Где-то за окном

Около полутора часов я торчал на лавочке сквера, мрачно пялясь на фонтан, ворон, прыгавших вокруг в поисках поживы от туристов и самих туристов, фотографировавшихся на фоне театра. Идти домой — совершенно бесперспективно при текущем раскладе ситуации. Ждут там меня или нет — экспериментально выяснять совсем не хочется. Вписаться к кому-то из знакомых? Есть варианты, и, пожалуй, так и придётся поступить...

Мои размышления были прерваны знакомым голосом, раздавшимся слева.

— Ну, рассказывай, что там у тебя. — Задумавшись, я даже не заметил, что ожидаемый мною человек уселся в на соседнюю, стоящую почти впритык к моей лавочку. Он не смотрел на меня, уставившись в пространство.

Значит, не зря я кривлялся перед камерой. Я говорил, стараясь вспомнить максимум подробностей. Он молча смотрел на воду. Думал, наверное.

— Ну, вот что. Ты, это, сиди, жди здесь. Часа полтора. Тем более, что тебя всё равно какие-то орлы тут пасут. Ты пока здесь сидел, мы их на камеру засняли. Потом к тебе подойдут, скажут, что делать дальше.

Мой собеседник неспешно встал, сделал шаг в сторону фонтана, я машинально дёрнулся вслед за ним....

Дальнейшее происходило с поистине фантасмагорической быстротою... люди, кинувшиеся к нам со всех сторон. Пятеро, нет, шестеро людей, попытавшихся сбить нас на землю, нацепить наручники на уже заломленные за спину руки. И другие люди, выскочившие из стоящих рядом автомобилей, поднявшиеся с лавочек, появившиеся, как мне казалось, просто ниоткуда, чуть ли не из воздуха. Бросающиеся на тех, первых. Все они в штатском, и различить где свои, а где чужие мне удалось только потому, что одни утаскивали других в эти самые стоящие рядом автомобили. Во время свалки меня успели уронить на колени — я поднялся, отряхнул вымазанные пылью штаны...

6 Кирилл Костин, Москва, 14 июня 2024 года, утро

В комнате уже практически все наши сотрудники. И много людей в масках. Трое из них зачем-то вкатывают в центр комнаты тележку с древним, прошлого века телевизором. Экран телевизора светится больно и ярко, заставляя отвести от него глаза.

Я стараюсь не обращать на захвативших офис людей внимание — меня нету в картинке, нету в картинке, пусть меня нету в картинке! Если не переносить своё внимание на них, а смотреть как бы мимо, замечая их краем глаза у меня есть серьёзный шанс остаться незамеченным. Один из незваных гостей что-то спрашивает у Макса, протягивает руки к клавиатуре Максова компа, комп немедленно гасит монитор. Макса бьют прикладом в живот, люди в форме начинают надевать на всех наших наручники, заламывают им руки за спину. То, как они это делают — наверное очень больно, наручники жёсткие, я чувствую, как болят руки у Инги, но не думаю, не думаю об этом. Рву зубами фольгу в мелкие клочки, глотаю её и вкладываюсь, вкладываюсь по настоящему! Я доволен, доволен, пусть всё будет как будет, властью управления, волею Инстанций, пусть заказанная нами картинка останется, пусть наш контракт будет выполнен, я так хочу. Пусть я уйду из картинки, пусть меня не будет в чужой картинке! Окружающее меркнет и я теряю ориентацию в пространстве. Делаю несколько шагов. Лёгкий толчок в спину... Голова кружится — кажется, я лежу на холодном каменном полу, глаза закрыты, а желудок... такое ощущение, что в него налили бензина. Или кислоты. Хочется вывернуться наизнанку, но не могу. И запах. Сильный, резкий. Отдалённо напоминающий запах бензина, но почему-то вызывающий одновременно мысль о каких-то цветах. Последнее что я помню — это отчаянную попытку встать на ноги.

