Тени Калибога (пролог, главы 1-3)

— Сеньор Ламбрасс, не составите мне компанию? — спросил Ризи шевалье. — Вы куда едете?

— В Париж! — ответил Симон.

— Завоевывать парижанок?

— И славу!

Как бы невзначай Ризи взял де Ламбрасса под локоть, оставляя господина Буженло утирать пот со лба.

— А что вы скажете, мой друг, на ленивую беседу под пологом фургона и на сладкое вино?

— С удовольствием! — сказал Симон. — Если у вас еще есть, что перекусить... Я не успел пообедать в таверне.

— Найдем. Господин Буженло, — обернулся Ризи, — вы бы отправили в Монбрисон или Фер за солдатами. Негодяев-поджигателей все-таки надо изловить.

— Конечно-конечно! — замахал руками прево.

Больше всего господину Буженло хотелось чтобы и несостоявшийся висельник, и его внезапный освободитель, как можно скорее покинули Можертон. Ради этого он был даже готов пообещать, что сам пойдет в ночь с фонарем на поиски.

— Скоро стемнеет, — сказал де Ламбрасс, поглядывая на небо. — Честно говоря, я не привык ночевать в седле или фургоне.

— Понимаю, друг мой, — улыбнулся Ризи. — В часе езды будет еще одна деревенька, Блуалон, думаю, тамошний постоялый двор придется вам по душе.

Они подошли к фургону.

— А его не сожгут? — спросил Симон.

Ризи расхохотался.

— А вы шутник, шевалье! Знакомьтесь, — он показал на восседающего на коньке Стефана, — это мой помощник С... Фабьен Келюш.

Представленный Фабьеном Стефан изобразил короткий поклон.

— Здравствуйте, сеньор, — прогудел он.

— А это второй мой помощник — Жюль, — сказал Ризи.

Возница приподнял песочного цвета шляпу с мятыми полями, открывая угрюмое усатое лицо с пустыми глазами.

— Что ж, я рад, — заявил Симон, после возвращения Фенира и денег пребывающий в прекрасном расположении духа.

— Замечательно! — сказал Ризи. — Забирайтесь в фургон.

— А вы?

— А я за вами! Только дам указания помощнику.

Ризи хлопнул Симона по плечу и шагнул к Стефану.

— Через полмили, как углубимся в лес, присоединишься к нам, — шепнул он напарнику, наблюдая, как прево с сержантом скрываются в дверях дома. — Я этого дурачка подпою, ты всадишь стилет под лопатку. Труп сбросим в овраг, усек?

— Зачем же вы его спасали, сеньор? — нахмурился Стефан.

— Затем, что в Можертоне он нужен был мне живым.

— А-а. Через полмили?

— Да, скажешь, что устал находиться в седле.

— Понял, — кивнул Стефан. — Я действительно устал.

Ризи погрозил ему пальцем.

— Сеньор де Ламбрасс, как вы здесь? — он вернулся к фургону и, завернув ткань, проник внутрь. — Прощу прощения, если заставил вас скучать!

Фургон после этих слов, качнувшись, тронулся, заскрипели колеса, свет вечернего солнца, врываясь в многочисленные прорехи, заплясал на матерчатых стенках. Пофыркивая, сзади забухал копытами Фенир.

— Эта деревня — сборище ублюдков и каналий! — сказал Симон.

Наш герой устроился на душистой соломе, которой было выстлано дно фургона. Над его головой, на дуге, трепетала газовая занавесь и покачивался не зажженный фонарь. Он успел пересчитать деньги в кошеле и убедился, что ни одного экю не пропало. Его спаситель оказался честным человеком и не прикарманил ни монеты. Редкость по нынешним временам.

Да, определенно, шевалье проникся к Доменико Ризи глубокой симпатией.

— Будьте же снисходительны, мой друг, к бедным крестьянам, — сказал Ризи, украдкой поглядывая в глубину фургона. Там, среди бутылей бандоля в плетеных корзинах, ковров и тюков с лавандой были похоронены плащи и оружие. — Замечу, вы лишили их развлечения, которое редко случается в их скудной жизни.

— Я бы с радостью лишил их чего другого! А именно заносчивости и тупости, — сказал Симон, махнув шпагой в ножнах.

— Ну-ну, — рассмеялся Ризи, отклоняясь. — Вы, мой друг, чересчур кровожадны.

