— Что с АТ-полем? -очень вовремя беспокоится Командный.
— АТ-поле не устанавливается! — Знать бы еще, что это за штука: "АТ-поле", может, я и смог бы ее развернуть...
Кр-р-р-ах! Враг ломает мою левую руку, заставляя стиснуть зубы от приступа фантомной боли.
— Синдзи-кун, успокойся, — советует Командный. — Это не твою руку он сломал!
Сам знаю, что не мою. Но фантомная боль от этого почему-то слабее не становится...
Удар! Еще удар! Световое копье Ангела взламывает лицевую броню, и мне остается только радоваться тому, что никакие альтернативно одаренные конструктора не додумались запихнуть контактную капсулу в голову Евангелиона.
Удар! Шлем пробит. Левый оптический сенсор полностью нефункционален. От жуткой боли, раздирающей левый глаз — хочется выть в голос.
В волнах боли я ощущаю гнев Той-что-вовне. Как ни странно, но злится она не на мою неуклюжесть, и не на то, что сильный враг разрушает ее тело. Гнев ее вызван тем, что Ангел посмел причинить боль мне, ее пилоту!
— Можно? — спрашивает она. — Можно-можно-можно? Пожалуйста....
— Можно, — выдыхаю я, отстраняясь от боли... и от управления.
Токио-3. Штаб НЕРВ. Кацураги Мисато
— Идет! Он идет!
Я сочла нужным поддержать Рицко в ее полном восхищения вопле, но сам-тоо я видела, как тяжело и неуверенно движется Евангелион. Особенно заметно это становилось рядом с хищной, хотя и немного тяжеловесной грацией Ангела, бойца, уничтожившего все, что мы на него бросили. Одно только полное уничтожение танковой дивизии чего стоило! Ангел тенью метался между тяжеловесных, неповоротливых машин, разрывая их одну за другой, убивая даже отдельные крошечные фигурки, пытающиеся спастись после гибели их машин... Против этого кошмара у Синдзи не было ни одного шанса!
Единственным, что успокаивало меня сейчас, было воспоминание о словах Рицко о "одной миллиардной доле процента". У Синдзи не было и доли шанса даже просто активировать Еву. Но он сделал это. Так, может быть, он каким-нибудь чудом выпутается и сейчас? Хотя бы — просто выживет?
Ох! Нет, то, что Синдзи сумел-таки сделать целых четыре шага — это немалое достижение, особенно на фоне того, чем закончилась попытка Рей хотя бы просто активировать Нулевую. Но этого мало. Очень мало.
Смотреть на то, как Ангел ломает руку и разбивает маску Евангелиона — было страшно. Все показатели прямо-таки кричали о том, что Синдзи испытывает сильную боль, и от его попыток "держать лицо" становилось только хуже. Лучше бы он кричал!
— Меняем приоритеты! — командую я. — Основная задача — спасти пилота. Уровень ЕЕЕ — подготовить к взрыву!
Вот чего я совершенно не понимаю, так это того, почему "уровень ЕЕЕ", куда нет хода начальнику оперативного отдела НЕРВ, еще не взорван? Что там есть такого, для сохранения чего стоит допустить риск Третьего удара и уничтожения всего человечества?
— Можно! — произносит Синдзи.
Что "можно"? Кому "можно"? Что вообще он имеет в виду?!
— Синхронизация падает! — крикнула Майя. — Тридцать девять и пять. Снижается!
— Катапультировать капсулу! — Я вопросительно посмотрела на Командующего. Сейчас, после того, как я отдала приказ о подготовке к активации системы самоуничтожения уровня ЕЕЕ — только Командующий мог отдать приказ о ее активации. Командующий, или кто-то, кого он уполномочил.
Икари Гендо непроницаемым взглядом смотрел на меня поверх сплетенных пальцев и не делал ничего.
— Команда на эвакуацию пилота — не проходит! — вскрикнула Майя. — Синхронизация продолжает падать. Двадцать и один... Двадцать. Девятнадцать и девять! Граница пройдена!
— Пилот не может управлять Евангелионом при синхронизации менее двадцати, — пояснила Рицко в ответ на мой вопросительный взгляд. — А если учесть, что Ева отвергает команду на эвакуацию пилота, то становится ясно, что мы ее не контролируем!
