Ищейки: Часть первая

— Оно самое. Ну-ну, дружище, не надо такого выражения. Как видишь, я больше не получаю казенного жалования, так что приходится крутиться по мере сил.

Йон улыбнулся, надеясь, что в этой улыбке достаточно и заискивания, и попытки его замаскировать остатками того, старого Рейке восьмилетней давности. Почему-то очень не хотелось, чтобы Теон догадался, что именно побудило его влезть в дело.

— Думаешь, без шансов мне? — подбавил он дурачка, понизил голос до заговорщицкого шепота. — Или вы и вовсе всех нашли?

Делко снова поморщился, совершенно по-кошачьи встопорщив усы.

— Да кого мы там нашли, даже тела у нас нет. Я вообще думаю, что, может, это не его кровь, а какой-нибудь девицы, которую он притащил поразвлечься, да прирезал ненароком. Сам понимаешь, на что способны порой эти богатенькие детки.

— Еще бы, — кивнул Йон, и подумал, что Теон-то сам был из богатеньких деток, вернее, мужей богатеньких деток. Иные в столичных полковниках в тридцать шесть редко ходят. Все больше капитанами остаются. — И больше ничего?

— Ничего.

— Печально. А я-то, понимаешь, обрадовался, когда тебя увидел, думал, может ты... Ну, понятно, э? — и снова улыбнулся той самой улыбочкой, которую так долго тренировал перед зеркалом.

— Извини, Йон. Сам понимаешь, служебная тайна...

— Да, да, — мелко закивал Йон. — От службы никуда не денешься, что же я, не человек, что ли. И я тогда пойду?

— Иди, — милостивое разрешение, в глазах отблеск превосходства.

Йон прошел мимо, даже плечом не зацепив, но, через пару шагов его окликнули.

— Эй, Рейке!

— Чего? — он обернулся, Делко стоял на том же месте, с многозначительным, по его мнению, лицом, и властно протянутой рукой.

— Верни, то, что взял.

Йон изобразил на лице сначала удивление, потом досаду пойманного за руку мелкого взяточника, потом сунул руку в карман и послушно кинул Теону фарфоровую баночку с духами.

И пока тот недоуменно ее разглядывал, растворился в тени парка.

Место, где Эрех нашел тело, так и осталось нетронутым. Высокие деревья кольцом окружали небольшую круглую поляну, спускавшуюся к заросшим ряской прудам. На той их стороне виднелись развалины заброшенной королевской резиденции.

— Жутковатое, должно быть, местечко, ночью-то, — высказался мастер Рейке, когда они, наконец, добрались. — Еще и в дождь... Не страшно было одному тут слоняться, э, мелкий?

Эрех недовольно передернул плечами. Во-первых, раздражало это обращение. Он и сам знал, что ростом не вышел, вовсе не обязательно его в это носом тыкать. А, во-вторых, разумеется, было страшно. Но какая разница, когда нет выбора?

— Тело я нашел вот тут, — образованные люди не заостряют внимания на подобных вещах, поэтому на подначку он не ответил. — Лежал он вот так, навзничь.

Эрех брыкнулся на спину, раскинул руки и ноги наподобие морской звезды. Поморгал, глядя в небо. В небе плотной стайкой собирались комары, привлеченные, не иначе как его, Эреха, присутствием.

Мастер Рейке, меж тем, неторопливо обходил место преступления, пристально вглядываясь в землю.

— Именно так лежал? — уточнил он, после продолжительного молчания.

— Ага.

— Понятно, — снова молчание, потом вопрос. — А одежда на нем какая была?

На веко сел комар и кровожадно облизнулся. Эрех замахал на гнусную тварь руками, приподнялся на локтях и обнаружил, что Йон Рейке более не обращает на него внимания, стоит спиной и таращится на пруд. Пришлось вставать.

— Ничего на нем не было, — ответил но-Тьен, отряхиваясь и отмахиваясь от алчущих крови насекомых. — Только подштанники.

— Так я и думал.

Эрех потоптался некоторое время на месте, разглядывая широкую спину сыщика, потом, решившись, подошел и встал рядом. Попытался понять, что же так мастера привлекло. Руины, конечно, живописные, но...

