Хдк. Глава 12.

...вчера целый день Грелю глазки строила, все расспросить норовила, откудова он и чем занимается, и понятно, что неспроста, проверяла. А Грель — молодец, держался с достоинством, и на акторкины заигрывания внимания не обращал.

— И все-таки? — взяв Лизанькину ручку, Грель провел по ладони пальцами, и прикосновение это, обыкновенное, если разобраться, донельзя Лизаньку смутило.

— О том... что здесь все иначе, чем мне предполагалось...

Лизанька чуть ускорила шаг. Нет, она вовсе не надеялась сбежать от сурового взгляда горничной, но хотя бы оставить серую и скучную эту женщину позади, чтобы не напоминала о Цветочном павильоне, о красавицах, о Клементине...

— Этот конкурс... — Лизанька не делала попыток высвободить руку, и надеялась, что не слишком-то краснеет, выдавая свою провинциальную почти неискушенность. — Я надеялась, что попав сюда... я окажусь в обществе достойном... самые красивые девушки королевства...

— И вы в этом созвездии ярчайшая звезда, — не замедлил произнести любезность Грель.

— Вы мне льстите!

— Что вы, панночка Елизавета...

— Лизанька... зовите меня Лизанькой, я так привыкла, знаете ли... а Елизавета — тяжелое имя...

— Лизанька, — выдохнул Грель, глядя Лизаньке прямо в глаза. И во взгляде его она прочла все то, о чем мечтала. Было в нем и восхищение ее, Лизанькиной, красотою, и тщательно скрываемая, робкая надежда, и тоска... и многое иное...

...жаль, что глаза, глядевшие на нее, были мутноватого зеленого оттенка. Черные Себастьяну куда как более подходили...

— Ах, милая моя Лизанька, уж поверьте, ни одна из тех девиц не стоит и вашего мизинчика...

— Так уж и не стоит?

— Конечно! Вы только посмотрите, до чего очаровательные это мизинчики... просто-таки великолепные... я за всю свою жизнь не видел мизинчиков более прекрасных!

И подтверждая сказанное, он поцеловал сначала левый, а потом и правый мизинчик... потом поцеловал и безымянные пальцы, по его словам, прелести невыразимой, и средние... и указательные...

Лизанька млела, сожалея, что пальцев у нее всего-то по пять...

Все было именно так, как должно было быть... и даже далекий раскат грома, предвестник грозы, не испортил ей настроения.

— Во всем королевстве не сыскать ручек столь же милых... — нашептывал Грель на ушко.

— Так уж и не сыскать? Неужто у панночки Евдокии ручки хуже?

Лизанька не ревнует.

Или нет, ревнует, но проявляет разумное в нынешней ситуации любопытство.

— Ах, что вы, Лизанька, — поспешил заявить Грель, поглаживая ручку. — Разве ж можно сравнивать вас и Евдокию? Она, конечно, женщина миловидная, но куда ей до вашей-то красоты?

— Что ж вы за нею-то ходите?

— А что мне остается делать-то? Я — человек подневольный... вынужден искать милостей у панночки Евдокии... от ее маменьки многое зависит...

...или от папеньки, который не сумел приструнить наглую миллионщицу, и теперь ее дочь-перестарок бедного Себастьяна третирует. Лизанькино сердце переполнилось такой жалостью, что она едва-едва не расплакалась.

— Ах, как печально слышать сие... — воскликнула Лизанька. — Ежели бы я могла вам помочь...

Потемневшее небо прорезала молния, а там и гром пророкотал, заглушая шепот Греля. Первые капли дождя упали на дорожку...

...и это было тоже очень романтично: вдвоем с любимым против буйства стихии...