— Гра-а-а-а!
Чудовищный рев раздался, как мне показалось, не только из динамиков. Хотя это совершенно невозможно. В конце концов, от поверхности, где находится кричащий Ангел, нас отделяют многие сотни метров довольно твердого грунта и скалы.
— Это не Ангел, — прошептала Рицко, как будто услышав мои мысли. — Но как?! Связь ведь разорвана! Синхронизация...
— Синхронизация — восемьдесят и три. Растет! — кажется, Майя сейчас рухнет в обморок от удивления... да и мы все тоже. — Установлено АТ-поле мощностью ноль восемь... Нет! Уже один и четыре от расчетного максимума!
— Ева регенерирует! — доложил Хьюга. — Повреждения левой руки полностью устранены. Сенсорная система функционирует в полном объеме!
Дико ревущий Евангелион кинулся на врага... и ударился о шит, составленный из шестиугольных световых экранов, мерцавших всем цветами радуги.
— АТ-поле, — прошептала Рицко. — Пока Ангел удерживает АТ-поле, Ева не сможет до него добраться...
— АТ-поле Евы — два и шесть от максимума. Синхронизация триста шесть. До порога поглощения — меньше минуты! — закричала Майя.
— Питающий провод перебит,— доложил Хьюга. — Ева перешла на внутренние аккумуляторы!
А их хватит только на пять минут.
— Синдзи! — я уже даже не кричала, но натуральным образом орала. — Отступай немедленно! Это приказ!!!
— Бесполезно, — покачала головой Рицко, показывая на погасший экран, где раньше была картинка изнутри контактной капсулы. Ее пальцы, болезненно сомкнувшиеся у меня на плече, доказывали, что ее безмятежно-спокойный вид — не более, чем маска. — Он нас не слышит. Провод перебит, а поле сильнее ноль семи — блокирует радио.
Я побелевшими пальцами вцепилась в поручни, наблюдая, как Евангелион ударом кулака разбивает несокрушимый щит Абсолютного Страха в световые брызги.
Удар! Ангел отлетает, обрушивая своей многотонной тушей какое-то здание. Кажется, его нижняя лапа даже провалилась в подвал, из-за чего Ангел рухнул на спину. Ева прыгнула вслед за ним, ударив врага коленями в грудь. Толстые, покрытые броней пальцы взломали покрытую жесткой зеленой кожей грудную клетку Ангела и захватили ядро...
Яркая вспышка ослепила всех, кто находился на мостике.
— Что... — начала было я, но тут же поправилась. — Операторы. Доклад!
— АТ-поле Евы — ноль пять. Снижается, — начала отчитываться Майя. — У нас снова есть телеметрия! — Экран вспыхнул, показывая нам Синдзи, бессильно раскинувшегося в пилотском кресле. — Пилот без сознания. Синхронизация триста восемьдесят семь и два. Снижается.
— Синего спектра не зафиксировано, — отчитался кто-то из операторов технической службы. — Ангел уничтожен.
— И что это было? — спросила я в пространство, не рассчитывая на ответ. Впрочем, ответ тут же прозвучал. — Берсерк! — почти простонала Рицко, оступившись, и рухнув в удачно оказавшееся поблизости кресло. — Это был Берсерк!
Токио-3. Судзухара Сакура
Вечер погасил даже тот скудный свет, который все-таки просачивался в подвал, где мы укрывались. Грохот битвы уже давно стих, и я несколько раз порывалась выйти из страшного подвала с темной лужей, натекшей из окна. Но Акаме не отпускала меня, помахивая у меня перед носом своим телефоном.
— В связи с чрезвычайной ситуацией все линии заняты...
— Видишь, — сказала Акаме, — тревогу еще не отменили. Там, — она показала наверх, но я поняла, что она имеет в виду "снаружи", — еще опасно. Юко-семпай говорит, что несколько районов полностью уничтожены, но та штуковина, которую пытались уничтожить — все еще стоит... Что?! — Акаме дернулась, как будто прислушиваясь к чему-то... хотя... какое там "как будто"? Она снова слушает Юко-сан.
