Хроники Бейдевинда

Прощаясь со Сталиным, Молотов даже не подозревал, что только что получил индульгенцию на все свои прошлые и будущие проступки. За его жизнь и здоровье, с сегодняшней ночи, Иосиф Виссарионович будет беспокоиться куда больше чем о себе.

Выпроводив старого знакомого, Сталин стал обдумывать куда более сложные вещи. Что делать и кого послать?

Ученых — нельзя. С той стороны могут заметить исследования и попробовать подкорректировать историю. А вместе с ней и конкретно его. Все придется делать тихо, незаметно. Ни в настоящем, ни в будущем не оставляя ни следов и ни свидетелей.

Марксистов-теоретиков, способных создать новые партийные ячейки? Нет, он слишком хорошо помнил первые послереволюционные годы. Сколько богатств царской России через них было отправлено на разжигание мирового пожара, а сколько дошло по назначению? Треть. Остальные просто присваивали драгоценный груз и сбегали в Америки и Канады. Да взять даже самых верных. А ну как согласятся с найденной в будущем ошибкой в марксистских расчетах? Немедленно перебегут к победителям, причем, очередной раз уверенные в своей правоте, его же дерьмом обливая.

Фанатики? Тоже нет. Все эти Мехлисы слишком дорого обошлись на войне. А там они даже не фигуры. Не смогут ни сориентироваться, ни приспособиться. Или их разоблачат на следующий день, или, еще вернее, в психушку отправят, где им самое и место.

Нет. Нужны ребята в погонах. Для тех, кому Родина не пустой звук. Им плевать на все теоретические ошибки, важно унижение страны перед всякими Америками с Англиями. Отсиживаться не будут.

Сталин потянулся. Опять ставка на военных. Именно на рубак. Спецов из внешней разведки отправлять нельзя. Слишком приспособляемы и способны годами 'лежать на дне'. Так и пролежат без указаний из центра.

А может самому? Сколько людей сможет пройти? Берия говорил о дюжине. Сталин представил себя, семидесятиоднолетнего старца, в окружении личной охраны, доказывающего там, что он и есть Сталин. Или взять с собой того же Молотова? Представив идиотизм ситуации, Вождь вслух засмеялся. Вроде не дурак, а какой бред в голову лезет.

А вот если целый кремлевский полк? Да так, чтобы там, в 1991, дедов и прадедов их внуки и правнуки узнали. Это уже будет явление спасителя свыше. Даже попы в колокола забьют о новой Мессии.

Мечты, мечты. Но ученого все-таки тоже надо отправить, вдруг найдет способ наладить сообщение. Ну и советников по экономики и политике, даже за счет военных. Тоже не помешают, пока он исследовать с той стороны будет.

16

Берия немедленно приступил к выполнению поставленной перед ним задачи.

Он лично передал руководителю СпецНИИ, академику Арзубагову, вещи этого проклятого Куско. Знать о будущем надо было как можно больше.

— Изучайте под микроскопом каждый кусок дерьма с его трусов. Ищите, что, откуда и можем ли мы нечто подобное повторить, — так напутствовал Лаврентий Павлович своего старого и доверенного подчиненного.

Лысый череп Арзубагова покрылся испариной, а глаза заблестели как у сумасшедшего, когда он понял, что рассказ о пришельце из будущего это не шутка.

Не напрасны были труды его, наконец, и заслуженно, он получал то, за что каждый настоящий ученый отдал бы свою правую руку.

Все свои силы и силы своих лабораторий академик незамедлительно перевел на изучение полученных вещей.

Если на этом участке Берия был спокоен — по крайней мере, здесь понятно, что делать. То со всем остальным одни вопросы.

Жаль Курчатова не привлечь, атомный проект все же важнее. И так забил ему голову этой аномалией — нужно было узнать, кто способен справиться с такой задачей кроме него. Тот и порекомендовал Федорова.

