Заложница 2

— Снова ты разговорился... — мрачно зыркнул на него Изор, кинул в рот кусок мяса и яростно заработал челюстями, явно таким образом выражая своё неодобрение.

-Так я же гоблин! — язвительно фыркнул лекарь, и вдруг его словно прорвало, — а мы тут на особом положении! Нас потому и терпят...даже целый город построили! Спохватились, когда вышвырнули всех выживших на побережье! Хотя и не сразу, но все же сообразили... насколько больше от нас было пользы, чем вреда!

-Ительс... — голос Ганти стал ледяным как вода из проруби, — ты же сам сказал... каждый должен дойти сам! Так зачем нарушаешь правила? А Лутгор... просто немного ошибся... но думаю, он исправит эту ошибку.

И так же резко, как огр, занялся закусками.

-Вот оно что, — пробормотала тень, оглядываясь на Харна, и встретилась с его внимательным взглядом, — тогда у меня остался последний вопрос... нам можно погулять по городу... по лавкам, или это напрасно?

-Со мной — можно, — твёрдо объявил Ганти, переводя дыханье, все же Мин очень сообразительна.

Жаль, Шенлия не такая... да скорее всего никогда уже такой и не будет. Мать-судьба никогда не повторяется... оделяя своих детей способностями и душевными качествами, и это с одной стороны замечательно, а с другой неимоверно прискорбно.

-Сюда идёт Лутгор... и не один, — не отрываясь от мяса, словно для себя буркнул вдруг огр, и все снова насторожились, от главы города можно было ждать всего, чего угодно.

В этот раз в дверь стучали небрежно и уверенно, и следившая за Изором тень отлично рассмотрела, как на миг оскалились, словно в презрительной усмешке, его клыки.

-Войдите, — сухо пригласил Хатгерн, мгновенно выпрямляя спину, словно он вдруг оказался сидящим в герцогском кресле на торжественном приёме в честь очередного столетия своей вотчины.

Дверь распахнулась резко, разом открывая стоящих за нею мужчин. Первым в комнату шагнул глава города и его круглое лицо больше не казалось добродушной физиономией пекаря. Ну а хмурые лица вошедших следом старших магистров только подтверждали серьёзность принятого ими решения.

-Мы готовы дать вам статус свободных жителей Сиандолла, — голос главы совета был скрипуч и неприятен, — но с двумя условиями. Каждый из вас в течении ближайших трёх дней найдёт двух поручителей из числа жителей Сиандолла. И вы дадите клятву не нарушать семи главных законов нашего города.

-Можно узнать, — мелодичный голосок Таэльмины прозвенел хрустальным колокольчиком, — где можно найти свиток с этими правилами?

-У меня есть, я принесу, — пообещал Ганти, одарив Лутгора мрачным взглядом, — там нет ничего особого, все мы давали такую клятву. И ещё я готов стать поручителем герцога дэй Крисдано и его спутницы, графини дэй Азбенд.

-Я тоже, — коротко кивнул Ительс.

-И я, — Изор на миг оторвался от куска мяса, который ухватил, едва услышав стук в дверь.

-А меня интересует, — сухо процедил Хатгерн, не глядя на хозяина, — когда мы сможем переселиться отсюда в отдельное жилище?

-Ну раз вы нашли поручителей, — поспешил выступить вперёд один из магов, держащий в руках странную вещицу, — то можете принести клятву прямо сейчас... и мы вручим вам ключ от свободного дома.

-Мы готовы, что нужно делать? — мгновенно принял решение герцог, не желая ни спорить, ни медлить. Все равно ведь они уже загодя согласились на все условия, раз другой возможности ступить на тропу, которая приведёт их домой, просто нет.

-Положить руку сюда и произнести слова клятвы, — важно ставя на стол принесённую реликвию, пояснил маг.

Как видно ему тоже хотелось как можно скорее покончить с давно изученной наизусть церемонией и отделаться от строптивых гостей.

