— Спасибо, Никита. Провокационная политика нашего правительства и привела к теперешнему кризису. Только Север представляет из себя легитимную власть. Более того, именно они — живой пример настоящей демократии, без низкопоклонства перед какими-то царственными особами, и с полным наличием свободы и прав человека для всех. Именно этому мы должны у них учиться. Именно они являют из себя идеал...

— Профессор, извините, давайте дадим слово господину Робишо. А потом можем все обсудить поподробнее.

Высокий черноволосый человек с типично французскими усами справа от ведущего улыбнулся одними губами и сказал с легким французским акцентом:

— Bonjour, Никита. Grand merci à M. le Professeur за его интересную теорию. О том, что, возможность нарушить присягу, когда вздумается, одновременно лишая подобного права других, есть эталон свободы и демократии.

И, улыбнувшись, добавил:

— А мужики-то не знали...

Тут профессор, набычившись, проворчал:

— Эталоном свободы и демократии является уже то, что у них нет монархии, а есть всенародно избранный президент. И всеобщее избирательное право.

На что Робишо ответил:

— Да, поэтому у нас имеют право голосовать все граждане Русской Америки, а у них только состоятельные граждане. И президента избирает не народ, а коллегия выборщиков; вспомните выборы четыре года назад, когда победил тот из трех кандидатов, который набрал меньше всего голосов. Впрочем, он и сейчас президент. Но вы уходите от темы. Почему Джордж Вашингтон, по вашему, имел право на независимость, а Джон Калхун нет? Тем более, что последнего выбрали в президенты, честь по чести, и голосовали все граждане Юга, по крайней мере те из них, кто прошел имущественный ценз.

— Потому, что Юг не имел право отделяться от демократического Севера. А Вашингтон отделился от недемократической монархической тирании.

— Я ж говорю, а мужики-то не знали.

Профессор, брызжа слюной, прокричал:

— Это вы потому, что вашу дочь убили на Длинном Острове. Причем информированные источники утверждают, что убили ее не выстрелом со стороны САСШ, как врут наши горе-вояки, а убил ее собственный жених, из несостоявшихся милитаристов. Почему, по вашему, никто не знает его имени?

— И как же он ее убил, по вашему?

— Как-как... Вы же знаете этих вояк. Зарезал, например, или застрелил.

Робишо спросил ледяным тоном:

— А голову он ей оторвать мог?

— Ну это вряд ли. А почему вы спрашиваете?

— А я видел ее труп. Я ее и похоронил, знаете ли...

— Соболезную, конечно. И почему же вы уверены, что это был не он?

— Извините, но я, в отличие от вас, служил в армии, и в боях участвовал. И могу отличить пулевое или ножевое ранение от ядра.

— Но почему бы вам не спросить, кто был ее женихом?

— А я и так знаю. Замечательный молодой человек.

— И кто же он?

— Сержант Андрей Иванович Мышкин.

Глава 12. Визит крестного.

— Лейтенант Заборщиков, к командующему!

"Так", подумал Юра. "А это еще зачем? Пару лет назад было бы ясно, за что. А сейчас? Не пьянствую, по бабам не бегаю, проблем во взводе вроде нет. Ну ладно, посмотрим."

Он осторожно постучался в дверь.

— Лейтенант Заборщиков по вашему приказанию прибыл!

— Заходите, лейтенант. Только рапортовать нужно не мне.

И тут Юра увидел своего крестного, генерала Юрия Кии, сидевшего рядом с полковником Алексеевым.

— Господин генерал, разрешите обратиться!

— Юра, проходи. С разрешения полковника, мы с тобой отойдем в отдельную комнату. Он в курсе, о чем мы с тобой будем говорить.

Они перешли в боковую комнатушку, где уже стояли чашки и бутерброды с семгой — полковник Алексеев строго соблюдал пост.

— Итак, как ты отнесешься к тому, чтобы заняться одним весьма интересным делом? Я уже поговорил с твоим начальством, полковник согласен тебя отпустить, тем более, что тебе и так скоро возвращаться в Форт Росс.

