— ...С одной стороны, мне теперь стало немного спокойнее, — подытожил Реэрн, завершив рассказ о необычном пленнике. — Это не вторжение!
— Почему вы так решили? — с интересом спросил Буонн.
— Об этом свидетельствует сама личность нашего гостя. Молодой человек, совсем не военный, с очень не простым снаряжением... Вряд ли такого послали бы туда, где есть реальная опасность боевых действий.
— Правдоподобно, — согласился Буонн.
— Да, но с другой стороны, проблем не стало меньше. Наши войска на планете сейчас отмобилизованы и ждут нападения превосходящих сил противника. Но что, если никакого нападения в ближайшее время не произойдет?! Людей нельзя держать в постоянном напряжении. Но стоит ослабить режим, как мы тут же получим откат, все противоречия полезут наружу. Многих очень нервирует нынешнее... неопределенное положение, — Реэрн покосился на Айку Веренис. — Мятеж на базе Восток возник не на пустом месте.
— Понимаю, — кивнул Буонн.
— Потом меня по-прежнему очень беспокоят так называемые "Учителя". Они ведут какую-то свою игру, направленную... вы сами понимаете, на что... и имеют для этого возможности. И в отношении землян у меня только прибавилось вопросов. Что они все-таки делают на Филлине? Кто с кем и с какой целью встречался у озера? Какое отношение имеют к ним "Серые Призраки"? И где, в конце концов, их корабли, которых мы потеряли? Не удивлюсь, если они сейчас строят базу или форпост где-то в системе. У меня под подозрением пятая планета и крупные спутники четвертой. Но мне некого и не на чем послать туда для проверки.
— Послушайте, но если землянин понимает наш язык, от него все равно можно получить хоть какую-то информацию, даже если он не может говорить, — заметил Буонн. — Например, задавая ему вопросы, на которые он может ответить "да" или "нет".
— Такая идея возникла, — кивнул Реэрн. — Но землянин отказался сотрудничать. Не удалось провести даже калибровку приборов.
— Что значит — отказался?! — приподнял бровь Буонн. — Сейчас не та ситуация, чтобы миндальничать!
— Во-первых, специалисты пояснили, что это ничего не даст, — вздохнул Реэрн. — Страх и другие сильные эмоции искажают показания детектора. А во-вторых... мы пока стараемся не переходить за определенную черту.
— А вот "Серые Призраки" ее перешли! И не один раз!
— Пока не доказана неоспоримая связь "Серых Призраков" с землянами, я предпочитаю воздерживаться от необратимых поступков, — твердо сказал Реэрн. — Кстати, есть любопытная информация о "Серых Призраках". Мы внимательно просмотрели все вчерашние записи и выяснили одну интересную вещь. В лес ушло на три человека меньше, чем было в группе, которую обнаружили беспилотники-разведчики! И это не считая двоих участников встречи у озера! Похоже, мы допустили ошибку, отказавшись от прочесывания местности. Я договорился с филитами, чтобы они отправили в этот квадрат людей, умеющих читать следы. Снег вчера и сегодня не шел, поэтому, надеюсь, они смогут там что-то обнаружить.
— О, это действительно интересно! — оживился Буонн. — Как что-то выясните, дайте мне знать.
— Обязательно! И о землянине тоже. Филит из Информбюро, вице-директор Ласт, предложил способ, как все-таки вытянуть из него хоть какую-то информацию.
* * *
Говорят, самый страшный враг узника, особенно, в одиночке, это скука. Но мне пока удавалось с ней успешно бороться. Возможно, будь на этом месте кто-либо из моих новых современников, он, вероятно, уже через несколько часов полез бы на стенку... без вирта и связи. Но я еще не успел настолько сродниться со своим электронным помощником и мог обходиться без него.