Над ухом звенели комары. Эрех шлепнул одного, пристроившегося на щеке, и не выдержал:

— О чем думаете?

— А? — Рейке обернулся. — О чем? Да вот... Пытаюсь понять, зачем было тащить труп из города аж сюда, и бросать его просто так валяться на открытом месте, когда в двух шагах совершенно замечательные, полные всякой дряни пруды? Ты глянь на эти болота, его никто бы никогда не нашел, надо только камень потяжелее выбрать. В чем смысл спектакля, э?

Эрех старательно подумал над сказанным. Действительно, если убийца знал, кого убил, разумнее было скрыть факт убийства, утопив труп. А если он хотел, чтобы Ойзо нашли, тогда почему не оставил в павильоне?

— Верно мыслишь, — Эрех осекся, сообразив, что говорил вслух, а не думал. — Получается твой убийца хотел гарантировать, что парня обнаружат, так? Нет, конечно, есть еще вариант, что ты спугнул убийцу в момент, когда он собирался утопить труп. Но думаю, в таком случае он бы и тебя рядом притопил, если бы увидел. Севрасцам это как два пальца... эээ... ну, ладно. Ты чего зеленеешь, э?

— Ничего, — просипел Эрех, только сейчас сообразив, как сильно рисковал. Его обдало жаром. — Душно.

— Ага, парит просто зверски, — посочувствовал мастер Рейке. — Нет, я думаю, он хотел, чтобы его нашли. Только кто и зачем? Что такого ценного в этих местах? Кроме руин?

Он широким жестом обвел окружающее их пространство. Полное отсутствие подлеска, густые тени от высоких кипарисов, толстый слой иголок на земле, редкие, бледно-голубые колокольчики, которые в народе называют 'девичьими'. Выложенные камнем берега прудов поросли густым зеленым мхом, вокруг буйно растут папоротник и одичавшие черные ирисы. На той стороне, среди развалин, сохранились огромные, кряжистые, еще при Второй династии посаженные липы.

— Тут редко кто бывает, — сообщил растерянный Эрех и прихлопнул очередного комара. — Дорога недалеко, но с нее сквозь деревья ничего не увидеть.

Если намеренно не сокращать путь, как это обычно делал он сам.

— Именно! — Рейке поднял вверх указательный палец, подчеркивая важность сделанного но-Тьеном вывода. — И, все же, наш убийца притащил и бросил тело именно здесь. И мы должны понять, зачем. Поймем — дальше легче будет.

Он развернулся и хлопнул Эреха по плечу, приглашая следовать за собой. От силы хлопка Эрех пошатнулся.

— Пошли, док. У меня еще есть несколько вопросов, на которые нам сегодня не мешало бы найти ответы.

Теон Делко задумчиво смотрел в окно своего кабинета. За его спиной переминались адъютанты, два идиота, не способные самой простой проблемы решить.

— Отправлю на границу, чистить сортиры, — процедил он, прерывая тягостное молчание.

Полковник был зол. Встреча в парке перечеркнула все его планы. Менее всего он рассчитывал, что в расследование смерти Читела Ойзо ввяжется сукин сын Рейке.

— Надеюсь, вам хоть что-то удалось узнать, — он обернулся и вперил в подчиненных тяжелый взгляд.

— Да, полковник! — хором рявкнули оба, и Теон поморщился.

Про себя он давно звал их Правая и Левая. В жизни они были обычными армейскими лейтенантами. Михо Рои и Тарьен Сола, оба достаточно умны, чтобы не болтать о происходящем в штабе командования и достаточно глупы, чтобы не замечать отдельных вещей. К сожалению, иногда эта глупость его подводила. Как вот сегодня, когда они пропустили в Розовый павильон вездесущего Йона Рейке.

— Так рассказывайте, что замерли, — буркнул Делко.

— Он ушел со службы в Департаменте восемь лет назад, — начал Рои. — Причину увольнения узнать не удалось.

Теон припомнил дождливую ночь и узкую, мощеную улицу, зажатую между двумя рядами одинаковых домов.