Мы тут договорились с Конфедерацией — неформально, конечно — об учреждении института наблюдателей в войсках Юга. Первоначально мы рассчитывали послать именно наблюдателей — как на Север, так и на Юг. Север уже отказался, так что остается лишь Юг. А последние зверства в Мемфисе, Вилмингтоне, Балтиморе, Луивилле, Падуке и других местах подтолкнули нас к решению оказать негласную помощь армии Юга. И для этого мы хотели привлечь тех, кто в свое время учился в САСШ и кто знает страну не понаслышке. И, понятно, состоит на военной службе.

А твое знакомство с Сэмом Хьюстоном, а тем более твоя дружба с Альфредом Иннисом, делает тебя идеальным кандидатом. Единственное, что тебя придется оторвать от детей как минимум на несколько месяцев. Но я уже говорил с твоей родней, равно как и с гавайскими родными Поли — желающих хоть отбавляй. Да и моя родня в Каньоне поможет с удовольствием.

Ну, что скажешь?

— Господин генерал...

— Юра, брось. Мы здесь, как видишь, за закрытыми дверьми и неформально.

— Дядя Юра, я согласен. Только одна просьба. Нельзя ли привлечь и Андрея Мышкина?

— Я тоже об этом думал. Но он всего лишь сержант, а нам нужны офицеры.

— Да, но он знает САСШ, в том числе и Юг, не хуже меня — и тоже уже получил медаль "За храбрость".

— Хорошо, возьмем и его. Придумаю, как. Значит так, тебе предстоит сдать дела здесь двадцать седьмого декабря и отправиться в Форт Росс. Я договорюсь, что с тобой поедет и Андрей. Да, и еще. Нужно будет взять и Альфреда Инниса. А состояние его здоровья, по словам врачей, дозволяет лишь передвижение по железной дороге.

— Альфреда? Так он же гражданин САСШ. То есть уже КША. А гражданам иностранных государств запрещен въезд вне свободных зон.

— Обычно, действительно, так. Но я уже получил особое разрешение. Его и подлечат в Форт Россе, и он будет твоим напарником. Я уже с ним поговорил.

— Напарником?

— Мы передадим Армии Юга винтовки образца 1750 года и боеприпасы к ним. Задача наблюдателей — организовать обучение южан, а также помочь им в ведении военных действий. Более того, мы предоставим средства связи — связистами будут по совместительству наблюдатели — а также мобильные лазареты. Есть мнение о придаче пулеметчиков, батарей минометов и легких орудий, естественно укомплектованных нашими военнослужащими, но императорский МИД будет против; то, что мы делаем, мы делаем по негласному личному распоряжению Императора. Боюсь, без доказательств зверств Севера нам большего никто не позволит. Так что ваша задача еще и задокументировать подобные зверства.

У наблюдателей будут напарники из местных офицеров. Лейтенант Иннис, по договоренности с Чарльстоном, и будет одним из таких офицеров. Впрочем, за героизм при Первой Битве за Мемфис (так ее назвали в Чарльстоне, подразумевая, что будет и Вторая) там решили наградить его Южным Крестом, а также произвести его в капитаны.

Ладно, пойдем. Я договорюсь насчет Андрея. Увидимся в Форт Россе между Новым Годом и Рождеством.

Глава 13. Боец за освобождение.

"Надо было слушать родителей..."

Винсент усмехнулся, но усмешка вышла какая-то грустная. Он посмотрел еще раз на своих спутников. Все они были белые, семеро взрослых мужчин, три женщины, и три мальчика-подростка. У всех были видны следы побоев на лицах, а над женщинами, он знал точно, успели поглумиться; как это происходило вон с той, лет пятидесяти, он видел сам, а сегодня утром поиздевались повторно.

Их вели трое конвоиров, таких же черных, как и он, и одетые в такую же синюю форму, как и он. Форму, которую полтора месяца назад он надел с гордостью. А теперь...