— Нисколько! — возразил шевалье. — Меня, вообще-то, хотели повесить.

— Ну, если с этой стороны...

Ризи перебрался к заднику и, покопавшись в сене и тряпках, выудил кожаный мешок. Размотав стягивающий горловину шнур, он сунул в мешок руку и достал сначала несколько луковиц, затем неровный круг хлеба, а далее — два куска серого козьего сыра.

— Ловите, мой друг.

Съестное запрыгало по полу фургона.

— Это очень кстати, сеньор.

Симон, отламывая куски, споро набил рот хлебом и сыром вперемешку с соломинами. Ризи, привстав и придерживаясь за дуги, подтащил к шевалье одну из бутылей с вином и вручил тому глиняную кружку.

— Надеюсь, мой друг, вас не сильно оскорбляет простота угощения?

Де Ламбрасс мотнул головой.

— Ничуть, сеньор. Мне бы еще хорошо прожаренную куриную ножку, и я посчитаю ваш фургон замечательным заведением.

Он сочно хрупнул луковицей.

За окраиной деревни Стефан-Фабьен на своем коньке вырвался вперед. Жюль свистом и щелчком кнута придал двойке запряженных лошадей живости. Впереди, расцвеченный красно-золотым угасающим солнцем, показался лес.

Колесо фургона неожиданно подскочило на камне, и Симон пролил на себя только что с трудом налитый бандоль.

— Негодяйство! — не удержался он от ругательства.

— Увы, дорожные издержки, — состроил печальное лицо Ризи, помогая шевалье с новой порцией. — Ваш камзол, мой друг, боюсь придется сменить.

— Ерунда! — сказал де Ламбрасс. — Главное, что я познакомился с таким замечательным человеком, как вы! Мне вдруг пришло в голову, что эти канальи действительно могли вздернуть меня на виселице как какого-нибудь воришку!

— Значит, меня прислал к вам сам Калибог, — сказал Ризи.

— Неисповедимы пути его! — поднял палец Симон.

— Воистину.

Ризи скупо расчертил себя путем.

— Жюль! Жюль! — крикнул шевалье. — Не выпьете со мной?

Он попробовал подняться, но не удержался на ногах.

— Не могу, сеньор, — отозвался возница. — Если я стану пить с вами, мы не попадем в Блуалон. А за это мне влетит!

— Каналья! Тогда вы, Доменико! — Симон приветственно поднял кружку к своему спасителю.

— С удовольствием, — сказал Ризи.

Он добыл из соломенного вороха еще одну кружку, и они, примостившись так, чтобы ход фургона не мешал им разливать, стали пить бандоль и закусывать остатками сыра.

— Я счастлив! — сказал шевалье после третьей кружки. — Знакомство с вами уже искупило те неприятности, что со мной произошли!

— За вас! — провозгласил Ризи.

— Не-не-не! — пьяно возразил Симон. — Как же за меня? Кто я такой? Без пяти минут висельник — вот кто! А пить мы будем за вас, Доменико. За человека, встретившегося мне на Пути!

— Хорошо.

Кружки стукнулись глиняными боками.

Ризи отпил немного, острым взглядом встречая первые буки и каштаны. Фургон въехал в лес.

— А почему так темно? — вскинул голову де Ламбрасс.

— Лес, — ответил Ризи. — А за лесом сразу будет Блуалон.

— А у нас нет... — шевалье что-то неопределенное показал рукой. — Чтобы посветлее, сеньоры!

— Сейчас зажгу фонарь, — поднялся Ризи.

— Во-во, неуютно мне...

— Жюль.

По кивку Ризи возница остановил лошадей. Под их фырканье, используя огниво и трут, он мастерски поджег два факела над козлами.

Симон уставился на просвечивающие сквозь ткань огни как на чудо.

— О-о-о!

— Сейчас и внутри будет посветлее, — усмехнулся Ризи.

Он перевесил фонарь с задней дуги поближе к шевалье, вынул свечу, свернув полог, поджег ее от факела и вернул обратно за резную дверцу. По матерчатым стенкам заплясали пятна света, перемежаемые тенями.

— Замечательно! — воскликнул де Ламбрас.

Он склонился над бутылью.

— Сеньоры, — заглянул в фургон Стефан-Фабьен, — сеньор Ризи, мой Тервиль совсем выдохся. Разрешите, я дам ему отдых, а сам поеду с вами?