Сергей был Берии симпатичен, он видел его ум, хватку и разумную храбрость при общении с вышестоящими. Не подобострастен, но и не нагл, знает свое место в общей иерархии. Не ищет личной выгоды, не пытается стать незаменимым. Не подсиживал Курчатова, как некоторые его коллеги, хотя все возможности для этого были. И главное — видел жизнь — фронтовик, офицер. Не чистоплюй выросший в парниковых условиях, как многие молодые из нынешней научной братии.

— Значит Федоров, — вслух сам себе сказал Берия. Рука его легла на трубку телефона.

— Вызовите ко мне на совещание Федорова. Немедленно.

17

Приказ срочно явиться к Лаврентию Павловичу застало Сергея на так называемом объекте 'Саркофаг'. В связи с запрещением активного воздействия на аномальную зону, Федоров откровенно бездельничал.

Он просто не знал, что делать дальше. Расчеты, увязывающие попавшую массу с уменьшением размера зоны, проведены весьма приблизительно. Для более точных вычислений необходимы эксперименты, которые строжайше запрещены.

Больше всего Сергея беспокоило отсутствие реакции с той стороны. Теоретически, после этого, неизвестно откуда взявшегося песка, так неудачно попавшего в глаза Берии, к ним, из будущего, должна была бы забрести хотя бы кошка, не говоря про каких-нибудь насекомых.

И если раньше мелких тварей могли не заметить, то сейчас, после возведения 'саркофага', а на самом деле большого сарая с идеально чистыми полами, фиксировался бы даже занесенный ветром песок, которого тоже не было.

Создавалось впечатление, что и с другой стороны построено подобное сооружение. И люди из будущего ждут уже действий от них.

Всеми этими сомнениями Федоров поделился с Берией, надеясь получить хотя бы одну монетку из наследства оставшегося от Куско. Ему хотелось своими глазами увидеть реакцию аномальной зоны. Будет ли отторжение возвращаемого в будущее предмета, или, наоборот, провал спокойно примет неживую материю?

Но, все что он получил, это реакцию отторжения Лаврентием Павловичем любых его идей. Тот, боясь удара из будущего, отдал строжайший приказ — полная маскировка. Прощупывание слабым источником света границ зоны один раз в сутки — не более. За всем этим тщательнейшим образом следил Сопрунов, следовавший словно тень за Федоровым, дабы не дать тому никакой возможности самодеятельности.

Смысла тупо ожидать, что вдруг что-то вылетит из провала, Сергей не видел — наблюдателей и без него хватает. Три офицера круглосуточно фиксировали зону на кинопленку. Поэтому, сидя у 'саркофага' на солнышке, он ожидал приказа — уничтожить аномальную зону. Такой исход ему казался наиболее вероятным.

А пока команды не было, Сергей наслаждался ничегонеделанием. Если бы пять лет назад ему бы кто-нибудь сказал, что на вопрос, что ему нравится делать больше всего, он ответит ничего, то он бы не поверил. Но последняя пятилетка беспрерывного мозгового штурма укатала его, как и многих его коллег.

Впрочем, сейчас коллеги могли ему только завидовать, если бы конечно знали, чем он занимается и особенно, как он этим занимается. Им же оставалось все так же беспрерывно штурмовать тайны атомного ядра ради создания оружия массового уничтожения. Это и только это было их настоящей целью.

Издали заметив бегущего к нему телефониста, Федоров уже приготовился дать команду опрокинуть бетонные панели в провал, но приказ оказался другим — срочно явиться на совещание.

А это значит, что что-то будет зависеть и от него. Забрезжила надежда спасти этот природный феномен для дальнейшего изучения. А там, чем черт не шутит, может и на машину времени выйдут.

18

Совещались двое. Сам Сергей и Лаврентий Павлович. Больше не было никого.

Когда Берия рассказал о возможности отправки туда экспедиции, Федоров не поверил своим ушам. Такого не было в самых смелых его фантазиях. Узнав же, что инициатором этой идеи является сам товарищ Сталин, а Берия, наоборот, предложил завалить проход, Сергей не выдержал и сказал.

