до сих пор находился? В теле легкость и свобода, а с ощущением голода словно и не сталкивался никогда в жизни своей. Хотя, ориентируясь на время по мобилке, понял, что проходил где-то около трёх-четырех часов без перерыва:

— И не заметил даже... — аккуратно умостив свою пятую точку на очередной, более-менее плоской, а значит, `удобной' черной каменюжке, задумался вновь, — Очень странно!

И правда, такая выносливость даже самого себя насторожила. Ведь худощавый студент, который с самого отрочества предпочитал физическим нагрузкам, компьютер и развитие, так сказать, духовное, пройти без отдыха столько времени никак бы не смог. Задохнулся бы от отдышки. Тем более я — тот еще любитель подымить. И даже не почувствовал и капли усталости...

— Что же, проведем эксперимент... — дабы понять свой предел в данной среде, я решил пробежаться. Да. Именно пробежаться. По темноте! Хотя опасность куда-нибудь упасть или вляпаться, тем более в такое `тёмное' время суток должна была так и так повыситься с отметки `эй, поаккуратнее здесь!' до отметки `ты чего, сдурел?', я же пошел еще дальше. По-хорошему — страх куда-либо бежать сейчас должен был полностью заполонить всё моё человеческое сознание. Поправлюсь — еще и адекватное сознание. Потому как никогда не отличался я такой безбашенностью, но что странно, никакой опасности от такого опасного для здоровья поступка, даже не ощущал...

Вперед-вперед! Туда, где по-хорошему должен находиться спуск с этого чертового плато. А заодно и времечко убьем. Вода то нужна. Усталости головного мозга, гм, проще сказать `сознания', а значит и желания сна, тоже не наблюдалось. Но вполне логичный вопрос — а почему-бы просто не взять и переждать ночь? Отвечу. Потому, что если усесться и начать думать обо всех навалившихся проблемах, можно вполне сойти с ума! И вот так, в однообразном легком беге минуло какое-то время...

— Бред... это просто..., — повторял я себе через каждые метров пятьдесят, — Не запыхался... вообще ноль эффекта...

Голова ходила кругами. Те выводы, что я строил в голове своей, плотно граничили с глупостью и безумием. В целом у меня успели сложиться две гипотезы: либо сей мир как-то на меня повлиял, и стал я истинным `Гераклом', правда без горы мышц, либо опять же это влияние планеты, и сила притяжения в этом мире в десятки раз слабее, чем на Земле, как собственно и нагрузка на мышцы. Про такое тоже читали. Но даже так, пробежать с пяток километров для меня все равно как слечь уже в процессе и в принципе, разлечься с высунутым языком прямо на земле...

— Эх. Бред не бред, а проверить гравитацию надо. Чисто для понимания, — на этот раз решил попрыгать я. Все еще продолжая свой бессмысленный, довольно скоростной забег, решил снизить скорость и поискать какой-нибудь не слишком широкий разлом. Метра эдак, в два. Для начала. Чтобы не лоханутся, падая в пропасть, но при этом, однозначно перелететь!

Несколько мгновений, и как по заказу, умудрился зацепиться взглядом за небольшой такой `разломчик' в полусотне метров пред собой. Метра эдак три-четыре. Многовато, конечно, но...

— Ускорение... — и с неким чувством ностальгии по школьным урокам физкультуры, прямо у края, выпрыгнул...

Полетал хорошо! Знатно. Метров десять, а то и все пятнадцать точно пролетел, почти не напрягаясь. Жуткий диссонанс, но такое влияние планеты мне уже начало нравиться, и я, плюнув на все возникающие в голове мысли и возможные эксперименты, попрыгал еще около часа, попутно отмечая на карте свой путь. Мда, чудно-то как. Такими темпами за день можно преодолеть, наверное, с пару сотен километров...

Хотелось, правда, сократить путь еще немного, дабы поскорее добраться до гор, но через час решил все же сделать перекур. Мобилку решил пока не включать без надобности. Так она хотя бы дней пять еще протянет.

— Надеюсь, здешние магнитные поля никак не повлияют на его работоспособность... — проскочила очередная здравая мысль.