— Я причину знаю, так что не стоит уделять ей излишнего внимания, — прервал он Михо. — Что дальше?

— Год пропадал неизвестно где, — это уже Тарьен. — Потом вернулся в Альмейру, поселился в домике на окраине Северных кварталов, угол Жестянщиков и Короткого переулка. Живет один. Семьи не завел. Любовниц нет. Иногда ходит в заведение матушки Катрионы. Это все.

— Все? — уточнил Теон, приподняв брови.

— О личной жизни, полковник! — вновь сорвался на крик Рои. Они его, конечно, боялись. Знали, что стоит чуть-чуть прогневить начальство, и оно быстренько отправит их куда-нибудь в район Боятских островов, откуда крайне затруднительно вернуться живыми. — Еще есть профессиональная!

— Ну?!

— Зарегистрировался в магистрате семь лет назад, получил лицензию сыщика с правом свидетельства в суде, — отрапортовал Сола, перехватывая инициативу. — Занимается, преимущественно, супружескими изменами, проверкой сторон на сговоренные браки и поиском мошенников. Несколько раз брался за пропавших людей. До позапрошлого года сотрудничал с городской тюрьмой — искал и возвращал беглых преступников, но потом сотрудничество прекратил, хотя начальник тюрьмы до сих пор ждет, что он вернется. Иногда оказывает услуги адвокатской конторе Эрайна но-Фосса. Плату берет умеренную. Жалоб в магистрат на него не поступало. Это все.

— То есть, это все та же официальная информация, так? — медовым голосом уточнил полковник.

Правая и Левая синхронно кивнули, забыв, что они в армии.

— Идиоты! — чернильница описала дугу и врезалась в стену позади вздрогнувших адъютантов. На белой извести расплылась гигантская клякса, вниз потекли черные ручейки. — Мне не нужна официальная! Мне нужна другая! С кем он спит! С кем пьет! Кому давал взятки, кого бил, кого запугивал! И не врите, что он этого не делал!

Оба помощника сравнялись цветом лица с известкой.

— Марш отсюда и не возвращайтесь, пока не найдете что-то, что мне пригодится! — страшным шепотом прокричал Делко, и парочку как ветром сдуло. Полетевшая вслед за чернильницей книга воинского устава врезалась в закрывшуюся дверь.

Проклятые недоумки!

Полковник схватил со стола стакан, намереваясь послать его вслед книге, но замер. Вдохнул и выдохнул, пытаясь усмирить разбушевавшуюся ярость. Не дело это, так поддаваться ненависти.

А Йона Рейко он ненавидел всеми фибрами души. С первого момента их знакомства. Ненавидел, потому что знал его. И понимал, что даже движимый одной лишь жаждой получить объявленное тупицей-магистратом вознаграждение, Рейке не остановится, пока не выкопает все, что можно. Каждую нитку, каждую монетку. Потому что плохо работать он не умел и никогда ничего не делал спустя рукава. Псу можно перебить ноги, но он все равно не разожмет клыков на глотке врага.

Теон с отвращением посмотрел на кляксу на белой стене. Разжал пальцы, поставил стакан на стол.

В дверь постучали.

— Открыто, — буркнул он

На пороге возник человек в серой форме магистрата.

— Полковник Делко?

— Я. Чего надо? — грубо ответил полковник.

— Его сиятельство городской магистрат эрл Ойзо, — человек на тон внимания не обратил, — прислал вам сообщение. Полчаса назад на дороге к Товайхо было найдено тело.

Стакан ударился о стену и брызнул в стороны сотней осколков.

В этом доме всегда царил полумрак, словно день отказывался заглядывать за плотно закрытые ставни. Густой, бархатный полумрак, разгоняемый только рыжим пламенем бесчисленных свечей. Поднимался кольцами ароматный дым множества курильниц, оплетая бумажные фонарики, раскачивающиеся под потолком. Йон видел его опаловые переливы, сплетающиеся с синеватым дымком из длинной трубки, зажатой в тонких пальцах. Сахарное печенье на лакированном столике, дорогой чай в фарфоровых чашках. По внутреннему краю чашек косяком плывут алые рыбки, плещут хвостами, ныряя в золотую чайную глубину. За шелковыми перегородками, в конце бесконечного коридора, журчат и плачут струны цимбал.