— Что там? — встревожилась я. — Что случилось?
— Та штуковина снова движется, — потрясенно ответила Акаме. — Той страшной бомбы, уничтожившей так много домов, не хватило даже для того, чтобы серьезно его повредить... уж не знаю, живое ли оно, и применимо ли к нему слово "ранить". Теперь он идет к центру города. И если на него еще раз сбросят такую бомбу...
— Там же убежища! — поняла я, что хотела мне сказать Акаме. — Но ведь они должны быть рассчитаны на попадание такой бомбы...
— Должны быть, — грустно сказала Акаме. — Но мы не знаем, с какой силой может ударить тот, кто выдержал попадание бомбы!
Ослепительное сияние полыхнуло в окошках. Пол под нашими ногами вздрогнул. А потом пришло еще несколько ударов, но уже без вспышки, как будто там, в глубине под городом, что-то рушилось.
— Что?! — внезапно закричала Акаме. — Юко-семпай, но этого не может быть! Невозможно!!!
— Что она говорит? — спросила я, осознавая, что то, что так напугало Акаме — может быть опасно. Очень опасно.
— Юко-семпай сказала, что там, наверху, эта зеленая штуковина схватилась с такой же огромной штукой, и там...
— Гра-а-а-а!!! — раздавшийся чудовищный рев заглушил все. А когда я снова смогла слышать — Акаме продолжила:
— ...там пущены в ход такие силы, которые могут уничтожить даже ее.
— Но ведь Юко-семпай и так мертва! — ошеломленно произнесла я. — Как можно еще раз убить того, кто и так мертв?
— Я тоже так думала, — кивнула головой Акаме. — Но Юко-семпай говорит, что это возможно. Что это — смерть вторая, после которой уже нечему будет возвращаться к колесу Чакравартина, или же отправится в Чистую землю*.
/*Прим. автора: "вернуться к колесу Чакравартина" — отправиться на перерождение. Чистая земля — по верованиям распространенной в Японии школы амидаизма (одна из школ Махаяны — "большой колесницы" буддизма), место, где Будда Амитабха собирает праведных чтобы помочь им освободится от сансары*/
От ужаса я задрожала и прикусила губу. Сила, способная убить мертвого? Способная лишить надежды на перерождение? Ужасно!!!
Мы втроем забились в самый дальний угол подвала. С одной стороны ко мне прижалась Акаме. А с другой... Я по-прежнему не видела Юко-сан, но я чувствовала, как она дрожит в страхе. А снаружи раздавался грохот разрушаемых зданий и вопли, наполненные неизбывной ненавистью. Это было страшно. Так страшно, что я временами, когда мое сознание достаточно прояснялось, удивлялась, что моя юбка все еще сухая. Мы ничего не могли сделать. Ни я, ни отчаянно храбрая Акаме, ни даже Юко-сан. Мы могли только сидеть, дрожать, молиться Хозяину Чистой земли, чтобы он отвел от нас беду и слушать, как грохот ужасной битвы неумолимо приближается.
Очередной удар сотряс все здание, в подвале которого мы прятались. Кажется, это было прямо над нами! О ками! Спасите и защитите!
Перекрытие начало рушится, к счастью, в дальней от нас части подвала. Горячий ветер ударил нам в лица. А перед глазаси оказалась огромная ступня... вернее — ее маленький кусочек. К счастью, большего к нам не проникло. Гигант, попавший в ничтожную ловушку, взревел, но, похоже, его противнику этого хватило. Я еще успела увидеть, как огромная фигура, высотой с небоскреб, взлетает в воздух, а потом плита, выломанная этим движением из потолка — рухнула вниз. Даже в окружающем грохоте я расслышала громкий хруст и сильная боль погрузила меня в темноту.
Геофронт. Госпиталь НЕРВ. Аянами Рей
— И он не справился с управлением.
— Правда? — под смутно знакомые голоса я медленно выплывала из забытья.
— Правда! Полгорода лежит в руинах! Еще не везде завалы разобрали, а кое-где кровь прямо по улицам текла. Говорят даже, что кое-где разрушены погруженные здания, и из тех убежищ, которые в них были — никто не выжил! Совсем никто!