Тем более, что меня все-таки сподобились накормить, хотя и без больших разносолов, а затем восстановилась связь с кораблем, и я наконец смог получить у Марка краткую политинформацию. Правда, рассказывая, Марк, похоже, не испытывал особой радости, и я его понимал. Оказывается, пока мы летели на Филлину, обстановка здесь коренным образом изменилась.
Для начала, филиты, по его словам, подняли восстание против имперской власти, подавленное самым жестоким образом, вплоть до применения ядерного оружия. Повстанцы, тем не менее, избежали полного разгрома и, уйдя в подполье, продолжали вредить, чем могли. Всего за пару недель до нашего прибытия им удался очень громкий (во всех смыслах) теракт. На одной из военных баз Империи был взорван ядерный заряд. На этом инсургенты, очевидно, не собирались останавливаться, так что ситуация здесь оставалась самая взрывоопасная.
Однако это еще были только цветочки. По данным Марка, вернее, его информаторов, местные власти на Филлине воспользовались восстанием, чтобы отложиться от Империи, и объявили что-то типа декларации о независимости. Так что на планете шла теперь трехсторонняя война между имперскими лоялистами, местными самостийниками и филлинскими повстанцами, которые хотели вообще избавиться от любых голуболицых господ. Наконец, на локальном уровне по планете шастали всякие "вольные атаманы" с не подчиняющимися никому отрядами, возникшими на основе всяческих местных "самооборон" и остатков имперских гарнизонов. Марк считал вполне вероятным, что к одному такому отряду угодил и я.
В общем, только нас и не хватало в этой многоцветной ядреной (или ядерной) каше! А хуже всего было то, что Марк, как обычно, где-то привирал и что-то недоговаривал, а я, общаясь с ним по дальней связи, не мог "видеть" ложь.
Между тем, смущало меня многое. Например, камера, в которой я сидел, и камеры, которые за мной следили, принадлежали не только к разным мирам, но и к разным эпохам. Марк так и не ответил мне на простой вопрос: когда Империя захватила Филлину? "Достаточно давно. Точно не помню", — буркнул он и поспешил свернуть разговор.
С одной стороны, для этого странного смешения технологий из разных времен можно было найти объяснение. Например, такое. Получив власть над Филлиной, находившейся где-то на уровне Земли второй половины ХХ века, Империя не стала разрушать все без основания, а приспособила под свои нужды имеющиеся постройки с их содержимым.
Однако домик, в котором я находился, не производил впечатления древности или заброшенной затхлости. Его построили не очень давно, настелив на полы новый линолеум, уложив в санузлах кафельную плитку и установив люминесцентные светильники, и с тех пор активно использовали. Но тогда это могло означать, что владычество Империи над Филлиной было достаточно поверхностным и слабо затрагивало экономику, раз местные жители продолжали выпускать все те же самые стройматериалы, что и перед имперским завоеванием. Только так я мог объяснить то, что видеокамеры и соответствующая информационная сеть были явно установлены в моей подвальной камере только что и притом наспех.
После завершения сеанса связи я с удовольствием отдыхал, ведь последние дни выдались для меня довольно напряженными. Потом по совету Мартина как следует размялся и заснул сном праведника. А утром, когда я только продрал глаза, за мной пришли.
На этот раз все было понятно до прозрачности. Меня собирались подвергнуть допросу с помощью местного эквивалента детектора лжи. Но не на того напали!
Вообще, хорошо навороченный детектор лжи — это такая поганая штучка, которая действует по принципу: коготок увяз, всей птичке пропасть. Стоит ему только уловить и зафиксировать какую-нибудь вашу реакцию, и он вцепится в тебя всеми своими электронными глотками и не остановится, пока не выпотрошит подчистую.
Чтобы воспротивиться этому, мне удалось погрузить себя в такой глубокий транс, что я почти выпал из реальности. Вокруг суетились некие гуманоиды, что-то от меня требовали, задавали мне какие-то вопросы — все это проходило мимо, не задевая меня. Потеряв терпение, они даже начали колоть меня иглами и бить электротоком, но я не чувствовал ничего.
