Их было трое на легких досках-одиночках. Я знаю, что у них в наличии имелся и транспорт покрупнее габаритами. Сам Лось, например, разъезжал по Долине на настоящем плоту в окружении своих телохранителей. Правда, его колымага двигалась медленно. А это была легкая пехота, способная на ровной местности догнать даже мастера спорта по бегу — хоть спринтера, хоть стайера.
Молодые бычки с выгоревшими на солнце волосами и раскаченными, почерневшими от загара тушками поставили свои доски на тормоза, лихо попрыгали на землю и окружили меня со трех сторон. Прикид у всех разный, но одинаково скудный. Один носил старые латанные-перелатанные треники и застиранную до дыр рубашку безрукавку, другой был в вылинявших камуфляжных штанах и порванной полосатой майке, третий и вовсе нацепил шорты при голом торсе. На головах — у кого древняя, потерявшая форму бейсболка, у кого — платок. Да и вооружены они были пестро. Огнестрел только у одного — обрез с расцарапанным и потрескавшимся ложем. У остальных — грозные на вид тесаки и шипованные дубинки.
Дикари, одним словом.
Несмотря на мой загнанный вид, они не набросились сразу: револьвер в кобуре служил серьезным аргументом в любом споре. Правда, в нем не было патронов, но ведь они об этом не знали... Некоторое время они разглядывали меня, пытаясь угадать, что за зверь такой? Новый мир был опасен и непредсказуем. И всегда можно было нарваться на человека, который отвалит таких люлей, что мало не покажется. Даже если и выглядит он невзрачно. А еще может оказаться, что у него высокие покровители, и потом хлопот не оберешься. И хотя жизнь приучила к тому, что лучше сначала бить, а потом спрашивать, как зовут, всякому правило было свое исключение.
— Я его знаю,— сказал, наконец, владелец обреза в рваном тельнике и треснувших солнцезащитных очках.— Это Вестник. Он был у нас в позапрошлом году. Лось приказал его не трогать.
— Жаль,— поморщился другой. Он, наверное, уже пересчитывал в уме награду за мою голову, но не срослось.
— А ты че здесь делаешь?— спросил довольно грубо "морячок".
— Грибы собираю.
Какой вопрос — такой и ответ.
— Грибы, говоришь...— Ну-ну, грибник... Греби дальше.
Игра слов понравилась шпане, парни заржали и начали расходиться.
— Вода есть?— спросил я вдогонку.
— Пить хочешь?— "Морячок" подошел к своей доске, снял с мачты флягу, одним движением свинтил крышку и присосался к горлышку. После чего потряс пустой флягой, качнул головой и сказал:
— Не, воды нет.
Это снова развеселило гопоту. Они попрыгали на доски, сняли их с тормозов и, поймав ветер, покатили по долине, набирая скорость.
"Морячок" отчалил последним.
— Топай на север, держись левого берега,— посоветовал он мне.— Там заводь есть, а перед ней — указатель — не пропустишь. Сворачивай налево и иди до упора, пока не наткнешься на ржавое корыто. Там тебя и напоят, и накормят, если есть чем расплатиться. Пока...
Совет оказался бесполезным. Я и сам именно туда направлялся. Там, среди отвесных скал нашел приют один барыга. Облюбовал прохладную пещеру, превратил ее в уютное по местным меркам жилище, обзавелся огородом и даже развел кой-какую живность. Поначалу жил одиноко, копил добро. Гостей не зазывал, но они сами к нему заходили, потому как никакого другого жилья, если не считать соляных копей, здесь на полсотни верст не было. Приходили путники, которые не отваживались тащится через Курганы, расположенные севернее Пустоши. Это было гиблое место — одна из самых мрачных аномалий нового мира. Прямиком не пройдешь, а идти в обход долго и хлопотно. Вот и срезали путники через Долину, проходя по ущельям вроде того, что "морячок" назвал заводью.