— Ну а что ты хотела, — проясняющееся сознание идентифицировало одну из говоривших, как сотрудницу госпиталя. Правда, представиться мне она так и не удосужилась. — Ему еще пятнадцати нет, а ему уже доверили управлять этой махиной... Конечно! Сын Самого, как-никак! Аянами-кун, просыпайтесь. Вам пора на процедуры.
Я открыла глаза и кивнула, обозначая собственное пробуждение. Медсестра выкатила каталку со мной из палаты, и покатила по знакомому коридору в процедурную. Я же вернулась к своим размышлениям.
Если сведения, полученные мной из чужого разговора, верны, то тот мальчик, который заменил меня в управлении Евой — сын Икари-доно. И, судя по тому, что мы еще живы — он не только смог активировать Еву, но и одержал победу над Ангелом. И он — "не справился". От него ожидали большего. Как же тогда назвать меня? Ведь я не смогла даже пройти синхронизацию! Я — бесполезна. Зачем Икари-доно тратит свои силы и время на бесполезный образец? Ведь у него есть Синдзи-кун. Есть пилот из германского отделения. Говорят, что институт Мардук то ли нашел, то ли вот-вот найдет кого-то еще... Зачем?
— Отойди от нее! — визгливо выкрикнула медсестра. — С ней нельзя...
Да. Со мной нельзя разговаривать без специального разрешения Хига-сан... Неужели кто-то решил нарушить это правило?
— Похоже, мне придется рекомендовать отцу проверить квалификацию и лояльность не только старшего, но и среднего, а так же и младшего медперсонала, — холодно произнес смутно знакомый голос.
Я открыла глаза. Возле каталки стоял тот самый мальчик. Сын Командующего? Нет. Это — не проверенная информация, и, хотя она весьма похожа на истину, полагаться на нее нель...
— Икари-кун! — возмущенный вопль медсестры перевел информацию в разряд "проверенной".
Я смотрела на второго... Хотя, нет, наверное, теперь уже первого пилота НЕРВ-Япония. Он же смотрел на медсестру, как его отец, Икари Гендо-сама, смотрел на некоторых особенно назойливых проверяющих из штаба армии. Как правило, это плохо заканчивалось для тех, на кого он так смотрел.
— Есть пункт Устава или приказ Командующего, которые запретили бы мне общаться с девушкой?
— Таково распоряжение Хига-сан... — возмутилась безымянная медсестра.
— Даже если бы она еще была жива, я не вхожу в ее линию командования и ей не подчинен,— жестко ответил Икари-кун. — Мое положение в командной цепочке на настоящий момент не определено, и приказать мне может только сам Командующий, но он таких приказов не отдавал. Еще я должен исполнять Устав. Но в нем, как Вы признали, ограничение общения с Вашей подопечной не прописано...
Я смотрела на Икари-куна широко раскрытыми глазами. Пусть мне тяжело общаться со сверстниками, но я могу наблюдать за ними... и то, как говорил Икари-кун, на обычные слова одноклассников, на их манеру говорить между собой и со старшими — никак не походило. Создавалось впечатление, что с медсестрой разговаривал кто-то, кто был старше нее возрастом... или же званием. Это было... интересно!
— С формальной точки зрения Вы правы, Икари Синдзи-сан, — улыбнулся, выходя из кабинета, Като-сан. — И распоряжение об ограничении общения с коллегой на Вас не распространяется. Но в настоящее время Рей-тян следует на процедуры, необходимые для ее выздоровления. Думаю, для общения с ней у Вас найдется более подходящее время.
— Разумеется, — Икари выполнил четкий "поклон младшего — старшему". — Прошу простить меня за эту задержку...
— Като, — улыбнулся Като-сан. — Като Джиро.
— Еще раз приношу свои извинения, Като-сан, — Синдзи-кун подошел к каталке и коснулся моей руки. — Мы еще обязательно встретимся и поговорим, Рей... — он на мгновение задумался, я потом повторился — ...Рей-тян. Я не знаю. как следует реагировать на такое... и поэтому не стала реагировать никак. Но размышляла об этой встрече я все время, пока меня везли по коридорам госпиталя.
