— Антон! Маскировку включить! Максим, срочно поднимай людей по второму тревожному списку! Матвеева ко мне в кабинет! Антон! Машину к дверям гаража! Уедем через тоннель. Пошевеливайтесь, черти. Время дорого.

В особняке на Лиговке завертелась суета, но сторонний наблюдатель вряд ли что-нибудь заметил — заработавшая маскировка скрывала и свет, и шум, и движение.

Интерлюдия 2.

Дверь в камеру отворилась беззвучно, но заключенный все равно поднял голову и уставился на вошедшего.

— Евгений Александрович! Ей-богу, ...-начал оправдываться он.

Посетитель без слов зарядил узнику прямой в нос.

— Ты, урод, понимаешь, что почти сорвал нам все дело?! Я на одни только поиски несколько лет потратил, а ты!!!

Мощная затрещина сбила с ног. Пинки посыпались на лежащего.

— Я тебя, чухонская шваль, подобрал отмыл, приодел. К делу приставил. Тебе ведь надо-то было всего попрессовать мальчишку, чтоб он у меня крепче на крючок сел. Тварь!

— Евгений Александрович! Клянусь, и в мыслях не было! Как помрачение нашло!

В ползающем перед раскрасневшимся Залесским жалком человечке трудно было узнать всегда надменного Скинкиса. Андреас схватил Залесского за ноги, и, рыдая, стал умолять:

— Пощадите, Евгений Александрович! Вы ж знаете, я не хотел. Пощадите!.. Я ведь все для вас!.. Отработаю!.. Пощадите!!!

Настроение у Залесского медленно поползло вверх. Определенно, стоило зайти сюда после тяжелого дня.

— Нужен ты больно... убивать еще... А отработать придется. — Слова еще перемежались пинками, но уже лениво, без запала. — Сегодня еще отлежишься, а завтра архив начнешь чистить. Нам с союзничками сегодня по пути, а завтра разойдемся. А наработками я делиться не собираюсь. Перебьются.

Андреас отполз от хозяина и привалился спиной к стене. Размазывая рукавом кровь по лицу, он внимательно слушал и кивал, как заведенный.

— Из камеры пока тебя не выпущу, сиди здесь, чтоб никому глаза не мозолить. Архив сюда принесут.

— А с мальчишкой что теперь? — осторожно поинтересовался Скинкис.

— Не твоя забота. Потом, когда заварушка начнется, по-тихому провернем все. Может и получится еще, вроде бы все на кровь, а не на силу завязано. А там концы в воду. Был мальчик, не было... Без этой гнилой крови мир только чище станет.

— А брата его?

— Вот с чего ты решил, что умнее всех? Давно уже проверили его брата. Брата! Тьфу! — Залесский такими жирными кавычками выделил слово "брат", что объяснять ничего не понадобилось.

Андреас, поняв, что убивать его пока не будут, несколько расслабился.

Евгений Александрович тоже заметно успокоился и уже ничем не напоминал разъяренного зверя, каким казался в начале визита. Оставив Скинкиса зализывать раны, завуч поднялся из казематов наверх, шагнул было в сторону административного корпуса — поработать, но плюнул и пошел к себе на квартиру. День был тяжелый, а утром надо быть в форме. Продержаться бы оставшиеся пару недель без происшествий.

Глава 2.

Этот поезд в огне-е...

Я лежал на тюке с какими-то тряпками, слушал мерное постукивание колес и насвистывал прилипчивый мотивчик. Трудно быть в нашем мире подполковником с фамилией Васин и не знать эту песню. Слава богу, военная карьера завершилась до ее выхода, а то от шуток сослуживцев прохода не было бы. Хотя как раз в Пугачеве у курсантов в первый раз ее и услышал. А уж как могут доводить курсанты, скажет вам любой преподаватель.

...и нам не на что больше жать...