Все вокруг текло, все извивалось и уходило в слоистый мрак под потолком, непроницаемый, как темные глаза женщины, полулежавшей напротив, на низком диване среди груды бархатных подушек.

— Послушай, Кат.

Йон сидел на одном из многочисленных низких табуретов и вертел в руках пачку писем, перевязанных ленточкой.

Женщина чуть приоткрыла длинные веки, взглянула искоса. Ровные белые зубы покусывали янтарный чубук трубки.

Она не станет отвечать, пока он не задаст прямой и конкретный вопрос. Но и тогда ему потребуется масса усилий, чтобы ее ответ был хотя бы чуточку вразумительным.

Их игра длилась не первый год, она была привычна, и привычно же раздражала, но деваться было некуда. Ему больше нигде не найти такого информатора, как матушка Катриона, хозяйка самого большого, дорогого и закрытого борделя во всем Альмеррайде.

— Мне сейчас очень важно узнать чем жил Чител Ойзо. Крупицу информации. Пожалуйста. У меня вправду нет времени.

Новая партия старой игры. Сегодня она началась с того, что Йон в подробностях изложил историю появления у него в клиентах Эреха но-Тьена. Того, что история выплывет, он не боялся. Катриона ни слова никому не рассказала за все время их знакомства. Она умела хранить любые тайны, как полумрак, царивший за закрытыми дверями ее заведения.

— В прошлый раз, — она заговорила, низкий грудной голос смешался с ароматным дымом, — помнится, мы расстались слегка нервно.

— Кат, — Йон опустил глаза, покрутил ленточку в пальцах. — Я забыл извиниться. Я знаю. Так что... прости меня. Прости, что я тогда не выдержал и накричал на тебя.

Бархатный смешок был физически ощутим, всей кожей.

— Дорогой мой страж, вы и выдержка — понятия несовместимые. Но я простила. Вы тогда были так расстроены, ведь ваш преступник практически ушел.

Боги, пошлите смирения.

— Но это не причина, чтобы кричать на женщину, — угрюмо сказал Йон. — Поэтому я еще раз настоятельно прошу у тебя прощения.

Катриона фыркнула, изящным движением положила трубку на край серебряного блюда. Сквозь густые волны упавших на лицо волос блеснули глаза. Черные бриллианты с глубоко запрятанной золотой искрой. Длинные ресницы опустились, погружая искры в беспросветную ночь.

Танец соблазна, в котором каждое движение выверено до бритвенной остроты.

Невероятная женщина. Драгоценность, мечта. Мужчины всего королевства готовы на коленях ползти за ней по улицам, только бы она взглянула.

— Понимаешь, Кат, ты моя единственная надежда. Я думал, когда забирал сегодня вот это, — он помахал пачкой писем, — что они помогут мне узнать о личной жизни тула Ойзо. Они помогли. И я хочу понять, что именно я узнал.

Катриона неотрывно смотрела на него.

— Это будет сложно, — заметила она, но Йон не позволил сбить себя с мысли.

— Я просто оставлю их у тебя. Понимаешь... если это то, о чем я думаю, то это очень важно. Проклятое дело разрастается с каждым часом, и я не уверен, что смогу справиться с тем, во что влез. Эти письма, следы изнасилования, шелковый лоску и военные в доме... Немного слишком для магистратского сынка, как думаешь?

Она плавно села, поставив ноги на пол, узкие, идеальной формы ступни утонули в шелковом ворсе ковра. Переставила чашки с недопитым чаем. Движения женщины были совершенны, бесцельны и бессистемны. Йон положил письма на край серебряного блюда с печеньем.

— Я не могу привлечь внимание старика, Кат. Я-то выживу, даже теперь меня никто не тронет, но пацана сожрут. Поэтому если знаешь что-то, что поможет мне разгадать эту дерьмовую загадку, я буду очень тебе благодарен.