Звали барыгу Живоглот — за его прижимистость и деловую хватку. Торговал он задорого, а покупал за гроши. Сам не напрашивался, но и не отказывался, когда предлагали. А если учесть, что другие торговцы обитали далеко от этих мест и так же не отличались особой щедростью, то без клиентуры он не скучал. Голодному он давал еду, жаждущему — воду. Не давал — продавал, конечно. Кроме того приторговывал барахлом, которое становилось объектом бартера по принципу: ценные вещи в обмен на продовольствие. К тому же, кое-что у него осталось и с прежних времен.
Соляные Короли Барыгу по неизвестным мне причинам не трогали, а остальных он не боялся. Особенно после того, как пару лет назад к нему один за другим прибились два мужика, взявшиеся за кормежку присматривать как за его хозяйством, так и за порядком. Люди серьезные, с такими шутки плохи, но Живоглоту они подчинялись беспрекословно.
Я останавливался у Живоглота на постой, когда путешествовал с востока на запад через Долину Ветров, минуя проклятые Курганы. Как человек он мне не понравился — угрюмый и нелюдимый, хамоватый и жадный сверх меры. Но таких, как он, хватало в новом мире и с их существованием приходилось мириться.
Я все же последовал совету "морячка" и сместился к западу, чтобы ненароком не пропустить указатель. Впрочем, до приюта Живоглота было еще далеко — хорошо, если к вечеру доберусь.
Малая "флотилия" Соляных Королей тем временем ушла на север, потом свернула на северо-восток и скрылась в одном из ущелий. Кажется, именно там находилось логово Лося...
Солнце начало клониться к закату, а я так и не добрался до приюта. Но я уже видел вдалеке указатель — добротную пирамиду из ржавого металлолома, увенчанную самодельной стрелкой, указывавшей на запад. И мысли о том, что через полчаса — максимум через час — я смогу вдоволь напиться, придавала мне сил. Однако случилось непредвиденное: снова появились Соляные Короли. На этот раз их было шестеро, и ребята на всех парусах летели за мною вслед. Слабая надежда на то, что они промчатся мимо, улетучилась, когда они снова окружили меня, и давешний "морячок" сказал, как отрезал:
— Сворачивай, Вестник, тебя хочет видеть Лось.
Судя по серьезному настрою посланцев и их количеству, отказаться от приглашения я не мог.
— Садись в повозку!— предложил мне один из лосевцев. Его доска была примечательна наличием плетеного кресла на корме транспортного средства и парусом большей площади.
Если бы назревали неприятности, вряд ли последовало такое предложение: гнали бы до самого места на аркане, как они это делали с будущими рабами. А раз так, то я пока не видел повода для беспокойства. Тем более, "морячок" был на этот раз более учтив и сам предложил мне напиться.
К сожалению, воды во фляге было немного — меньше половины, — и, уничтожив весь запас, я вытряс в рот даже последние капли. Но щедрость Королей имела свои границы — продолжения банкета не последовало. Опять же, винить я их не стал: главным и основным богатством Долины Ветров была соль. Однако вода стоила еще дороже.
Я опустился в кресло и сразу же почувствовал полную опустошенность. Парус поймал поток ветра, и мы покатили сначала на юг, а потом свернули в ущелье на востоке. Здесь дуло даже сильнее, чем на открытой местности. Мачта жалостно скрипела, ткань паруса потрескивала, доска на колесах неслась по ровному дну ущелья с приличной скоростью. В последний раз так быстро я передвигался на мотоцикле Ковбоя. А с тех пор в основном ходил пешком.
Стоит отдать должное пилотам. Они умело правили своими досками, вычерчивая зигзаги, повторяющие контуры извивавшегося из стороны в сторону каньона, объезжая встречавшиеся на дороге препятствия. Не прошло и четверти часа, как мы добрались до места.