Поезд был вполне себе нормальный. Ехал из Москвы в Баку. Настроение было отличным — первая часть смётанного на коленке плана оказалась выполнена на все 100%, а может и больше. Газеты, принесенные проводником, скрашивали вынужденное безделье.

Ни на что не надеясь, принялся листать "Московские известия" и вот она, моя награда. Уже на третьем развороте: ушел из жизни, бла-бла-бла, скорбим и помним, бла-бла-бла, не забудем — не предадим... и фото Залесского в траурной каемочке. Оперативно сработал Милославский.

Каюсь, когда набирал номер, вдолбленный дедом в детскую память Егора и вспоминал пароль, который фигурировал в рассказах на ночь, поджилки тряслись, как у зайца. А вдруг дед просто нас развлекал байками, ничего не имеющими общего с действительностью? Но потом подумал: а что я теряю? Ну, окажется это каким-то левым номером, подумает человек, что его разыграли или ошиблись. Потеряю три минуты времени. А вот если это и вправду окажется телефон Милославского, то бонусов я извлеку из этого немеряно. Даже если пароль — липа, глава приказа заинтересуется хотя бы потому, что речь пойдет о его внуках.

О внуках догадался еще Егор, но окончательно сопоставил информацию уже я. Благодаря урокам и рассказам нашего героического, как оказалось, деда, кто есть кто в империи я знал на отлично. Причем не просто так, а с биографией, родней, имуществом и прочими полезными сведениями. Когда другим детям читали Муху-Цокотуху (да-да Корней Чуковский был и здесь!), нас с Митькой знакомили с деяниями значимых фамилий, с полным раскладом по лицам. И, надо сказать, было это совсем нескучно. Умел дед ко всем найти подход.

Так вот, возвращаясь к Милославским, были у деда и фотки юного Тихона Сергеевича. Это сейчас он старый, бородатый и весь из себя вальяжный, а в молодости был тощим парнишкой с характерным прищуром и фамильной родинкой на шее. И вот на него-то молодого и были страшно похожи два брата со старших курсов. И хоть выдавали они себя за других, Егор точно видел, что родство меж ними и Милославскими самое близкое. Только Егору не особо это интересно было, в училище многие под чужими фамилиями жили. А вот я нашел, как этот факт использовать к своей пользе.

Когда перестал трястись, поймал кураж и так точно повторил дедовы интонации, что похоже перестарался. Даже успел подумать, как бы Тихона Сергеевича кондратий на радостях не хватил.

А ведь дед-то у нас круче Бонда, получается был. Вертелся в этом великосветском гадюшнике, да шпионил за всеми. А вечерочком, видимо царю сказки, наподобие наших рассказывал. Чтоб тому спать спокойнее было. Эх, дед, жаль, что тебя больше нет. Ты б такого бл...дства не допустил бы... Но, хоть за науку спасибо, выручила.

После моего триумфального выступления мы с Григорием метнулись прочь от интерната. Гвардеец ненавязчиво задал направление и привел нас на окраину Москвы в частный сектор. Почти сутки мы провели в каком-то заброшенном домике, о котором Григорий божился, что его "ни в жисть не свяжут, как есть" с ним. А на следующий день Григорий умотал на разведку, а я остался "на хатке жены деверя троюродного племянника". Подчинившись личной паранойе, тщательно обыскал дом, но ничего не нашел. Вышел во двор, что было строго-настрого запрещено Григорием, осмотрелся. Ничего особенного. Грязная по весеннему времени улочка, покосившийся забор, пустая будка. Задний двор выходил на какой-то вонючий ручей, за которым виднелись поля и длинная петля железной дороги. От скуки перебрал рюкзак, прихваченный Григорием для меня. Добротная неброская одежда, сухпай, отдельно немного денег, но явно не мои — моя нычка была поскромнее. Все, как я просил.

Посидел, подумал. Еще раз вспомнил все, что знаю о Григории. Подумал еще раз. А потом собрал из занавесок узелок, покидал туда часть барахлишка, еду, да и двинулся в сторону железки. Через полчаса ожидания нужный мне поезд сбавил ход на затяжном повороте. Рывок, прыжок, и вот я уже еду в неизвестность.