Вся эта тягомотина продолжалось достаточно долго, пока не пришел шеф и не прекратил издевательства. Меня извлекли из пыточного ложа и оттащили (ноги в тот момент меня плоховато слушались) обратно в камеру, где за время моего вынужденного отсутствия произошли кое-какие изменения. Вместо начавшего уже подванивать ведра с крышкой появились ящик биотуалета и рукомойник, а на матрасе горкой была сложена вся моя одежда, начиная от белья, которое они, к счастью, не додумались выстирать, и заканчивая курткой. Естественно, все ее карманы, включая потайные, были девственно пусты, а в одном месте я обнаружил разрез на подкладке, аккуратно заклеенный.
Находка меня образовала. Я сделал небольшой стриптиз на камеру и с удовольствием переоделся, а затем воспользовался удобствами. Затем, очевидно, дождавшись, покуда я завершу все свои дела, в камеру явились без стука давнишние штурмовики в белом. Они забрали старую одежду и принесли небольшой стол из светло-зеленого пластика, напоминающий по дизайну мебель от IKEA, и такого же цвета табуретку. Водрузив на стол пачку бумаги и несколько толстых карандашей, они удалились.
Бумага меня, признаться, несколько озадачила. Они что, ожидают получить от меня какие-то показания в письменном виде?! Или рассчитывают заиметь данные для психологического анализа?! Так я их озадачу!
Недолго думая, я сел за стол и проделал то, что хотел совершить еще на вчерашнем допросе. Нарисовал картинку с двумя планетными системами, изобразил, как умел, космический корабль, похожий на прозрачную мину, с человеком внутри. Добавил к ним слона с протянутым хоботом, сердитого медведя и, разогнавшись, леща анфас, чем-то напоминающего вчерашнего дознавателя с двумя "шпалами".
Вот только зря я, наверное, это сделал. Я не бог весть, какой художник, но изображения различных забавных зверюшек освоил, чтобы позабавить своего старшенького — он любил смотреть, как я рисую, а затем раскрашивал мои картинки яркими фломастерами.
Глядя на рисунки, не в силах оторвать от них застывшего взгляда, я чувствовал, как меня накрывает настоящим цунами тоски и отчаяния. Два года я не видел своих родных, и хотя умом понимал, что расстался с ними навсегда, сердце упорно не желало это принимать. На корабле во время полета я просто запретил себе об этом думать, но там было и проще воспринимать себя в дальней экспедиции в отрыве от семьи и друзей. Здесь же на меня вдруг опять накатило, казалось бы, надежно заглушенное чувство безвозвратной утраты.
Мне помогло справиться с собой только осознание того, что за мной наблюдают чужие. Чтобы отвлечься, я начал петь вслух, стараясь скрыть тоску за знакомыми словами и мелодиями. Здесь мне неожиданно помогли карандаши и бумага: записывая, я вспомнил некоторые тексты, которые раньше не мог полностью воспроизвести.
Исполнял я, в основном, Высоцкого. У меня к нему вообще сложное отношение, его песни идут у меня только под настроение. Но как раз именно такое настроение у меня сейчас и было.
Немного устав, я переключился на Киплинга. Его помнят и в этом времени, и с собой в полет я взял большой сборник, поместив его во внешнюю "оболочку" вирта. А за долгие вахты, когда молча сидишь и повторяешь про себя стихи на английском, постепенно выучил наизусть десяток наиболее сильных вещей.
Продекламировав "Мэри Глостер", а затем три раза подряд "Запад есть запад, восток есть восток", я, наконец, успокоился. Опять переговорил с "Одиссеем", послушал Сергея и Да Силву о том, как продвигается изучение Ch-4, а затем как следует размялся, решив окончательно забить тоску физическими упражнениями. Причем, загонял я себя настолько успешно, что, опустившись на матрас после ужина, тут же провалился в глубокий сон без сновидений.