7 Александр Солодов, Москва, 15 июня 2024 года, очень позднее утро

Отправившись по совету своего визави ночевать подальше от своей квартиры я, как ни странно крепко выспался. Делал я это допоздна — так как стратегия "пересидеть подальше и чуть позже объявиться" не оставляла мне много вариантов чем заняться. Поэтому, наконец отскребя себя от кровати я, только в два часа дня покинул гостеприимного приятеля-бездельника и направился объявляться в известный мне офис. Арсений Анатольевич, встреча с которым столь драматически окончилась вчера, задумчиво раскладывал пасьянс.

— ?

— Ну, раз уж ты во всё это ввязался, сказал он, не отрываясь от экрана, мы решили тебя привлечь. К данному вопросу. Ты ведь, кстати, в биопрограммах специалист вроде?

Следует отметить, что биопрограммами, в основном их медицинским аспектом, я действительно занимался. Факт, о котором говорить не то что совсем не стоит, но скользковато, да. С ними ведь ещё хуже, чем с обычными программными продуктами — то, что софт воруют, все уже давно привыкли, а ведь медицинский и даже биософт должен проходить процедуру обязательной сертификации. Кто-то очень умный подсчитал, что полный цикл её должен составлять не менее 45 лет, если соблюдать все правила. Но, разумеется, для корпораций-производителей есть лазейки, позволяющие легально выбросить на рынок свою продукцию. Одна проблема — оперируют они в основном с англосаксонской, временами с южно— и северо-германской и кельтроманской генетическими группами. Ну японцы ещё сами для себя суетятся. Остальным приходится довольствоваться результатами локализации, медицинские сертификаты на которые оформляются с бааальшой задержкой. Кому охота ходить и смотреть 3, 5, а то и 10 лет, как беспокоящую тебя болячку успешно лечат за океаном счастливчики с правильно выбранными предками? Повсеместное распространение универсальных химических синтезаторов-анализаторов предоставило серьёзные возможности для творчества на дому. Наиболее серьёзные и мощные агрегаты, конечно стоят таких запредельных денег, что и государство покупает их кряхтя и рыдая. Но то, что может себе позволить среднего достатка сисадмин — такой как я, даёт возможность, при наличии определённого характера знаний, получать очень нефиговые результаты. Математический аппарат, позволяющий обсчитать фармокинетику того или иного продукта, не есть тайна за семью печатями — просто по той причине, что утекает от разработчиков он обычно вместе с алгоритмами синтеза этого самого продукта. Так что, с определённым риском, но работаем, работаем.

У меня самого турбирована печень — пониженная восприимчивость к ядам, включая алкоголь, повышен имуннитет к бактериальным инфекциям крови и лёгких — микрофагоциты нескольких различных модификаций будут, по расчётам работать ещё лет 50, я с ними почти полтора года провозился, пока подобрал оптимальную комбинацию. Ну и пара более серьёзных и важных апгрейдов была проделана. Не будем вдаваться в подробности. Я не тороплюсь слишком уж серьёзно модернизировать свою физиологию — время работает на нас, а уж к тому, чтобы его оказалось в достатке, свои меры я принял. Потому и выгляжу сейчас на десять лет моложе, чем положено.

Юридический аспект всей деятельности, должен сказать, достаточно неприятен — как частное лицо — имею право делать с собою всё что захочу, только бы не превращать себя в рассадник инфекции. А вот за передачу этой информации кому-то другому — статья Уголовного Кодекса с невдохновляющими мерами наказания. Наше гуманное государство очень серьёзно спрашивает за преступления против личности. В том числе — за оказание медицинской помощи неквалифицированным лицом, либо методами, не прошедшими официальное государственное лицензирование. Так что, в теории, всё, что у меня есть ценного из биософта — я написал сам для себя. Ну или, (есть такая отмазка) не имеет медицинского значения, а носит пищевой, либо косметический характер.