База группировки была отгорожена от внешнего мира высоким забором, построенным из того, что Короли смогли насобирать в округе. Они вбили в твердый высохший грунт трубы, обшили их стальным листом различной сохранности и даже протянули поверху колючую проволоку. Для серьезных ребят в роде тех же военных это была не преграда. Хватило бы одного выстрела из гранатомета, чтобы обрушить всю конструкцию. Но военные в этих краях не появлялись. К тому же, они тоже ели местную соль, и им было, в общем-то, все равно, кто и как ее добывает.
Нас заметили издалека со смотровых вышек, люди внизу своевременно распахнули ворота, и "флотилия" досок под парусами ворвалась во внутренний двор базы, направившись к специальной стоянке. Я настолько расслабился за время поездки, что с трудом покинул насиженное место, после чего "морячок" приказал следовать за ним.
Это было небольшое даже по нынешним временам поселение, которое ничуть не увеличилось с тех пор, как я побывал здесь в последний раз. Да и его обитателей не стало больше. И это можно было объяснить не только нежеланием Лося делиться с подчиненными прибылью с торговли солью. Условия жизни в Долине Ветров были не сахар, и добровольцев, которые решились бы жить под постоянно палящим солнцем в жутких условиях, можно было пересчитать по пальцам. На сегодняшний день группировка Соляных Королей насчитывала около двух десятков человек. Этого было вполне достаточно, чтобы держать в повиновении горстку рабов и быть готовым отразить атаку залетных джентльменов удачи. Несмотря на громкое название, обитали Короли не во дворцах, а в убогих лачугах, собранных все из того же листового железа, содранного с некогда затонувших лодок. Они кучковались в западной части поселения. Обшитые кусками металла, окрашенными в различные цвета, они были похожи на лоскутное одеяло. Впрочем, краска местами давно уже выгорела, потускнела, отшелушилась, обнажив ржавую основу. Но в сухом климате Долины такие "дома" могли простоять еще долго.
В восточной части, рядом со стоянкой для лодок, размещался хоздвор. За оградой из сетки рабица клевали зерно куры и валялись в пыли свиньи, а чуть дальше лосевцы устроили небольшой водоем, который со временем затянулся тиной. Я уже бывал в этом поселении, поэтому знал, что в водоеме разводили лягух-элефантов, появившиеся вместе с новым миром. От обычных лягушек они отличались не только гигантскими размерами, но и сущностью: это были всеядные твари с острыми зубами и дурным характером. Прыгать они не умели, зато прекрасно плавали и пожирали все, что помещалось в их пасти. Обитали они на севере, а сюда их завезли по той причине, что были они неприхотливы и плодовиты. Мясо килограммовых лягушачьих лапок очень питательно и приятно на вкус. Остальное отдавалось на съедение все тем же лягухам и свиньям.
Между птичником и лягушачьей фермой был разбит небольшой огород под навесом. За всем хозяйством ухаживал один раб.
"Морячок" направился к самому просторному строению, стоявшему особняком и имевшему не только мощную дверь, но и своеобразные занавески на зарешеченных окнах. Да и выглядела эта конструкция куда устойчивее и надежнее, чем ветхие хибары по соседству. В такой можно было не только жить, но и держать оборону, пока не подоспеет подкрепление.
Внутри жилище Лося обладало некими зачатками уюта. В одном углу стояла панцирная кровать с матрацем и застиранным, но свежим бельем, в другом — прекрасно сохранившийся платяной шкаф. Между ними — дверь, не уступающая в прочности входной, ведущая в соседнее помещение. Пол был застелен видавшим виды ковром, на стенах — репродукции с живописными видами исчезнувшего мира. Сам Лось сидел за столом у окна и ковырялся в стареньком радиопередатчике, какие все еще использовались теми, у кого они были. В качестве генератора использовалось громоздкое устройство рядом со столом, приводившееся в действие при помощи ручной тяги. Молодой, но жилистый раб вращал большое колесо, благодаря чему в недрах машины вырабатывалось электричество. Часть мускульной энергии посредством ременной передачи подавалась на самодельный вентилятор, гонявший по комнате спертый воздух. И было у меня подозрение, что того, кто создал это чудо технической мысли, уже не было в живых. Иначе не пришлось бы Лосю самому ковыряться в передатчике.