Водружённый магом на стол хрустальный шар, размером с мужской кулак, врезанный сверху в шестигранную пирамиду из полированного чёрного мрамора, расписанного золотыми и алыми знаками, привлёк внимание Таэльмины в первый же миг, едва советники вошли в комнату, но тень даже виду не подала. И когда задавала свой вопрос главе города, тоже упорно смотрела только ему в глаза. А теперь лишь небрежно скользнула взглядом по предмету, на котором им предстояло клясться, не желая ничем выдавать растущее в душе беспокойство.

Однако Ганти что-то все же заметил, хотя как раз от него Таэль и не думала скрывать свою тревогу. Всё равно не удалось бы, учитель ещё пять лет назад по одному только взгляду юной тени догадывался о её намерениях и ощущениях. И в былые времена обязательно сделал бы самый равнодушный вид, лишь бы не подсказать воспитаннице верный путь и не повлиять на её решение. А вот теперь отчего-то вдруг поступил иначе.

Встал с места, подошёл к шару и смело, почти с вызовом, положил на него руку.

-Я, Гантиар Тонейр, поручаюсь на глазе судьбы за чистоту намерений герцога Крисдано и графини Азбенд.

Неяркое, багровое пламя вспыхнуло вокруг его ладони и опало, не причинив ни малейшего вреда, словно было всего лишь обманом зрения. Но Таэльмина была почти уверена, если бы Ганти солгал, расплата последовала бы незамедлительно. Следовательно, он искренне считает новичков достойными этого города, и верит в их благоразумие. И хотя это приятно, но на самом деле он знал всё это и раньше. И тем не менее, преследуя какие-то свои тайные цели упорно старался разделить бывших супругов, и поэтому тень не намерена ни на шаг отступать с занятых в общении с ним позиций. Хотя разговаривать, когда того требует дело, всё же придётся. Но и только.

-Я, Ительс Марно... — лекарь в точности повторил клятву мастера-тени и отступил, освобождая место огру.

-Я, Изор, сын Арса, клянусь... — огромная лапа огра почти скрыла шар, но пламя, казалось, проступило сквозь покрытую короткой шёрсткой кисть.

И послушно схлынуло.

-Я, герцог Хатгерн дэй Крисдано, клянусь на глазе судьбы не преступать основных правил Сиандолла, если они не будут нарушать моего права на выбор собственного пути, — положив руку на шар, твёрдо произнёс Харн, и Таэльмина напряглась в ожидании, готовясь мгновенно отбросить напарника от артефакта, если что-то пойдёт не так.

Ведь неизвестно, насколько этот шар зависит от воли своего хранителя, и как на него повлияет условие, высказанное герцогом?!

Секунды тянулись как загустевший мёд из горшочка, и казалось, он никогда не наступит, этот миг, когда шар сочтёт принесённую ему клятву вполне искренней. А едва пламя облило призрачным светом кисть напарника, тень сделала крохотный скользящий шажок ближе, почти уверенная, что в такой напряжённый момент этого не заметит никто из присутствующих. Ну, кроме Ганти.

И он действительно заметил и невольно закаменел лицом, не желая никому показывать своих истинных эмоций. Невольной гордости за воспитанницу, умеющую искренне переживать за своего подопечного и острого сожаления от ясного понимания — другой такой ученицы у него наверняка больше не будет, хоть разбейся. Ритуал безбрачия отнимал у теней только желание любить, но не мог отобрать всех остальных чувств. Если они были присущи человеку изначально, разумеется. А вот Шенлии при всех её прочих способностях, мать судьба, к сожалению, недодала благородства и щедрости души.

-Я, Таэльмина дэй Азбенд, — убедившись, что огонь не принёс Харну никакого вреда, облегчённо выдохнула тень и бестрепетно заняла его место, — клянусь на глазе судьбы ничем не обижать и не оскорблять жителей Сиандолла и уважать правила, по которым они живут. И выбрать свой путь в соответствии с собственными принципами и желаньями.

Лица советников стали кислее столетнего уксуса, Ганти шагнул к бывшей ученице так же плавно и стремительно, как недавно бросалась к герцогу она сама, Изор хищно оскалил клыки.