Прости, Григорий, но чей бы ты не был агент, дальше я сам. Больше я никому не позволю управлять собой ни из каких побуждений. Хватит.

Этот поезд в огне, и нам некуда больше бежать...

Перебираться куда-то на мчащемся поезде было откровенно стрёмно, пришлось ехать как есть. Пока доехали до какой-то узловой станции, страшно замерз, не май месяц-то. На станции долго караулил пассажирский поезд в нужном направлении, стараясь никому не попадаться на глаза. Пассажирский "Москва-Баку" как нельзя лучше подходил к моим планам, так что я рискнул пойти договариваться с проводником. Особо присматриваться было некогда, стоянка занимала всего 10 минут, но постарался выбрать самого пройдошистого. Человеком он оказался понимающим, к нуждам народа в моем лице отнесся благосклонно, особенно подкрепленным портретами мертвых царей. Неистребима тяга простого народа к этому виду искусства. Сказку, старательно сочиненную мной, слушать даже не стал, сразу назвав сумму, чем заслужил мою искреннюю признательность.

Жратва было захвачена с собой в достаточном количестве, а если что, думаю, мой проводник не откажется подзаработать еще копеечку. Развлечь себя смогу сам. Медленно, но верно поезд отдалял меня от Москвы с её проблемами.

Когда еще в лазарете я раздумывал, куда мне податься, мне вспомнилась одна книга, похожая на мои обстоятельства. Детдомовскому пацану надо было легализоваться, и он бросился в зону межклановых военных действий, выдавая себя потом за осиротевшего ребенка. План действий настолько подходил к моим реалиям, что я не стал ничего придумывать дополнительно, сосредоточившись на деталях.

В настоящий момент на территории империи острых конфликтов не было, но Вовка из параллельного класса хвастал, что его отец собирается взять его на войнушку против отколовшегося рода как раз в первых числах мая. Типа набраться опыта. Разумеется, все это говорилось лишь одному самому доверенному другу, но место было выбрано неудачно, и Егор услышал часть разговора. Тогда ему это было по барабану, а вот мне вовремя вспомнилось. Участок на Бакинском месторождении — яблоко раздора, которое попытался вывести ушлый глава рода из-под юрисдикции клана Волковых. Сначала хитромудрым делягам дали время одуматься, но те не воспользовались своим шансом. А теперь клан, чтоб не потерять авторитет, будет вынужден решать этот вопрос силой. Не удивлюсь, если хозяев специально спровоцировали на отделение, чтоб оттяпать лакомый кусочек. Мир другой, а люди те же. А пострадают, как всегда, не только зачинщики, но и мирные люди. Как раз сейчас городок при НПЗ превращается в зону умеренных боевых действий, и вскоре там начнется основное веселье. Все в самый раз: городок небольшой, но и не деревня, где все друг друга знают. Запустить работу нефтеперерабатывающего комплекса будет у нападающих первоочередной задачей, и, я надеюсь, на одного мальчишку никто не обратит внимания. Все как обычно: горе побежденным.

Трое суток путешествия пошли мне на пользу. Я наконец-то привел в порядок свои-Егоровы воспоминания и смог понять, чего же я хочу в итоге. Ожидаемо, это оказались: свобода, независимость, сильная родина и ... небо. Я не Егор, и не готов всю жизнь посвятить людским болячкам. Ничуть не умаляю заслуг врачей, просто это не моё.