— Я привел его,— тихо сказал "морячок", словно боялся, что его голос может навредить священнодействию, которому предавался самый старший из Королей.
Лось не зря получил свое погоняло. Это был крупный субъект, которому привычнее держать в руке кувалду, нежели крохотную отвертку. Насколько мне известно, за спинами товарищей он никогда не прятался, поэтому его собственная рожа была испещрена шрамами, как земля Долины — трещинами. Правый глаз ему выбило осколком гранаты, а два пальца на левой руке откусила пещерная лиса. К тому же неприятели повредили ему ногу, отчего Лось передвигался теперь с помощью клюки. Но несмотря на это, он не только держал свою кодлу в ежовых рукавицах, но и при случае первым рвался в бой.
Бросив на нас мимолетный взгляд, он отпустил "морячка", а потом, вернувшись к передатчику, спросил меня:
— Ты что-нибудь в этом понимаешь?
Неужели только ради этого он приказал своей своре доставить меня пред его светлые очи?!
Впрочем, могло быть и так. Долина Ветров находилась в стороне от хоженых дорог, и передатчик был, по сути, единственной ниточкой, связывавшей Лося с внешним миром. С его помощью он мог не только узнать последние новости, но и сообщить о том, что груз готов к отправке, встречайте. Или получить ценные указания от настоящего хозяина соляных копей.
Но тут я не мог ему ничем помочь. Жизнь преподала мне немало полезных уроков, однако в технике я почти не разбирался. Почти...
Не получив от меня ответа, он продолжил:
— Четыре дня назад был Кровавый Восход, после которого эта хреновина перестала работать.— В сердцах Лось ударил по передатчику кулаком так, что вздрогнул весь стол. Прибор не пострадал, но и лучше от этого не стало — может быть, самому Лосю немного полегчало.— Не знаешь, что это могло быть? Нет? Ну и ладно. Я не за этим тебя позвал. У меня к тебе другое дело.
Опираясь на клюку, он встал из-за стола, но после этого оставил палку на месте, вытер руки тряпкой, прихрамывая, подошел к вентилятору и некоторое время наслаждался воздушным потоком. Потом потрепал за щеку усердного раба и обратился ко мне:
— Ты давно в пути? Я имею в виду, когда ты в последний раз был на севере?
— Четыре дня назад.
Лось удивленно обернулся.
— Разве ты шел не с юга?
— С юга,— ответил я.— Как раз после того самого Восхода, о котором ты говорил, я угодил в аномалию и оказался на Пустоши. Сам не знаю, как такое могло случиться.
— Такое случается,— кивнул Лось.— И, по ходу, не только с тобой.
Я не понял, что он имел в виду, но Лось не стал развивать тему, прошелся по комнате.
— Четыре дня... В таком случае, ты мог слышать о том, что Палач разыскивает одну девчонку...— сказал он и выжидающе посмотрел на меня.
Я слышал об этом впервые, поэтому отрицательно покачал головой.
Палач и был тем самым человеком, который однажды подмял под себя бизнес Лося. И не только его. Он собирал дань с доброй половины всех поселений этого мира. Под его командой находилось полторы сотни вооруженных до зубов бойцов, по сравнению с которыми головорезы Лося выглядели хором мальчиков-кастратов. По нашим временам это была грозная сила. К тому, же, если она вдруг окажется недостаточной, он мог рассчитывать на помощь целого десятка других группировок, которые знали, что ссориться с Палачом не стоит. Впрочем, он свои проблемы всегда решал сам. И меру знал, потому что был умен и осторожен. На вторую половину мира он рот не разевал, давая возможность кормиться тем, кто не согласился под него лечь. Это были не такие многочисленные группы, к тому же разрозненные. Но они могли объединиться, надумай Палач откусить кусок побольше. Поэтому в мире пока соблюдалось относительное равновесие. И все же авторитет Палача был непререкаем.