Его младший брат, Карл, приехал в октябре домой и сказал Винсенту, что если он немедленно не вступит в Черные полки — так уже успели переименовать Освободительную армию — то он трус и предатель своего народа. Отец тогда сказал ему, чтобы не смел — не их эта война, да и как же он справится без Винсента? Тем более, что Винсент недавно посватался к дочери отцовского знакомого из Цинциннати, и в мае должна была состояться свадьба. Но Карл сказал на это, что до весны все кончится, если такие, как Винсент, исполнят свой долг. И Винсент согласился. Знал бы он, что ему предстанет пережить...

Месяц его муштровали в негритянской части форта Дефайенс в Кейро, после чего приехал братец и взял его в свою часть — он был всего лишь сержантом, но в роте он был царем и богом, командовавший ей капитан Леннарт был капитаном лишь на словах. И в первую же ночь войны его рота переправилась под Падуку. Отделение южан в домике при мостках оказало ожесточенное сопротивление, и домик этот взяли ценой семнадцати убитых и двух дюжин раненых. Троих оставшихся в живых тяжелораненных южан бросили в домик и сожгли его. Но рота потеряла треть своего состава, в том числе почти весь первый взвод вкупе с его командиром, лейтенантом Стэнтоном. Винсента и трех других передали другим взводам, каждый из которых послали на зачистку одной из местных ферм.

На востоке было видно зарево — горела Падука, взятая, как он узнал потом, двумя полками, высаженными на военно-морской базе. А сами они пошли на одну из ферм. Он ожидал увидеть огромное поместье, такое, как поместье Грейди, где когда-то родился его дед, и надеялся поучаствовать в освобождении рабов, но ни одного невольника на ферме не было. Ферма принадлежала ирландской семье, недавно прибывшая в эти края и, как оказалось, носившая фамилию О´Грейди.

Фермер и старшие его сыновья пытались отстреливаться, но было сразу видно, что охотиться они умеют, а вот воевать... Двоих нападавших они, впрочем, убили, троих ранили, но сопротивление было недолгим. При штурме двое из защитников были убиты, а оставшемуся мальчику Карл с громким смехом лично перерезал горло перед глазами отца и матери. Потом надругались над женой фермера, его матерью, и тремя дочками. Самых младших — девочек лет семи и пяти, и мальчика трех лет — избили и выгнали на мороз. Фермера, жену и старших дочерей потом повесили, а мать фермера — ту самую, которая сейчас брела за Винсентом — повели с собой в Падуку, в назидание другим; по дороге сделали еще одну остановку, где надругались над ней еще раз. Винсент в развлечениях подобного рода не участвовал, хотя Карл его и обозвал за это слабаком.

На соседней ферме, принадлежавшей, как он потом узнал, семье Форрестов, сопротивление было не в пример серьезнее, и там жертвы среди нападавших перевалили через десяток. Но там командовал не Карл, а лейтенант Даглас приказал не убивать младшего из защитников. С другими же произошло то же самое, что и на ферме О´Грейди — защитников повесили, женщин изнасиловали и затем убили всех, кроме миссис Форрест, детей поменьше выгнали.

И Нейтана, и миссис О´Грейди посадили в новосозданный лагерь на берегу реки Теннесси — там раньше располагались загоны для скота одной из ферм, которая была уничтожена в одном из первых рейдов Джона Брауна. Их взвод теперь нес караульную службу — каждые восемь часов заступало новое отделение.

Однажды он посмотрел через крепкий забор и увидел мальчика не более двенадцати лет, и на лице его все еще были видны синяки. Но взгляд его был гордым, спокойным, и настолько полным ненависти, что Винсенту стало страшно, хотя именно он был охранником, а мальчик — его пленником.

Винсент давно уже проклинал тот день и час, когда он поддался на уговоры Карла и записался в полк. Но тут он принял решение, которое и привело к тому, что его жизнь вот-вот закончится и закончится позорно. Он достал кусок хлеба и шмат вареного мяса и перебросил их через забор.