— Да здравствует товарищ Сталин.

И сразу осекся, получилось слишком двусмысленно. Впрочем, Берия не обиделся, а лишь усмехнулся.

— Ты уж продолжи, позор товарищу Берии.

Посчитав, что самое разумное будет отшутиться, Федоров с улыбкой ответил.

— Не я это сказал, Лаврентий Павлович.

Однако, дальше стало не до шуток. Берия попросил Сергея описать возможные судьбы экспедиции.

Нельзя сказать, что Сергей не думал о такой возможности, но реально, всерьез, не оценивал никогда. Получилась импровизация, хоть и не с голого места.

— Первое, и весьма вероятное — мы все погибнем прямо там, при входе.

Берия удивленно посмотрел на Федорова. — Мы, это в смысле ты тоже собираешься отправиться туда? — То, что Сергей сам захочет быть добровольцем, не подумал уже сам Берия.

— Несомненно, Лаврентий Павлович. Вернуться, как показал опыт с Куско, не представится возможности. Значит там нужен человек способный на месте решать чисто научные проблемы. Кроме меня больше и некому, ну на сегодняшний день.

— А на завтрашний? — Сухо поинтересовался Берия. Вопреки пожеланию Сталина, ему хотелось, чтобы Федоров оставался при нем и координировал работу здесь, Лаврентий Павлович ценил толковых и надежных людей.

— Завтрашнего может не быть. Зона постоянно уменьшается. Хоть мы и построили этот саркофаг, ну месяц, может два от силы. А если отправлять туда экспедицию, то у нас на подготовку всего неделя-две. Не больше.

Берия задумался. Сталина вряд ли такое устроит — отправить группу и с концами.

— Ты хочешь сказать, что мы отправим команду, проход закроется и все?

Федоров даже поперхнулся, не хватало только самому угробить судьбу экспедиции. Пришлось выкручиваться.

— Не уверен. Когда мы только начинали исследования, до того дождя, то офицеры снимали данные о границах. Они не только уменьшались. Была пульсация. Я вам показывал тогда на графиках.

— Ты хочешь сказать, что когда от нас что-то попадает, то увеличивается у них, а когда у них, то у нас? — Берии тоже хотелось верить в лучшее.

— На это не очень похоже, хотя? — Сергей точно знал, что аномалия работает как-то по-другому. Неизвестно как, но точно не так. Подобная корреляция однозначно не вписывалась в данные, полученные в первый день. Но говорить этого Берии не хотелось. Пока это все гипотезы. Скажи что-то не понравившееся руководству страны, и об экспедиции можно будет забыть. И все из-за дурацкой честности.

Врать, конечно, тоже не стоит, Лаврентий Павлович не дурак и поймает на противоречивых вопросах. Но можно рассказывать правду только о хорошем. Такую, например:

— Может, и не умрем. Десантируемся в 1991 год. Возьмем оттуда научную литературу, приборы, выкрадем специалистов и перекинем сюда. Мы сами вернуться не сможем, но перебросить людей оттуда вполне. Куско-то смог к нам попасть.

— Как перебросить? — Идея настолько понравилась Берии, что ничего критического в голову ему просто не пришло.

— Пинком. Или сами бросили за руки за ноги, или местных блатных наймем, потом перестреляем. Это не проблема. Проблема, что это надо делать уже вчера. Проход закрывается. — Сергей так разошелся, что и сам поверил в свой экспромт.

Только выходя от Берии, он сообразил, что подобное может быть только при существовании множества параллельных реальностей. Ведь удайся им подобная операция, СССР и близко не имел бы никаких 'карточек покупателя', а опережал бы все остальные страны на десятилетия. А это противоречило тому, что им уже известно о 1991 годе.