Но сама Таэльмина ничего этого не видела, заворожённая происходившим с её рукой действом. Призрачный огонь охватил всю тонкую кисть, словно прилипшую к гладкой и прохладной поверхности камня, и тот вдруг начал теплеть, а душу тени охватило смутное волнение. Не страх, нет, тень не находила в своей осмотрительной клятве причины для гнева матери-судьбы или внимательно следящих за артефактом магов. Скорее, это странное ощущение было предчувствием чего-то необычного, и подтверждалась эта догадка резко потеплевшим браслетом напарников.

Да и призрачное пламя, вьющееся вокруг её руки, стало вдруг выше и ярче, и хотя никакого жара тень пока не чувствовала, но прекрасно догадывалась, это лишь предупреждение. И всё ещё может измениться в любой момент.

Оно и переменилось, с неуловимой скоростью призрачные язычки вдруг заскользили вверх по рукаву старомодного муслинового платья, словно желая добраться до лежавшего на шее завитка, выбившегося из-под заколки.

К девушке ринулись сразу трое из присутствующих, и если первый оказался быстрее всех, зато второй был намного сильнее. Он одним взмахом мохнатой лапы размёл всех в стороны и попытался отдёрнуть Таэльмину от артефакта. По тихому проклятью, сорвавшемуся с губ встревоженного магистра, Хатгерн первым сообразил, что Изору этого не удастся. Его собственная ладонь ещё помнила прикосновение гладкого шара, на миг точно прилипшего к коже, причём так плотно, словно он был намазан смолой. И он угадал, в следующий миг неведомая сила отшвырнула лапу разочарованно рыкнувшего огра прочь.

Потому-то Харн и поспешил поднырнуть под второй лапой Изора к Таэль и припечатать левой ладонью её охваченную пламенем руку, одновременно другой рукой крепко хватая девушку за пояс. Он желал только одного, взять наказанье на себя, но не представлял, как это сделать. Возможно, нужно дать клятву, или пообещать жертву... либо подарок?

Неизвестно, но во всех случаях, попытаться стоит. Не ждать же покорно, как жертвенный бычок?

-Клянусь...— больше герцог не успел сказать ни слова.

Пламя вдруг выросло в яростного зверя, вмиг поглотило их обоих и совершенно скрыло за плотной завесой яростно вьющихся рыжих язычков.

-Балтер! — раненым зверем выл, пытаясь пробиться через стену огня Ганти, — сделай что-нибудь, змеи тебя пожри! С чего он вдруг взбесился?

-Алдер... — Рычал Изор в какой-то рожок, — срочно, глаз судьбы вышел из повиновения!

— Лутгор! Если что... не пожалею жемчужину! Встанешь перед фейлами! — с угрозой шипел Ительс.

А внутри огненного кокона было светло и тепло, как в жаркий полдень на вершине утёса и странно тихо, хотя, если прислушаться, отголоски происходящего за призрачной стенкой можно было разобрать. Но их постепенно заглушало еле слышное гудение, и если сначала сердце герцога, крепко прижимавшего к себе тень, тревожно сжималось от отчаяния в ожидании вспышки нестерпимого жара, то чуть позже в его душе зародилась робкая надежда.

Артефакт словно чего-то выжидал, или в чем-то сомневался, и все громче гудел простенькую, смутно знакомую мелодию. Всего семь тактов... как сигнал, как вопрос...

И чем громче становилось гудение, тем тяжелее и горячее становились браслеты напарников, словно пытавшиеся защитить... или ответить?

Пароль! — вдруг сообразил Хатгерн и помертвел, как он сразу не сообразил!

Как рассказывал Бринлос, в старину артефакты редко делали единым предметом. Чаще создавали набор вещей, которые при совместном использовании дополняли и усиливали друг друга. Но в прибрежных герцогствах таких полных комплектов никогда не было, а свои выводы алхимики сделали, изучая парные кольца и серьги, хранившиеся в сокровищнице герцога Льернского.