— Это уж как наш друг скажет, — сказал Ризи.

— А я не возражаю! — мотнул головой Симон. — Только! — Он протянул кружку. — Только если вы, Фабьен, не откажетесь от вина!

— Это сколько угодно.

Стефан глотнул бандоля, и под крики шевалье: 'Да здравствует Фабьен!', 'Да здравствуют люди на Пути!', перелез через козлы.

Повозка снова тронулась.

Стефан, обойдя бутыль, сел рядом с шевалье, они потолкались плечами, Симон захохотал, но хохот окончился икотой, которую исправила новая порция вина.

Ризи переместился ближе к передку фургона, поглядывая на де Ламбрасса с непременной полуулыбкой.

— А что вы думаете о своей судьбе, Симон?

— Я? — спросил беспечный шевалье. — Я думаю, она ко мне благосклонна. Как на духу вам, друзья... Это превосходный бандоль!

Ризи сложил руки на груди.

— Но ведь жизнь полна сюрпризов.

— Ха! — де Ламбрасс ткнул Стефана локтем в ребра. — Были бы вино да шпага! Горечь заливается вином, враги, приносящие горечь, протыкаются шпагой. Вот и все! Погодите...

Он на коленях прополз к заднику, чтобы в прореху поговорить с конем.

— Когда? — одними губами спросил у Ризи Стефан.

Стилет на мгновение вынырнул из складок накидки.

— Отъедем еще чуть-чуть, — прошептал тот.

— Фенир, Фенир мой, — сюсюкал с конем Симон и протягивал руку, чтобы тот носом ткнулся ему в пальцы.

— Шевалье, бандоль ждет! — крикнул ему Ризи.

— Да-да.

Де Ламбрасс на заплетающихся ногах разворошил солому и, чудом не упав, добрался до спутников. Те подняли кружки.

— За Путь!

— За счастливые случайности!

— За Доменико и Фабьена!

Симон опрокинул вино в рот.

— Мой друг, — сказал Ризи, — а у вас есть, где остановиться в Париже? Не скажу, что ваши двадцать пять эко являются маленькой суммой, но в столице, увы, они растают быстро. Дай Калибог, если вы снимете комнату за три ливра в день.

Говоря это, он чуть заметно склонил голову, давая понятный знак своему подручному.

— Меня не пугают трудности, сеньор! — сказал шевалье, не замечая, что за спиной у него медленно скользит из рукава трехгранное жало.

— Что ж, это приятно.

Ризи уже хотел кивнуть Стефану, как Жюль резко осадил лошадок. Фургон встал. Бутыль опрокинуло на солому. Брызнуло вино. Не подозревая о новой отсрочке собственной смерти, Симон де Ламбрасс бросился спасать бандоль.

— Каналья!

Стефан спрятал стилет и за Ризи пробрался к козлам.

— Что случилось, Жюль?

Они вместе выглянули за полог.

— Человек, — сказал возница, не шевелясь, — и дерево на дороге.

— Разбойник? — спросил Стефан.

— Скорее всего.

— Где, где разбойник? — кисло дыша в затылки попутчиков, навалился на них Симон.

— Осторожнее, друг мой, — отпихнул его Ризи.

Шевалье с готовностью упал.

За лошадиными крупами, облитыми жаркими факельными отсветами, ни черта видно не было. Лишь выбравшись из фургона и Ризи, и Стефан обнаружили каштан, обрушившийся с обочины на дорогу, и сидящего на нем незнакомца.

— Один? — шепнул Стефан.

— Не похоже, где ты такое видел? — ответил Ризи и крикнул уже громко: — Сеньор, вы что-то хотели?

Человек, поправив берет, украшенный пером, поднялся.

— Хуан Кальедо Рауль-и-Румоза, к вашим услугам.

— Эспаньолец, — сказал Стефан.

— Вы один? — спросил незнакомца Ризи.

— Я не настолько безрассуден, — усмехнулся тот. — Со мной мои братья.

— Может, они покажутся?

— Хосе в кустах слева, а Марко...

Что-то свистнуло, и ткань фургона пропорола тонкая самодельная стрела.

— Вот это Марко, — сказал Рауль-и-Румоза.

— Понятно, вас много, — сказал Ризи. — Чего же вы хотите от нас? Денег? Я могу поделиться лишь лавандой и бандолем.