19

— Значит, говоришь, Лаврентий, три возможности? — Берия только кивнул в ответ. 'Хозяин' продолжил — Первая гибель экспедиции. Ее не рассматриваем совсем. Вторая — мы сможем послать туда разведку, а потом главные силы. И третья — разведка туда пройдет, на этом все и кончится. Я правильно понял? — Сталин вынул трубку изо рта и пустил дым в сторону, чтобы тот не попадал на Берию.

— Так точно, товарищ Сталин. Грубо говоря, три направления. Первое совсем грубое. — Берия позволил себе улыбнуться.

Сталин недоверчиво посмотрел на собеседника.

— А второе? Там, в 1991 году продукты по карточкам, а тут мы получаем новые знания и вдруг там опять карточки, а американцы в Китае в это же время такие часы делают? Это мы тогда должны такие часы году в 53 делать.

Берия был готов к любому вопросу. Они до ночи сидели с Федоровым, рассматривая каждую возможность со всех сторон. Так что, глубоко вздохнув, он принялся аргументировать свое предложение.

— Объяснений может быть несколько. Начиная от множества параллельных реальностей и постоянно изменяемого будущего, до природного саморегулирования. Куско ведь какая-то сила обратно не пустила.

Сталин не дал Берии дорассказать федоровские теории. Слишком сложно, да и не нужно. Придется верить на слово. Все равно ничего непонятно, что эти физики говорят, а тут еще Лаврентий переиначивает, в меру своего понимания. Вон, смеялись над Эйнштейном, а прав ведь оказался. Меньше бы смеялись, быстрее бы атомную бомбу сделали бы. Сталину рассказали, что Теория Относительности и ядерное оружие как-то связаны. Как именно, он уже не вникал. Важно было дать зеленый свет на ее изучение во всех физических ВУЗах и факультетах страны.

— Раз возможности две, то к двум и готовься. Главное — люди. Даже если они не смогут вернуться и наладить с нами связь — пусть продолжат наше дело, дело Маркса и Ленина. А средства и возможности мы им здесь подготовим. Не оставлять ведь все этим ревизионистам из будущего. Ты понимаешь, каких людей набрать надо?

Берия решил уточнить.

— Товарищ Сталин, за основной, значит, берем третий вариант — автономный?

Коба зло посмотрел на бестолкового помощника.

— Готовимся к худшему варианту — третьему. Будет связь, они и подавно все выполнят. Да, пришлю к тебе Абакумова. У него толковых людей много, из них команду и наберете.

Берия уже собирался встать, но какое-то шестое чувство удержало его на месте. Здесь явно был подвох.

— Товарищ Сталин, если автономка, то финансисты, экономисты потребуются, силовое прикрытие, конечно тоже, но не оно главное.

Сталин, усмехнувшись, посмотрел на Берию.

— Молодец. Вижу, все понял. Иди.

Простившись, Лаврентий Павлович вышел из кабинета. Последнее время он чувствовал себя у Хозяина все хуже и хуже. Тот недоволен практически всем, чтобы Берия не предложил.

Незачем оставлять ревизионистам из будущего — шепотом передразнил он Сталина, может именно из-за тебя, дурака старого, ничего не оставившего, по миру и пошли.

20

Чтобы хоть как-то поднять себе настроение, Берия решил посетить СпецНИИ. Вот уж, кто его никогда не подводил, и от кого он никогда не получал неприятных неожиданностей. Нужен неопределяемый экспертизой яд — синтезирован. Сложное устройство для записи или киносъемки — пожалуйста. Стреляющая ручка — возьмите. Все сделают, все соберут.

На пороге института его встречал сам академик Арзубагов. Лицо довольное, лысина блестящая, Лаврентий Павлович понял — не зря приехал.

— Ну, докладывай, лысый черт, в чем разобрались, а в чем нет. Почти на равных, по-дружески, сказал Берия.

— Здесь видеть надо, — весело ответил ученый и повел Берию в лабораторию.

На большом медицинском столе из нержавейки лежали брюки и рубашки Куско.

— Лаврентий Павлович, определите, какие его, а какие мы сделали? — Довольный своей шуткой, Арзубагов захихикал.