— Держи, поешь.

— Спасибо, — сказал тот, поднял еду с земли и положил в какую-то тряпицу.

— А что, есть не хочешь?

— Да нет, хочу, просто здесь много таких, кто хочет. Кормят же редко и плохо, а здесь и женщины, и старики. Вот их и накормлю.

— Женщины? Старики? Впрочем, как я вижу, и дети.

— Дети? Я уже не ребенок. Рад бы им быть, да не получается.

Винсент взглянул на забор. Он был крепким, но тут ему пришла в голову мысль — вон там при желании можно было бы выломать доску, если сначала выдернуть вон те гвозди. А клещи у него есть, кое-какой кузнечный инвентарь он тогда взял с собой, мало ли...

— Как тебя зовут?

— Нейтан. Нейтан Форрест.

— Слушай, Нейтан, с послезавтра у нас ночное дежурство. Попробую-ка я сломать забор вон там. У тебя есть куда бежать?

— Найдется. Только один я не пойду.

— Приводи с собой людей. Только осторожно, чтобы никто не пронюхал. Послезавтра в полночь.

— Хорошо.

Через два дня, Нейтан вывел из лагеря четырнадцать человек — десять мужчин, четырех женщин. Винсент повел их в рощу южнее лагеря, когда оттуда вышел патруль. Его окликнули:

— Стой, кто идет?

— Рядовой Грейди. Веду пленных по приказу сержанта Грейди.

— А, Винсент. И куда это ты их ведешь?

— Да я откуда знаю? Сказано привести, я и веду.

— В рощу? А ну ка мы узнаем, в чем дело. Жди здесь. Том, сбегай к Грейди и узнай, что именно он приказал. А мы пока присмотрим за этими. А ты, Винсент, постой вместе с ними, мало ли что.

Шестеро негров наставили винтовки на беглецов. Винсент думал уже, может, рискнуть и убежать? Но он почувствовал, что не может оставить этих людей, даже если они белые.

Тут прибежал Том.

— Сержант, ничего такого он не приказывал. Говорит, арестовать их всех. И рядового тоже.

— Так, интересно. Ну что ж, пойдем-ка мы лучше не в рощу, а вон туда.

Их посадили в сырой подвал какого-то дома. Помещение было крохотным, не было даже места всем лечь на пол. Ведь их было пятнадцать человек. Пятнадцать? А должно было быть шестнадцать.

И только сейчас Винсент понял, что Нейтана с ними больше не было.

С утра же их повели пред светлы очи капитана Леннарта. Тот пробурчал:

— Грейди, мне все равно. Решай все сам.

— А что тут решать? Смертная казнь через повешение. Через час. Нет, лучше через два.

— Ну и хорошо. Организуй это сам, а то у меня после вчерашнего голова болит.

Куда-то увели женщин, и через полтора часа трех из них вернули в подвал. Одна из них прошептала, что четвертую, самую молодую и красивую из всех, убили — она укусила очередного насильника. А их погнали в ту же рощу, куда они не дошли вчера ночью.

Их вели четверо негров, лениво обсуждавшие то, как они повеселились только что с "четырьмя подстилками". Но дело свои они знали — как только Винсент немного замешкался, он получил удар прикладом по спине.

— В следующий раз дам по голове, южная тварь. Ишь ты, белые ему милее, чем свои люди.

— Не люди вы, — огрызнулся Винсент, после чего получил обещанный удар по голове. Он упал, и вдруг послышались выстрелы.

Три негра упали замертво, четвертый — тот самый, который только что ударил Винсента — свалился и запричитал:

— Мне приказано было, не убивайте, я хороший негр.

На дорогу вышли семеро, в самом молодом из которых Винсент узнал Нейтана, который без лишних слов перерезал глотку оставшемуся в живых негру. Командир группы, коренастый мужчина средних лет, сказал:

— Пойдем скорее, а то они сбегутся на выстрелы. Потом все расскажу.