* * *
— Ваши люди показали себя выше всяких похвал! — Реэрн церемонно поклонился Киру Калансису.
— Они нашли что-то любопытное?! — президент даже подался вперед от нетерпения.
— Более чем! Для начала, они нашли место, где находились "Серые Призраки", пока их не спугнули. Такое впечатление, что они как следует потоптались по лесу, а затем слаженно двинулись не на северо-восток, где они, якобы, потом оказались, а на запад!
— Куда же вел их след?!
— К сожалению, мы не смогли пройти по нему до конца. Стемнело, а потом пошел снег. Но очевидно, что в северный лес под нашим носом прорывалась совсем другая группа! Мы поймались на отвлекающий маневр!
— То есть, они отвлекали вас от той первой группы? — нахмурился Буонн. — Кого же или что они тогда прикрывали?!
— Не знаю. Но это еще не все. Следопыты обнаружили и место встречи у озера. Там тоже есть свои загадки. Судя по изображениям, переданным "птичками", на ней присутствовали трое, но следы удалось найти только двоих! Один из них помчался на своих лыжах-самокатах вдоль берега, едва не столкнувшись с "Серыми Призраками", и отправился на юго-восток, где в конце концов попался нам.
— Значит, участие вашего пленника во встрече у озера можно считать доказанным? — потер руки Буонн.
— Мы в этом, собственно, почти и не сомневались. Но еще более интересен второй след. Он уходит в лес и ведет к месту посадки летательного аппарата с гравитационным двигателем! Там было, как минимум, трое членов экипажа. Один остался на месте посадки и хорошенько там потоптался, а двое отправились на встречу. Потом один обратился в бегство, а второй вернулся и улетел вместе с напарником.
— И вы ничего вчера не обнаружили?! — ахнул Буонн.
— Пилот, который тогда вел мой катер, сообщил, что видел некую аномалию, которая не регистрировалась приборами. Но тогда он просто не поверил своим глазам. Очевидно, это и был взлет малого корабля или посадочного модуля землян. И то, что мы его не заметили, говорит об очень хорошей маскировке и развитых технологиях.
— Серьезный противник, — пробормотал Буонн.
— Похоже на то. Но если соединить эти сведения с рисунками, сделанными нашим гостем, возникает нечто еще более любопытное.
— Какими еще рисунками? — заинтересовался Буонн.
— Вчера после неудачной попытки допроса с помощью детектора вице-директор Ласт предложил дать ему бумагу и принадлежности для письма и посмотреть, что получится. Вот, что из этого вышло.
Реэрн вынул из папки несколько листов бумаги и разложил их на столе. Буонн и Калансис с интересом склонились над ними, а за спиной советника осторожно вытянула шею Айка Веренис.
— Вы подумали о том же, что и я? — Буонн придвинул друг к другу два рисунка, на одном из которых были схематично изображены планетные системы, соединенные пунктирной линией, а на другой — небольшой почти круглый космический корабль с фигуркой человечка внутри. — Он прилетел сюда не на одном из больших кораблей, а на этой штуке?!
— Возможно, да, — осторожно произнес Реэрн. — Эта версия выглядит достаточно вероятной. Не исключено даже, что наш гость и земляне на больших кораблях вообще принадлежат к различным группировкам. К сожалению, всю картину это только запутывает. Равно как и другие рисунки нашего гостя, смысл которых нам пока не удалось расшифровать.
— Какие-то зверюшки, — Калансис положил рядом три листка. — Этот похож на мамонта, что обитает в наших степях, но какой-то лысый, без шерсти. И бивни у него не такие. А второй мне больше всего напоминает лесного медведя, живущего на севере Западного континента. Третий же вообще то ли шарж, то ли какая-то рыба. У нас есть легенда о людях-рыбах, будто бы живущих на дне океана, но...