Я не стал отрицать очевидный и многократно упоминавшийся мною факт — в конце концов упоминания я эти делал не без задней мысли — заполучить себе ещё несколько клиентов.

— Ну так и вот. Проблема у нас возникла. Как раз по твоей части...

Выразив свою готовность помочь в решении возникшей у Старших Товарищей проблемы, я приготовился слушать. Тут, кстати, надо оговориться по поводу использованного мною термина — "Старшие Товарищи"... ну это как индийские йоги из старинного анекдота. Они всегда среди нас, но мы не знаем их даже в лицо. То, что через свою достаточно разветвлённую организацию упомянутые Товарищи контролируют значимую часть отечественной экономики (а по слухам — так и зарубежной) является сколь общеизвестным, столь и малообсуждаемым фактом. То, что для защиты своих интересов, а равно и интересов обратившихся к ним за помощью и содействием лиц Старшие Товарищи иногда используют не вполне конвенциональные с точки зрения общепринятой трактовки законодательства средства — ну так что-то я не помню, чтобы по этому поводу на них кто-то подал в суд. Значит, всё-таки по закону действуют, чтобы там не говорили злые языки.

Зато у нас в стране нет ни итальянской мафии, ни якудза, ни китайских триад — не приживаются.

Те же самые злые языки говорят, что по той причине, что Товарищи давно и прочно заняли их экологическую нишу и что наша организованная преступность — самая организованная в мире, потому что за её спиной стоит родное государство . Обыватели же предпочитают удовлетворяться официальным объяснением, что никаких "Старших Товарищей" в природе не существует, а есть просто сеть объединений ветеранов специальных служб, органов внутренних дел и армии. А право на создание общественных объединений — неотъемлемое конституционное право каждого гражданина нашей великой страны.

Лично я в такие мысли стараюсь не уходить. С меня достаточно того, что, оказав одной из товарищеских структур ряд услуг технического свойства, я получил в их лице щедрого, хотя и эпизодического заказчика. Для постоянного обслуживания собственных компьютерных систем они предпочитают держать своих специалистов. А вот решать разовые задачи или же попросту заткнуть дыру типа "надо срочно сделать, а никого нету под рукой" — тут-то я и пригождаюсь.

— Короче, нужны биопрограммы. Нестандартные.

— А именно?

— Несколько вещей: Первое — нужно обоняние усилить человеку. На временной основе. То есть — включил — выключил, как-то так. Второе. Это наверное более сложно — нужно, чтобы человека всё время... ну протрезвляло чтобы вроде. Как будто ему непрерывно нашатырь суют под нос. Ну вот представь ситуацию — предположим ему постоянно в кровь подкачивается алкоголь, наркотики да ещё и гипнотизируют при этом.

Нужно, чтобы он тем не менее оставался при этом вменяемым. Такие биопрограммы вообще бывают?

Ну и ещё кое-что — я тебе покажу техническое задание потом, если возьмёшься.

Вопроса о том, возьмусь ли я, у меня не возникало. Слишком долго я ждал от этих людей серьёзного заказа. Сомнений в том что найду нужное — тоже. Точнее, некая неуверенность была по первому пункту — такого рода модификации организма попросту особо никому не нужны, потому я сходу даже и не сообразил, найдётся ли у меня что-то в закромах.

А вот всякого рода протрезвительные модификанты организма — по степени распространённости оставляли за спиной даже удлинители пениса. Что, кстати, доказывает, на мой взгляд, первичность жратвы над половыми сношениями. Другое дело, что большинство из разработок, рекламирующиеся дилерами как "вчера украденные из страшных секретных лабораторий спецслужб", на практике были не очень то эффективны.

Потому, заверив заказчика в том, что всё будет замечательно и нужные ему биософт будет непременно найден или даже дописан в случае отсутствия нужных модулей, и получив встречные уверения в том, что моей квартире ничего больше не угрожает, я отправился домой. На машине Старших Товарищей и в сопровождении пары, как мне было сказано, специалистов по юридическим вопросам. Метр девяносто каждый. В длинных плащах и с короткими стрижками. Дабы, как мне было сказано, не произошло по дороге никаких правовых проблем.