Как считали алхимики, для того, чтоб подобные комплекты не распаровывались и не срабатывали в паре со случайными амулетами, выдавая непроверенные эффекты, мастера древности изобретали под каждый набор свой секретный вопрос или код. Чем дороже и мощнее был комплект, тем каверзнее запускающий объединяющее заклинание пароль. И одновременно — простой, известный всем, но не употребляемый без особого повода.

-Как на горке на горе... — тихо пропела вдруг Таэльмина детскую песенку, — стоял домик во дворе...

И в тот же миг Хатгерн, движимый не столько интуицией, сколько вбитым тренировками правилом, гласящим, что защиты бывает лишь недостаточно, но ни в коем случае не много, чуть сдвинул руку, позволяя браслетам соприкоснуться. Знакомо вспыхнуло вокруг них синеватое сияние, обдавая запястья теплом, а сердца невозможной надеждой на чудесное спасение.

Пламя перестало шипеть и качнулось к ним, обняло тесно, заслонив собой всё, свет, шар, руки и даже воздух.

Таэльмина зажмурила глаза, стиснула губы и затаила дыханье, страшась случайно глотнуть частицу этого странного, совершенно не обжигающего огня. Хотя милосердным оказалось лишь пламя, зачарованный браслет постепенно нагревался все сильнее. Тени нестерпимо хотелось его сбросить, но она только сильнее сжимала зубы, зная, насколько тщетно это желание. Слишком плотно сидит на запястье артефакт и вряд ли от него удастся избавиться, даже если попытаться отрезать руку.

Но ничего отрезать не пришлось, жар отступил так же внезапно и резко, как и нахлынул, и сразу стало прохладно и очень шумно. Присутствующие кричали все разом и каждый свое. А потом смолкли так же дружно, и остались лишь чьи-то тихие всхлипывания.

И в тот же миг на девушку навалилась необычайная усталость, как будто она целый день карабкалась по горным, узким и скользким тропам. Таэльмина покачнулась, на миг распахнула глаза, найти, за что бы схватиться и тотчас закрыла снова, с невольным облегчением сообразив, как напрасно волновалась. Герцог крепко держал её в объятьях и встревоженно вглядывался в побледневшее личико.

-Всё в порядке, — ещё сумела выговорить тень и провалилась в безмятежную темноту.

Глава четвертая

-Может, я её понесу? — хрипловато предложил Изор, и виновато вздохнул, но герцог резко мотнул головой.

-Прихвати лучше наши вещи.

-Я сам возьму... — отозвался Ганти, собирая со шкафов, подоконников и всевозможных укромных местечек маленькие, почти игрушечные, кинжалы, дротики и иглы.

Только теперь Хатгерн рассмотрел, как их много и узнал несколько ножей, хранившихся ранее в его собственной оружейной. И печально усмехнулся, она и тут осталась верна своим правилам, его так и не состоявшаяся лаэйра. Не взяла ни одного из тех кинжалов, какие хранились в застеклённых шкафах на бархатных подушках в дорогих, щедро усыпанных камнями ножнах.

Любая другая женщина, да и многие из его знатных друзей непременно прихватили бы вещицы подороже, и нужно признать, тому был разумный повод. Их можно при необходимости продать и купить нечто полезное, еду, одежду, лошадей. Но лишь Таэль подумала о том случае, когда продать не будет никакой возможности. И выбирала оружие с самыми невзрачными и темными рукоятками, как выяснилось, прятать по углам на всякий случай лучше именно такие.

-Вроде все, — буркнул Ганти, но Харну послышалась в его голосе лёгкая неуверенность.

-Вот ещё, — вежливо сообщил снизу домовой, протягивая стоящему у двери гостю пару иголок.

— Давай сюда, — мастер-тень отобрал оружие и прищурился, рассмотрев за спиной домового увесистый тючок, — а куда это ты собрался, Тук?

-Найду куда, — независимо задрал носик маленький, ростом всего с полтора локтя, человечек, и вдруг несчастно шмыгнул носом, — лишь бы отсюда уйти.