А вот возможность летать манила. Для одаренных существовали специальные доспехи — боевые роботы, отдаленно напоминающие костюм Железного человека, а для обычных людей — все остальное. Конечно, стать пилотом МБК (мобильный боевой комплекс) я бы не отказался, Наверно это круто, когда ты с небом наедине, без посредников, Ощущения, по слухам, непередаваемые. Остался б одаренным — стал бы всеми правдами и неправдами добиваться права пилотирования, но теперь эта дорога для меня перекрыта. Остается по-старинке сесть за штурвал летающей машины, только я еще не решил какой. Влюбившись в детстве в вертолеты с первого взгляда, я, похоже, уже перерос свою любовь и теперь был открыт для новых отношений. Впрочем, у меня еще есть время подумать, для начала надо подрасти, закончить школу, пройти медкомиссию и только тогда делать окончательный выбор.

Как же хорошо быть молодым!

И как это сложно!

Теперь, успокоившись, я ужасался масштабам жопы, в которую попал. При побеге из Москвы я прошелся по самому краешку и до сих пор не верил в свою удачу. Все столько раз висело на волоске, что только божьим промыслом и можно оправдаться. Взяв у проводника в аренду его простенькую читалку, я просмотрел часть скопированной информации. Что можно сказать: Залесский развернулся в нашем интернате во всю ширь. Курсанты ненавязчиво психологически обрабатывались, проводились сеансы гипноза и внушений. Не только я ходил на чай к начальству, других тоже приглашали. Неизвестно, как сработают эти закладки при отсутствии закрепления, но руководящих постов ребятам теперь явно не видать очень долго. Меня загипнотизировать не удалось, о чем есть пометка в записях, а чего хотели добиться с помощью садистских тренировок у Андреаса, теперь не узнать, но вряд ли чего-то хорошего.

Один раз мелькнула мысль бросить всё, объявиться и вернуться, но я ее задавил в зародыше. Помимо покойного Залесского и иже с ними, которых вычистит Милославский, в интернате останется непонятно чей агент Григорий свет Андреевич — бывший гвардеец императора, разговаривавший почему-то слогом неграмотного сельского лаптя. Все эти его словечки типа "токмо", "ни в жисть", "людёв" крайне плохо вязались с двумя высшими образованиями в не последних по уровню ВУЗах, значки которых здесь, кстати, было принято носить на парадной одежде. Но в парадке я Григория ни разу не видел, а о двух вышках узнал из его личного дела, мельком пролистав его в архиве перед побегом. Да и переигрывал товарищ не по-детски. С развитием радио и ТВ даже на самом отдаленном хуторе так уже не говорили. Это только немного наивный Егор мог принимать его неумелое притворство за чистую монету.

А ведь я его еще и лечил, падлу!

Неизвестны также имя и судьба покровителя Залесского и Ко. Вряд ли глава безопасного приказа поделится со мной информацией о ходе расследования. А пока глав.гад на свободе, я не могу чувствовать себя в безопасности.

Но самая главная для меня опасность на старом месте — это дети. Во-первых, они знали настоящего Егора. Пусть последний год он почти ни с кем не общался, подмену почувствуют. Во-вторых, училище предназначено для одаренных, а я теперь чистый сквиб. И в этом долбанном "Хогвартсе" меня просто заклюют, тут не надо быть гением психологии, чтоб это понимать.

Есть еще куча причин не ехать обратно, но перебирать их мне уже надоело — пора решать, как буду действовать на месте. Купленная на прошлой станции карта легла на стол.

Сейчас я примерно здесь, а надо мне вот сюда. Пожалуй, придется сойти с поезда пораньше. Кызыл-Бурун слишком близко к нужному мне району, станция там может быть закрыта Волковыми. А часть лишних километров попробовать преодолеть автобусом или электричкой. Жаль, что нет интернета, можно было бы составить оптимальный маршрут, не выходя из поезда, но чего нет, того нет... Можно еще к дальнобойщикам напроситься, но это на крайний случай. Это с проводником мне повезло, запихал в свое купе, не лезет с расспросами и прячет при всех проверках, а дальше может всякое случиться. Обидно будет попасться в шаге от цели. Хорошо еще пасхальная неделя идет, никого не удивит подросток, шляющийся на улице средь бела дня.