Я чувствовал себя пятнадцатилетним пацаном, играющим в "мафию".

8 Кирилл Костин, 14 июня 2024 года. Местоположение не вполне понятно.

Я прихожу в себя и обнаруживаю, что нахожусь в каком-то коридоре — стою прислонившись лбом к стеклу двери. Сквозь стекло наблюдается всё та же комната с нашими сотрудниками и мерзавцами в масках. Коридор совершенно непонятен по той причине, что находится со стороны стены, разделяющей две комнаты нашего офиса. Ну не было здесь никакого коридора.

И двери не было — на том месте, где по моему соображению она находится, всю жизнь была простая кирпичная стена. Тонкая. Даже если каким-то чудом замаскированная ранее дверь открылась и пропустила меня — в этом месте просто не могло быть никакого лишнего помещения. Оно не поместилось бы сюда — тем более такой вот коридорище, длинный, уходящий в обе стороны едва ли не на сотню метров. Этого я уже просто не могу понять — пусть, предположим, каким-то чудом мы всей конторой дружно не заметили эту дверь, этот тайных ход, пусть мы каким-то чудом (а, кстати, каким?) ходили через него из комнаты в комнату.

Но он уходит на восток, за наружную стену здания. А там нет никаких строений, мы оттуда солнышко ловим...

Ловили, поправил себя я, пытаясь собраться с мыслями, но, похоже, в ближайшее время ловить не будем. Вопрос с чудом межкомнатного хождения решается практически мгновенно — в полуметре левее меня в стене распахивается ещё одна дверь, — обычная, деревянная, без стекла, одновременно открывается такая же дверь с другой стороны коридора, и через них шествуют двое мерзавцев. Из противоположной двери видна знакомая обстановка нашего офиса. Люди в масках скользят по мне невидящими, равнодушными взглядами и скрываются за захлопнувшейся дверью. Как говорится — мда. Приехали. Про оторванную крышу мне, при моём-то стаже в конторе, говорить как бы и неприлично. Но, похоже, чего-то мы сильно недоучли.

На несколько мгновений отодвигаюсь назад — и тупо обозреваю своё отражение в стекле.

Высокий, темноволосый, хотя скорее всё же шатен, худой. Черты лица чуть-чуть косят под восточные — чёрт его знает, какая моя прапрабабка была увезена издалека прапрадедом-казаком... Короче, ничего особенного.

Я снова гляжу сквозь дверь на своих коллег и упираюсь взглядом в глаза одного из нежданных визитёров. Это тот самый белобрысый верзила, который сопровождал В.И. В руках у него по прежнему ружьё неизвестной мне марки. Если я правильно понимаю ситуацию, то он не должен меня заметить, как те двое, шедшие через коридор.

Верзила делает шаг в моём направлении и становится ясно, что ситуацию я понял неправильно. Между ним и дверью — секретарский стол, забитый всякой оргтехникой и пара стульев. Это даёт мне несколько секунд форы. Я разворачиваюсь и бегу направо, в сторону наружной стены здания. Раньше, чем распахивается стеклянная дверь, я пролетаю около пятнадцати метров ковровой дорожки, алая полоса которой лежит строго по центру коридора, прыгаю во внезапно показавшийся проём лестничной площадки, пробегаю пол этажа вниз и влетаю в кабину лифта вслед за толпою офисного вида барышень. Одна из них уже нажала кнопку и закрывшиеся двери лифта отделили меня от преследователя. Лифт роскошный. Судя по табличке — Отис, с кучей каких-то не вполне очевидных для меня наворотов на панели с кнопками. Нажаты кнопки 12, 20 и 24 этажей. Меня уже не удивляет ничего. В том числе -, что в нашем пятиэтажном здании есть, оказывается, лифт.