В себе же я ничего плохого совсем не ощущал. Наоборот. Эта легкость и свобода, хоть и туманили немного разум, но соображалка пока не сбоила, и крайней степени эйфории я не замечал — лишь ощущения, даваемые новыми возможностями. Страх и восхищение, скажу я, чрезвычайно мощный коктейль.

— Ох, еще одна проблема, которую необходимо срочно решать... — вынув пачку сигарет, оценил свои запасы. Точнее, их отсутствие. Всего несколько штук, — И что же я буду делать без них родимых? — ведь эта привычка, отказаться от которой предельно сложно. Вспоминая, сколько раз я пробовал бросать, и сколько раз снова начинал, мне стало как-то не по себе.

— А, ну и ладно! Закончатся, так закончатся! Сохраню одну на память, если загибаться буду. Покурю, — пауза, — Да. Лишь бы сохранилась...

Не особо волнуясь о чистоте, растянулся на ближайшем прохладном камне во весь рост. Совершенно иные ощущения. На пыль, которой в волосах и так предельно скопилось, внимания даже не хотелось обращать. Закурил, понимая и то, что чесотка также в какой-то момент ушла. Впрочем, не о том думаю...

— Вот это вид! — я даже не заметил, как на небе появились звезды. Яркие. Наверно где-нибудь на северном полюсе, на Земле они были такими же, когда небо чисто и безоблачно. Но здесь... Здесь они были по-настоящему прекрасны! — Однако....

Привычных созвездий почему-то не нашлось. Ни одного знакомого, ни медведей, ни Ориона — сам факт оного уже совсем не волновал. Просто — какие-то странные фигуры. Но даже так, ночное небо напоминало просто россыпь чистых алмазов, а в стороне, поднимаясь по небосводу, неспешно восходило Черное Солнце. Не удержавшись, снова включил телефон, сфотографировав и эту картину, ощущая в себе настоящего первооткрывателя...

Поддавшись приподнятому настроению, решил пролистать памятные фото. Вот они, воспоминания о былом: юность, быт, учебная пора, друзья и родители, близкие и иные люди, так и просто разные приятные события — они есть у всех. Конец же своеобразной книги воспоминаний теперь дополнял прекрасный кадр двух светил, какое-то `черное' подобие человека — негр, да и самый, между прочим `настоящий уродец', и эти прекрасные звезды...

— Эх, красота... — пауза вдохновения, — СТОЯТЬ! — я даже закашлялся, забрызгав слюной пол экрана.

`Черный уродец!' Бессознательным, с ощущением нарастающего безумия взглядом несколько секунд я вглядывался в фотографию, и только после решился протереть, да приблизить: на фоне черных пустошей, под небольшим углом на меня смотрел человек. Нет. Не совсем человек. Чернокожий, немного блестящий... НАСТОЯЩИЙ монстр. Кожа антрацитово-черного цвета, две пары относительно небольших рожек, первая из которых произрастала откуда-то с затылка, загибаясь на манер бычьих, вверх, а вторая, чуть поменьше, прямо из височной области, противоположно вниз, напоминая своим видом... жвала. На лице же челове... поправка, `чудовища' было что-то похожее на кривую ухмылку, и только небольшие рядки белоснежных, острых, хищных зубов логично дополняли эту картину. Пасть была чуть приоткрыта, посему была возможность отлично рассмотреть то, насколько хорошо ими можно было грызть даже самые толстые косточки, если не сам `камень'...

* * *

Черная пустошь снова внимала, разнося высокий русский слог по своим бескрайним землям. Моему словарному запасу уже некуда было расти:

— Для достоверности... — еще не решаясь трогать или ощупывать себя, повторно направил камеру, сфотографировав своё лицо, и через пару мгновений, собравшись с силами, сразу же зашел в просмотр. И правда. Теперь на меня смотрел уже настоящий монстр с хорошей детализацией. Без улыбки.

Неоднозначный кадр: "Чудище расстроенное"

— Вот на такое я точно не подписывался... — нет, было, конечно же, интересно, необычно... удивительно, — Тьфу! — но вот становиться монстром мне еще не приходилось. Да и кому приходилось? "Таким" — в особенности!