— Где? — попытался раздвинуть спины попутчиков Симон. — Дайте я разберусь с этой канальей!

— Думаю, все же, что деньги у вас есть, сеньоры, — повысил голос разбойник. — Но я не хочу оставаться в вашей памяти бесчестным грабителем. Поэтому предлагаю дуэлировать один на один. Побеждаю я, вы отдаете половину своих сбережений. Побеждаете вы, мы отпускаем ваш фургон без всяких претензий.

— А если среди нас нет человека, владеющего шпагой? — крикнул Ризи, оглядываясь.

— Тут уж ничего не поделаешь, сеньор, — был ответ.

— Сеньоры, дайте мне-то! — Симон просунул ножны между Стефаном и Ризи. — Я угомоню эту каналью!

Стефан посмотрел на пожавшего плечами старшего и слез на землю, открывая шевалье вожделенный выход.

— Брагодалю!

Де Ламбрасс кое-как выбрался из фургона на козлы и едва не свернул себе шею, запутавшись шпагой в упряжи. Грохнувшись вниз, под ноги Стефану, он, впрочем, довольно живо встал.

— Где ты, каналья?

— Здесь.

Рауль-и-Румоза обошел лошадь, встречая противника.

Ни он, ни Симон не слышали, как возница шепнул Ризи и забравшемуся обратно на козлы Стефану, что фургон, пожалуй, пройдет по каштану, ствол тонкий и почти лежит на дороге, лошадкам не препятствие.

Ризи посмотрел на пошатывающегося шевалье.

— Ладно, — произнес он, — как отойдут на три-четыре шага в сторону, гони. Будем считать, что жизнь этому идиоту — наш подарок.

— Это если его не убьет эспаньолец, — вздохнул Стефан.

— Тебе его жалко? — с усмешкой спросил Ризи.

— Мне жалко двадцать пять экю.

— Калибог дал, Калибог взял.

Между тем у сошедших на обочину эспаньольца и шевалье в свою очередь тоже завязался разговор. Рауль-и-Румоза, имея тонкий, аристократический нос над короткими усиками, учуял, что его предполагаемый соперник влил в себя пожалуй что полпинты, а то и пинту вина.

— Сеньор, вы пьяны? — с некоторым удивлением спросил он.

— Это не помыш... — язык у Симона заплелся, и он предпочел начать заново: — Это не помешает мне проткнуть вас, любопо... любопытный сеньор!

— Да вы едва стоите на ногах!

— Как вас там? Рауль-и-Мимоза! Вас не должно это волновать!

Эспаньолец неожиданно рассмеялся.

— Наверное, это будет забавно.

— Не вижу... — де Ламбрасс икнул. — Не вижу ничего забавного.

— Сеньоры, — повернул голову разбойник, — если позволите, мы с вашим другом пройдем на полянку. Ее вам будет видно сквозь ветви.

— Конечно, — кивнул Ризи. — Кстати, все деньги у нашего приятеля. Мы молимся за него.

Садящееся солнце делало лес черно-красным.

— Осторожно, — сказал эспаньолец Симону, — здесь канава.

Впрочем, шевалье уже оступился и упал, едва не сломав шпагу.

— Какого дьявола вы грите мне под ногу, сеньор? — разозлился он, пытаясь подняться. — Я все перкрасно вжу.

Под ним захрустела ветка.

— Так вы идете?

— Ха! А что я, по-вашему, делаю?

— Ползаете на четвереньках, сеньор.

— Ну так помогите мне, каналья!

И именно в тот момент, как Хуан Кальедо Рауль-и-Румоза наклонился, подавая руку Симону де Ламбрассу, Ризи тихонько шепнул:

— Гони.

Жюля не надо было долго упрашивать. Возница щелкнул кнутом, лошади рванули с места, фургон с ходу взял рукотворное препятствие и покатил дальше, сопровождая бегство огнями факелов, а за ним потянулись и исчезли за деревьями Фенир шевалье и Тервиль Стефана.

— Ях-ха! — прозвенел в красноватом сумраке подгоняющий упряжку крик.

Стук копыт, короткое ржание и скрип колес еще слышались некоторое время, но скоро стихли. Оба дуэлянта уставились на то место, где только что был фургон, с немалым изумлением. Эспаньолец почесал затылок под беретом. Симон ожидаемо икнул.