— Но все же к мозаике пристроился еще один элемент, или вывод — называйте, как хотите, а именно, — тяжкий вздох, — "Человеком я быть перестал"!

После продолжительного рассматривания своего портрета я даже решился прощупать голову и собственно, наконец, прочувствовал сии новые элементы декора, коих ранее чудным образом умудрялся не замечать и не касаться, — Жуть! — щупал руками.

Кожа стала жесткой, неровной и рифлёной, словно каждая клеточка нарастила свой собственный панцирь. Челюсть тоже изменилась. Не особо сильно, но заметно, и похоже из-за новых зубов. Смешная попытка раскрыть рот на всю ширину показала, что запихнуть туда, я теперь могу как минимум кулак. Ну или вкусный бараний окорок. Целиком! Что намного лучше кулака.

— А рога? — пауза, — Полный коллапс, — толи теперь понимал, отчего голова всё это время чесалась и зудела, — И ведь не чувствовал ничего такого! Как?! Каким образом?! Когда успели?! Ну хотя бы волосы еще остались...

— Однако! — осмотрев и свои руки, я понял, что кожный покров изменился не только на голове, но и по всему телу. Но это уже мелочи! Потому, что пошарив на голове, сходу заметил, как к ладоням прилипла сразу чуть ли не половина всей моей шевелюры...

Очевидно, из-за тех маленьких пластинок, за которые, собственно, волосы и зацепились. Как там дети обзывались раньше на `таких'? Лысый-лысый, сходи...

— По деревьям, думаю, неплохо буду лазать... — Ладно, — это уже настоящий катаклизм, — Теперь я не просто монстр, я абсолютно ЛЫСЫЙ монстр... — и зачем только решился на эту проверку? Так бы еще некоторое время с волосами походил. А ладони теперь очищай...

— Вот же печаль... — хотя, логически получается, волосы отпали бы так и так. Видимо, просто время пришло, и изменения вступили в финальную фазу. Да, теперь всё встало на свои места. Эти вечные `почесунчики'. Правда, от них можно было легко отстраниться, как и от какого-нибудь дискомфорта, таки в какой-то момент я даже перестал обращать на них внимания. Первое время казалось, мол, пыль здешняя такая плохая, а если учесть, что чувствительность тела на приличный отрезок времени почти что пропала, ведь всё сходится. Ныне же это ощущение сильно ослабло, и как я понял, так и продолжит постепенно ослабевать до самого конца.

— Вот только... конца чего? — теперь я уже никак не осмеливался на продолжение прогулки. И даже более того, старался лишний раз даже не двигаться. Сидел. Ждал. И пытался понять новые ощущения. А они были. Будто что-то чуждое стало не только с кожным покровом, но и со всеми внутренними органами. Не ощущалось очень многое, а кое-что наоборот стало восприниматься слишком ярко. В районе сердца появился целый комок мышц. Двигающийся, медленный комок. Аккуратно прислонив руку к той области, я понял, что это и есть `новое сердце'. Хорошо, что хотя бы бьется. Сильно смутил его ритм. Будто кровь густая...

Да, многие факты сложились. Если изменения вступили в первую фазу уже сразу после перемещения, то первоначально ничего не ощущалось из-за шокового состояния. Вполне вероятно, что на тот момент должен был быть самый пик и самое болезненное начало? И вполне логичный вопрос — сколько же я провалялся без сознания?

— Телефон, а ну-ка подскажи. А то я сомневаюсь... — с минуту созерцания зеркальной поверхности мобильного и цифр на нём, я, наконец, додумался до очевидного: ритуал я проводил по своей привычке ровно в полночь четвертого числа, а первая фотография здешней флоры сделана в семнадцать тридцать пять уже пятого. Почти восемнадцать часов!

— Вот так и становятся монстрами, — покачал я головой, — Всего-то надо полежать без-сознания пол денька в ином мире и нет проблем. Добро пожаловать в ряды чернокожих лысых `оленей'! — вот и причина выносливости, отсутствия голода и усталости. Смутная догадка, — Силы? А силы ли? Хоть какой-то плюс должен быть? — вон, кожа какая бронированная, неужто само тело так и осталось слабым и человеческим?